Опиум

– Рита, – безучастно начал он, включив равнодушие на лице. Заметив это, я решила включить стерву.

– Кого ты трахал? – Почему-то мне было важно услышать её имя из его уст и по голосу понять чувства, которые между ними имелись.

– Я не запомнил её имени. – Нагло солгал он. Впрочем, я лгала не менее нагло, представляя, как душу Веру.

– И как, понравилось? Лучше, чем со мной?

– Да, было неплохо. Очень помогло избавиться от стресса.

– Не проще ли было выстрелить кому-то в голову?

– На сегодня лимит исчерпан. – Эта его фраза чуть не выбила меня из колеи, ведь я знала, что вероятнее всего это не шутка.

– Ну, тогда ладно.

Мужчина едва заметно нахмурился, его веки дрогнули вокруг спокойного взгляда.

– И это всё?

– А что ещё?

– Не знаю, истерика, нотации, может, ревность? Скажи, что я тебе противен, что видеть меня больше не хочешь!

– А кто мы друг другу, чтобы я устроила тебе истерику? – моя уверенная ухмылка ворвалась в кабинет и ударила мужчину невидимой пощечиной. Его лицо не дрогнуло, только глаза сверкнули в свете огоньков на стене. – Ну, что, я пойду? Раз от стресса ты уже избавился. – Я поднялась и провела руками по бёдрам, расправляя ткань проклятого чёрного платья. Он плавно вынырнул из кресла:

– Я тебя хочу. – Бросил небрежно и допил последний глоток из стакана.

Я рассмеялась, ярким весёлым звоном пронзая чёрные стены. Вовсе не потому, что мне было смешно, а потому что я не поняла, зачем он это сказал. Может, чтобы во мне ярче загорелось отвращение, а может, поддался слабости и решил отступить от своего плана. Но было слишком поздно.

– Ну, нет. – Я стала отступать к двери, не сводя с мужчины взгляда. – Ты несколько дней воротил от меня нос. Пойду и поищу кого-нибудь с полными яйцами.

– А вот и намёк на истерику. – Он начал приближаться ко мне, оставив пустой стакан на столе.

– Что ты, милый. – Стерва во мне играла невообразимо, лишь бы не показать, как он сломал меня. – Это не упрёк, просто тебя мне не хватит.

– Я тебе не раз доказывал, что это не так. – Мужчина сделал шаг к двери, оказавшись у меня на пути. Я нырнула и в танцевальном движении обогнула его фигуру.

– До завтра, мой рабочий день почти окончен.

– Рита! – окликнул он, когда я уже шла по коридору и молилась, чтобы он за мной не отправился. Молилась, чтобы не увидел на щеке раскаленную слезу, которую я не могла больше держать в себе.

***

Где же эти чудеса из фильмов и книг, как же эти мелодрамы, которые утверждают, что мужчина верен, если любит. А может, он не любит? Тогда я и вовсе не знаю, что такое любовь.

Я жадно хватала тяжёлый горячий воздух, поднявшийся на верхний этаж, и отгоняла от себя эти сопливые мысли. Подняла руку и глянула на часы. Четыре тридцать утра. Два часа до конца рабочей смены. Мне хотелось сбежать, хотелось прыгнуть с лестницы прямо в дёргающуюся толпу, хотелось выпустить напряжение из головы и тела. Хотелось уснуть, надолго уснуть, но сон не способен был побороть эту горечь внутри. Если только секс.

Я обвела взглядом весь обруч барной стойки, в центре которого копошились трудяги ночной смены. «Если бы Миша был там – не задумываясь, утащила бы его в туалет» – сверкнула мысль в моей голове. Я тут же поморщилась и мысленно дала себе пощечину, а в следующую секунду уже знала способ избавиться от стресса.

Клуб кипел от напряжения и стонал от восторга, ничуть не выдохшись к утреннему часу. В воздухе пахло сладким кальянным дымом, горячим потом и похотью. К носу пробирался тошнотворный запах травы от молодой компании и тут же терялся в тяжёлом запахе духов и алкоголя.

Невозможно было пробраться на танцпол, не задев по дороге пару плеч и не получив несколько неловких ударов от экспрессивных танцоров. Музыка сопровождала мой путь, ди-джей закольцевал истерический бит, нагнетая обстановку. Звук нарастал, готовясь взорваться в любую секунду, и когда я нашла себе кусочек пространства, прогремели басы. Я закрыла глаза, чтобы отстраниться от яркости всей палитры цветов вокруг, но сквозь веки бесцеремонно просачивался свет. Мельтешил стробоскоп, гудела толпа, но всё это не раздражало, а вибрировало в теле, встряхивая в венах кровь.

