Путь хаоса

Лев Долгих

Путь хаоса

Глава 1. Город, в котором не темнеет

Год за годом – одно и то же… Всего лишь подмастерье своего отца… Вот и всё, чего я добился…

В редкие минуты покоя я не мог не задуматься о своей жизни. Столько сил, столько лет – и всё ради ремесла, которое не приносило мне ни радости, ни славы. В юности меня называли талантливым, сулили великое будущее… Но годы шли, и стало ясно – сначала окружающим, а потом и мне самому – что в магической инженерии я так и останусь посредственностью.

Поток моих размышлений был прерван:

– Дариан, будь добр, подойди сюда, – обратился ко мне отец.

– Иду, иду, – ответил я неохотно, поднявшись со стула.

– Так… – произнёс отец, смотря на собственные записи. – Думаю, на тебе сегодня два фонаря и водогрелка, справишься?

Я знал, что отец не подкалывает меня, а искренне пытается согласовать со мной работу, поэтому ответил без какой-либо обиды:

– Справлюсь.

Работа не была чем-то сложным: одни и те же движения раз за разом – взять заготовку, наложить на неё шаблон с магическим узором, наложить заклинание гравировки узора, убрать шаблон, вставить держатели магических кристаллов в ключевые точки узора, проверить, работает ли изделие.

Происхождение магии до сих пор остаётся неизвестным, сколько бы лучшие умы королевства ни пытались разгадать эту загадку. Но мы научились её использовать.

Все живые существа способны накапливать магическую энергию и преобразовывать её. Воины направляют её в мышцы, обретая сверхчеловеческую силу и скорость. Классические маги формируют из неё огненные всполохи, ледяные шипы и прочие чудеса. А мы, магические инженеры, работаем иначе – мы вплетаем магию в предметы.

Основа нашего ремесла – магические кристаллы. Эти природные аккумуляторы способны собирать рассеянную энергию, а затем отдавать её в заданной форме. С их помощью мы создаём лампы, согревающие камни, одежду с магическими свойствами, оружие и сотни других полезных вещей.

Правда, по-настоящему мощные кристаллы – размером с кулак и больше – простым горожанам не достать. Их добыча и использование строго контролируются короной. Говорят, один такой кристалл может питать целую улицу… или разрушить её, попав не в те руки.

Я встряхнулся, отгоняя бесполезные мысли, и взялся за инструменты. Руки сами помнили каждое движение, годами вбитое в мышечную память. Но прежней тщательности, того упорства больше не было.

Просто делал. Механически.

Закончив с работой, я взял готовые изделия и подошёл к отцу, который работал над другими изделиями:

– Готово, – лениво выговорил я.

– Хорошо, положи на стол, – сказал отец, указав пальцем на рабочий стол по его правую руку. – Справился быстрее, чем я думал, сегодня твоя помощь больше не нужна, можешь отдыхать.

Я молча подхватил магическую перчатку – ту самую, что отец сделал для меня, хоть и не одобрял моего увлечения мечом. Он не понимал моей тяги к чему-то большему, чего я не находил в размеренной жизни мастерской. И всё же… всё же старался помочь по-своему.

Перчатка тёплым покалыванием отозвалась на прикосновение. Три знакомых заклинания: щит, огненный шар, разрушительная волна. В мирном Люминатоне они были бесполезны – разве что на тренировочной площадке с Гленом, где мы регулярно отрабатывали приёмы. Мой друг, чуть младше меня, тоже мечтал о другом – рвался на фронт, где шла бесконечная война с Осквернёнными.

На пути к выходу взгляд сам нашёл Миранду. Она сидела за конторкой, рыжие волосы в свете ламп отливали медью, а пальцы быстро перебирали кипу новых заказов. Когда она подняла голову, изумрудные глаза встретили меня взглядом, в котором смешалось столько несказанного.

– Дариан! Ты уже уходишь?

Голос её дрогнул на последнем слоге – так всегда бывало, когда она пыталась казаться просто вежливой, а не… Ну, не просто вежливой.

Я приостановился:

– Да. Что-то хотела?

– А… нет, просто… – её пальцы беспокойно перебирали волосы – Хорошего вечера!

– И тебе. Пока-пока.

Дверь захлопнулась, но я успел заметить, как её плечи опустились.

Всегда так.

