Пять убийственных игр

Глава 3

Как и всегда, взор мой в первую очередь устремился к тому голому участку со скалой. Не сказать, что я специально смотрел на него, – скорее эта громадина, так или иначе, всегда была в поле зрения.

Крутая скала причудливой формы образовывала непрерывную «линию обороны», которая на первый взгляд казалась неуязвимой. Детям, играющим в прятки, скала могла дать столь необходимое чувство безопасности, поэтому она всегда становилась легким выбором в качестве тайного места. Поэтому ее недостатком было то, что в глазах водящего это была весьма очевидная цель.

Хотя точной статистики не существовало, по моему собственному опыту можно было сделать вывод, что из тех, кто спрятался за скалой, успеха достигли лишь единицы. Думаю, все это осознавали. В последних наших играх туда уже почти никто не совался.

Совсем скалу нельзя было проигнорировать, но и рассчитывать на многое тоже не стоило. Поэтому, когда где-то в тамошней щели что-то промелькнуло, я опешил.

Присмотревшись, я вроде как увидел, что между зубчатыми камнями что-то колышется. Возможно, это были лишь тени деревьев, но с той же вероятностью это могло быть лицо, которое пристально смотрело в мою сторону с той же напряженностью, с какой я смотрел в его…

Рис. 2–2. План Уличного сада

Внезапно узкую расщелину заполнил ослепительный солнечный свет. Скала, залитая цементом, не могла так отражать лучи. Солнечная погода стояла уже больше недели, а это означало, что между камней не было скопления стоячей воды. Поэтому единственным разумным объяснением отблеска было то, что у кого-то, прячущегося там, был некий светоотражающий предмет. Первым, что пришло мне на ум, естественно, были очки.

Среди множества людей, которые играли здесь в прятки, только Филин носил очки.

По сравнению с некоторыми другими Филин был простодушным ребенком. На его искреннем лице, похожем на как будто всегда удивленную морду совы, красовалась пара круглых очков: так у него и появилось прозвище.

Я не стал сразу ловить Филина – и это было непростительной ошибкой.

Конечно, все умеют играть в прятки, но правила игры могут отличаться от места к месту. Взять, например, Остров свежей зелени: мы создали идеальную соревновательную среду. Во избежание недоразумений в будущем необходимо пояснить все здесь.

Место, где я находился, – выход в юго-западном углу сада. В промежутке между крыльями живой изгороди из роз стоял каменный столб в человеческий рост высотой, который обозначался как «база». В начале игры человек, проигравший в «камень-ножницы-бумага», играл роль «призрака» – в первом раунде он должен оставаться рядом с каменным столбом и считать от одного до пятидесяти с закрытыми глазами. За это время остальные выбирали себе укрытие и быстро бежали туда. После того как отсчет прекращался, они не могли менять убежище.

Весь сад целиком попадал в зону игры, где разрешено прятаться, но вход в здания вокруг него был запрещен. Статус окружающих улиц не определили четко, однако в силу привычки они тоже принимались за территорию игры. На острове было запрещено движение автотранспорта, поэтому о безопасности на дороге не стоило беспокоиться.

Посчитав до пятидесяти, «призрак» мог в любой момент покинуть «базу» и искать игроков. Если ты замечал жертву, необходимо было объявить об этом – произнести вслух имя и местонахождение человека, – и тогда уже можно было поймать его. Естественно, имелся лишь один шанс заявить о любом спрятавшемся. Иначе говоря, если «призрак» неправильно определял местоположение, ему ничего не оставалось, кроме как наблюдать, как противник уносит ноги.

Однако всегда есть те, кто отчаянно сопротивляется, не желая мириться с судьбой. Они прячутся по темным углам и наблюдают, нанося ответный удар при любой удобной возможности. По нашим правилам, пока «призрак» находился в «поле», «база» могла подвергнуться нападению и «пасть». Кто успешно брал ее штурмом, одерживал победу, окончательно вырываясь из лап «призрака».

Для этого было достаточно протянуть руку и коснуться каменного столба – но, конечно, сначала приходилось выйти из укрытия. Естественно, в этот момент спрятавшийся переставал быть таковым и начиналось его открытое противостояние с «призраком». Единственным способом для последнего защитить «базу» было коснуться каменного столба раньше противника. В таком случае все заканчивалось тем, что пытавшиеся атаковать терпели неудачу и попадали в плен к «призраку».

