Александра

Андрей поднялся и подошел к постели, чтоб повернуть Сашу и поправить подушки. Выглядела она уже не так плохо, как по приезду. Даже легкий румянец проступил на исхудавшем лице. Он прилёг рядом взял теплую ладонь и прижал к губам. – «Милая если бы ты только могла почувствовать, как я тебя люблю. Если бы ты смогла простить меня. Я бы был самым счастливым человеком на свете. А теперь я томлюсь в ожидании, и боюсь твоего решения. Любимая, пощади меня. Мне нет жизни без тебя. Я с первой минуты нашей встречи попал, как гимназист. Но меньшего бы и не желал. Прости меня»: шептал он тихо, осыпая ладошку жаркими поцелуями.

Саша лежала молча, стараясь не нарушить монолога атамана. Она давно его простила. Но не хотела быть обузой. А теперь очнулась и стала свидетельницей разговора с сестрой. И это причитание. Ну, просто душу рвут. И что на то решить? И сердце застонало от восторга. Она едва сдержалась, чтобы не выдать своего пробуждения. Андрей поднялся и покинул комнату.

Как же хорошо вернуться к жизни. Где-то рядом сопит Натали. Сумрак тихо пополз по стенам. Сиделка шелестит страницами книги. Всё так замечательно и мило. И даже легкое чувство голода было приятно ощущать. Ведь это означало, что жизнь возвращается. Она тихонько пошевелила пальцами руки, затем ног. И вновь затихла: – « Завтра приедут дядя с тётей, Светка с мужем, и может быть малышка Маша. Надо набраться сил, чтоб не напугать их. И завтра непременно уж подняться: – «Полно повалялась. Наташа наверно выросла». Она её представила, но видение расплылось в тумане. Но синие озёра глаз, как оттепель весной. Саша улыбнулась: – «Она прекрасна, моя малышка. Так бы и сорвалась, чтобы поглядеть, полюбоваться. Но не стоит торопиться. Слабость ощущалась во всём теле. …Не стоит торопить события. Сейчас проснётся, её поднесут кормить, и тогда насмотрюсь». Она почувствовало утомление, и провалилась в темноту. Но это был уже сон.

Андре вернулся, когда она спала. Сиделка подошла и тихо сообщила: – «Мадам пришла в себя. Лишь только вы ушли. Легонько шевелила пальцами рук, ногами. А вот теперь уснула». Он не поверил: – «Вы в том уверенны?» – « Не обижайте сэр. На то я здесь, чтоб наблюдать»: обиженно поджала губки женщина, и поспешила сесть.

В комнате зажгли стеариновые свечи, и легкий полумрак навис навивая покой. Профессор заглянул, как повелось перед отходом ко сну, убедится в благополучии пациентки. Андрей сидел в кресле, не вмешиваясь в осмотр.

– «Ну, как вы Сашенька?»: присев на подставленный стул мурлыкал профессор: – «Ох, и напугали же вы всех. Я Профессор Швейцер. Отто Бенедиктович, ваш лечащий врач. Как самочувствие?»: взял руку, нащупал пульс и в мыслях сосчитал: – «О не волнуйтесь. То вам не на пользу. Придётся контролировать себя».

Проверил градусник, послушал сердце. – «Всё гораздо лучше. Если будем следовать моим методам, то скоро поднимемся. Да, да, голубушка. Строго слушаться меня. Не вздумайте самовольничать и вставать. Пока это вам даже не удастся. А вот покушать хотите? Чего бы вы желали?»: пытаясь разговорить пациентку, изощрялся доктор.

Саша улыбнулась и спросила в ответ: – «Правда, не плохо?»

– «О, майн год. вы мне не верите. Чем заслужил я это? Я четвертый день и ночь у вашей постели. Поверьте, вам гораздо лучше. И обещаю, скоро встанете на ноги»: шутя, горячился эскулап: – «А теперь немного подкрепимся. Примем микстуры. А уж затем горяченький бульон, и пюре с котлеткой. Вы помните, вам дочь кормить? Ну-с, я пойду, а Грейс покормит вас». Он распрощался и в хорошем расположении духа удалился.