Ещё с академии я выделялся среди других жителей Одержимого Дома. Наши инженеры славились интеллектом, но редко – физической формой. Я же с юности совмещал учёбу с тренировками, и это… это привлекало внимание.

Я вышел из мастерской, и Люминатон встретил меня привычным гулом жизни – шипение механизмов, перезвоном молотков по металлу и далёкими возгласами торговцев, расхваливающих свой товар. Воздух пах металлом и горячим маслом – запах города, где магия и шестерни сплелись в единое целое.

Лавки мастеров выстроились в ряд, словно драгоценности в витрине ювелира. В одной – старик с увесистыми очками на носу продавал амулеты, меняющие цвет в зависимости от настроения владельца. В соседней – молодая женщина с руками, покрытыми масляными пятнами, демонстрировала крошечного механического сокола, который парил у неё над ладонью, взмахивая металлическими крыльями.

Но самое прекрасное в Люминатоне – это свет. С наступлением сумерек магические фонари загорались мягким голубым сиянием, а витрины лавок отливали тёплым золотом. Тени становились длиннее, но темнота не наступала никогда – город купался в переливах, будто в вечном празднике.

Я свернул за угол и увидел тренировочную площадку. Глен уже был там – это угадывалось по его характерной стойке. Он разминал плечи, и даже со спины было видно его напряжение.

Мой друг всегда подходил к тренировкам с военной дисциплиной – возможно, подсознательно готовясь к фронту, о котором так мечтал.

Подходя ближе, я крикнул:

– Привет, Глен! Как у тебя сегодня настрой? Готов к небольшому спаррингу?

– О, Дариан, ты сегодня рано. От спарринга никогда не откажусь, – ответил Глен, слегка удивившись моему появлению.

Я быстро размялся, и мы начали бой. Глен, словно испытывая меня, давал небольшую фору, позволяя использовать магический щит, зачарованный в мою перчатку.

Металл встретился с металлом с пронзительным звоном, разносившимся по пустынному двору. Первые минуты мы разогревались – плавные выпады, контроль дистанции. Но скоро ритм ускорился.

– Ты медлишь! – Глен провёл серию ударов, заставляя меня отступать. Его стиль был грубым, практичным – никаких изысков, только то, что работает в настоящем бою.

Я активировал щит, и следующий удар пришёлся по барьеру, оставив на нём трещины.

– Опять прячешься за магию? – он развернулся и нанёс удар в бедро. Я едва успел подставить клинок, но сила удара отбросила меня назад.

Песок хрустел на зубах. Боль не давала возможности правильно оценить обстановку. Глен стоял надо мной, приставив меч к моему горлу:

– Мёртв.

Я оттолкнул его клинок:

– Ещё один раунд.

Мы бились до тех пор, пока руки не онемели от ударов, а одежда не пропиталась потом. Наконец, оба рухнули на землю у стены, переводя дух.

Глен достал флягу, сделал глоток и передал мне:

– Через неделю ухожу.

Я замер с флягой у губ:

– Куда?

– На фронт. Начну карьеру наёмника при Стальном доме, – он вытер рукавом пот со лба.

– Вот значит как… Надеюсь, у тебя всё получится, искренне, – ответил я, слегка завидуя.

Глен прищурился, глядя на закатное небо:

– А ты? Так и будешь гнить в этой мастерской?

– Не знаю…

Тень от стены удлинялась, накрывая нас обоих. Где-то вдалеке звонили вечерние колокола.

На всякий случай я решил спросить:

– Мы ещё увидимся?

Глен задумался, словно взвешивая возможные варианты, но затем покачал головой:

– Боюсь, что я буду занят подготовкой к отбытию, так что это, возможно, наша последняя встреча в Люминатоне. Но, кто знает, может, в будущем мы встретимся… в других ролях.

Он улыбнулся, но в его голосе прозвучала нотка сожаления. Глен был простым человеком, но мечтал о геройских подвигах, о славе, которую вряд ли мог обрести здесь, среди ламп и механизмов.

Я кивнул, осознавая, что спорить бессмысленно. Мы обменялись пожеланиями – короткими, без излишних эмоций, словно оба понимали, что слова мало что значат в такие моменты.

Прощание оказалось простым.

Но в груди поселилось странное ощущение – словно невидимая нить, связывающая нас, натянулась до предела.

Я отправился домой.

Род Искровых – моя семья всегда выделялась искусными магическими инженерами.

Мать, Лисандра Искровая, – профессор академии магической инженерии, заслужившая репутацию строгого преподавателя и первоклассного специалиста. Её ученики боялись её суровых требований, но никто не мог отрицать, что именно благодаря ей многие достигли вершин мастерства. Отец, Торрен, владелец мастерской, не был гением, но его навыки превосходили многих. Он не стремился к славе, лишь к стабильности и надёжности своего дела. Именно он всегда повторял: «Инженерия – это не искусство, а точность», и ему было достаточно того, что его изделия служили без сбоя.

Но всё меркло перед моим братом – Элионом. Гениальным, блистательным, таким, с кем меня сравнивали снова и снова. Он был тем, кто оправдал ожидания рода, кто воплотил мечты семьи в реальность. И рядом с ним я казался… «недостаточным».

На столе уже стояли блюда: жареное мясо с пряными травами, тушёные корнеплоды, хлеб, свежий и ароматный. Обычный семейный ужин, но в воздухе повисло напряжение.

Мать сидела прямо, идеально ровная осанка, взгляд внимательный. Отец, напротив, выглядел спокойнее, отрезая кусок мяса и сдержанно наблюдая за нами. Элион устроился рядом, с видом человека, которому нет ни малейшего дела до происходящего.

– Дариан, – голос матери был ровным, но в нём уже ощущалась скрытая строгость. – Ты слышал, что Элион получил приглашение в столицу?

– Да, слышал, – ответил я, стараясь, чтобы голос не выдавал ничего лишнего.

– Отличная возможность для него, – она повернулась к брату, который только кивнул, не удостоив меня взглядом. – Его таланты, наконец, признаны по достоинству.

Пауза повисла в воздухе, а затем она перевела взгляд на меня.

– А у тебя что? Какие успехи? Ты ведь тоже мог бы добиться большего, если бы приложил усилия.

Отец оторвался от тарелки, внимательно посмотрел на меня, будто пытаясь прочитать мои мысли.

– Работа идёт, – ответил я нейтрально. – Я помогаю в мастерской.

– Помогаешь? – в голосе матери проскользнул оттенок разочарования. – Дариан, ты не просто подмастерье, ты наследник рода Искровых. У тебя были способности. Почему ты их так растрачиваешь?

Я встретился с её взглядом, но не ответил. В этих словах не было злости, только усталое ожидание – она давно перестала верить, что я смогу догнать Элиона.

Элион спокойно жевал, никак не вмешиваясь, будто разговор его вовсе не касался. А отец, наконец, вмешался:

– Лисандра, возможно, Дариан просто ищет свой путь.

Мать поджала губы.

– Путь? Магическая инженерия – это не поиск пути, а дисциплина и талант. Элион сумел направить свой талант в дело.

Она снова посмотрела на меня, но я уже перестал слушать.

Какое дело? Я не видел для себя места в их мире. Я не был Элионом. И никогда им не стану.

После ужина мне нужно было проветриться. Свежий воздух немного рассеял глухое чувство подавленности, но мысли оставались неизменными: так продолжаться не может.

Когда я направился к себе, краем глаза заметил – дверь в комнату Элиона приоткрыта, а в глубине что-то моргало, отбрасывая резкие вспышки на стены.

Я сделал шаг внутрь.

Брат стоял, сосредоточенно склонившись над крупным магическим кристаллом. Его пальцы вычерчивали в воздухе сложные магические формулы, а вокруг кристалла срывались искры. Одну за другой. С каждым циклом становясь ярче. Откуда у него этот кристалл?

Но главное – в его глазах мелькнуло нечто тревожное. Какой-то лихорадочный блеск, будто он полностью растворился в процессе и не осознавал, что делает.

Последняя искра разрослась – слишком быстро, слишком ярко.

Я больше не ждал. Инстинкты взяли верх: активируя магический щит, я шагнул вперёд, хватая брата за плечо и отталкивая его от кристалла.

В ту же секунду вспышка огня рванула в сторону, ударившись в барьер моего щита, расползаясь по поверхности трещинами. Чуть замедлился, и он мог бы…

Элион упал на одно колено, но быстро поднялся, отряхиваясь. В глазах не было ни капли благодарности, лишь раздражение.

– Всё было под контролем, зачем ты вмешиваешься?!

Я стиснул зубы, стараясь удержать равновесие.

– Под контролем? Ты мог погибнуть! Откуда у тебя этот кристалл? Что ты вообще делаешь?!

Брат скривил губы в презрительной ухмылке:

– Не твоё дело. Уходи, иначе я расскажу родителям.

Я молча смотрел на него. Спорить? Бесполезно.

Гениальный Элион, вечный любимец семьи. Если я останусь, все поверят ему.

Я сжал пальцы в кулак и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты.

Когда-то всё было иначе.

В детстве Элион смотрел на меня с восхищением. Я был его старшим братом, тем, кто показывал, как устроен мир, кто ловко управлялся с инструментами и заклинаниями в мастерской.

Но с годами всё изменилось.

Его талант расцвёл так стремительно, что сам Элион вскоре стал непревзойдённым. Родители гордились им, поддерживали каждую его победу, окружая вниманием и похвалой. Это закрепило его статус не просто успешного, а почти безупречного инженера.

А я?

Я остался позади.

Сначала он ещё задавал вопросы, ещё интересовался, но постепенно это сходило на нет. С каждым годом его взгляд всё меньше задерживался на мне, и теперь, когда я находился с ним в одном помещении, он будто не замечал моего присутствия.

Как будто я был лишним.

Как будто в его мире для меня уже не было места.

Глава 2. Голос судьбы

Утро началось без сюрпризов.

Как всегда, в доме царил размеренный порядок: отец уже был в мастерской, проверяя инструменты, а мать заканчивала записи по академическим исследованиям. В воздухе витал запах свежесваренного чая и жареного хлеба – знакомый аромат, который обычно приносил ощущение уюта.

Я только сел за стол, как голос матери прервал мои мысли:

– Дариан, сходи на рынок. Нам нужны продукты для ужина.

– Конечно, – ответил я автоматически.

– Элион хочет что-то особенное, так что купи всё, что необходимо.

Разумеется.

Всё ради него.

Уже особо не удивляясь ситуации, я вышел за продуктами.

Обычный день. Люди, улицы, фонари – Люминатон жил своей привычной жизнью.

Я шагал по мостовой, размышляя о своём, когда краем глаза заметил пролетающую механическую птицу. Её движения были резкими, слегка дергаными, словно внутренний механизм работал не идеально. Кто её создал?

Я никогда не видел такого дизайна раньше.

Хотя мои инженерные навыки не могли сравниться с мастерством моей семьи, вне Одержимого дома я был вполне квалифицированным специалистом. Любопытство взяло верх – я невольно проследил за птицей, пытаясь угадать, кто мог стать её создателем.

Птица летела извилистыми петлями по дворам, где не было ни души. Я старался следить за её движением, но в очередном повороте потерял её из виду.

И вдруг – шум. Крики.

Драка?

Я замер на мгновение, вслушиваясь.

Если кто-то нуждался в помощи, мои навыки позволяли мне вмешаться. Не раздумывая, я направился в сторону звуков, ускоряя шаг.

В узком переулке столкнулись трое – двое крепких мужчин прижали молодого парня к стене.

– Отдай, и проблем не будет! – рявкнул один из них, сжимая кулаки.

Парень выглядел растерянным, не пытаясь сопротивляться.

Я замедлил шаг, оценивая ситуацию.

Если это грабёж, действовать надо быстро.

– Эй! – шагнул вперёд, привлекая внимание нападающих. – Может, объясните, что происходит?

Мужчины повернулись ко мне.

– Не твоё дело, проваливай!

Но я уже видел, как один из них напрягся – готовился атаковать.

Я приготовился к драке.

Первый бросился вперёд. Я шагнул в сторону, уходя от удара, и резко провёл контратаку – мой кулак угодил нападающему в грудь, заставив его пошатнуться назад.

Второй ударил сбоку, но я быстро ушёл в защиту, отбив атаку плечом и, используя инерцию, перехватил его руку, быстро обездвиживая противника.

– Вы хотите продолжить? – тихо спросил я, не ослабляя хватку.

Мужчина метнул взгляд на своего товарища. Тот уже отступал, потирая грудь.

– Гадство…

Они бросили на меня угрожающие взгляды, но больше нападать не пытались – быстро скрылись в темноте переулка.

Я повернулся к пареньку.

– Ты в порядке?

