На горизонте Мраморного моря

– О чем задумался? – окликнул его со спины знакомый голос? – По коням? Или здесь остаться предпочитаешь?

– Поехали. Пока, здесь, не слишком уютно.

************************************************************************

На следующее утро, когда Петр мирно вкушал тост, запивая черным кофе, раздалась трель телефонного звонка.

– Здорово, старик? Как твои делищи? – прохрипел с того конца линии Саша.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – чтоб не сглазить. Ты то, куда запропал?

– Куда я пропал? Тоже весь в делах. Аки пчела. А ты то готов? Альберт, сказал, что завтра с тобой можно будет все оформить.

– У меня все в ажуре. Деньги на счету собраны. Завтра с утра в офис, там будет свой юрист, оформим сделку, регистр, потом в банк, перекину сумму на «Карат», подписи поставим. Получу пакет документов.

– Прекрасно. Альберт тобой очень доволен.

– А с чего ему быть недовольным? Не каждый день несколько сот тысяч зеленых кидают в его дело. Радуйся и купоны стриги. Ты, я вижу, тоже не в печали.

– Разумеется. Ведь и я, с завтрашнего, дня к «Карату» прилеплюсь. Альберт сказал, что буду под твоим началом. Но премию первую получу от него. За то, что тебя нашел. Вот так. Я постараюсь тебя завтра застать в конторе. Что не говори, приятно иметь друга-миллионера! Так и самому, глядишь, что перепадет.

– Это ты про Альберта?

– Уже про тебя.

– Не торопи. До миллионера мне еще как до Китая.

– Не скромничай.

– Сашок. Ты, лучше, вот что, мне поведай, если в курсах, конечно: Ксения – она, просто, секретарь или нечто большее?

– Как понимаю, она владеет, в фирме, информацией самой конфиденциальной. Полномочия широкие. А так, – личный секретарь генерального. Кто ж еще?

– Я, в том смысле, что она и Альберт…? ну, ты понял меня.

– Понял, не тупой. По-моему, нет. С чего ты так подумал?.. – Нет-нет, – уверенней произнес Саша. – На кой она ему нужна? У него, жена – грозная баба. Ему, что? Проблем на работе мало? Я, по крайней мере, ничего такого не замечал. Раньше, еще до женитьбы, он в сауны лазил частенько. С проститутками. Как полагается. Но это было давно. Сейчас на уме – деньги, бизнес, политика, опять же. Куда ему этот геморрой, с женскими приключениями? Он не очень то сентиментален. А что это ты интересуешься? Запала девка в душу соколику?

– Да так. Праздный интерес.

– Рассказывай! Кого обмануть хочешь? Не тушуйся! Ксюха – баба красивая. Мне самому мила. Но, я ж говорил, замысловата больно, мне несподручно с ней возиться. Так что – дерзай ты!

– Ты, сам то, еще не в партии своего патрона?

– Формально нет, но можешь считать, что уже там. На следующей неделе – членский билет получаю.

– Да ну?! Я же в шутку спросил. Тебя то, каким ветром туда занесло? На кой черт тебе политика?

– Я и сам толком не знаю. Да вот Альберт со своей агитацией пристал. Думаю, а почему нет? Дело многообещающее, глядишь, выплыву, куда, на этой волне. Партийный босс – свой человек, ему буду помогать – он мне поможет. Так, стройными рядами и в правительство войдем.

– Похоже на какой то бред. Или комедию.

– А чем мы хуже тех, кто в думах и кремлях штаны протирают?

– Мне всегда казалось, что это – не наше дело, Саша.

– И я так раньше думал, а теперь, с Альбертом, вижу, нет ничего невозможного. С деньгами, грамотной организацией и такими вождями, как он – мы и сами с усами. А что ты удивляешься? Это же наша страна или нет? Кому, как не нам, Петя, ей управлять? Кстати, сдается мне, Альберт, на тебя, и в этом плане, надежды возлагает.

– Боже! – Петр, поднес руку к лицу и поправил волосы, – А, без меня, как-нибудь нельзя?

– Петя, не будь дураком. Дело верное. Вместе мы – сила. Пользуйся, пока фортуна поворачивается к тебе крупом, – хватай ее за хвост!

– Саш, если б он что поумней нес! А то завернет – хоть стой, хоть падай! А, я, получается, по-твоему, должен, как попка за ним повторять? Людей пичкать этой чушью?

