Лестница к морю

Лидия опустила взгляд на свои руки и утвердительно кивнула.

– Я не знаю, как вы будете жить, надолго ли вы вместе, но хотела бы, чтобы вы не потеряли друг друга. – Женщина глубоко вздохнула. – Он так печально иногда смотрит. Такой задумчивый, серьезный. Но я не могу не радоваться, когда вижу, как он смотрит на тебя.

– Он очень одинокий человек. Рано потерял родителей. У него нет друзей.

– Ну, теперь у него есть ты.

– Да, но я при всём желании не смогу заменить ему всех.

– Нет необходимости кого-то заменять. Ты сама будь ему другом, любящей женщиной, может, когда-то станешь семьёй.

Девушка продолжительно долго поморгала, суша слёзы на глазах, а затем, шмыгнув носом, спросила:

– Мам, ты хотела бы здесь жить?

– Где это здесь?

– С нами, в Испании.

– Тюю, да что я на старости лет буду здесь делать?

– Всё, то же, что и в России.

– Да ты что, здесь такая жара. Я ведь языка совсем не знаю. Там у меня все, а тут?

– А тут у тебя я.

– Нет, Лида, нет. Вы живите тут, как люди, а ко мне хоть иногда приезжайте, благо финансовые возможности у вас есть.

Девушке друг захотелось честно сказать, что такие поездки могут и не состояться, но она не решилась расстроить мать. Лишь согласно кивнула и смахнула со щеки слезинку.

***

На следующий день Лидия, Наталья и Сашка отправились в Барселону, в конце концов, уговорив маму тоже поехать с ними. Альваро с раннего утра уехал в отель, а Лёша, устав от активного отдыха остался дома, охранять мягкую кровать в гордом одиночестве.

      Поскольку все главные достопримечательности были увидены в предыдущие дни, сегодня они всецело наслаждались атмосферой солнечного города. Неторопливая прогулка по набережной, подъём по канатной дороге над портом, сладости в маленьких уютных забегаловках, случайно найденных по пути. Время, наконец, шло размеренно, позволяя ощущать себя спокойно и счастливо.

Во второй половине дня они добрались до торговых улиц и вели себя как настоящие девочки, примеряя по десять нарядов в каждом магазине. Рекордсменом была Саша, которой хотелось натянуть на себя всё и сразу. Мама держалась скромно, но яркие платья, которые испанки предпочитали надевать в жару, безусловно, пришлись ей по душе. Наташа никак не могла определиться со стилем, примеряя спортивный костюм следом за элегантным строгим платьем. Все расходы Лидия взяла на себя, стараясь не выглядеть на кассе так, будто украла банковскую карту пять минут назад. Девушка невольно складывала в уме сумму всех покупок и от полученного числа сходила с ума. Она никак не могла воспользоваться советом Альваро – раздвинуть границы. Ведь по пределам её границ, карта должны была опустеть ещё пять бутиков назад.

Ближе к вечеру, когда багажник молил не помещать в него больше ни одного пакета, Лидия попросила Хуго отвезти их в ресторан Оризари для позднего обеда. Девушка до последнего не решалась сказать, кому принадлежит это роскошное место, по неизвестной причине чувствуя себя неловко. Однако скрывать это долго не удалось. Персонал отеля, начиная с портье, приветствовал Лидию и её гостей в крайней степени радушно. Официантка по имени Ева, которая помогала Лидии во время съёмки неделю назад, приветствовала её как подругу, но с положенным уважением. Тёплую встречу персонала ещё можно было выдать за местное гостеприимство и высокий уровень обслуживания, но затем Ева подала гостям обновлённое меню, упомянув, какими замечательными вышли фотографии. А чуть позже Шеф-повар лично вынес с кухни, заказанные ими блюда, выражая девушке восторг на счёт сделанных ею кадров.

***

– Привет. – Альваро заглянул в кухню, вернувшись с работы около пяти.

– Привет. – Лёша поприветствовал его сидя за барной стойкой с ярко-красной банкой пива.

– Почему остался дома? – спросил Альваро, пройдя в кухню. Он опустился на стул за обеденным столом и выложил телефон из кармана брюк.

– Я за более спокойный отдых. Всё, что придумывает моя сестра, конечно, очень весело, но я уже хочу просто посидеть. – Мужчины тихо посмеялись. – Ты тоже?

– Обычно – нет, но сейчас голова слишком загружена работой.

– Ясно. Ты выпиваешь?

– Да, но крайне редко.

– Может сегодня это крайне редко?

