Полная версия:
Родоман. Сборник статей и воспоминаний
Родоман
Сборник статей и воспоминаний
Авторы: Герасименко Татьяна Ильинична, Дохов Руслан Ахмедович, Замятин Дмитрий Николаевич, Зырянов Александр Иванович, Каганский Владимир Леопольдович, Левинтов Александр Евгеньевич, Макар Светлана Владимировна, Смирнов Николай Александрович, Соколова Александра Александровна, Стрелецкий Владимир Николаевич, Ткаченко Александр Андреевич, Чистобаев Анатолий Иванович, Шупер Вячеслав Александрович, Аверкиева Ксения Васильевна, Балла-Гертман Ольга Анатольевна, Бейдык Александр Алексеевич, Топалова Олеся Ильинична, Замятина Надежда Юрьевна, Камкин Глеб Григорьевич, Миненкова Вера Владимировна, Максимов Дмитрий Васильевич, Набиуллина Рауе Хависовна, Новиков Александр Николаевич, Полян Павел Маркович, Трейвиш Андрей Ильич, Чебанов Сергей Викторович, Шуклина Мария Виленовна, Лесникович Лариса
Составитель Татьяна Ильинична Герасименко
Составитель Александр Евгеньевич Левинтов
Составитель Глеб Григорьевич Камкин
Составитель Надежда Петровна Лябина
Редактор Максим Ефимович Осовский
Поддержка проекта Наталья Борисовна Крутовская
Поддержка проекта Алла Аркадьевна Панаргина
Поддержка проекта Надежда Петровна Лябина
Корректор Вячеслав Васильевич Матюнин
© Татьяна Ильинична Герасименко, 2024
© Руслан Ахмедович Дохов, 2024
© Дмитрий Николаевич Замятин, 2024
© Александр Иванович Зырянов, 2024
© Владимир Леопольдович Каганский, 2024
© Александр Евгеньевич Левинтов, 2024
© Светлана Владимировна Макар, 2024
© Николай Александрович Смирнов, 2024
© Александра Александровна Соколова, 2024
© Владимир Николаевич Стрелецкий, 2024
© Александр Андреевич Ткаченко, 2024
© Анатолий Иванович Чистобаев, 2024
© Вячеслав Александрович Шупер, 2024
© Ксения Васильевна Аверкиева, 2024
© Ольга Анатольевна Балла-Гертман, 2024
© Александр Алексеевич Бейдык, 2024
© Олеся Ильинична Топалова, 2024
© Надежда Юрьевна Замятина, 2024
© Глеб Григорьевич Камкин, 2024
© Вера Владимировна Миненкова, 2024
© Дмитрий Васильевич Максимов, 2024
© Рауе Хависовна Набиуллина, 2024
© Александр Николаевич Новиков, 2024
© Павел Маркович Полян, 2024
© Андрей Ильич Трейвиш, 2024
© Сергей Викторович Чебанов, 2024
© Мария Виленовна Шуклина, 2024
© Лариса Лесникович, 2024
ISBN 978-5-0064-7622-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Борис Борисович Родоман
Фото Елены Кузнецовой (ж-л «Эксперт»), 4 апреля 2008 г.
Этот сборник написан близкими друзьями, учениками, коллегами, оппонентами и просто хорошими знакомыми Бориса Родомана – выдающегося географа, неутомимого путешественника, мыслителя, человека неординарного и оригинального.
Это – не конкорданс, скорее многоголосица и разнологосица, но это – портрет человека, сыгравшего важную роль в становлении отечественной теоретической географии, памятник уважения перед его уникальным талантом.
Т. И. Герасименко.