– Чудак человек. Альберт знает, что говорит. В отличие от нас. Резок бывает, признаю. Но, по сути, он прав. Я тебе больше скажу, вся эта болтовня не так уж и важна. Меня самого идеология волнует не шибко. И это – нормально. В партии могут быть разные точки зрения. Главное – общая цель пробиться наверх. Для этого нужна одна основная консолидирующая идея. И она у нас уже есть. Кроме того, она имеет отклик в народе. Что еще надо? Будет власть – будут деньги. Большие деньги, Петя. Тебе ли мне объяснять?

– Ладно. Мое мнение не поменялось. Мне эти игры не по нутру. Ты хочешь – лезь туда. Я воздержусь. Давай, до завтра.

************************************************************************

Первое, что увидел Петр за открытой бронированной дверью, были квадратные очертания Толика. Второе – пытающийся вынырнуть из-за его спины маленький шустрый человечек, в синем костюме и, до лучезарного блеска, начищенных ботинках. Он смачно скрипел ими о плиточный пол, спеша предстать перед лицом Петра. Неповоротливый, громадина Толик препятствовал ему осуществить этот маневр.

– Доброе утро, Анатолий.

– Утро доброе.

– Альберт у себя?

– Пока нет. Вот, Аркадий Эммануилович Вас встречает, – с этими словами он развернул стену своих плеч и пропустил, наконец таки, маленького человечка вперед.

Тот – сама любезность, заискивающая и слащавая. Черты лица острые. Каштановые глаза осторожно изучали вновь прибывшего. Черные редкие, но длинные волосы – зачесаны назад. На переносице покоились очки в тонкой роговой оправе. Он показался Петру забавным, хоть и не слишком симпатичным.

– Петр Константинович? А я вас заждался. С вашего позволения, Плисецкий Аркадий Эммануилович. Можно, просто, Аркадий, – он сделал жест, приглашающий следовать за ним. Я адвокат ЗАО «Карат». Альберт Николаевич поручил мне сопровождать формальную часть сделки. Он сам подъедет часа через пол. А сейчас, вы сможете, без суеты ознакомиться с пакетом документов, подготовленных мной. После чего, поставите свой автограф для того, чтобы сегодня же стать акционером и совладельцем нашего «Карата». Последние слова Плисецкий договорил уже в приемной. Петр бросил взгляд в сторону, где в прошлый раз впервые увидел Ксению. На сердце потеплело. Напряжение от ожидания ответственного шага улетучилось. Она находилась на своем месте. Наверное, еще пару минут назад, ее длинные пальцы скользили по клавиатуре, набирая неведомый ему текст. Она спокойно и ласково смотрела на Петра. Ему почудилось, что она тоже рада его видеть. Как будто с небес, пролились на него потоки неземного счастья. И он купался в них. Но ничего, кроме взгляда, не выдало его волнения. Он поприветствовал ее.

– Доброе утро, – откликнулась она.

Плисецкий, с кошачьей настороженностью, наблюдал за каждым движением Петра. И Петр почувствовал это затылком.

– Присаживайтесь. Ознакомьтесь с бумагами, – он протянул ему, лежащий до этого на столе веер из печатных листов. Здесь, в основном, есть все, что необходимо, за исключением подписей, печатей и суммы, что вы намереваетесь внести. Пока Вы заняты, если Ксения позволит, я сам сделаю для нас кофе.

Петр ушел в чтение. Внимательно просмотрев лист за листом, он с удовлетворением заметил, что бумаги оформлены профессионально. Они недвусмысленно обозначали его права и обязанности, а самое главное, сулили приличную долю прибыли, от выделенного ему бизнеса. Среди прочего, он нашел и приказ о назначении его исполнительным директором филиала «Карата».

По коридору заскрипели ботинки Альберта. Петр повернул голову и увидел будущего шефа во всей красе. На нем был кофейный костюм, на заколке галстука блестела бриллиантовая слеза. Он был аккуратно причесан, безупречно выбрит, благоухал дорогим одеколоном. В целом, выглядел довольно картинно.

– Петр! – он широко улыбнулся и протянул руку для приветствия. – Прошу ко мне. Ксюша, Аркаша, всем – доброе утро!

Петр продолжил изучать бумаги уже в кабинете Альберта.