Тот торопливо кивнул.

– Спасибо… Я не знал, что делать.

Я провёл паренька до главных улиц, возвращаясь по тому же пути, по которому недавно гнался за механической птицей.

Мы попрощались, и он быстро скрылся среди прохожих.

Я уже собирался идти дальше, когда вдруг услышал за спиной хриплый голос:

– Эй, воин…

Голос звучал так, будто его обладатель годами не пил воды. Я обернулся и увидел мужчину в грязном плаще с глубоким капюшоном. Он сидел, прислонившись к стене, его спутанные чёрные волосы выбивались из-под капюшона, морщинистое лицо казалось измождённым, но главное – глаза. Яркие, безумные.

И эта ухмылка, в которой переплелись весёлое безумие и что-то тревожное.

– Ты ко мне? – спросил я, замедляя шаг.

Бродяга покачал головой, и его улыбка стала ещё шире.

– Не совсем. Нет. К тому, кем ты станешь.

Я почувствовал, как внутри что-то неприятно сжалось.

– Говори понятнее, – нахмурился я. – У меня нет времени на загадки.

– Понятнее? – он внезапно захохотал, его плечи затряслись в судорожном смехе, но смех резко оборвался. – Ты ищешь ясность не там. Не среди этих… – он махнул рукой в сторону мастерских, и в его голосе прозвучало презрение, – ламп и шестерёнок.

По спине пробежали мурашки.

– Что тебе нужно? – спросил я, стараясь скрыть своё беспокойство.

– Мне? Ничего, – бродяга наклонился вперёд, его глаза сверкнули в тени капюшона. – А вот тебе… тебе нужно на север. В Стальной дом.

– Стальной дом? – непроизвольно вырвалось у меня, и в голове тут же всплыл образ Глена. – Ты знаешь, что там происходит?

Бродяга захихикал, его грязные пальцы нервно теребили край плаща. Он встал и схватил меня за руку.

– Война. Смерть. Истина. Твой друг уже там, да? – его лицо вдруг стало серьёзным. – Он мёртв. Или скоро будет. Они там долго не задерживаются.

Я сжал кулаки, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

– Ты лжёшь. Глен – опытный боец.

– Против Осквернённых? – голос бродяги внезапно стал хриплым и пронзительным. – Опыт? Ха! Никто не бывает готов! И помни – не только Осквернённые несут угрозу.

Я отшатнулся. Он словно на мгновение утратил рассудок.

Но уже через секунду сник, тяжело выдохнул и снова осел на землю, будто всё это было лишь всплеском безумия.

– Но ты… – его голос стал тише, почти шёпотом. – Ты можешь выжить. Точнее… ты должен выжить.

Его взгляд внезапно стал осмысленным, почти человечным.

– У тебя много дел. Очень много.

Бродяга больше ничего не сказал, только вновь хихикнул, словно его забавляло то, чего я ещё не понимал.

Я не стал спрашивать дальше. В его словах было что-то странное, но в них не было угрозы – лишь намёк, предостережение… или приглашение?

Я шагнул назад, оставляя его сидеть в тени переулка, и направился к рынку.

Улицы Люминатона всё ещё гудели голосами торговцев. Я пробирался сквозь толпу, механически выполняя просьбу матери: хлеб, мясо, несколько приправ. Обычные вещи, но теперь, после разговора с бродягой, они казались чем-то чуждым.

Всё ли это ещё имело смысл?

С покупками я вернулся домой, где меня никто не встретил.

Я оставил продукты на кухне.

Каждый день был похож на предыдущий.

Но сегодня что-то изменилось.

Слова бродяги не давали мне покоя. Есть ли у меня другой путь? Могу ли я выбрать иначе? И не слишком ли поздно?

Глен уже должен был отправиться на территорию Стального дома. Без наших регулярных тренировок мой привычный ритм жизни нарушился, а с каждым днём непринятие реальности становилось всё сильнее.

Я по-прежнему посещал мастерскую, выполнял работу, разговаривал с родными, проводил время с Мирандой. Всё шло как обычно. Как должно было идти.

Но внутри росло напряжение.

А что, если бродяга был прав?

Каждый разговор с матерью, каждое равнодушное молчание Элиона, каждое бесконечное повторение дня заставляло меня всё больше ощущать, что я застрял в этом мире, которому больше не принадлежу.

И в очередной день, за обычным ужином, я не выдержал.

Я отложил приборы и взглянул на сидящих за столом родственников.

– Я хочу сделать объявление.

Мать подняла голову, Элион едва заметно нахмурился, а отец спокойно отложил нож.

– Я принял решение направиться на территорию Стального дома.

Тишина.

Мир замер в несколько напряжённых секунд, пока каждый обдумывал мои слова.

Первая заговорила мать.

– Ты шутишь, Дариан?

Я покачал головой.

– Нет.

Она медленно выдохнула, отложила ложку и сцепила пальцы.

– Что ты там собираешься делать?

– Найти свой путь, – сказал я просто.

Элион фыркнул.

– Ты хочешь стать солдатом? – насмешка в его голосе была едва скрытой. – Или думаешь, что сможешь там чего-то достичь?

– А тебе есть до этого дело? – ответил я, глядя на него.

Он отвёл взгляд, будто разговор ему наскучил.

Отец, наоборот, смотрел на меня долго и пристально.

– Ты уверен? – наконец произнёс он.

Я кивнул.

– Да.

Он молча кивнул в ответ, но в его глазах читалось тревожное понимание.

Мать покачала головой.

– Ты можешь погибнуть.

– Я могу погибнуть и здесь.

Она стиснула губы.

– Глупый ответ.

Я ничего не сказал.

За окном Люминатон жил своей жизнью – свет фонарей отражался в стекле, торговцы всё ещё перекликались на улицах. Всё оставалось таким же.

Но теперь мне казалось, что мой путь был уже определён.

На следующее утро, как только первые лучи солнца окрасили крыши Люминатона в золотистый оттенок, я отправился в трактир.

Здесь, среди кружек с напитками и запаха жареного мяса, всегда можно было найти извозчиков, торговцев и тех, кто что-то слышал.

Мне нужно было выяснить два вопроса: кто отправляется в сторону Стального дома и что бродяга имел в виду, говоря, что угроза исходит не только от Осквернённых?

Я перешагнул порог, окинул взглядом полутёмное помещение, где уже вовсю шли разговоры.

Время узнать ответы.

Я решил начать издалека – узнать, как сейчас живёт королевство, прежде чем искать ответы о Стальном доме.

Кинув пять серебряных на стойку, я наблюдал, как трактирщик с привычной ленивостью скользнул взглядом по монетам, затем по мне.

– Королевство стоит, как и стояло, – сказал он, разливая напиток. – На первый взгляд всё спокойно. Города растут, рынки богатеют, воины возвращаются домой, а магические академии снова соревнуются в открытиях.

Он сделал паузу, затем наклонился чуть ближе, понижая голос:

– Но знаешь, спокойствие – коварная штука. Люди забывают, почему когда-то держались вместе. Теперь каждый начинает смотреть в сторону, искать своё место в расколе, пока король, старый и уставший, утрачивает хватку.

Я сжал пальцы вокруг кружки, ощущая холод металла.

– Что с наследниками?

Трактирщик фыркнул, склонившись к подсчётам.

– Они спешат. Кто-то хочет корону, кто-то – её разрушение. А кто-то просто хочет, чтобы всё наконец двинулось с места.

Я медленно сделал глоток, переваривая слова.

Значит, настало время решений. Возможно, слова бродяги имели больше смысла, чем я сначала думал.

Я бросил на стойку ещё пять серебряных монет. Трактирщик, недолго думая, ловко ухватил их пальцами и отправил в карман.

– Мне нужно добраться до территорий Стального дома. Есть кто-то, кто может помочь?

Он не спешил отвечать, продолжая методично протирать кружку.

– Дай подумать…

Трактирщик почесал макушку, прищурился, будто пробираясь сквозь собственную память.

– Тут была группа торговцев, недавно искала сопровождение. Они торгуют на рынке, может, смогут помочь.

Я кивнул, принимая информацию.

– Как их найти?

– Да легко. Ищи палатку с мехами и редкой древесиной. Два худощавых парня и женщина с языком острым, как лезвие. Семейный бизнес.

Я поднял кружку и сделал последний глоток. Значит, следующий шаг – рынок.

Недолго побродив, я наконец нашёл свою цель. Всё оказалось точь-в-точь, как описал трактирщик. Мои серебряные монеты были потрачены не зря.