Мне было наплевать, как я выгляжу со стороны, как и большинству вокруг. Чем свободнее я позволяла своему телу двигаться, тем легче становилась моя голова. Чем больше хватала воздуха, тем раскованнее двигалось тело. Руки бесконечно порхали где-то наверху, отбивали энергичный ритм трека, тянулись к свету и поднывали от напряжения в мышцах. Лицо тут же покрылось испариной и затерялось среди сотен таких же. Волосы лавировали от резких взмахов головы, врезались плетьми в лицо и били по плечам. «Нужно подстричься», – подумала я и снова провалилась в расслабляющий транс.

Когда руки уже не держались на весу, ди-джей сжалился и сменил сумасшедший Rave на ритмичный G-House. Мои руки опустились и поползли по телу, очерчивая талию и огибая бедра, которые плавно вырисовывали музыку. В какой-то момент я запрокинула голову к свету, не прекращая чувственных движений. Собрала пальцами влажные от пота волосы и распахнула глаза, чтобы удостовериться, что не сплю. И увидела не сон, а одинокую узнаваемую фигуру.

Он стоял на самом верху, облокотившись на ограждение темной лестницы, и пристально наблюдал. Я видела его лицо лишь по долям секунды, когда белый луч, кружащий по залу, пробегал под потолком. Этих мгновений оказалось достаточно, чтобы понять: он смотрит на меня, будто следит, чтобы не натворила глупостей, подобных тем, что уже натворил он.

Я была не в силах обнаружить в себе смущения, а в нём раскаяния, поэтому не нашла больше выхода, кроме как не обращать внимания и не находить его в темноте. Всего пару минут спустя, когда я снова открыла глаза, лестница уже оказалась пуста.

***

Никогда в жизни я не завидовала добропорядочным людям. В особенности тем, кто став свидетелем проявления хоть капли подлости, спешил осудить человека. Я как раз всегда считала это проявлением зависти по правилу: я сам никогда не осмелюсь себе такого позволить, а потому и ты не смей. А может, мне всего лишь не нравилось видеть это возмущение в свою сторону, поскольку я сама не забывала осудить свои поступки. Даже не помнила случая, чтобы меня не пожирала совесть за подлость. Но с тех пор, как я открыла для себя мир размытых границ и забытых законов – многое себе простила.

Стоит ли говорить, как я стала относиться к Вере? Я смотрела на эту превосходную женщину и вместе с уколом зависти, который всегда имел место быть, чувствовала ещё и наплыв ревности. Мозгом понимала, что Вера стала куклой в игре Дани, но моя ненависть стремительно росла.

Казалось, что Вера попадалась мне на глаза гораздо чаще, чем прежде. Все вопросы, связанные с гостями, хостес стала решать со мной напрямую, хотя всегда предпочитала перекидывать эту обязанность на других.

Надолго мне запомнилась приторная горечь чувства, когда вечером я увидела их вместе. Даниил стоял в холле и разбирал бумаги на стойке, ворча что-то в своих мыслях. Вера улыбалась, как девочка, увидевшая вживую принца из любимого мультфильма.

– Добрый вечер! – поздоровалась я, проходя мимо.

– Привет, Рита. – Вера отломила мне кусочек сладкой улыбки, испечённой для него. Даниил, будто был обиженным мальчиком из группы детского сада, а не серьезным бизнесменом, вовсе промолчал.

– Риточка, ты мне нужна! – с порога зала обратился Степан Юрьевич.

– Срочно? Или успею оставить вещи в кабинете?

– Срочно! Брось пока у стойки свою сумку!

Я подошла к дуге глянцевой стойки и опустила на кресло свои пальто и сумку. В этот самый момент, перелистывая бумаги, лежащие перед Даниилом, Вера невзначай коснулась его руки. Я знала это «невзначай». Женское продуманное «невзначай», которое сама пару раз применяла в жизни.

Как только были решены все вопросы, касаемо безопасности, я влетела в его кабинет не в силах больше скрывать ревность.

– Уволь её!

Он поднял на меня взгляд и спокойно смотрел, чуть изогнув бровь, будто не понимал, о чём толкую.

– Да брось! – фыркнула я. – Ты прекрасно знаешь о ком я и почему!