– Все ли устраивает, Петя? Ничего от себя добавить не хочешь?

– Нет пока. Все гладко выглядит.

– Акции номиналом по 5 тысяч рублей передам тебе прямо сейчас, после того как подпишешь бумаги. Потом поедем в банк, перекинешь при мне на наш счет бабули, и основное событие сегодняшнего дня совершится. Ты уже видел приказ о назначении тебя исполнительным? Ну вот. Неплохо бы вечером, обмыть сделку, твой новый статус, да и за успешное сотрудничество выпить. Ладно, не будем забегать вперед. Ты готов? Или еще не дочитал?

– Еще десять минут, если ты не против.

– О чем речь!

Повисло молчание. Петр шуршал листами. Однако тишину вскоре разорвал голос Толика, раздавшийся по громкой связи.

– Альберт Николаевич, какая-то женщина Вас просит.

– Что еще за женщина? – раздраженно гавкнул хозяин.

– Не знаю. Я сказал, что если вы ее не знаете, не примете ее здесь. Тем более вы – заняты. Но она не унимается, визжит, кричит. Вся в слезах уже. Она на улице. Ксения впускать не велела, и переключила меня на Вас. А.… Вот. Она говорит, что ее зовут Казакова Елена, магазин автозапчастей на Блюхера.

– Знаю такой магазин. Черт знает что. Ладно, впустите ее ко мне.

Через минуту в кабинете возникла женщина лет 50, немного полная, с опухшим покрасневшим от слез лицом. На ней был кожаный пиджак. Из под пестрого платка выбивалась прядь рыжеватых, вьющихся по овечьи волос. Большие серые глаза робко окинули взглядом присутствующих. Женщина явно не решалась начать разговор, в присутствии Петра.

– Ну, привет, Лена. Как же. Помню-помню. Только не тяни кота за хвост. Если действительно, что-то срочное, выкладывай, не стесняйся! Здесь, все свои. Если же дело терпит, – зайди в другой раз и не отвлекай. Потому, как времени на пространные разговоры не имею.

– Альберт Николаевич, – губы у Лены задрожали, голос задребезжал, еще чуть-чуть и она сорвется на рыдания. Но, неизвестно откуда взявшимся усилием воли, она подавила спазм, всхлипнула, и продолжила – В среду вечером пришли какие-то лбы. Была я и муж. Спрашивали, под кем мы работаем. Я ответила. Они мне – что такого не знают. Что район этот был всегда их. Были, мол, в отлучке. Теперь вернулись и порядок наведут. Забрали 2 комплекта дорогой резины и укатили. Пригрозили вернуться и проверить, соврала я или нет. Я позвонила Калинычу. Не дозвонилась. Он, наверное, номер сменил. Уже тогда хотела искать Вас.

– Что ж не искала?

– Хотела уже идти.. Но, вчера, тоже под вечер, нагрянули, – слезы навернулись на ее серые коровьи глаза. – Снова ту же песню: район, мол, их. Вы прибрали не свое. Должна платить им по 500$ ежемесячно. Муж попробовал возразить, его …– Лена зашлась безудержным плачем. Избили.. Избили страшно. Весь в крови был. Забрали в реанимацию.

– Что в больнице сказала?

– Сказала, что на улице хулиганы напали. Так они велели.

– Правильно. Надеюсь, с ним ничего страшного?

– Перелом руки и бедра. Сотрясение.

– Успокойся. Все образуется. В милицию вызовут, держись версии с хулиганами. И ему передай. Они как себя назвали?

– Братья Демидовы.

– Обещались навещать?

– Сказали, что и сегодня приедут. Им на BMW инжектор нужен.

– В общем так. Не хнычь. Вопрос решим… Что за Демидовы? – протянул он задумчиво. Он взял трубку и набрал номер:

– Калиныч? Есть дело. Возьми с собой кого-нибудь позлее и на Блюхера дуйте. Магазин автозапчастей. Сигнал поступил. У меня, тут, хозяйка сидит вся в соплях. Ты ей номерок то новый кинь, а то не достать защитника. Ты же знаешь, мне, сейчас, этим заниматься некогда. А там беспокойно. Какие то Демидовы. Типа освободились, ну и претендуют. Поставь на место. Ясность наведите.

– А, ты, Лена, ноги в руки и дуй к себе в магазин. Калиныч и еще один орел покрутятся там у тебя, сегодня. Выясним, что это за фрукты, и чего они стоят.