Резюмирую сказанное. У «призрака» было два способа поймать людей: правильно объявить личность и местонахождение спрятавшегося – или же коснуться столба быстрее, чем атакующий «базу» противник. С другой стороны, единственным шансом обезопасить себя для остальных было атаковать «базу» при условии, что сам «призрак» не совершит незначительную ошибку.

Для «призраков» это большая дилемма – разведка вдали от каменного столба, вполне вероятно, приведет к падению «базы», но ее чрезмерная охрана не поможет поймать кого-нибудь в огромном саду. Ключ к решению этой проблемы заключается в разумном планировании поиска – начинать следует с окрестностей каменного столба, обеспечить там безопасность, а затем уже переходить к отдаленным местам. Таким образом можно продвигаться шаг за шагом, не оставляя никаких возможностей для контратаки.

На Четвертой улице Шицуй был большой темно-зеленый почтовый ящик с двумя отделениями для доставки, чтобы различать письма, предназначенные для города C. и других мест. За этим громоздковатым железным ящиком было более чем достаточно места, чтобы спрятаться пятикласснику. Конечно, спрятавшимся он был только в глазах товарищей по игре; в глазах же прохожих это оказывался всего лишь нервный ребенок, стоящий рядом с почтовым ящиком.

У почтового ящика было выдающееся преимущество – он находился всего в двух шагах от каменного столба, служащего «базой». Если предположить, что «призрак» не будет рассматривать это место как первостепенную область поиска, а опрометчиво направится в другие места – например, на скалу, где вроде бы явно кто-то спрятался, – то «база» в мгновение ока могла быть занята человеком, скрывшимся за почтовым ящиком.

Конечно, я бы такого не допустил. Поэтому отнял руку от каменного столба и осторожно пошел к почтовому ящику по южной стороне улицы Шицуй. Я шел очень тихо. Если противник заметит мое прибытие, возможно, придется вступить с ним в борьбу. Конечно, у меня абсолютное преимущество, и, если он попытается контратаковать, у него это не получится, но тратить силы на бессмысленную беготню, конечно, не лучшая идея.

Прикинув все в уме, я добрался до почтового ящика. Потом остановился, глубоко вздохнул и высунул голову из-за него – если б там кто-нибудь прятался, подумал я про себя, я смог бы напугать его до смерти.

Если б там кто-то прятался…

К сожалению, за почтовым ящиком, точнее прямо перед ним, никого не было… вообще никого.

Вших! Почти в ту же секунду сзади меня послышался странный шум. Я подсознательно обернулся и увидел маленький силуэт, появившийся из ниоткуда и рванувший к каменному столбу, словно стрела, спущенная с тетивы. Я не мог не быть в замешательстве. Карма все же существует: я пытался напугать людей, но в конце концов напугали меня…

Но нет! Сейчас не время сдаваться. Мне некогда было думать о том, откуда взялся этот парень. Я громко крикнул, изо всех сил пнул правой ногой землю, нагнулся, стиснул зубы и бросился в сторону «базы». Противник бежал к ней, ничуть не дрогнув. Было очевидно, что он ближе к «базе», и, хоть я имел преимущество в скорости, еле-еле смог сравняться с ним. В одно мгновение мы оба оказались всего на расстоянии вытянутой руки от столба.

Так вот оно что! Только в это мгновение в моем сознании всплыла запоздалая истина: Микроб. Блин, конечно же, это был Микроб!

В противоположном направлении от почтового ящика, то есть к востоку от «базы», вплоть до удаленной аллеи вдалеке, простиралась лужайка. В таком месте, где для взгляда нет никаких преград, естественно, невозможно спрятаться – прецедента еще не было, поэтому я со спокойной душой пришел к такому поспешному выводу.

Однако в случае с Микробом возникают невообразимые возможности. Здесь единственное, что выступает из земли, – это живая изгородь из роз едва выше колен. А Микроб со своим ростом, свернувшись комочком, может прятаться в невысоких кустах. Конечно, ветки и листья не смогли бы полностью закрыть его тело, но, поскольку этого оказалось достаточно, чтобы обмануть меня во время первоначального обвода взглядом местности, ему почти удалось спрятаться. Микроб точно просчитал мои действия. Я всегда сначала проверял за почтовым ящиком, и ему оставалось терпеливо ждать наилучшего момента…

ПУМ!!! ПУМ!!!