Вместо предисловия:
Борис Борисович Родоман
Институт географии РАН, г. Москваgerasimenko@igras.ruРодоман Борис Борисович (29.5.1931, Москва – 26.12.2023, там же), советский и российский географ, специалист в области теоретической географии, теории районирования, географических картоидов, культурного (антропогенного) ландшафта, экологии человека, рекреационной географии, охраны природы; публицист. Положил начало новому направлению в теоретической географии, отражающему уникальные особенности СССР и России. Автор концепции «поляризованной биосферы» (1970) – территориального симбиоза человека и природы (см. рисунок); создатель авторской версии картоидного моделирования. Идеи Родомана восприняты рядом биологов, экологов, философов, специалистов в сфере архитектуры и градостроительства.1
Родители: актёр (бывший железнодорожный телеграфист) и работница швейной фабрики, ставшая впоследствии домохозяйкой, познакомились в коммунальной квартире на Смоленской площади. Благодаря службе отца в театрах водного транспорта и гастролям семья в 1938 и 1939 гг. путешествовала по Волге, Днепру и Чёрному морю. Эвакуация в Западную Сибирь (1941 – 1943) воспринималась мальчиком как увлекательное путешествие. В 13-летнем возрасте Родоман прошёл почти по всем улицам старой Москвы (ныне Центральный административный округ), проехал по всем трамвайным линиям; с 17 лет выезжал в область и проходил до 30 км в день между соседними железнодорожными радиусами. В школе, помимо учебников, изучал энциклопедии, словари, справочники, книги по истории, естествознанию, искусству, науке и технике; раскрашивал карты в энциклопедиях, чертил картосхемы вымышленных городов и стран, выполнил районирование своих комнат. В беллетристике ценил страноведческую информацию.
С коллегами. Галина Васильевна Сдасюк,
Николай Николаевич Баранский, Борис Борисович Родоман
у главного здания МГУ (1953 г.)
Из личного архива Б. Б. Родомана
В 1950—1955 гг. учился в Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова на кафедре экономической географии СССР, где заведующим был Ю. Г. Саушкин. Учебную практику проходил в Подмосковье и в Крыму, производственную – в Прикаспийской экспедиции МГУ. По своей инициативе на придуманные темы написал сочинения, принятые кафедрой в качестве курсовых работ: «Структура географического описания» (1952; под влиянием идей Н. Н. Баранского, ставшего руководителем и главным покровителем Родомана) и «Районирование и качественный фон» (1954). В Прикаспийской экспедиции Родомана поразила экзотичность волжской дельты и калмыцкой степи. Здесь, на землях, периодически затопляемых паводками, у него возникла идея об универсальном характере пространственной зональности (слоистости), а наблюдение за вытаптыванием пастбищ скотом вокруг колодцев породило модель полярной противоположности узловых и однородных районов. Эти идеи в сочетании с трактатами о географических текстах и картах легли в основу всех последующих научных работ направления, позднее названного теоретической географией. В полевых маршрутах Родоман сблизился с выдающимся знатоком географии сельского хозяйства А. Н. Ракитниковым. Непосредственным результатом пребывания в экспедиции стала курсовая работа «Типы населённых пунктов в дельте Волги» (1953). Студент Родоман много ездил по стране и вне экспедиций (Поволжье, Крым, Кавказ, Забайкалье, Хибины, Прибалтика, Памир).
В 1955 – 1959 гг. Родоман работал в Государственном издательстве географической литературы (Географгиз), где редактировал главным образом научные издания, в том числе сборники «Вопросы географии», в одном из которых (1956. №39) опубликовал свою дипломную работу о районировании. В 1959 – 1962 гг. учился под руководством Д. Л. Арманда в аспирантуре Института географии АН СССР, участвовал в работе Полярно-Уральской экспедиции этого института и Днепропетровской экспедиции географического факультета МГУ. В 1962 г. вернулся в Географгиз (с 1963 географическая редакция издательства «Мысль»). Редактируя книгу Д. Л. Арманда «Нам и внукам» (1964), проникся идеями охраны природы.