После вышеописанного эпизода, Петр, Аркадий и Альберт без сучка и задоринки исполнили ранее намеченный план. Документы надлежащим образом были оформлены, подписи поставлены, акции куплены, деньги переведены. Только под вечер они вернулись в офис. Осталось поднять бокалы за успех будущего бизнеса и новое партнерство. Решено было отметить это событие дорогим коньяком, но без излишней помпы, в рабочем кабинете генерального.

– Давай, Петр, выпьем за наш общий дом «Карат»! – Альберт поднял руку с мерцавшим в стекле золотистым напитком.

– За нас! – добавил от себя к тосту Петр. Левой ладонью, он с удовольствием поглаживал, черную папку, с недавним приобретением.

Не успел пряный вкус растаять в их ртах, как по громкой связи Ксения доложила:

– Альберт Николаевич, к вам Суханов и Григорьев.

– Добро пожаловать, – живо отреагировал шеф.

В кабинет вошли двое мужчин в просторных кожаных пиджаках. После их появления места в кабинете заметно поубавилось, стало, как будто, даже темнее. При взгляде на их лица, в первый раз, трудно было испытать что-нибудь еще, помимо страха. Петру подумалось: – как странно, что за такими благозвучными фамилиями могли скрываться столь отталкивающие рожи. Тот, что повыше – почти альбинос. На бледной голове торчал ежик из желтых и жестких волос. Взгляд выцветших глаз – жесткий и диковатый. Он внушал сильное сомнение, в уравновешенности его обладателя. Крупный, кривой, без сомнения, не раз ломаный нос. – Такая физиономия смотрелась бы очень органично вкупе с гестаповской униформой, – предположил Петр. Второй, был несколько ниже первого, но значительно превосходил его по габаритам. Он был просто огромен. На массивной бычьей шее крепко сидела круглая голова с плоским матовым лицом. Короткие каштановые волосы лоснились. Карие глаза, сквозь щели припухших век, отливали коварным блеском. Толстые, сизые губы – искривлены улыбкой. Он заговорил:

– Здорово, Алек. Задал ты нам сегодня задачку.

– Неужто не справились?

– Обижаешь. Чтоб мы, да и не справились?

– Если не считать, что чуть мочиловым не кончилось, то все Ок. – вступил блондинистый ежик.

– Ближе к теме, – посерьезнел Альберт.

– Да нет. Все нормально, Алек. За Горелым грешок водится – лезет в бутылку, раньше, чем поймет, что к чему. – Здоровяк, плохо усмехнулся. – Еще немного и оттяпал бы законнику голову. Один из Демидовых в законе. И самое смешное, – я его отлично знал раньше. Это же – Дема Охтинский. Хорошо, я узнал его, а то ведь, Горелый ему уже перо к горлу приладил. Резкий, – только успевай сдерживать. Могли бы вляпаться в войну. Короче, я тему просек. Перетерли. Замяли непонятки. В натуре, 8 лет назад Дема район держал. Пока не сел. Сейчас, вышел – и по своим местам. Там, раньше продуктовый магазин был. Им платили. Потом все поменялось. Наше стало. Ну а они – с зоны, дурака валять. Тебя прекрасно знают. Варежку, на твое, не разинут. По пьяни, на понтах налетели на барыг. Помирил я братву. Младшенький Демидов подрос. Боец. Порешили так – забрали резину – ладно. Туда больше не сунуться. Бабе и мужику ее, внушим – сами виноваты. Старых хозяев, тем более, авторитетных, надо знать. А то пререкаться с законниками! Такие номера бесплатно не проходят. Еще дешево отделалась. Ну, я хохотал, потом, с Горелого! Он, мне сказал, что Дему за фраера принял. Бля буду, крови бы размазали сегодня! Младший Демидов уже волыну достал! Приключения!

– Значит, можно сказать, с победой вернулись домой? Давайте и вам коньячку плесну!

– Так что, стало еще теснее в городе. Демидовы прибавились. Думаю, все же, без кровопускания, эти не обойдутся. Почти все поделено. И только недавно устаканилось. А они прут сломя голову. Море по колено. Может притянуть их к тебе? Сгодятся, может, на что? Пока бед не натворили?

– Дельная мысль.

– Где найти их знаю. Добазаримся – запишу их в актив.