Столб получил две тяжелые пощечины, но остался по-прежнему неподвижным. Крепкая отдача твердой шероховатой поверхности – вот что нас ждало. И я ощутил прилив экстаза – ведь именно моя ладонь первой почувствовала эту резкую боль.

Да. Для меня столб был ровно на расстоянии вытянутой руки, но для Микроба чуть дальше.

Микроб стоял напротив меня и тяжело дышал. Он согнулся креветкой, отчего выглядел еще ниже. Я даже мог четко разглядеть его макушку – в волосах застрял кусок стебля, должно быть зацепленный в цветочной изгороди. Если б он не столкнулся с этим небольшим препятствием, «база» была бы уже потеряна.

– Ух, еще б немного…

Я вытер холодный пот и любезно убрал кусок стебля из волос Микроба. Он поднял глаза; взгляд у него был потерянным, он выглядел убитым горем. Но я не понимал, из-за боли в руке или из-за провала.

– Апчхи! Апчхи!!!

Застигнутый врасплох Микроб дважды чихнул. Я поспешно отскочил назад, едва избежав выброса соплей.

– Эй, с тобой все в порядке? – спросил я, убедившись, что нахожусь вне зоны их досягаемости.

Микроб невразумительно покачал головой. Затем поднял правую руку и яростно начал тереть ею нос, словно желая оторвать его от лица. При этом левая рука, казалось хотевшая остановить бесчинство своей сестры, несколько раз крепко прошлась ногтями по правой, и на той сразу же появилась пара кровавых следов.

Тут я заметил, что, помимо нанесенных только что царапин, на коротких руках Микроба есть еще и большие, пугающие красные пухлые пятна. Розы в Уличном саду были без шипов, поэтому, вероятно, то были последствия аллергии, вызванные контактом с пыльцой. К некоторым людям природа неблагосклонна, ничего тут не поделаешь.

– Хватит чесаться, – строго приказал я. – Скорее найди воды, чтобы обмыть руки.

Я увидел, как Микроб оскалился от боли; он явно был на пределе. Несмотря на то что смотрел со стороны, я тоже почувствовал дискомфорт во всем своем теле. Но он проявил необыкновенную силу воли и мужественно вел себя. Маленькая фигура прошла мимо меня и направилась на юг по Четвертой улице Шицуй. В ее конце находился отель «Цинфу».

– Эй, подожди! – окликнул я его.

Микроб со своим нестандартным воображением в полной мере использовал собственные физические особенности и запросто провел меня. В конце концов, победа была упущена им лишь из-за невезения. В других обстоятельствах мне следовало бы поаплодировать такому достойному сопернику.

Микроб чихнул несколько раз подряд и продолжил брести к отелю. Я же остался величественно стоять на «базе», глядя на сад. Наконец неторопливо сказал:

– Выходи из-за скалы, Монитор!

Едва я договорил, как из-за нее вдруг высунулась голова парня с почти квадратным лицом. И действительно, не только анфас, но и в профиль его голова напоминала монитор компьютеров из кабинета программирования.

В руке он держал очки Филина.

– Как это возможно?!

Монитор был еще и старостой нашего класса – однажды на уроке английского мы все чуть не умерли со смеху, когда узнали двойное значение слова monitor[34]. Высокие моральные качества и эрудиция были присущи ему в равной мере, а вдобавок он еще и всегда с радостью помогал другим, что обеспечило ему очень высокий авторитет среди одноклассников. Монитор всегда был таким зрелым и уравновешенным… Но сейчас он едва ли не выкрикнул эти слова и выглядел при этом весьма сердито. Парень наверняка был полностью уверен в своем коварном плане, но его все-таки обнаружили… Это в природе человека – не желать принимать правду.

– Неужто, – подозрительно спросил Монитор, – Микроб раскрыл наш секрет?