Грейс подложила под голову парочку подушек. И приготовилась совершить приговор врача. Саша покорно наблюдала за процессом. С любопытством разглядывая, старательную женщину: – «Вам это не сложно? Я хоть и худа, но не ребёнок».

– «Нет, мне не сложно. Это моя работа»: без эмоций парировала женщина: – «Мадам, микстуры не мёд, придётся потерпеть. Я всё попробовала». Саша с готовностью открыла рот и проглотила предложенный букет.

– «Уф!»: выдохнула с отвращением: – «Действительно не мёд».

– «Ну а, теперь пора покушать. Бульон в кружечке, хотите, попейте сами». Саша, соглашаясь, мотнула головой, и протянула руку. Бульон искрился и аппетитно пах. На вкус он был так же отменным. Но это было всё, на что хватило сил, она откинулась смущённо в подушки. Пюре с котлеткой, Грейс не торопливо скормила ей сама. А на десерт компот.

– «О, я переела»: простонала Саша: – «Всё вкусно, но много».

Сиделка, завершив кормление, степенно вышла, унося разнос. Саша тихо блаженствовала, кутаясь в мягкое пуховое одеяло. – «Но, что-то Наташа долго спит? А может быть лекарство, что мне дают, влияют и на неё? Наверно так»: размышляла она, успокаивая материнское беспокойство.

Атаман не решался пошевелиться. Сидел в кресле и издали наблюдал возвращение любимой. Восторг переполнял сердце, и легкая грусть обреченности подъедала эту радость. …Понятно, он же не знал, что творится в этой прекрасной неординарной головке.

Дочка пискнула и разразилась громким плачем, возмущаясь промедлению. Андрей встал и подошел к кроватке: – «Ну что с тобой красавица»: ворковал он, беря на руки протестующую дочь: – «Какая же ты нетерпеливая. Вся в меня». Положил на столик и развернул: – «Всё прекрасно, золотце моё. Всё прекрасно. Сейчас папа устранит и станет комфортней»: он быстро и привычно управлялся с детскими неожиданностями. Дочь притихла, и лишь легкое ворчанье доносилось от пеленального стола.

Закончив вечерний моцион. И туго спеленав. Атаман подошёл к кровати Саши. Немного замешкался. Она улыбнулась: – «Ну что же ты остановился? Ты же неплохо управлялся и без меня, все эти дни». Он покраснел, как рак, и тихо простонал: – «Прости!»

– «Да я не против. …Тебе спасибо»: пытаясь пошутить, прошелестела она еле слышно. Он присел и подложил поближе малышку. Она прижала и торопливо высвободила грудь, не обращая внимания на его присутствие, ребёнок аппетитно присосался. Андрей обомлел, легкое желание расплылось по телу. Его залихорадило. Он отвернулся, неторопливо поднялся, пытаясь скрыть возбуждение. Отошёл.

Наталья, удовлетворив голод, задремала. Но Саша не торопилась её отдавать. Тихо лежала и любовалась, дорогим созданием: – «Как же она прекрасна. Интересно на кого больше будет похожа характером на него или на меня? Нетерпелива. Требовательна. И аппетитом не страдает. Наверно всё это больше его. Но это же не плохо, для выживания. По Дарвину мы все проходим естественный отбор. А я хочу, чтоб её жизнь была весьма продолжительной. Уж лучше же в него, чем в меня». Она взгрустнула, вспомнив всё, что случилось. И слёзы упрямо поползли по щекам.

Андрей заметил слёзы Александры. И подошел забрать дочь. Она не сопротивлялась, лишь отвернулась, пряча мокрое лицо. Отнёс в кроватку. Положил, укрыл. Вернулся, присел.

– «Ну что ты Сашенька? Не стоит слёзы лить. Жизнь продолжается. Ты скоро бегать будешь. Профессор обещал. Наташа, крепенький, на удивление ребёнок. Я только буду скромно помогать, не требуя взамен твоей любви. Я был ужасным эгоистом. Прости. Но только не надо слёз. А завтра приедет дядя с семейством. А ты, расстроившись, наносишь вред здоровью. Хочешь, я позову врача?»