– Ну, давай, – равнодушно начал Князь. – Поставь мне условие. Скажи: «либо я, либо она». И вылетишь быстрее, чем узнаешь, как долго Вера на меня работает.

Я пристально посмотрела на него, в темноту глаз и поняла, что он лжёт. Он больше не умел скрывать от меня ложь, не умел бездушно ухмыляться. Даниил не собирался выбрасывать меня на улицу, но и с Верой он не собирался так поступать.

Я вдруг поняла, что перед нами обеими он чувствует вину. Снова прокрутила в мыслях взгляд Дани, адресованный той женщине и не нашла в нём ни одного чувства прочнее, чем вина.

Всё, что мне стало ясно в ту секунду: Даниил не питал к Вере ни нежности, ни привязанности. Он использовал её. Но следующей мыслью, которую я зажгла в себе, стала мысль о том, что Вера как раз источала столь обнадёживающие чувства в отношении этого мужчины. Моего мужчины.

В мгновение я осознала, что снова опущусь до подлости, и на этот раз угрызения совести пускай достанутся ему.

7 ноября, вт

Я никогда не претендовала на благочестивость, никогда не верила в существование рая и ада. Я всего лишь была убеждена, что моя жизнь в моих собственных руках. И уже давно уяснила, что если время от времени не окунать руки в грязь, то качество жизни заставит задуматься о смерти.

Вера была безупречным работником. Опыт, вежливость, ответственность и компетентность делали её если ни незаменимой, то весьма ценной. Вера была безупречным работником, не считая связи с мужчиной, которого я считала своим.

Я не шла к плану слепо, а действовала неспешно и расчетливо, не забывая при этом про свои рабочие обязанности. Старалась замечать все детали и обдумывать всё происходящее. Благодаря этой своей черте я поймала во внимание действительно важную деталь.

Укутавшись от ноября в своё лёгкое пальто, я шагала на смену полная решимости убрать с пути эту женщину. Я шла, предпринимая последние попытки оставить на серой московской улице злобу и одержимость, которые заставляли меня строить коварные планы на счёт будущего конкурентки.

Подняв взгляд, я увидела, как к клубу направляются Даниил и Никита, в сопровождении шести мужчин. Я обвела взглядом лица всех «ножей» и поняла, что знаю лишь двоих охранников из шести. Мысли замельтешили в моей голове, зарождая подозрения о том, что случилось что-то серьезное.

Княшич со своими заместителями часто приезжал в клуб после важных переговоров. До самых дверей их сопровождали только доверенные люди, служившие в охранном агентстве Волохова, и чаще всего одни и те же. Я нахмурилась, понимая, что если свита так заметно переменилась, то это вынужденная мера.

Прикинув, как можно узнать хоть что-то, я вошла в клуб и, сознательно забыв про обязанности, отправилась на поиски ответов. Начала с того, что в сотый раз прогнала в памяти последнюю ночь, которую провела вместе с Княшичем. На полтора часа мы закрылись в моём кабинете, выключили свет, чтобы никто не ломился в дверь, и забыли, где находимся. Любили, говорили, смеялись, и ни одна деталь не намекала на то, что завтра он отмахнется от меня, как от чужой.

Прокрутив эту ночь в памяти, я решила разузнать больше о том, что происходило вне стен моего кабинета в этот момент. Включив всё своё хитроумие и обаяние, я завела разговор со Степаном Юрьевичем.

– А в прошлую среду у нас тут ЧП не было?

В кабинете охраны как всегда кипела жизнь. Ярко горели белые светодиодные лампы на потолке, велись разговоры по телефонам, шелестели бумаги с кадрами видеонаблюдения, шуршали папки с личными делами претендентов на членство клуба.

– Среда, это у нас было 2 число? – задумался мужчина, облокотившись на свой стол. – Вроде, не было. А что такое?

– Да не могу понять, что за суматоха была? – Я подвинула стул и уселась сбоку, закинув ногу на ногу.

– Какая суматоха? В зале?

– Нет. Не в зале. У начальства.

– Ритуля, ты точно про среду говоришь? – снисходительно улыбнулся Степан.

Я уже думала дальше отправиться с расспросами, но начальник охраны вдруг вспомнил:

– Княшича, вот, в среду искали все. Я у своих спрашиваю, куда делся, а они мне «не могу знать!». – Мужчина чуть повысил голос, в укор подчинённым за столами.