Спустя пару жестянок пива беседа переместилась на диван в гостиной.

– Кто ты по профессии?

– Архитектор. А ты?

– Я учился на строителя жилых помещений, но не закончил.

– Что помешало?

– Лень, финансовое положение, отсутствие пинка под зад. В общем, отговорок у меня масса.

– Ясно, это не то чем ты хотел заниматься?

– О, да. В 17 лет я вообще ничем не хотел заниматься. Может, только бренчать на гитаре в окружении друзей.

– Твоя сестра говорила, что ты неплохо играешь.

– Да, неплохо и только. А ты играешь на чём-нибудь?

– Играл раньше на гитаре. Сейчас уже нет.

– Даже не буду спрашивать почему.

– Спасибо.

– Моя сестра не просила учить её?

– Нет. Она ведь сама неплохо играет.

– У вас есть гитара?

– Да, мои старые гитары хранятся наверху. Хочешь взглянуть?

– Почему бы и нет.

***

Лёша уставился на Альваро, не пытаясь скрыть своего удивления.

– Боюсь представить, сколько они стоят. – Он остановился напротив красной гитары, странной вытянутой формы. – Могу взять?

– Конечно. – Альваро опустился на кресло возле стеллажей. – Я привез её из Англии, это оригинал, сотня экземпляров по миру.

Лёша присел на бортик кожаного дивана и, установив на коленях гитару, провел большим пальцем по струнам, а потом спросил:

– Никелевые?

– Да, с полуплоской обмоткой. Немного расстроенная.

– Я слышу, что расстроенная, но никогда не умел идеально настраивать на слух.

Альваро нервным движением почесал висок и, раздумывая, скривил губы. Затем хрустнул скрещенными пальцами, вытянув их перед собой, и сказал:

– Давай мне. – Лёша протянул ему инструмент и Альваро неуверенно взял гитару в руки. – Можешь пока оценить фендера* ( *марка гитар), она настроена, на днях твоя сестра играла на ней. – Поставив на колено инструмент, Альваро провел пальцами по грифу, перебирая в голове аккорды. Пальцы, казалось, задеревенели, не слушались и не гнулись как нужно. Он пару раз встряхнул рукой, затем несколько раз сжал пальцы в кулак и выпрямил, так, что они затряслись от напряжения. Когда, наконец, стал доволен координацией руки, зажал аккорд и провел по струнам, вслушиваясь в едва заметную фальшь звучания. Затем, мужчина покрутил колки нескольких струн, с силой дёргая каждую, пока не стал доволен звуком.

– Эта тоже поёт шикарно. – Сказал Лёша, держа в руках черный глянцевый инструмент. – Но с той не сравнится. – Он кивнул на гитару в руках Альваро.

– Держи. – Мужчины обменялись инструментами.

– Что ты раньше играл? – Спросил Лёша, проводя по идеально звучащим струнам.

– Всё, что в детстве слушал на заезженных кассетах. Как правило, фолк, местами альтернативу, в частности гранж.

Лёша одобрительно кивнул, довольно ухмыляясь, затем подбирая в голове аккорд, поводил по грифу пальцами и, зажав нужные струны, заиграл ритмичную звонкую мелодию. Слушая её, Альваро понял, что помнит каждый аккорд и каждое чередование боя.

Сыграв куплет и припев, Лёша остановился, и, стуча пальцами, стал вспоминать следующую мелодию, которую хотел бы сыграть.

– У Buffalo Springfield есть одна песня, вроде из второго альбома. Она мне всегда нравилась, но я так и не сыграл.

– Что за песня?

– Не помню название. Тональность примерно такая. – Он тихо наиграл.

Альваро, держа в руках фендер, начал подыгрывать, повторяя аккорды за Лёшей.

– Помню что-то такое, но не помню ни названия, ни единого слова из текста.

– Я тоже. Лида может помнить.

– Она слушает такую музыку? – нахмурил брови Альваро.

– Сейчас нет, но всё своё детство ей приходилось слушать то, что в юности слушал я.

Альваро улыбнулся, представив, как девочка бесилась, слушая рок с элементами кантри в то время, когда популярной считалась совсем другая музыка.

– О, ты как раз вовремя! – воскликнул Лёша.

Альваро повернулся к двери и встретился с её любопытным взглядом.

– У Buffalo Springfield что за песня, из второго альбома, такая нудная, с тарелками в одном и том же ритме?

– Эм, весь второй альбом нудный! – девушка медленно прошла по комнате и присела на подлокотник кресла, рядом с Альваро. – может, everydays?

– Нееет. Там ещё такое соло скрипящее туруту рутуту руруру тутуру.

Она положила руку на плечо Альваро, задумчиво поглаживая пальцами. Мужчина смотрел то на девушку, то на её брата, стараясь вникнуть в их диалог.

– Questions, что ли? Только она точно не из второго альбома!

– Точно! – воскликнул Лёша. – А как её играть?

Девушка засмеялась:

– Если вы двое не знаете, как играть, то я точно не знаю! – Она, наконец, посмотрела на Альваро, нежным любящим взглядом, и подарила ему мягкую воодушевляющую улыбку.

– Теперь можно найти аккорды в интернете.

– Можно же было найти название песни в списке альбомов группы.

– Ты пришла раньше, чем мы успели это сделать. – Ответил Лёша.

– Ничего не спросишь? – Альваро убрал руку с гитары и обвил девушку за талию.

– Нет.

Лёша почти сразу начал играть, положив на колено телефон с аккордами на экране. Альваро посмотрел на Лидию, приподняв уголки губ, и она ответила ему тем же. Мужчина, снова вернув руку к инструменту, стал тихонько перебирать пальцами, так, что гитара едва издавала звук.

В комнату заглянула Саша, любопытно хлопая ресницами:

– Пап, куда вы все пропали? – её глаза тут же побежали по комнате, с интересом осматривая заставленные стеллажи.

– Можно ей зайти? – Спросила Лидия у Альваро, и он согласно кивнул.

– Заходи к нам, только ничего не трогай. – Сказала девушка.

– Хорошо. – Девочка прошла и плюхнулась на диван рядом с отцом.

– Сколько у вас тут всего интересного. – Спустя ещё пару песен на пороге появилась Наташа.

– Проходи к нам.

– Осталось только бабушку позвать! – сказала Саша, которая очевидно боролась с желанием пересмотреть содержимое всех картонных коробок.

– Она уже отдыхает. – Ответила Наташа, пройдя по комнате и потрепав дочь по итак лохматой голове. – Что это вы тут делаете?

– Папа с Альваро играют! Смотри, какие красивые гитары!

Пролетел час, а может и два. Никто бы не смог точно сказать, все были увлечены. Лидия не осмелилась тоже взять гитару, хотя инструментов в комнате хватило бы на всех. Она, нежно поглаживая Альваро по плечу, наблюдала за его игрой. Много молчала, боясь сказать что-то лишнее, отстранив Альваро от его увлечения, да и мало что понимала из английского диалога.

– Мы ужинать будем? – спросила Саша, когда мужчины доиграли очередную ритмичную и гудящую мелодию.

– Да, кто-то голоден? – Лидия поднялась с кресла.

– Я бы уже легла спать. – Сказала Наташа, потирая глаза.

– А я бы съел что-нибудь! – Возразил Лёша, выбираясь с мягкого дивана, и снова обратился к Альваро: – Гитара просто нереальная! – Он опустил её на подставку, но Альваро тут же поднял её и протянул ему со словами:

– Она твоя.

Лёша перевел взгляд на сестру, недоверчиво нахмурив брови.

– Я серьезно, бери. – Альваро хлопнул его ладонью по плечу. – Может, хоть ты будешь играть на ней больше, чем я.

– Спасибо, но она слишком дорогая.

Лидия, поняв, по ошарашенному лицу брата что происходит, подошла к нему и тоже хлопнула по плечу.

– Ты же хочешь, бери, это не проблема.

Леша неуверенно протянул руку, взяв гитару за гриф. Он залился счастливой улыбкой, как маленький мальчик, мечтающий стать рок-звездой, которому подарили гитару, одну из ста таких в мире.

– Спасибо! – он протянул Альваро руку для пожатия, всё ещё пребывая в шоковом состоянии.

– Пожалуйста, сейчас найду чехол, и, может, ещё несколько комплектов струн.

Глава 36

Ночь была неправдоподобно светлая. Виной тому пепельное лицо луны, любопытно заглядывающее в окна до самого рассвета.

Альваро, притащив из кабинета в спальню ноутбук и стопку бумаг, на пару часов обосновался за столом. Лидия уложила всех спать, приняла душ и планировала уснуть сама, но сон всё не шёл, не желал пресекать тёплые приятные мысли в её голове. Она бесконечно проматывала в памяти этот вечер, проведённый под пение гитар, и каждые пару минут забывала, что нужно дышать. В её груди созревало чувство тепла, которое по очереди подпитывали тревога и спокойствие, растекалось по телу и заставляло улыбаться, глядя на него.

– Альваро

– М?

– Обними меня.

Мужчина отложил бумаги и поднялся с кресла. Улыбаясь, он подошёл и, обхватив её руками, прижал к себе.

– Что случилось?

– Ничего. Просто захотелось оказаться здесь. – Она спрятала лицо в изгиб его шеи, касаясь мягкими расслабленными губами.

– Ты невероятная.

– Почему же? – спросила девушка, не отрывая голову от его плеча.

– Умеешь создавать такие моменты, вспоминая которые во время работы, я улыбаюсь как идиот.

Её тихий, но звонкий смех пронзил ночную тишину.

– И какие же моменты ты вспоминаешь?

– Их много.

– Не увиливай, скажи.

– Их действительно много. Например, вчера утром, поправив ворот моей рубашки, ты сделала так. – Альваро собрал русые волосы и, откинув их за плечи, нежно коснулся губами её шеи. – А когда вечером проходили по комнате мимо меня, молча, провела когтями по моей спине.

– Мне захотелось тебя коснуться. Я ведь говорила, что через касания выражаю свои чувства куда лучше, чем словами.

– Значит, ты со всеми так взаимодействуешь. А я почти поверил, что я особенный.

– Нет, ты самый обычный. – В её глазах, затемнённых его тенью, сверкнули смешинки. – Но обычно я не делаю вот так. – Она губами провела по его шее и щеке, царапаясь о щетину, затем оставила на скуле мокрый громкий поцелуй и коснулась кончиком носа. – А ещё вот так не делаю. – Девушка провела рукой по его волосам, пропуская сквозь пальцы черные пряди, и сжав на затылке, запрокинула вверх голову мужчины. До последнего цепляясь взглядом за изумрудные глаза, она опустила поцелуи на его шею, ключицы и ворот расстегнутой рубашки. Альваро не сопротивлялся, он крепко стоял на ногах, и его тело напрягалось ещё больше с каждой секундой.

– Ты моя слабость.– Тихо сказал он, опуская голову. Лидия замерла, разглядывая умиротворение на его лице. Несколько мгновений Альваро, казалось, наслаждался растерянностью в её глазах, а затем продолжил. – И ты моя сила. – Он положил ладони на её щеки и, притянув ближе к себе, прижался лбом ко лбу.

– Это не так. Твоя сила в тебе самом.

– Всё ещё предпочитаешь спорить со мной на эту тему?

– Упрямство нас двоих не помещается в этой комнате. Протискивается сквозь гордость и давит на ледяные от холодной ночи стекла.

– Я уже смирился с тем, что моё упрямство как раненый щенок прячется под кроватью, когда ты стоишь на своём.

– Раненый щенок, это никоим образом не про тебя.

– А что же про меня?

– Хочешь, назову тебя кобелем? – она положила ладони на его плечи и медленно скользя, провела вниз по рукам, затем снова поднялась и остановилась на его шее

– Скорее преданной собакой. – Мужчина говорил не торопясь, будто на ходу забывал слова. Он наблюдал за её игрой, за озорными глазами за сжатыми от напряжения губами.

– Ты, как и я знаешь, что мы с тобой другие животные. – Девушка плавно перенесла руки с его шеи на свои бёдра, и, скользнув по глянцевой ткани, потянула за пояс шелкового халата. Горящими глазами она удерживала его взгляд, медленно дразня, распахивая халат. Альваро проиграл. Халат тут же оказался на полу.

Прижавшись обнаженной спиной к холодному окну, она запрокинула голову и звонко засмеялась, хватая воздух губами. Её кожа вмиг покрылась мурашками. Оторвав взгляд от её Лица, Альваро проследовал к её груди, тут же прильнув губами.

– Я буду кричать! – задыхаясь, сказала она, и запустила пальцы в черные как смоль пряди.

– Обычно ты кусаешь меня, чтобы заглушать звуки.

– Где же тогда следы укусов? – Она суетливыми движениями стянула с него рубашку и прильнула губами к шее. Альваро запрокинул голову, выпуская глухой стон. Лидия скользнула в сторону и, поменявшись с мужчиной местами, прислонила его спиной к холоду. Он ухмыльнулся, не пытаясь отстраниться. Скользя по бархатной коже языком, она опустилась к плечам, покрывая их поцелуями. Затем опустилась на колени и, подняв взгляд, медленными движениями пальцев освободила его от брюк с ремнём и боксеров. Альваро тяжело дышал через приоткрытые в ухмылке губы. Он терпеливо ожидал, наблюдая за её игрой.

***

Всё ещё чувствуя пульсации внутри, она упала на постель, проведя языком по пересохшим губам. Альваро медленно опустился на неё и спрятал лицо на плече, вдыхая сладкий аромат, исходящий от шелковых волос.

– Я тебя люблю. – Выпалила она, обхватив спину мужчины руками. Он повернул голову, обжигая её шею горячим дыханием и спустя мгновение спросил:

– Помнишь, однажды в машине мы обсуждали, что такое любовь и как люди понимают, что это именно она.

– Помню. – Ответила девушка, хриплым от пересохшего горла голосом.

– Если чувство, которое наполняет меня сейчас не настоящая любовь, то она мне и не нужна.

Лидия улыбнулась, опустив пунцовые веки, и вздохнула под тяжестью его веса. А может, под тяжестью наполняющего чувства.

Остаток сил из вымотанного за день тела нахлынул в голову. Она неожиданно для себя открыла то, что люди называют химией. Пока не испытаешь – будешь спрашивать что это, но как только она случится, вопросов станет гораздо больше. Как можно чувствовать такую силу рядом с человеком? Как можно ощущать его таким, будто пылающая звезда, и каждое прикосновение к ней неисцелимо опаляет. Или словно ледяная планета, что в секунду насквозь прокалывает мерзлотой. Всего лишь люди из плоти и крови, но между ними двумя создаётся такая магия, будто они два редчайших алхимических ингредиента. Плещущая изнутри мощь, кажется, что ты вот-вот с ней не справишься, и тебя разорвет на атомы. Проживаешь это снова и снова, лишь на мгновения находя покой, крадя у себя самого время для глубокого вздоха. А затем снова приближаешься к взрыву, которого не происходит. И всё это лишь человек. Человек, в твоих объятиях. И нет момента, когда это началось, нет мига, когда произошло. Только ощущения, которые есть сейчас. С улыбкой на лице она провалилась в сон.

***

Солнце принадлежало этому месту. Казалось, оно светит лишь на них и не существует для остальной планеты. Согревает соленый воздух, украшает улочки с танцующими домами их тенями, бросает горсть бликов на море. А по вечерам не просто заставляет испанцев спать, уходя на смену в другую часть мира, а тоже ложится отдохнуть. Сейчас же она была уверена – солнце живёт здесь, в небольшом городке в провинции Барселоны. И так они и существовали, никогда не закрывая шторы, равносильно подпитываясь дневным солнцем и ночной темнотой.

Его опасения были напрасными. Проводя весь день с семьёй, она каждый вечер возвращалась к нему и отдавала себя полностью, как и прежде, без тени усталости. Любила, навёрстывая упущенное каждого дня. Смотрела на него так, будто не существует ни единой души в этом мире, кроме его души – застенчивой и потерянной.

Секс, который выбивал из тел последнюю силу, рассчитанную на день, как ни странно прогонял сон. Обессиленные конечности увязали на мягкой постели, веки почти не слушались, отказываясь подниматься, но разум был чистым.

– Всё ещё не спишь? – спросила Лидия, когда повернула голову и увидела взгляд его приоткрытых глаз.

– Как и ты. – Ответил он, тихим, но довольно бодрым голосом.

– Есть ведь такая теория, что женщины после секса хотят поговорить, а мужчины уснуть.

Альваро, устало моргая, беззвучно посмеялся.

– Значит, тебе захотелось поговорить?

– Не знаю, – она перевернулась со спины на бок, потому как шея начала затекать. – Но я соскучилась по тебе за день.

– Мы ведь только что неплохо пообщались друг с другом.

– О! – Она постаралась изобразить презрение. – Значит, тебе достаточно только такого общения, в виде секса.

– Конечно, нет. Можем ещё и поговорить о сексе после секса.

      Они оба посмеялись, как подростки в лагере, не спящие во время сончаса.

– Альваро, это ведь табуированная в обществе тема. Давай лучше обсудим погоду.

– Мы ведь тоже общество. Какое никакое. Но, можем говорить об этом спокойно.

– Мы говорим об этом, потому что у нас всё хорошо. Может, будь плохо, молчали бы, как другие.

– Не думаю, что ты бы молчала.

– Что ты имеешь ввиду? – Снова наигранное презрение в голосе.

– Я же знаю, тебя это ничуть не оскорбило. За это время я так и не выяснил твои табуированные темы. Помнишь, ты говорила, что они есть.

– Всё потому, что таких уже не осталось. Теперь я могу говорить с тобой обо всём и даже больше.

– Значит, я никогда не узнаю, что это было. – Он прицокнул, нахмурив нос.

– Никогда. И всё же, что ты имеешь ввиду? Что я слишком много говорю? Или что я озабоченная.

– Оба этих качества в тебе меня очень даже устраивают.

– Тогда ты странный, если тебя не достаёт моя болтовня.

– Ну, я ведь отстраняюсь в свои мысли и тебя не слышу. – Сказал мужчина, сдерживая улыбку, и тут же получил удар кулаком в низ живота. Не сильный, но достаточный, чтобы напугаться и согнуться пополам. Они снова посмеялись, а после наступило длительное молчание.

– Альваро, у тебя ведь действительно очень много денег, зачем тебе?

– Уточни, пожалуйста, суть вопроса, пока что он звучит глупо.

– Ты живёшь скромнее, чем можешь себе позволить. У тебя всего две машины, и вряд ли они эксклюзивные, хотя я не разбираюсь. Я не помню, чтобы ты купил себе хоть что-то за эти месяцы, кроме костюма на праздник, но это была необходимость. Оплатить работников, расходы на дом – это копейки для тебя. На меня ты потратил гораздо больше, гораздо. – Она прикусила губу, в тысячный раз, вспоминая про выкуп.

– Через дорогие машины и прочие пафосные траты я прошёл. Я ведь рассказывал тебе.

– Я помню. Но тогда это были не твои деньги.

– А разве есть разница. Поверь, не важно, на какие именно бумажки куплена машина, она едет одинаково.

– Ты боишься снова стать бедным?

– Нет. Я боюсь снова быть беспомощным. Смотреть на свою горящую жизнь и не иметь власти, чтобы всё потушить.

– Значит, деньги для тебя власть?

– Деньги для меня уверенность в завтрашнем дне.

– Звучит банально, поэтому похоже на правду. Но для приличия раз в неделю покупай себе яхту или вертолет.

Он глубоко вздохнул после лёгкого беззвучного смеха.

– Люблю всё, что ты говоришь. Даже, несмотря на то, что ты до сих пор путаешь предлоги.

– Ещё раз скажешь мне это, и я напишу мелом во всю твою черную стену правила, чтобы не ошибаться.

– Если действительно захочешь, то сделаешь это и без моего одобрения.

– Ты заметил, как мы стали ценить ночи? Из-за того, что мало остаёмся днём наедине.

– Замечу утром, когда усну на совещании. – Он улыбнулся и продолжил: – Конечно, заметил. Только вот ночи с тобой я и прежде ценил.

– Ну вот, снова ты красиво говоришь, и я чувствую себя никчёмной.

Альваро ничего не ответил, лишь несогласно кивнул головой, глубоко вздохнул и перевернулся на спину. Лидия подвинулась ближе, устраиваясь у него под боком.

– Если я пережил всё, что я пережил, чтобы в итоге мне досталась ты, то ладно.

– Слишком громкие слова.

– Но мне действительно захотелось их сказать.

Она смущённо улыбнулась и провела кончиками пальцев по его животу, поглаживая смуглую кожу.

– Это отвлекает.

– Что?

– Твои касания. Они отвлекают меня от мыслей.

– Ты итак думаешь слишком много. – Девушка, глубоко вдохнув, сменила тему. – Твой шрам хорошо затянулся. – Она коснулась выпуклого бугорка на животе, чуть более светлого, чем кожа вокруг. – Но выглядит не очень, так что постарайся больше не ловить пуль.

– Он ещё больше затянется и будет не таким заметным.

– Как те, что на бедре, колене и лопатке? – Она подняла взгляд к нему, ожидая увидеть недовольное лицо, но мужчина был спокоен. – Я знаю твоё тело, Альваро. Если я ничего не спрашиваю, это не значит, что не понимаю. – Девушка, не отводя взгляда, провела пальцами по косым мышцам, следуя вдоль длинного закругленного шрама. – А этот?

– От ржавого ножа. – Альваро схватил её руку и поднёс к губам, поцеловав костяшки пальцев. Мужчине явно не хотелось вспоминать историю появления этой отметины.

– Tamam. Söyleme, canım. (*тур: Ладно. Не говори, дорогой)

– Это не честно. Можно хотя бы по-русски?

– Я говорю с собой, а не с тобой.

– Испанский, турецкий, какой дальше?