– Эх, бойцы-бойцы, женщину, так-таки без резины оставили. Не отстояли, не уберегли.

– Калиныч. Максимум, что можно было сделать. Или ты хотел, чтобы мы их порюхали?

– Я бы запросто! – вмешался Горелый. – Шик! – и Демушка отдыхает без собственной репы!

– Трепло. Сам бы уже холодный, как два часа валялся. Братуха то его, волыну не играться достал.

– А ты на что? – артачился Горелый.

– Алек, скажи, тебе надо было это? Зачем нам кровопролитье? Авторитет мы не потеряли, деньги – тоже. Остались при интересе. А баба… Баба свое отобьет. Пусть радуется, что так обошлось.

– Все правильно, Калиныч. Светлая голова. За это и люблю тебя. – шеф одобрительно закивал. – Ты, Горелый, прислушивайся к нему. Не предосудительно это. А то, и правда, запала в тебе многовато. Боязно, – как бы сам себя не подорвал.

– Альберт, ты же сам сказал?

– Что я сказал? Может, проверить тебя хотел? Теперь, вижу, одного тебя на стрелки и на разборы посылать стремно. Поднимешь шухера, потом замазывай за тобой!

Горелый скорчил оскорбленную мину. В эту минуту, по громкой связи, ангельский голос Ксении, возвестил о прибытии Саши.

– Ладно, братва. Спасибо, за миссию. На этой недели, знаете, что делать? – Альберт посмотрел на Калиныча со смыслом.

– Знаем. Память еще не отшибло. – они поднялись, пожали руки Альберту, Петру и направились на выход.

Едва они исчезли, в кабинет, по обыкновению, вразвалочку, вошел Саша.

– Здравия желаю. Я маленько задержался. У вас все топ-топ?

– У нас, все в лучшем виде, – отозвался Петр, который, наконец, с облегчением увидел лицо друга.

– Я то, теперь, могу на что-то рассчитывать?

– От «Карата», тебе премия в штукарь. Это – моим личным приказом. А работать будешь под Петром. С него и спросишь что, когда и за сколько. Знаю только, что на месте сидеть не будешь.

– Я думаю, что в качестве моих вторых глаз, он мне очень пригодится. Когда плечом к плечу работает старый друг, можно горы свернуть, – произнес Петр.

– А тебе, Петр Константинович, я выделил у нас в офисе кабинет. А как ты думал? Сейф пудовый, финская мебель. Тихо. Спокойно. Вот ключи. – Альберт брякнул о стол металлической связкой. Теперь, здесь все твое. Твой второй дом. Сейф, кстати великолепный, банковский. Можешь смело хранить все твои сбережения. У нас тут неприступная крепость. Круглосуточная охрана. Все входы бронированы. Трехуровневая шведская сигнализация. Код цифровой, на сейфе, сам придумаешь. Располагайся.

А, ты, Сашок, тоже коньячку тресни, раз пришел.

– Давай, – без раздумий согласился тот. – Эх, когда у меня будет такой же кабинет?! Ты, Петр, налегай на работу, поактивнее. Тоже хочу директорское кресло, секретаршу, сигару в зубы.

– Размечтался! У тебя еще и черной работы неперелопатить! Смотри, не загнись! – одернул его шеф.

– И это слова друга! Какой же спрашивается смысл иметь богатых друзей? Верно, Петь? Если они не могут помочь тебе сделать твою жизнь легче и приятнее.

– Ты и так, как кот в масле. А будешь, исполнителен и проворен, будут тебе и молочные реки, и кисельные берега.

Из офиса Саша с Петром уехали вместе.

– Ты сейчас домой?

– Домой, моя благоверная меня ждет. Завтра – послезавтра сам по объектам поезжу, войду в курс дела, потом свяжусь с тобой… А ты, ведь, Сашок, ни словом не обмолвился о криминальном статусе Альберта.

– Да, брось, – лениво протянул Саша. – Я упоминал о его начинаниях. А, кто в эту воду вошел, сухим не выйдет. Да и многих воротил ты знаешь, кто этого избежал? Он контролирует различные сферы деятельности. Знаешь же сам, иметь вес, в известных кругах, для этого не бесполезно.

Петр пожал плечами.