– А кто искал? – Я старалась не выдавать запредельного интереса в голосе, и, как бы невзначай рассматривала панель управления за наблюдением на столе.

– Управленцы, – так начальник службы безопасности ласково называл директоров. – Надо, вот, камерами заняться. Диагностику провести. – Начал о своем Степан, а через минуту он срочно понадобился в зале.

Я выключила камеры на втором этаже, притворившись, что смахнула пыль со стола, и поспешила в офисы. Сделав непринуждённый вид, будто выполняю чьё-то важное поручение, я упорно штудировала в компьютере записи о расходах, просмотрела мельком все приходы алкоголя, сходу поняв, где виски, а где сырье для «пивзавода». В ту среду не было запланировано поставок, но груз ожидался в пятницу и по документам был получен. Не заприметив ничего странного, я решила поискать там, где больше всего надеялась найти.

В отдельной системе велись все расходы на охранное агентство «Найф». Одно из последних отчислений сразу же привлекло моё внимание. Пятерым сотрудникам была выделена премия в размере годовой заработной платы. Дождавшись, пока отдел кадров остался без присмотра, я влезла в компьютер и узнала, что все эти сотрудники по документам были уволены в начале года. Только вот в начале недели я видела каждого из них в сопровождении.

Решив обдумать всё, как следует, я вернулась к своему приоритетному делу – отправилась организовывать сложности для обязанностей Веры.

***

Как только я вошла в кабинет, телефон на моём столе затрещал. Обычно такое случалось, когда Княшич по камерам отслеживал моё появление на этаже, и этот раз не стал исключением.

– Слушаю.

– Жду в кабинете. – Бросил он и отключился.

Намазав на свои губы половину тюбика вишнёвой помады, я отправилась к нему. Вошла и без стеснения осмотрела мужчину, сидящего за столом. Снова его лицо от жёстких теней походило на голый череп, веки ещё больше нависли на глаза и спрятали зелень от света.

– Садись, – скомандовал Даня и подвинул на краешек стола один из двух стаканов с янтарным алкоголем.

Опустившись на кресло перед ним, я со всей элегантностью, на какую была способна, закинула ногу на ногу и уложила поверх ладони.

– Остановись, – выдохнул Князь, проткнув меня взглядом.

Я не стала делать вид, что не понимаю о чём речь, ведь это была единственная возможность его провести.

– Зачем ты мстишь ей, прекрасно зная, что идиот я?

Мне было непосильно скрыть даже долю своего удивления. Сперва я буквально опешила, но так же внезапно до меня дошло, что Даня мог разгадать задуманное мною только в том случае, если беспрерывно следил за мной по камерам. Моё выражение лица, как и настроение, сделалось игривым:

– Тебе, что, совесть подарили? – я облокотилась на стол, чтобы взглянуть на мужчину поближе. Мысль о том, что он не смог выбросить меня из головы так просто, как демонстрировал, внушала в меня уверенность.

– Чего ты добиваешься? – он поднёс стакан к лицу и сделал внушительный глоток, будто хотел утопить в нём злость. Кубики льда звенели по стеклу.

Я опустила взгляд на предложенный мне стакан. Сначала думала, как ответить ему так, чтобы выразить всю свою неприязнь к той женщине, но решила промолчать, осознав, что ответ слишком очевиден. А спустя мгновение, я вдруг нашла в себе достаточно дерзости для игры и решила, что не упущу возможности вывести на эмоции этого мужчину.

Взяв со стола стакан, я отобрала из него глоток виски, и вместе с обжигающей жидкостью подцепила губами кубик льда. Он стал таять на языке, тогда я поднесла ладонь ко рту и зубами опустила на неё холод. Пару секунд рассматривала, как исчезает его форма, как от тепла лёд скользит по коже. Затем выпрямила ладонь и позволила остаткам кубика скатиться в изгиб локтя. Плавно выгнула и подняла руку, пустив холод путешествовать дальше. Ледышка, тая на глазах, поползла по плечу и через лямку платья нырнула к спине, обогнула лопатку и спряталась под чёрной тканью. По позвоночнику уже путешествовала лишь капля воды, пока не сошла на нет.

Он наблюдал, позволяя интересу показаться на лице. Следил горящими глазами за моими движениями, будто это было эксклюзивное представление. В конце концов, не выдержал и опустил взгляд к груди, понимая, что от холода мои соски заострились.

– Лучше спроси, зачем я делаю это. – Я вздрогнула от волны напавших на меня мурашек, и как ни в чём не бывало, облокотилась на стол. Князь молчал. Его взгляд загорелся сквозь тень, кадык нервно шагнул по горлу, губы дрогнули, но спрашивать ничего не стали. Я ухмыльнулась своим мыслям, и часть из них озвучила: – Пусть я просто самоуверенная дура, но на неё ты не смотришь так же, как на меня.

Владелец клуба тяжело вздохнул, опрокинул в рот остатки алкоголя из своего стакана, а затем облокотился на стол и спросил:

– Ты хоть понимаешь, что это может нанести вред клубу, если ты сдашь что-то нарытое журналистам от лица Веры? Или ты и это продумала? Почему ты делаешь всё, чтобы её подставить?

Он был чертовски умён, и был прав. Только потому, что мои действия могли навредить клубу, я ещё не подставила Веру. Но то, что Даня меня раскрыл, ушло на второй план, потому что на его лице не было уместного гнева. Как владелец клуба он должен был грубо вышвырнуть меня за порог, но он ждал моих оправданий, будто хотел меня оправдать. И оправдания у меня были.

– Потому что она смотрит так на тебя. – Я уже не могла прятать за улыбкой своё разочарование и попыталась спрятать его в стакане с виски.

– Если я расскажу тебе, в чем дело, – тихо, почти беззвучно спросил он, – ты оставишь Веру в покое?

– Я не могу тебе этого обещать.

На мгновение Даниил закрыл глаза и дёрнул бровями вверх. Затем распахнул взгляд и потянулся к папке с документами.

– Помнишь последнюю ночь, которую мы провели вместе?

– В моём кабинете. Со среды на четверг. Помню.

– Той ночью я оставил телефон у себя. Само собой, никого не предупредил, где буду, и никто не додумался искать меня в твоём кабинете, верхом на тебе. – Он сверкнул веками, будто следующая фраза должна была загипнотизировать меня. – Вместо того чтобы проваляться с тобой, я должен был встретить груз.

– Что с грузом? – я выпрямилась, обеспокоенно сморщив лоб.

Вместо ответа мужчина вытянул из папки несколько листов и швырнул их на стол.

«Один, два, три, четыре, пять» – я мысленно сосчитала тела в черных спецназовских костюмах, разбросанные по земле.

– А груз похищен. – Прокомментировал Князь.

– Тебя тоже могли убить, будь ты там. – С ужасом проговорила я, тут же осознав, что мужчину беспокоит не это.

– Этого бы не случилось, ответь я на звонок. – Его губы растянулись в улыбке, ничуть не смягчившись. – Не спас бы людей, но не упустил бы тетраоксид.

– Ты винишь меня?

– Да, но себя больше.

– Такое могло случиться ещё по сотне причин! – Я пожала плечами, взглядом ища поддержки по всей комнате.

– Не могло. Только с тобой я позволил себе потерять бдительность. Ты делаешь меня слабым.

Я закрыла глаза. Мне хотелось разрушить всё вокруг, лишь бы показать этому подростку в теле мужчины средних лет, как я зла на него. Хотелось накинуться на него с кулаками и кричать о том, как опрометчиво он действовал по отношению ко мне. Но я в прямом смысле взяла себя в руки, обхватив за плечи, и стала ровно и глубоко дышать.

– Ладно, – наконец, я заправила прядки волос за уши и надела серьезность на лицо. – Я поняла, что ты обвиняешь меня, случай, в конце концов, вселенную. Так что не собираюсь причитать о каждой глупости, которую ты вычудил. – Я придвинулась ближе и облокотилась на стол, будто кто-то мог подслушать наш разговор. – Почему это такая большая проблема? Ты теряешь много денег, но это ведь не последняя партия, так?

– Дело не в деньгах. – Его голова перекатилась по шее, тени чуть спали с глаз. – Чаще всего партия пересекает границу только тогда, когда есть предзаказы. Всё, до миллиграмма уже включено в чьи-то планы. Если через четыре дня товар не окажется у покупателей – у меня начнутся проблемы.

– Погоди. – Я кашлянула, прочистив горло от тяжести. – Ты надеешься отыскать вора и вернуть партию?

– Нет необходимости искать похитителя. – Даня откинулся на спинку кресла и изобразил на лице убедительное отвращение. – Он не скрывается.

9 ноября, чт

– Рита! – Княшич влетел в мой кабинет, широченными шагами поднесся к столу и оперся на его свободную поверхность кулаками.