В 1965 – 1984 гг. Родоман работал в лаборатории районирования при кафедре экономической географии СССР географического факультета МГУ, где занимался проблемами отдыха и туризма. В 1966 г. защитил кандидатскую диссертацию о районировании. Практическое значение этой темы виделось ему в создании наглядных карт «двойного каталога земель» – типологического и регионального, и компьютерных программ для автоматического районирования при мониторинге быстро изменяющейся среды, но экономико-географов эта проблема не интересовала, а с физико-географами и картографами желательного контакта и понимания не сложилось. Универсальный сетевой поляризованный культурный ландшафт. Сосредоточился на новом направлении теоретической географии – моделировании всего земного пространства в виде ареалов, линий и сетей. Семь фундаментальных статей, вышедших в России, а также в переводах на английский язык в США, Греции, Индии и Польше (1965 – 1983), принесли Родоману известность. В 1970 г. родилась концепция «поляризованной биосферы», или «поляризованного ландшафта», отчасти включившая модели И. Г. фон Тюнена и В. Кристаллера, высказывания Ж. Дорста и Д. Л. Арманда, в монографии которого «Наука о ландшафте» (1975) картоид «Поляризованный ландшафт» был воспроизведён.
Поляризованный ландшафт Б.Б.Родомана
При защите докторской диссертации «Пространственная дифференциация и районирование» большинство членов объединённого учёного совета географического факультета МГУ в 1973 г. проголосовали против, повторная защита состоялась в 1990 г. в Институте географии АН СССР.
В 1959 – 1989 гг. главной аудиторией Родомана был Московский филиал Географического общества СССР, в частности семинар отделения экономической географии по новым методам исследований (с 1970), некоторые доклады которого проходили при большом стечении публики. Родоман также постоянно выступал на российско-эстонских школах-семинарах по охране природы, проводившихся Тартуским университетом (1977 – 1989), результатом стали полтора десятка его публикаций на русском и эстонском языках.
В МГУ Родоман к преподаванию не привлекался, но некоторые доценты неформально уступали ему свои часы. Так был прочитан короткий курс «Основы общего науковедения». Из студентов выделился В. Л. Каганский, ставший учеником Родомана, продолжая до настоящего времени развивать многие направления его научной деятельности. Некоторые представления о российском ландшафте рождались у них в совместных маршрутах: внутренняя периферия, «русская саванна», превращение административных границ в «эконет» (систему, объединяющую охраняемые природные территории различного статуса и территории с различными режимами природопользования, интегрированную в контекст социально-экономического развития) и др. В 1982 г. в издательстве МГУ под редакцией Родомана вышел неординарный сборник работ молодых учёных «Географические границы», вызвавший большой интерес и неоднозначную реакцию на факультете. Весной 1984 г. Родоман был из университета уволен.
В 1985 г. занимался территориальными комплексными схемами охраны природы в Институте генеральных планов Московской области. В 1986—1990 гг. работал во Всесоюзной научно-исследовательской лаборатории туризма и экскурсий, после ликвидации которой в 1991 г. Родомана пригласили во Временный научно-исследовательский коллектив «Школа», вскоре превратившийся в Московский институт развития образовательных систем (ныне Корпоративный университет московского образования). В это время задумана в качестве учебного пособия краеведческая монография «Центральная Россия» (в соавторстве с М. Р. Сигаловым). Рукопись получила одобрение профессионального сообщества, но была издана лишь в 2007 г. (переиздана в 2009, 2012).
Научными площадками Родомана стали многочисленные конференции и симпозиумы, преимущественно междисциплинарные (например, «Биология и культура», «Теория классификаций»). На ежегодных (с 1993) симпозиумах «Пути России» при Московской высшей школе социальных и экономических наук Родомана и Каганского поддерживали Т. И. Заславская и Т. Шанин.