– «Не надо врача»: всхлипывая, буркнула она: – «Я так, вдруг вспомнила семью». Он приподнял её и прижал к груди: – «Не горюй родная. Что случилось, то случилось. Но радуйся, что ты жива, и у тебя есть Наташа».

– «Я радуюсь этому. И то, что ты, это время рядом»: шепнула, горячась она, уткнувшись в жилетку. Он умолк. Немного отстранился и приподнял своей ладонью её лицо. Заглянул в глаза: – «Что ты сказала? Мне не послышалось? Саша, ты меня простила? Но почему не позвала? Опять твоё упрямство? Но я же сходил сума! Я был готов на безрассудство! …А, наказала… Поделом… Но можно было бы позвать. Хотя бы ради нашей дочки».

– «Но ты же рядом. Всё решила, матушка судьба. Теперь и я не против»: упорствовала Сатурмина.

– «Ты надо мной смеёшься, дерзкая девчонка. Я тут сгораю от любви. А ей шутить над чувствовами вздумалось»: но вдруг осёкся, встретив её туманный взгляд: – «Но ты не шутишь? Саша я не питал надежд».

Он наклонился и нежно прикоснулся к её губам, губами. Она обвилась руками, вокруг шеи, отдаваясь его ласкам. А он не мог это прекратить. Дверь скрипнула, возвратилась Грейс. И не решительно застыла в дверях: – «Мне Вас оставить?» Андрей нехотя поднял голову и кинул сухо: – « Ты можешь эту ночь поспать…» Она, смутившись, выскользнула вон и затворила крепко дверь.

А он ласкал и разгорался, не в силах прекратить своих влечений. И Саша неожиданно затлела, не отвергала. Прижималась и ласкала его слабыми руками. Прикрыв глаза веером ресниц. Лицо зарделось. Она дышала томно.

– «О, что же ты со мной делаешь?»: простонал атаман, и сорвался в пропасть.

Очнулся, когда откинулся в подушки. Мысли путались, по телу разливалось приятное утомление:

– «Господи, я опять не сдержался. Но как она?» Он приподнялся и повернулся, внимательно вглядываясь в неподвижное тело любимой. Она отдыхала, дыханье ровное, спокойное. И лишь покусывание нижней губки выказывало волнение.

– «Проказница, ты ведь не спишь? Открой глаза. Я так по ним скучал. О, если бы только знала, как ты мне дорога. Я загораюсь от одной мысли о тебе. Ты мой особый сорт вина. Что возбуждает ароматом. А уж процесс… Я жуткий алкоголик»: он наклонился и приложился вновь к губам. Она прижалась, мелкая дрожь пробила тело. – «О, Сашенька сколько в тебе страсти»: он задохнулся от возникшего желанья…

Проснулись утром, пропищал будильник, напоминая о безысходных обстоятельствах.

Атаман с трудом поднялся. Саша проснулась и тихо лежала, дожидаясь аудиенции врача. Первый луч солнца, скользнул по стенам, пробиваясь, сквозь бархатные темно-синие портьеры.

– «Жизнь продолжалась. И в ней было ещё немало приятного»: графиня улыбнулась, вспоминая уходящую ночь…

Жестокий ветер истории

1

Иван Михайлович Сатурмин прибыл в замок Бергов к девяти. Приехали, как и обещали со всем семейством. Не было терпения дожидаться удобного времени, для дороги. Душа болела, и рвалась в путь. Барон и баронесса, – проявляя гостеприимство, пригласили всех к столу позавтракать. – «Мы вас порадуем, Александра явно идёт на поправку. Возможно, скоро ей разрешат вставать. Ну а, пока лишь постельный режим»: делилась новостями Софья Прохоровна: – «Да вы и сами всё увидите. Что вам мои слова…» Светлана грустно наблюдала за медленно текущей вежливой беседой, сосредоточенно расправляясь с поданной едой. И время растянулось в бесконечность.

Понимая нетерпение молодых, Аннет закончила с едой и предложила проводить в комнату графини. Девушки, оставив старших, пошли наверх. По пути Аннет коротко отвечала на расспросы: – «Неделю. Да. Доктор из лучших. Состояние стабильное. Девочка самая прекрасная».

Ребёнок спал. Андрей, пристроившись рядышком с Сашей, вёл тонкую беседу. И вдыхал нежный аромат волос, лаская при том, выбившиеся локоны: – «Ты так красива солнышко моё. Нет в мире женщины прекрасней и желанней. Я осыпать готов всё тело поцелуями. Ласкать бессчетное количество времени. И наслаждаться каждым мигом этой жизни. Век прожить с тобой и умереть в одну минуту. Ты веришь мне?» Она, в ответ, прикрыв глаза, зардевшись, улыбалась: – «Андрей, ты не щадишь меня. Мне нравятся твои признанья, но как-то очень откровенно. Да, я люблю тебя. И вспыхиваю от твоих прикосновений. Но дай мне время. Всё это меня смущает. Мы же даже не супруги».

– «Прости родная. Как только разрешат тебе подняться, мы тут же под венец. Но только не отвергай меня теперь. Я так боялся потерять тебя, что не смогу быть в стороне, и без любви. Тем более, что это, пойдет тебе на пользу»: невинным тоном излагал свои рулады атаман.

– «Ну, как же ты хитёр, как лис. И обставил то как, только бы в постель залезть. Но я, не против…»: она распахнула свои синие бездонные глаза, и лукаво улыбнулась, прикусив по привычке нижнюю губку.

– «Саша, ты шалунишка. Ты знаешь, что я сума схожу от твоих глаз, от губ, и от твоего кокетства. Мне с большим трудом приходится себя смирять, а ты играешь. И обвинить меня во всём норовишь. Ну, получай…»: он наклонился и вцепился дерзко в губы. Она захлопнула глаза томно вздохнув. А он почувствовал то, и задохнулся от восторга. – «Я не смогу остановиться, душечка. Я весь горю. А вдруг войдет кто?»: нашептывал он на ушко.

В дверь постучали. – «Ну, вот, я предупреждал»: уже поднимаясь, сконфуженно поправлял он свой наряд: – « Войдите».

И женщины вошли. Аннет входя, закончила беседу со Светланой, словами: – «Я же говорила. Она здесь не скучает. Ей не даёт скучать мой брат, Андре».

– «О, граф Черкасов! И вы здесь. Я благодарна вам за участие в судьбе моей сестрички. Вы возмужали…»: заторопилась с похвалой гостья.

– «Нет, нет, он не Черкасов. Он барон Андре фон Берг. И это мой младший брат. В России мы не афишировали его происхождение. В виду неприязни к иностранцам. Но здесь он всё же дома»: выдохнула с досадой Аннет.

– «О, простите барон»: наигранно смутилась дама: – « Но я вас помню ещё мальчишкой. И для меня, вы всё тот же». Она присела на стул около кровати.

– «Мой свет, Сашенька… Ты милая со мной… Жива… Мы уж и не надеялись на это. Среди эмигрантов ходили слухи. Что сгинула вся семья… Мы уж, оплакали и тебя. Но тут звонок… Мы сразу были ошеломлены известием. Недоумевали причем тут Берги? Но вот сейчас на место встало всё. …Как самочувствие?»: прижав к лицу исхудавшие ладони сестры, рыдала некогда веселая шалунья: – «Ты нас прости, что не смогли тебя забрать. Мы ведь не знали… Ничего о твоей судьбе. Но мы теперь все вместе. Мы заберём тебя. Мы всё устроим…».

Андрей вдруг ожил: – «Я не отдам. Она теперь моя. Вы если не заметили, у нас ребёнок. И ей самой решать…». Света всхлипнула и подняла глаза на барона, промокая слёзы платочком: – «Вы о чём? Сашуля, это он о чём?» Саша молча всхлипывала не в силах вымолвить ни единого слова.

Андрей продолжил: – «Мы с её восемнадцатилетия помолвлены. И хоть всё так нелепо получилось, но мы теперь семья. А свадьба будет, как только Александра встанет не ноги. И я, ее, вам не отдам».