– Вот именно. Сам прекрасно понимаешь. Не в первый раз замужем. Видел его. Он инициативен, умен, энергичен. Пашет – только поспевай. Золото, не человек. Так что, твоя щепетильность – излишня.

Петр не отвечал. Фигура Альберта его отталкивала, с самого начала, и эта безотчетная неприязнь не пропадала. Но ему не хотелось задумываться над природой этой антипатии. Раздражали манеры шефа. Тот развязный, повелительно-снисходительный тон, холодящий взгляд его стальных глаз, и даже походка. В нем развилось стойкое неприятие своего партнера и непосредственного начальника, на физическом уровне. – Отчего? – спрашивал себя Петр. – Разве физические симпатии должны влиять на деловые отношения между мужчинами? Всегда думал, что нет. То, что естественно в пансионе благородных девиц, нелепо в жестком мире бизнеса. Не все ли мне равно насколько он обаятелен? Однако все четче Петру открывалось, что причина неприятия таилась не в облике Альберта, но в том, что стояло за ним. В его сущности. Петр осознал, что он и Альберт, на личностном уровне, во многом, антиподы. Он чувствовал, в последнем, человека, считающего себя в праве, распоряжаться судьбами, привыкшего пренебрегать интересами других, и ставить ногу на горло. Общаться с таким субъектом, даже по необходимости, стоило Петру немалого усилия. На время общения с ним, он должен был отказаться от самого себя, играть чужую для него роль. Но он был обязан сделать это для того, чтобы органично войти в круг. Чтобы казаться Альберту и иже с ним своим. И, к великому сожалению, он не видел другого способа, чтобы достичь заветной цели, кроме как участвовать в столь безрадостном спектакле. Он злился на самого себя. – Может быть, это мой дефект? Ведь я сам презираю беспомощное чистоплюйство? И знаю прекрасно, что в белых перчатках настоящая работа не делается. Мне не хватает мужества? Как бы ни так. Я пройду этот путь до конца.

Петр еще не знал, насколько чужеродна для него среда, в которую он вступал, но смутное предчувствие шептало ему, что он обрекал себя на повседневную жизнь в тылу врага.

– У тебя есть мечта? – после минутного молчания обратился он к другу.

– Мечта? Миллион зеленых заработать. Или в лотерею выиграть. – Саша весело закряхтел. Чего это ты?

– Да так. Вот ты, я, Альберт, большинство только и думают, чтобы заработать, ухватить. Рвем когти, из кожи вон лезем, а дальше то что?

– Загнул! Далеко смотришь! Не знаю, что дальше. Но придумал бы, не переживай. На Гавайи бы махнул! Пляж, девочки! Построил бы себе виллу, курил бы сигары и катался на серфе.

– Не плохо. Тебе, допустим, этого достаточно. А почему, к примеру, Альберт не на Гавайях? Ему, думаешь, на это удовольствие не хватает?

– Альберт – другой человек. Амбиций больше. Хочет быть крутым. Круче и круче. Я не таков. Мне миллион или два, и только меня и видели!

Петр невесело рассмеялся в ответ:

– Сколько таких, как ты. Не имея гроша за душой, мечтают о миллионе. А выпадет одному из тысячи раздобыть его, в пылу борьбы за выживаемость, и что потом? Как правило, забывают о своих наивных мечтах и жаждут все больших и больших денег. Новых финансовых рубежей. Превращают жизнь в погоню за богатством, в соревнование на этой стезе, с другими и самими собой. Становятся одержимыми. Становятся такими даже прежде, чем заработают первый миллион. Они не видят жизни, она проносится мимо них, им нет времени остановиться, чтоб оглянуться, обнять ее и почувствовать, что живешь. Столько лет проносится в этой кутерьме. Так проработаешь, как заведенный механизм и умрешь. А твоя жизнь – словно ее и не было. Ведь если вдуматься, из чего, в основном она состояла? Из мыслей о работе и как заработать. И из редких перерывов, бездумных и бездарных. Не скучно?

– Не знаю. Может и скучно. А, по моему, совсем не скучно. Это, Петя, и есть жизнь. Как ей еще пройти? Что ж, предлагаешь все бросить? Конечно, в чем-то ты прав. Но если так рассуждать, станет довольно грустно. Но я то, как раз не одержим. Мне б деньжат немножко. И, я буду очень даже весел. Я найду, куда их пристроить. И грустить не буду. И тебе не советую.