Публицистика Родомана развернулась в конце советского периода в газетах стран Балтии, в дальнейшем возобладали экологические темы. Родоман предлагал размещать садовые товарищества и коттеджные посёлки не среди лесов и болот, не на речных поймах, а на основе существующих или недавно исчезнувших сельских поселений; вместо прокладывания высокоскоростной магистрали «Москва – Петербург» добавить действующей железной дороге новые пути, в том числе на эстакаде. Он объяснял, что главный вред от автомобилизации – расчленение природного ландшафта автодорогами и формируемая ими система расселения, полагал, что реформы в России проваливались из-за непонимания особенностей российского ландшафта. Статьи публиковались в журналах «Знание – сила» (1985—1993), «География» (1994 – 2012), «Отечественные записки» (2002—2007).
В 1999 г. вышла первая книга Родомана «Территориальные ареалы и сети. Очерки теоретической географии».
В 1958 – 2011 гг., являясь руководителем пеших походов выходного дня и участвуя в многодневных дальних пеших и байдарочных походах, Родоман написал статью о распределении ролей в коллективе, книгу «Под открытым небом: о гуманистичном экологическом воспитании» (2004). В журнале «Здравый смысл» печатались его статьи об этике науки, о морали, на экологические темы и пр.
Работы Родомана сближались с творчеством художников: его цветные чертежи признаны «произведениями современного концептуального искусства» и демонстрировались на четырёх выставках «Метагеография», в том числе в Третьяковской галерее в Москве в 2015 – 2016 гг.
В 2007 – 2015 гг. Родоман работал в Российском научно-исследовательском институте культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачёва, где был членом редколлегии альманаха «Гуманитарная география». В связи с 80-летием Родомана был издан сборник «Проблемы теоретической и гуманитарной географии» (2013), в котором он был одним из авторов и дизайнером переплёта. В июне 2021 г. в Ярославле состоялась научная конференция «Концепция поляризованной биосферы: научные истоки, междисциплинарный контекст и значение для социально-экономической географии», приуроченная к 90-летию Родомана, на которой автор выступил с докладом «Поляризованный ландшафт: полвека спустя»».
Борис Родоман, 1975 г.
Из личного архива Б. Б. Родомана
Петр Яковлевич Бакланов и Борис Борисович Родоман, 2014
Из личного архива Т. И. Герасименко
Родоман – учёный и художник
Р. А. Дохов.
Позиционный принцип, территориализация и позициональность
МГУ им. М. В. Ломоносова,НИУ «Высшая школа экономики», г. Москваrdokhov@hse.ruВведение
Позиционный принцип Родомана прост и ясен, изящно обобщает множество туманных писаний географов о роли географического положения и дает ключи к его прикладной, в частности параметрической, интерпретации. Заложенная в него методологическая идея позиционной редукции (Родоман, 1979) – сведения всего набора свойств объекта к пространственному (территориальному) положению – не только выражает своеобразие географического знания, но и позволяет географу в комплексной работе с любым территориальным объектом обнаружить свое поле, которое не изучается коллегами из других дисциплин, но хорошо описывается на географическом языке, и дает знание, необходимое для анализа материалов, получаемых в других предметных оптиках. Позиционная редукция таким образом – ключевой методологический прием географа, формирующий его идентичность как специалиста по многообразным позициям, попадая в которые (или занимая, или формируя их) объекты меняют свойства закономерным образом.
В поздней работе (Родоман, 2021, с. 15) автор задается вопросом «Специфична ли для географии позиционная редукция или она в этой науке лишь больше всего порождается?» Можно предположить, что на это Родомана навели размышления о применении специфичных географических методов к пространствам (и объектам) других, нетерриториальных типов (Родоман, 1970; см. также примеры такого рода: Каганский, Шрейдер, 1992; Каганский, 2022). Осознание сложных позиционных отношений, определяющих форму (а часто саму возможность) существования объектов и процессов, произошло за прошедшие полвека и в других дисциплинах. Отчасти это привело к поверхностному заимствованию части географических понятий, перетолкованных странным для географа образом (Смирнягин, 2016b). Представляется тем не менее, что расширение дискуссий о содержании этих понятий идет на пользу как спатиализирущимся представлениям других дисциплин, так и самой географии, получающей живительную инъекцию новых взглядов.
Сегодня в социальных науках огромное внимание уделяется идее позициональности всякого знания. Отвергая (но редко опровергая) позитивистские представления об универсальности научного знания, формируется представление о зависимости получаемого результата от фигуры исследователя, понимаемой как пересечение множества позиций в различных социальных полях: классовом, расовом, гендерном, этническом, возрастном и прочих. Важно теперь не только что сказано, но и кем, вернее – откуда, из какой позиции произведено это высказывание. Допускается, что знания, произведенные из разных позиций, к примеру, европейское и коренных океанийцев, принципиально несводимы одно к другому, но могут использоваться одновременно для анализа и оценки процессов и событий.
В таком случае, фундаментальное значение приобретает исследование самих этих позиций, но не частных их признаков, а пересечений, формирующихся признаками. Эти позиции динамичны, они возникают и исчезают, могут быть более или менее устойчивыми. Они имеют различные типы отношений (смежности, связанности, интенсивности обменов – то есть граничности) и соотношений (размерных, масштабных) между собой – то есть существуют как в ареальной, так и в коннекционной логиках построения пространства. Наконец, позиции осмысляют себя, презентуют внутрь и наружу, вступают в отношения власти и тем самым формируют набор часто противоречащих взглядов друг на друга (и на Других), столь же объективных, как и сами позиции. Это последнее свойство ставит географа в затруднение, поскольку формулирует вызов для идеи картографирования как создания объективной позиционной модели.
Обозначению возможности применения позиционной редукции для выделения и описания этих вариантов производства знания и отношений между ними посвящена настоящая статья.
Позициональность
Представления о позициональности знания коренятся в рефлексии антропологами собственного опыта нахождения в поле и попыток представить мир глазами изучаемого ими сообщества (Robertson, 2002). Ключевой вклад в расширение этого представления и его вывод за пределы узкоспециальной практики сообщества полевых исследователей внесли феминистские ученые 1980-х гг. Донна Харауэй (2022 (1988)) предложила понимать всякое знание как размещенное (англ. situated knowledge): зависящее как от условий, в которых оно было получено, так и от личности автора. Полученные по одной процедуре одних и тех же условиях, женское и мужское знания будут отличаться, как будут отличаться и знания богатого и бедного мужчин и т. д. Представление об объективности переносится здесь на сам процесс контакта исследователя и объекта, то есть все знания равно-объективны, никакое не имеет преимущества. Однако, по мнению Харауэй и ее последователей, некоторые позиции производства знания (мужская, белая, образованная, богатая и др.) более привилегированы, и поэтому могут навязывать другим позициям представления о собственной (единственной) объективности. Размещенное знание может пониматься либо как существующее в пределах локальной (объединенной общностью опыта и условий) группы и слабо транслируемое за ее пределы, либо (расширительно) как произведенное определенным автором в специфичных условиях. Идеал знания, по Харауэй (2022, с. 258) – это равнозначность множества взглядов: «Я выступаю за политики и эпистемологии местоположения, позиционирования и расположения (англ. situating), где частичность и пристрастность, а не универсальность являются условиями того, чтобы быть услышанной, дабы выносить рациональные познавательные суждения <…> за взгляд из тела – всегда сложного, противоречивого, структурирующего и структурированного тела – против взгляда свыше, из ниоткуда, из простоты.»
В известной мере представления о размещенности знания приводят к тотальной релятивизации фактов (Горкин, 2011) через систему сбора информации и нормативные способы ее обработки, которые, в трактовке размещенного знания, спроектированы так, чтобы укреплять господствующую позицию.
Здесь обозначается проблема, на которой акцентируют внимание критики феминистской теории: бесконечное дробление позиций, их неустойчивость и переменчивость. Сколько и каких признаков исследователя необходимо учесть, чтобы соотнести результаты одного с результатами другого? Эта проблема хорошо знакома всякому географу, подступавшемуся к задаче интегрального районирования территории, и в общем смысле решена созданием «мягкой методики», формирующей кортеж ключевых признаков (Каганский, Новиков, 1989), специфичных для этого конкретного случая (Смирнягин, 2011).
К настоящему времени понимание позициональности значительно расширилось и углубилось (Simandan, 2019), выйдя за пределы изначального фокуса на гендерную проблематику к широкой проблеме разных способов познания мира. Симандан выделяет 4 эпистемологических основания расположенности знания, обуславливающих различие между знаниями, произведенными в разных позициях: реализованность лишь одного из возможных миров (и его низкую вероятность); неполноту и неравномерность наблюдаемого мира относительно всей реальности в зависимости от социального положения наблюдателя; неполноту фиксируемых данных по сравнению с полнотой наблюдения; неявность части знания и сконструированные отношениями власти барьеры для его распространения. К этому следует добавить представления нерепрезентативной теории (Thrift, 2008) о невозможности описания «в моменте» и фундаментальной ретроспективности знания в отличие от перспективности восприятия.
Наконец, завершающий штрих в мультипликацию позиций вносит представление Соджи (Soja, 1996) о третьем пространстве как упорядоченном наборе представлений о Других из каждой позиции. Для Соджи на эти представления влияют как реальные пространственные практики, так и репрезентации различных позиций, а также воспринятые актором представления одних Других о прочих. Соджа таким образом окончательно запутывает отношения между позициями, с одной стороны показывая их наличие и относительную устойчивость, с другой – акцентируя на многообразии отношений между ними.
Территориальность как ключевое свойство позиции
Устойчивые позиции, которые возможно определить снаружи, самоопределяемые собственным населением (не только человеческим), входящие в отношения с другими позициями, можно описать как высоко-территориализированные. Территориализация – процесс обретения объектом границ и устойчивых гомогенных свойств сформированной таким образом совокупности. Мы употребляем это понятие в делезианском смысле как разновидность «шершавого» пространства, в котором оно вошло в понятийный аппарат теории ассамбляжей (Деланда, 2018).
Ассамбляжи – сборки элементов различного происхождения, объединенных любыми типами отношений (функциональных, материальных, чувственных и др.), в которых возникают эмерджентные эффекты. Территориализированные ассамбляжи (сборки) обладают устойчивым набором элементов и отношений между ними, в них как минимум есть, а как максимум – преобладают материальные компоненты, а значит появляется характерный для них пространственно-временной масштаб. Компоненты высоко-территориализированных ассамбляжей более однородны, их границы более четкие. Повышение связанности компонентов повышает гетерогенность и, как следствие, ассамбляж становится менее территориализированным. В более территориализированных ассамбляжах возможно кодирование, то есть процесс упорядоченной передачи информации, однозначно считываемой внутри границ. В результате этого создается идентичность территориализированного ассамбляжа.
Территория не есть только проекция государства или иного института на земную поверхность (на которой оно проявляет территориальность власти) (Sassen, 2013), она создается плотными сетевыми взаимодействиями агентов разного рода, производя «эффект территории» (Пейнтер, 2022). В результате, сама территория становится сложным агентом, проявлением ассамбляжа высокой степени территориализации, способного в результате к пространственным отношениям как сложное целое. Субъектность территории как таковой, как целого, сочетающего человеческие и не-человеческие, материальные и экспрессивные элементы реактуализирует ключевые для географии хорологические концепции (Ратцель, 1898; Semple, 1911).
Отметим на полях, что Родоман (2007 (1997)) выступал за весьма оригинальное представление о территории как особом способе географического воображения, квазидвумерной упорядоченности объектов, который воображает географ, глядя на карту или представляя себе ее. То есть территория по Родоману буквально создается в процессе взаимодействия с картой, что очень близко к современному пониманию карт как способа территориализации через отношения власти (Kitchin, Dodge, 2007).