Сквозь расщелины скалы можно было ясно увидеть каждое мое движение. До настоящего момента, конечно, единственным, у кого была возможность вступить со мной в контакт, был Микроб. Поэтому такого рода предположение было вполне обоснованным.

– Во-первых, – серьезно сказал я, – Микроб не говорил мне, где ты прячешься.

К тому же я никогда не задал бы такой вопрос: это нечестно. Прячась, все так или иначе узнают, где кто оказался. Поэтому нужна гарантия: кого бы ни поймал «призрак», местонахождение оcтальных должно оставаться тайной.

Поэтому…

– Я просто спросил его, – сказал я непринужденно, – кому Филин отдал очки.

На такой вопрос Микроб вполне имел право ответить. Но Монитор, похоже, придерживался иной точки зрения.

– Хитрюга, – фыркнул он.

– Это ты мне говоришь? – кольнул я в ответ. – Если б ты не задумал эту грязную ловушку, пришлось бы мне спрашивать Микроба?

Монитор специально потряс очками, отразив солнечный свет в сторону базы, чтобы привлечь мое внимание. На скале спрятался человек в очках, а единственный среди нас человек в очках – это Филин, и главной целью Монитора было заставить меня прийти именно к такой идее. К счастью, голова у меня была на месте.

– Не нужно зря обижать хороших людей! – вскричал Монитор. – Это все Филин придумал.

Сердце мое дрогнуло. Если б я и вправду попался в их ловушку, Монитор ничего не получил бы с этого, а вот Филин мог бы одержать победу чужими руками. Для этого трюка нужны двое. И только Монитор способен помочь кому-то безо всякой выгоды для себя. Филин казался таким скромным и простым, и я не ожидал, что он пустит в ход такие хитрые приемы…

– Уж он от меня не скроется. – Я был полон решимости.

В конце концов, в прятках человек человеку волк. Всем известно, что скала не самое идеальное место для укрытия. Если б там внезапно появился кто-то, я сразу подумал бы, не ловушка ли это, – собственно, почти так и произошло. Если победа в дуэли с Микробом была всего лишь случайностью, то успешно раскрытый план Филина – это, бесспорно, заслуженная победа.

Изначально слегка подавленное настроение вдруг сменилось на легкое и непринужденное. Я не спеша ходил вокруг «базы», обдумывая дальнейшую стратегию.

Две из пяти целей уже были схвачены. Из оставшихся троих только Филин был спокоен за себя. Он всерьез думал, что сможет обмануть меня, заставив неправильно идентифицировать спрятавшегося, поэтому у него не было необходимости прилагать дополнительные усилия. К тому же он снял очки, поэтому, если б я даже подошел к нему близко, боюсь, он этого не заметил бы.

Что касается Сундука, то он был лучшим спортсменом в классе – и, между прочим, моим хорошим партнером на поле. В общем, я понимал, что, в отличие от дуэли с Микробом, я оказывался в невыгодном положении по параметру скорости. Но для схватки Сундук должен был проявить инициативу и появиться в поле моего зрения до того, как я сам нашел бы его. Поэтому мне нужно было просто позаботиться о том, чтобы находиться к «базе» ближе него во всех возможных ситуациях. В таком случае мне не составило бы большого труда сохранить преимущество столба.

С другой стороны, предположим, что я на месте Сундука. С моей точки зрения, ему стоило бы спрятаться как можно дальше от «базы»: тогда и я ушел бы дальше от нее, и дистанция была бы достаточно большой, чтобы успеть меня нагнать. Каменный столб был расположен на юго-западе сада. Если смотреть по диагонали, то именно высокий камфорный лавр в северо-восточном углу выглядел в этом смысле наиболее подозрительно.

Хотя Сундука нелегко было одолеть, если б я предвосхитил его атаку, то, думаю, непременно сделал бы его.

Проблема была в наличии еще одного игрока – Лабрадора.

Как, наверное, становится понятно из прозвища, у Лабрадора от природы блестящие светлые волосы, поэтому при первой встрече его часто принимают за иностранца или метиса. Пройдет еще несколько лет, и на уроке биологии в средней школе мы узнаем, что это явление вызвано рецессивными генами[35]. Позже, когда он стал старше, его волосы постепенно потемнели и в конечном итоге стали такими же черными, как у всех остальных.

Меня волновал, естественно, не цвет его волос, а тот факт, что этот парень был коварным и подлым и иногда мог сделать что-то совершенно неблагородное.

Например, как я уже сказал ранее, после того как «призрак» посчитает до пятидесяти, спрятавшийся больше не может менять свое местоположение, только выбегать на захват «базы». Однако есть неопровержимые доказательства того, что Лабрадор не раз нарушал это правило, чтобы избежать поимки или занять выгодную позицию для внезапных атак. Так что логику его действий невозможно было вычислить, полагаясь на его разумное поведение. Поэтому я понятия не имел о нынешнем местоположении Лабрадора и мог лишь строить догадки на ходу.

План был доработан и немедленно приведен в действие. Вскоре я нашел Филина под скамейкой на веранде. Он распластался на земле, не беспокоясь о том, что будет весь в песке, но, к сожалению для него, половина его ноги осталась открытой. Я уверенно сел на скамейку, и Филин, уже не желая продолжать борьбу, послушно вылез наружу и сдался.

После этого мой обход продолжился без происшествий. Зона поиска продолжала расширяться, и я постепенно приближался к подозрительному камфорному дереву. Внезапно в поле зрения у меня появилась высокая фигура. Как и ожидалось, это был Сундук. Единственное, что меня немного удивило, так это то, что он не прятался за деревом. Значит, можно было больше не опасаться атаки Сундука, рассчитывающего на свою скорость. Эта дуэль оказалась гораздо проще, чем я ожидал.

До сих пор все было под контролем. Однако в итоге случилось то, чего я опасался больше всего.

Я все искал и искал, но никак не мог обнаружить Лабрадора.

Глава 4

В отличие от мирного и спокойного острова моих воспоминаний, сегодняшний остров Шицуй можно было охарактеризовать как чрезвычайно оживленный и шумный. Его здания в европейском стиле привлекают, помимо туристов, и множество молодых людей, прибывающих сюда, чтобы сделать свадебные фотографии. Наше кафе находилось как раз в подобной реконструированной постройке. В нем, довольно вместительном на вид, оказалось так тесно, что яблоку было негде упасть.

Поскольку шел самый разгар лета, в помещении с кондиционером уже давно не было свободных мест. Снаружи во дворе можно было покурить, и нежный аромат белых орхидей смешивался с терпким запахом табачного дыма, вызывающим у людей ощущение удушья. Но сейчас не стоило придираться к деталям – наличие там двух свободных стульев было гораздо важнее. Когда я на мгновение поднял голову, Уличный сад, о котором я вспоминал много лет, оказался прямо передо мной, но он уже не выглядел таким знакомым, как когда-то в юности. Скала, фонтан, веранда, каменный столб – все это появилось в XX веке и не представляло никакой исторической ценности. Поэтому неудивительно, что им было не избежать сноса. Мне пришлось нарисовать на салфетке схему, чтобы показать тот рай, который уцелел лишь в моих воспоминаниях.

Вместо этого вокруг старых деревьев, которые необходимо было охранять, располагались большие, аккуратные и красивые клумбы, не позволявшие людям приближаться к стволам ближе чем на три фута. Посреди клумбы проходила дорожка для прогулок, выложенная красивым мрамором. Если б я гонялся и играл в прятки на такой гладкой поверхности, то постоянно думал бы о том, как бы не упасть.

Щелкали затворы, мигали вспышки – высокоэффективный конвейер, создающий стандартизированные воспоминания для красиво одетых молодоженов. Мужчины были заключены в массивные костюмы, как ватные одеяла, а женщины занимались исправлением испорченного потом макияжа. Их направляли фотографы в жилетах и шортах, с улыбкой как у роботов. Радостный смех звучал словно пение цикад в конце осени; не знаю, с какого момента я перестал обращать на него внимание.

После некоторых подсчетов оказалось, что прошло уже двадцать лет с моих последних пряток в Уличном саду. Я наконец принял тот очевидный факт, что, как и я с начальной школы до тридцати лет, Уличный сад тоже изменился. Время никогда не стоит на месте.

– Ну что ж, перейдем к главному вопросу. – Я сделал глоток горького ледяного кофе, который пьют только взрослые. – Скажи, где же прятался Лабрадор?

– Лабрадор? – Фан Чэн был озадачен. – Подожди, ты не пропустил часть рассказа? Что произошло с Сундуком?

– Ну, Сундук не был за деревом. – Я указал по диагонали на высокое место вдали, где крона деревьев создавала плотную массу. – Смотри, оно вон там.

– Что тогда? Это конец истории?

– А, точно! – Я сложил ладони, сделав вид, что только что вспомнил об этом. – Чтобы все было честно, я должен сказать тебе, что в этой истории используется некий повествовательный трюк.

– Что еще за повествовательный трюк?

Я с презрением взглянул на невежду, затем достал телефон и нашел точное определение в интернете.

– «Повествовательный трюк, – читал я слово в слово, – это использование структуры текста или нарративной техники для введения читателя в заблуждение и сокрытия от него определенных фактов с той целью, чтобы, когда в конце откроется истина, его охватило чувство невероятного удивления».

– Это что же выходит, – Фан Чэн нахмурился, – Сундук был не «за деревом», а «на дереве» или что-то в этом роде? Поскольку он не мог слезть с дерева, не мог и начать атаку?

– Честно говоря, это и впрямь довольно хорошая идея, – уклончиво сказал я. – Ладно, давай пока не будем думать о Сундуке; давай все-таки предположим, где мог бы спрятаться Лабрадор.

– А что мне будет за правильный ответ?

– Если угадаешь, тебе не придется платить за эту бутылку апельсинового сока.

– Так, – Фан Чэн, казалось, воодушевился, – я бы сказал, что здесь.

– Под «здесь» ты имеешь в виду то место, где мы сейчас сидим?

– Конечно, не двор; я про внутреннюю часть кафе.

– Почему ты так решил?

– Есть три момента, – серьезно сказал Фан Чэн. – Во-первых, правила запрещают вход в здание, а судя по характеристике Лабрадора, было бы неудивительно, если б он сознательно нарушил правила.

Я кивнул. Такого рода вывод – не более чем очевидная мелочь.

– Во-вторых, чтобы найти Сундука, тебе пришлось бы идти в противоположный угол сада посреди улицы, поэтому «база» неизбежно долгое время оставалась бы без присмотра. Другими словами, Лабрадор мог с легкостью выбежать и коснуться столба, одержав победу. Но почему он этого не сделал? Единственная причина, которую можно придумать, в том, что сад не просматривался с того места, где прятался Лабрадор, поэтому он не мог знать, что ты делаешь. Учитывая первый пункт, я думаю, вероятность того, что Лабрадор был в каком-то помещении, очень высока.

Да, со двора хорошо видно ситуацию в саду посреди улицы, а изнутри нет.

– В-третьих, ты намеренно остановился на середине рассказа, даже не пожалев бутылки апельсинового сока. Очевидно, местоположение Лабрадора должно иметь какое-то особое значение. Конечно, то, что ты так серьезно спросил об этом, означает, что правильный ответ можно угадать, иначе было бы неинтересно. А до сих пор все мои непосредственные знания об Острове свежей зелени ограничены этим кафе. Так что это, должно быть, и есть правильный ответ.

Прозвучало это так, что либо он прав, либо мне придется признать, что я испортил ему настроение. Этот парень весьма красноречив и полагается на логические цепочки, чтобы наверняка быть непобедимым.

– Двадцать лет назад это место еще не было переоборудовано в кафе, – сухо сказал я. – Поэтому Лабрадор не мог сюда войти.

– О, правда? – Фан Чэн притворился растерянным. – Тогда все-таки в чем дело?

Я позволил ему немного побыть в замешательстве, прежде чем открыть правду.

– Да, Лабрадор действительно забежал в некое особенное здание. В дальнейшем оно сыграет главную роль.

На углу проспекта Шицуй и Четвертой улицы скромно возвышалось трехэтажное европейское здание, настолько неприметное, что многие даже не знали о его существовании. Пестрые стены из красного кирпича были такими же, как раньше, словно и не могли измениться.

Я развернул еще одну салфетку и снова взялся за карандаш.

– Мы называли его домом с привидениями.

Глава 5

Когда Микроб вернулся в Уличный сад, его аллергия, похоже, улеглась. По крайней мере, он перестал чихать.