– Что случилось? – я тут же освободила руки и взгляд от лежащих передо мной документов.

– На сегодняшний вечер освободи мне VIP этаж и распорядись к десяти сервировать стол на шестерых.

– Поняла, сделаю. – Я кивнула, а затем осмелилась спросить, не рассчитывая на ответ: – Что за важный гость?

Даниил неспешно выдвинул кресло, опустился на него и только потом заговорил:

– Этот человек увел у меня партию.

– Значит, переговоры? – без лишних вопросов я поняла, о чём речь.

Мужчина согласно опустил веки на напряжённый взгляд, но тут же распахнул, услышав мой вопрос:

– Можно мне присутствовать?

Он мысленно оценил серьезность моих слов и отрицательно шатнул головой из стороны в сторону.

– Почему?

– В качестве кого?

– В качестве администратора. Как обслуга VIP зоны, если хочешь.

– Твоё присутствие может натолкнуть на подозрения о нашей с тобой связи, показать моё доверие к постороннему человеку. Это не нужно ни тебе, ни мне.

– Так значит, ты мне доверяешь? – Я выпрямилась в кресле и украсила лицо улыбкой.

– Ты ухватилась не за те слова в моей фразе, за которые должна была.

– Доверяешь или нет? – Наклонив голову, я пристально разглядывала эмоции на его сдержанном лице. Мужчина глубоко вздохнул и ответил:

– Иначе тебя бы здесь не было.

– А-а… – его слова заставили меня снова поникнуть, – получается, ты доверяешь всем сотрудникам, только и всего.

– Что ты хочешь услышать, Рита? – он сложил локти на столе и опёрся на них, будто мы вели тяжёлые переговоры. – Что я доверяю тебе больше, чем рядовому сотруднику?

– Нет, я надеялась, что ты опровергнешь мои жалкие догадки по поводу моей ничтожности. Я не думала, что ты доверяешь мне. Я думала, ты считаешь меня человеком, который настолько слаб и ничтожен, что не способен тебя утопить. Если я и захочу сдать тебя правоохранительным органам – я бессильна.

Он выслушал, поднялся с кресла и направился к двери, бурча себе под нос:

– Моё доверие к тебе действительно выше, чем к большинству моих людей.

– Тогда могу я хотя бы лично встретить их и проводить к столику?

– Борись со своим любопытством, Рита. Зачастую за удовлетворение интереса человек платит жизнью.

***

Я не знала, кем были эти люди, и ничего не могла сказать о них по внешнему виду. Ничего плохого. До того, как они вошли, я представила себе, чуть ли ни банду головорезов. Когда трое высоких коренастых мужчин в брюках и рубашках появились на пороге, явно не соответствуя моим представлениям, я смягчила свое мнение о них до дерзких высокомнительных гангстеров.

– Добрый вечер! – улыбнулась я с присущей мне убедительной искренностью.

– Здравствуйте! – рукой пригладив русые пряди к макушке, поздоровался тот из них, кто, очевидно, чувствовал себя хозяином. На первый взгляд я бы дала ему не больше тридцати, но когда мужчина шагнул ближе, мне стали видны яркие морщинки у голубых глаз и трещины на высоком лбу. Накинув к этой цифре ещё семь лет, я перевела своё любопытство на его сопровождающих.

– Добрый вечер! – с выразительной улыбкой на смуглом южном лице приветствовал другой. Его волосы сливались цветом с чёрной стенкой, и только он один из всех предпочёл белой рубашке чёрную.

– Добрый, – кивнул третий мужчина. Он был одним из тех, увидев которого первой мыслью в голове у большинства женщин возникнет слово: «Красавчик». Он выглядел старше всех, но гены удачнее сложились именно на его лице. Улыбка умеренно пухлых губ вкупе с ямочками на щеках располагала к себе. Открытый взгляд широкопосаженных насыщенно-синих глаз не позволял принять его обладателя за злодея.

Ни один из охранников не двинулся в сторону хранилища, и я догадалась, что мужчинам, как исключению из правил, будет позволено пронести в зал всё, что они пожелают. Меня такой расклад откровенно пугал, и я нашла в себе смелость, пусть даже это расценивалось, как неуважение.

– Я приглашаю вас пройти в наше хранилище и оставить там оружие. Сегодня оно вам не потребуется. – Договорив, я ждала, что приветливые улыбки на их лицах померкнут, но мужчины засветились только ярче.