– «Не горячитесь милый друг, полно вам. Я не отбираю. Но вам от родственников, увы, не отмахнуться. Я не уеду, пока она лежит в постели. И буду назойлива, как муха. Хотя быть может, вам то помешает…»: она высунула язычок, и по детски подразнила его. Все замерли и от нелепости такой, расхохотались.

– «Светлана Ивановна, но вы опять в своём репертуаре?»: вытирал манжетам слезы Андрей: – «И когда ты повзрослеешь? Я же серьезно».

– «И я серьёзно. Мы не оставим Сашеньку вниманием. Она нам не меньше дорога. Она моя сестра»: ворчала, нарочито Светка.

– «О, да, конечно, это ваше право»: смиренно выдохнул атаман: – «Но я лишь умоляю о снисхождение. И констатирую, кое-какие факты. А так, пожалуйста, да сколь душе угодно». Светка поднялась и подошла к спящему ребёнку. Немного постояла, восхищённо улыбаясь. Затем вернулась и зашептала: – «Она прекрасна. Вся в тебя. И имя ей подходит. Наташа… Я жду не дождусь чтобы понянчить. …И ты молчи барон. Она моя племянница»: кинула она пренебрежительно, в сторону Андрея.

– «Сашенька, мы здесь все. Сейчас поднимутся; отец с мамой и Валерий. Малышку Машеньку, наверно тоже принесут. Ты как ещё не устала? Мы здесь расшумелись. Быть может, отдохнёшь? А мы потом к обеду ближе, вернёмся»: доверительно ворковала она, заглядывая в испуганные глаза Александры.

– «Не уходи»: простонала жалобно та. – «Да девочка, да сладкая, мы тебя любим. И здесь будем столько, сколько ты пожелаешь. По крайней мере, мне спешить некуда»: и задорно покосилась в сторону притихшего мужчины.

– «Заноза ты Светлана, я ж извинился»: отреагировал Андрей.

Дверь приоткрылась, и степенно чередой вошли: Иван Михайлович, Елена Григорьевна, Валерий с малышкой на руках, барон с баронессой, заключал процессию, Пашка.

Все столпились около кровати, осыпая комплиментами, смущённую Сатурмину.

– «Сашенька»: стоя на коленях шептал Иван Михайлович, целуя худенькие ладошки: – «Душечка, прости меня. Я должен был надеяться. А я поверил слухам. Малышка, я уж оплакал твою смерть. Да, простит меня Бог. Я так счастлив… Я так счастлив…». Он плакал и не скрывал своих слёз. Саша улыбнулась: – «Полно вам, встаньте дядя. Я тоже счастлива, что вы все живы. Мне тоже не было вестей от вас. Нас раскидало будто ветром. И это ль не удача, что мы вновь вместе? Спасибо Андрею с Павлом. Они так постарались».

Павел отозвался: – «Всегда к твоим услугам, графиня».

Баронесса всплеснула руками: – «Ну, как же всё прекрасно… Все как в сказке…». Ульрих Гербертович поправил: – «Только уж в очень замудренной».

Аннет съязвила: – «И ветер истории уж больно жестокий и безжалостный».

Оставив старших, молодёжь спустилась в зал. Андрей впервые сам оставил комнату. И теперь маячил нервно, не зная, куда приклониться.

Аннет заметила, и остановила его у камина, усаживая в кресло: – «Успокойся. Это ненадолго… Поговори с нами. Мы же тоже по тебе скучаем. Быть может, поделишься планами?»

Он вздохнул: – «Да, конечно. Но я сейчас не больно разговорчив. Прошу меня простить. Но если будут новости, я непременно поделюсь». Он вновь поднялся, и поспешил наверх. Она развела руками:

– «Вот он теперь такой. Прошу не обижаться… „Все дело в женщине“, как говорят мудрые французы».

Валерка хмыкнул: – «Эк, его поймало. Сочувствую… Но Сашенька того достойна. Она же умница, красавица, из уважаемого рода… Коль не было б, Светланки, я сам бы на ней женился». Он хитро покосился на жену.

Анна, поддерживая тему, продолжила: – «Скажи спасибо, что он тебя не слышит. А то б узнал ты бурю его страсти».

И Светка поддержала: – «А я бы добавила, что не до дал Андрей». И от удачной шутки рассмеялась. Постепенно разговор вошел в обыденное русло, удаляясь от наболевшей темы. Нашлись другие, что были, не менее интересны, и что как повелось, сближали.

Андрей прокрался не заметно в комнату, и наблюдал со стороны, не вмешиваясь в оживленный разговор. Когда посетители засобирались оставить Сашу. Чтобы позволить отдохнуть. Он вдруг возник и предложил минуточку внимания. Встал перед кроватью Александры на одно колено и обратился: – «Любимая скажи, согласна ли ты, быть моей женой? И неразлучно жизнь прожить до самой смерти? (У нас с тобой не всё вышло, как бы хотелось, но это же должно было случиться)». Он протянул в коробочке кольцо. Саша смутилась, но сказала: – «Да…» Достал кольцо и надел на похудевший палец. Оно слегка было большим.

– «Я извиняюсь, покупал его ещё в России»: смутился атаман.

Поднялся и обратился к старшим: – «Мы были обручены три года. Теперь пора бы нам и пожениться. Я думаю, из вас никто не будет, против? А свадьба будет, как поднимется невеста». Он выдохнул всю эту фразу на одном дыхание.

Присутствующие расчувствовались и дружно прослезились. В кроватки проснулась Наталья и заворчала. Андрей отозвался: – «Ну, как же без тебя, родная? Как же без тебя?» Извинился и поспешил к дочери.

Вечером в столовой всех будоражила одна и та же новость, предстоящая свадьба. Аннет возмущалась: – « Какой же он стал скрытным. Почему я, узнаю, о его планах, со всеми вместе? Это не поправилам. Мы же всегда были лучшими друзьями». Света мечтательно улыбалась, не замечая ворчания будущей родственницы. Делилась своим восторгом: – «Как же это романтично. Пройти, через столько испытаний, вернуться с того света и пойти под венец. Какое несгибаемое чувство? Ах, я так рада». Она расчувствовалась и всхлипнула, промокая глаза расшитым золотом атласным платочком.

– «Папа мы приготовим ей приданное?»: обратилась она к Ивану Михайловичу.

– «Деточка у неё самое достойное приданое для её положения. О ней уже позаботились родители. Мой брат хоть и был потомственным патриотом, но отнюдь не страдал слабоумием. В банках Швейцарии и в ценных бумагах по всему миру, крутятся миллионы. Я являюсь поручителем и ответственным лицом»: довольно промурлыкал он. – «Ах, папа, и ты молчал?»: изумлённо пропищала Светлана: – «Ну вот, они, мужчины».

Барон старший довольно потирал бороду: – « Не в деньгах счастье дорогие, не в деньгах. Любовь это самое достойное вложение. Она окупается всегда с лихвой, только не ленись». Он посмотрел, лукаво улыбаясь на баронессу: – «Родная ты со мной согласна?»

Софья Прохоровна была сосредоточена и погружена в свои мысли, но услышав голос мужа, обратилась вся во внимание: – «Ты милый всегда прав. Ты самый мудрый из мужчин. Я полностью согласна. Ты мог бы и не сомневаться»: пропела она, восхваляя мужа. Он довольно рассмеялся. – «Софи, ты так напряжена. Расслабься. Мы тоже были ко всему готовы. И свадьба сына будет грандиозным событием. Или я не барон фон Берг. Он есть единственный наследник»: закончил он патетически свою речь.

Все оживились и довольно рассмеялись. Пашка молчал. Баронесса дотянулась и похлопала его по руке: – «Не грусти дружочек, тебя отец то же не оставил без финансов. Вся наличность лежит в Швейцарии. История России показала, что коль пошло веселье, то до последнего медяка. Так что Сатурмин посоветовал брату перевести финансы за границу, не ждать, когда петух клюнет. И он послушался».

Черкасов удивлённо приподнял бровь: – «Мадам, и вы это говорите только сейчас? Вы что считаете, что я легкомысленный юнец? Хотя бы намекнули, чтоб я не маялся, в муках сожаления. Я ведь всё бросил, как есть. Оплакивая могилы прадедов и дедов. Родные стены пенат, создаваемые не одним поколением. Мне же начинать с нуля». «Прости дружок. Я виновата. Но как-то закрутилась. Теперь ты знаешь. Тебе немного полегчало?»: она виновато улыбнулась.

– «Ну что вы тётя, я не в серьёз. Я просто уже скучаю. Я же знаю, что вы меня не оставите без поддержки. На то вы и моя любимая, единственная тётушка»: грустно вздыхая, расшаркался в пространной речи Черкасов. Но несколько ожил и принял участие в последующих дебатах.

2

Саша быстро поправлялась. Профессор ликовал: – « Какая благодарная пациентка. Я ни разу не пожалел, что взялся за столь тяжелый случай, Это только русская женщина, могла упрямо выбраться из обоснованных неблагоприятных обстоятельств. Я вами восхищаюсь»: коверкая русскую речь, пел дифирамбы он, смущённой графине: – «Вы просто чудо. Я вами восхищаюсь. На сколь вы женственны, хрупки, на столь упрямы и живучи. Недаром вас природа одарила неповторимой красотой». Он покраснел: – «Да, да, я не отрекаюсь от своих слов. Вы чертовски красивы. Я не удивляюсь, почему это два молодых человека, рискуя жизнью, везли вас почти через всю Россию и беспокойную Европу, в самые лютые холода. Был бы я помоложе, я был бы весь у ваших ног»: он довольно рассмеялся. Саша покраснела: – «Ну, вы, то же скажите профессор. Обычные мы и не отличаемся от других женщин. Просто я хотела очень жить, ведь у меня малышка. А вот остальное, это просто чушь».

– «Нет, дорогая, это мнение не только моё. На том все сходятся мужчины мира»: отстаивал свои слова Швейцер: – «Но я к ним присоединяюсь от чистого сердца».

Андрей сидел рядом в кресле и делал вид, что ни прислушивается к оживлённой беседе. Но Саша приметила напряженную складку промеж бровей. Профессор продолжал: – «Сашенька наверно вам не встать сразу. Так что придётся начинать с малого. Старайтесь сидеть почаще… И с кем-нибудь под ручку, пока по комнате ходить»: он покосился в сторону притихшего барона. А там уж поглядим на ваши успехи. Быть может, и путешествовать отправитесь по замку». Он подал руку и помог присесть: – «Голова кружится? Отвечайте честно, мне нужны лишь факты. Я врач».

Саша побледнела от приложенных усилий, и чтоб не упасть уперлась кулачками о кровать: – «Я залежалась. Сидеть, конечно, сложно, но голова лишь несколько шумит. Но можно я немного посижу?»: она жалобно посмотрела на хлопотавшего эскулапа.

– «Конечно же, можно. Хотите? Я рядом посижу. А может быть позвать барона?»: он вежливо позвал Андрея… Оставив их наедине, отправился обедать.

– «Малыш. … Профессор сегодня разошёлся. Но новости весьма обнадеживающие. Мы посидим немного, и будем делать первые шаги. Как ты чувствуешь себя?»: он внимательно посмотрел в её глаза: – «Ну, не смущайся. Любимая, на время я твоя сила. И будем вместе привыкать преодолевать невзгоды».

Саша улыбнулась: – «Меня немножечко мутит. Но очень хочется хотя бы сделать маленький шажок. Давай попробуем, и я снова лягу».

Она оперлась на поданную руку и поднялась. Поймав равновесие, постояла. А затем решительно двинулась вперёд. Спеша, шагнула раз и два, и три. Андрей засмеялся: – «Ну, торопыха. Ты так побежишь завтра же. …Всё. На сегодня хватит…»: потом задумался, добавил: – « На сей час… Быть может вечером. Посмотрим на твоё поведение. Проказница. А теперь, топай, до постели».

Они дошли. Она присела и легла не сопротивляясь. От напряжения тело пробивала дрожь, как от хорошей пробежки. Андрей укрыл и прилёг рядышком.