************************************************************************

Больше двух месяцев прошли, с момента приобретения Петром акций Карата. В город вот-вот должно было прийти лето, но в последнюю неделю мая зарядили дожди. За это время Петр основательно вошел в курс дела. Правобережный комплекс был сдан. Начиналось возведения первого этажа комплекса на Петроградке. Работа захватила его, он уже не чувствовал себя чужим на этом новом для себя поприще. Еще, от силы, месяц и он пригласит на Петроградскую первых арендаторов для несения задатка. Приближалось время собирать камни. Саша оказался совсем не так необходим ему на строительстве, как предполагалось. Он присутствовал там, по началу, но рвения проявлял не слишком, а вскоре и вовсе потерял запал. Тогда Петр, никак не выразив неудовольствия, перевел его хозяйничать на Петроградку. Петр и Карташов довольно быстро сработались и справлялись с поставленной перед ними задачей неплохо. Последний, и в самом деле, оказался дельным человеком и знающим инженером. Отличался он, правда, также и занудством. Кроме того, Карташов, почему-то, панически боялся Альберта. Оставалось только удивляться, как случилось так, что он до сих пор у него работает. Петр не раз отмечал, про себя, что инженер не прочь перейти на какое-либо другое место работы, но мешал ему все тот же страх перед генеральным. Этот факт озадачивал Петра оттого, что существенных оснований для этого страха, он не видел. – Запуганный тип, – подытожил он. Более того, Карташов, в первые дни, опасался также и Петра. Был с ним сдержан, взвешивал каждое слово. Петру, казалось, что он чего-то не договаривает. Однако, по прошествии месяца, как-то само собой, их отношения переросли в доверительные. Карташов, наконец, сообразил, что для его персоны, Петр никакой угрозы не представляет. Неожиданно для себя, он обнаружил в нем уважительного и благожелательного человека, который даже искал с ним приятельских отношений. Для забитого и непонятно чем напуганного Карташова, такой оборот был в новинку. Сейчас же, он настолько переменился к Петру, что даже пересмотрел для себя его положение в своем личном табеле о рангах. Он решил, что Петр много ближе к нему Карташову, понукаемому инженеру, нанятому специалисту, чем к высокому начальству и хозяевам. Не раз, в коротких беседах с Петром, у него выскакивало типа: – Наше дело подневольное, Петр Константинович. Это им, Альбертам, решать: дышать нам или не дышать. Этот новая интонация в высказываниях Карташова, в первый раз, даже задела Петра. Но в последствие, он предпочитал благоразумно смирить самолюбие и переводить разговор на другие темы. Вообще, это был замкнутый человек и единственно чем мог быть интересен коллегам и директорам – доскональным знанием своего дела. Рабочих он чурался не меньше начальства. Они всегда оставались для него людьми второго сорта, не обремененными культурой и ничем не брезговавшими. Единственно к кому, из среды рабочих, он питал нечто, вроде уважения это – Никифорыч. Но и уважением, в строгом смысле, это было нельзя назвать. Скорее недоумение, удивление. Он тщательно пытался скрыть, даже от самого себя, это глубоко гнездившееся и раздирающее его изнутри чувство. Ему казалось, что его достоинство, как способного инженера, прирожденного технаря страдает от осознания того, что этот опустившийся, почти спившийся мужик, бывший зэк, мог сходу выявить малейшую поломку или дефект в самых разных сложнейших механизмах. Мог, с непостижимой точностью и непринужденностью, сообщить о количестве необходимых материалов и недостатке конструкций. Ведь для этого, ему самому, опытному инженеру, порой требовалось значительное время, работа со справочниками, помощь спецов в разных областях! Незаурядные способности Никифорыча окутывали того в глазах Карташова таинственным ореолом. Петр, напротив, был рад перекинуться словечком с работягами. Больше других ему импонировали тот же Никифорыч и Андрей. Он отметил для себя, что этих простых незлобивых людей, далеких от многоходовых экономических и бюрократических комбинаций, не тревожила жажда наживы, борьба за место под солнцем, и желание выделиться. Единственное, что их волновало, всерьез, – наличие работы и горячительного. И не беда, если нет разносолов. Попивая технический спирт, и мирно травя байки, они могли проводить целые воскресные сутки, не покидая родной теплушки. Как-то, жуя бутерброд, в описанной компании, Петр решился спросить: