На горизонте Мраморного моря

Ласкающее солнце средиземноморья делало свое дело. Дышалось по-другому, чувствовалось по-другому, хотелось улыбаться, быть непринужденной и ничего не бояться. Перед взором проплывали пиццерии, пастиччерии, корнеттерии, скульптуры мадонн, часовенки, фонтаны, приветливые загорелые лица.

Они достигли великолепного в своей красоте парка Беллини. Он утопал в цветах, зелени кустарников, пальм, пиний. Клумбы и дорожки оформлены с аккуратным артистизмом. Здесь, в этот час, гуляли люди. В основном, это были матери с детьми и дамы преклонных лет. Сорванцы носились взад-вперед, крича и толкаясь. Матроны, расположившись на скамеечках, вели бесконечные беседы на самые приземленные темы, поминутно одергивая своих чад. Женщины пенсионного возраста степенно общались в своем кругу. День клонился к закату. Солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев, как будто говорило – «до завтра!» и обитателям Катании, и уходящему дню. За какой-то час опустились сумерки. Петр и Лора, как и большинство посетителей, покинули парк. Они еще успели перекусить в небольшой пекарне, отведав неповторимые сицилийские аранчини и карточчиате. Это было (как сказали бы в Одессе) что-то особенного! Вернулись в отель уже под белым, разгонявшим густой мрак, светом фонарей. Так прошел их первый день во второй столице Сицилии.

Неделя пролетела незаметно, как это и бывает в подобных путешествиях, и вот уже завтра, они должны отбыть в Неаполь. Не сидеть же все дни в Катании! Недаром говорилось: увидеть Неаполь и умереть! Ну, допустим это перебор, но неспроста же! А значит, нужно посмотреть и прославленную столицу Юга Италии с ее живописными окрестностями. Билеты взяты на вечер. А сейчас, наша парочка пешком возвращалась с побережья в город. Сегодня, Лора, вопреки настояниям Петра, одела мини-юбку. Ей наскучило быть конформисткой, приспосабливаясь к местным традициям. Она, в конце концов, современная и независимая женщина! Петр успокаивал себя мыслью, что это уже последний день здесь. – Завтра уже, будем в Неаполе. Там этим, надеюсь, никого не удивишь. Было около трех часов пополудни. Как и следует, в это время, припекало изрядно, и они старались держаться тени. Улицы пустынны, то, что испанцы называют сиестой. Тем не менее, одинокий приглушенный звук достиг их слуха откуда-то слева. Похоже на работающий мотор. Звук постепенно усиливался. Двигатель мотоциклетный, – подумал Петр. Но не он, ни она, не придали значения бороздившему улицы, где-то поблизости от них, транспортному средству. Они утомились, и мечтали скорее добраться до отеля. Шум мотора, тем временем, становился все более раздражающим и напористым. От устрашающего треска, уже даже стало закладывать уши. Лора и Петр остановились, прижались к обочине. Жуткое мото приближалось, и лучше было посторониться, чтоб ошалев от рева мотора, не броситься, сдуру, под колеса. Ждать осталось не долго. Буквально, в следующие мгновенья, транспорт, испускавший столь пронзительные звуки, показался из-за поворота. Но что же это такое? Спустя еще пару секунд, уже можно было разглядеть мотоколяску, вероятно, инвалидную. Назвать ее так, правда, язык не поворачивался. Уж, слишком быстро она неслась, слишком большие колеса имела, слишком ревел ее мотор, слишком лихо и свирепо клубились пыль и дым вслед за ней. Водитель ее, вернее, водительница вид имела умопомрачительный. Старушенция иссушенная солнцем подобно вобле с диоптрами на крючковатом носу. С живостью, достойной пилота формулы-1, она, костлявыми ручонками, управляла рычагами супермашины. Косынка победоносно развевалась на ее голове. Весь облик, несмотря на комичность, был преисполнен достоинства и независимости. Она исчезла стремительнее, чем появилась. Наши влюбленные, ошеломленно проводили ее взглядом. Сонное настроение, как рукой сняло. Вволю посмеявшись, они продолжили свой путь. Однако брести в тишине им суждено, и в этот раз, было не долго. Еще один моторчик настойчиво приближался к ним. Он звучал много размеренней и деликатнее. Если бы не усыпляющая тишина сиесты никто бы его не услышал. Какой-нибудь минимокик или мотороллер. Что его опасаться? В этот раз, они не остановились.

И, наверное, зря. Потому, что появившийся из-за поворота, на железном коне, молодой человек, слишком долго был не в силах оторвать глаз от аппетитных ножек Лоры. Мотороллер повело. Управление вышло из под должного контроля. Вероятно, мотоциклист забыл на критически долгий интервал времени о руле. Беспомощные кренделя, что он стал выписывать, кончились бы больницей для седока и серьезным ремонтом для машины. Однако, каким-то чудом, парень сумел выудить свое мото из положения, казавшегося безнадежным. Ведь он уже, заскочив на бордюр, был в метре от стены! Честь и слава ему! В последний момент, он понял, что допустил оплошность и, собрав все свое мужество и способности эквилибриста, спас себя и машину. Резкими движениями утопающего, хватающегося за соломинку, он качнул два раза рулем влево и удержал-таки корпусом баланс. Уйти от столкновения удалось

Лора прыснула. Петр рассмеялся в ответ:

– Молодец парень! Хрестоматийная картинка. Вот, что делает с нами женская красота! Так и живем. Еще чуть-чуть, – и костей бы не собрал. А этот, все-таки, – умница! Важно – вовремя опомниться и осмотреться вокруг. Он успел. Ну и повезло, конечно… Теперь, ты поняла, как безответственно поступила, вырядившись так опрометчиво?

****************************************************************************

Состав тронулся. Перрон города Катания уплывал. В купе, где выдалось путешествовать Лоре и Петру, ехали, помимо них, еще три человека. Двое мужчин и женщина. Все трое, далеко не молоды, вероятно, пенсионеры. Тем не менее, один из мужчин, весело и дружелюбно настроенный, даже помог Петру водрузить чемодан на полку. Лора и Петр перекинулись несколькими фразами, прежде чем усесться. Попутчики, сразу же, с плохо скрываемым интересом, принялись их разглядывать. Первым не выдержал помогавший грузиться:

– А вы откуда, если не секрет?

– Какой секрет! Из России, из Петербурга.

– О-о! – протянули оба мужчины. Веселые глаза одного из них приняли задумчивое выражение.

– Что значило это «о-о» не поняли толком ни Лора, ни Петр.

– Моя знакомая была в России. – вдруг заговорила дама.

– Ну и как?

– Ей не понравилось.

– Почему? Где она была?

– Я, точно, не помню. По-моему, в Москве. Говорит, очень холодно. А еще, очень бедно.

– Холодно. Пожалуй, это правда. Особенно по сравнению с Сицилией. А бедность… Да, в целом, тоже так. Но сейчас уже многое меняется. Люди могут уже себе позволить многое из того, о чем раньше и не мечтали. Появились новые возможности зарабатывать.

– Не знаю. Ей не понравилось. Говорит, что больше туда не хочет. Говорит, что за пару ее личных джинс, ей в гостинице предлагали икру. Хотели купить еще что-нибудь из ее одежды. Рассказывала, что, там, нет даже простых и необходимых вещей. Джинсы, например, на черном рынке, стоят целый месячный оклад служащего.

– Э-э, постойте, в каком же году она там была?

– Точно не помню. В 70 –х годах.

– О, синьора, той страны уже больше нет. То был Советский Союз, а, сейчас, новая Россия. В магазинах товаров – почти изобилие. Многие, уже живут очень прилично.

Синьора, недоверчиво, покосилась на Петра. А он, вдруг решил вступиться за свою страну. Ему показалось, почему-то обидным, что недалекая обитательница итальянского Юга имеет столь нелестные застарелые представления о России. Ведь он давно уже покинул ненавистную коммунистическую реальность, в которой приходилось существовать его соотечественникам в течении долгих 70 лет. Даже упоминание о том времени, было неприятно ему. Особенно неприятно ему стало сейчас, он почувствовал, что его словно макнули во враждебный его сущности режим, заявив, что это и есть его собственная сущность.

– Синьора, в Сицилии, ни для кого не секрет, тоже ведь не богато. Работы мало. Платят меньше, чем в остальной Италии. А несколько десятков лет назад и того хуже было. Не так ли?

Но синьора проявила упорство. Она привыкла считать себя счастливее многих, в особенности, иностранцев и не собиралась переоценивать действительность:

– У нас есть дом, машина, все необходимое. Как можно сравнивать?

– Конечно, те, кто у нас работает на государство или на дядю, по-прежнему прозябают в нищете. Другое дело – те, кто сумел организовать собственное дело. Экономически можно жить не хуже, чем здесь. – Петр все еще досадовал на синьору. Его так и распирало от желания похвастаться собственными барышами, но он благоразумно сдержался.

– А вы, синьор, дама вдруг сменила тему, – похожи на итальянца. А ваша спутница – нет. Видно сразу, что русская.

Петра замечание позабавило.

– А где вам больше нравиться? В России или в Италии? – не унималась дама.

Задай ему кто-нибудь тот же вопрос в другой ситуации, Петр ответил бы, без сомненья, иначе, но, сейчас, он сказал:

– Италия прекрасна. С этим никто не сможет спорить. Но Россия – Родина. – В последние слова он вложил смысл, который, он надеялся, уловят его собеседники. Но они не знали ни России, ни Петра, и каждый по-своему понял его.

– Родина, всегда, – самая прекрасная.– произнес пожилой синьор, веселые глаза которого стали задумчивыми.

Дама покачала крашеными кудрями и присовокупила вздох. Второй мужчина внимательно слушал. Затем, все трое, как по команде перешли на восточно-сицилийский диалект, что-то оживленно обсуждая. Петр перестал понимать происходящее. Через несколько минут, прервавшись, синьор с задумчивым взглядом обратился к Петру на итальянском:

– Да, молодой человек, вы все правильно говорите, у нас в Сицилии, до сих пор не просто. И работы нет для молодежи, и зарплаты, в сравнении с Севером, очень низкие, но я не раскаиваюсь, что не променял мою Катанию на Милан.

– Вот еще! Милан! Заледенеть там что ли? Нет уж, спасибо! – поддержала синьора, снабдив свою экспрессию энергичным жестом сморщенной руки.

– А, сколько там наших сицилийцев! – вставил, молчавший до сих пор, синьор.

– Молодежь ищет лучшей доли. Но, слава Богу, что у нас еще не так, как в России.

Утром следующего дня они катили свой чемоданчик по перрону в Неаполе. Было тепло, но не душно, воздух намного свежее, чем в Катании. Через пару минут они очутились под гигантской крышей главного железнодорожного вокзала юга Италии. Разношерстный люд суетился здесь. Всем куда-то было нужно. Одни бежали, другие шли, третьи галдели, четвертые стояли в вереницах очередей, ели панини, читали газеты, смеялись, возбужденно разговаривали. Со всех сторон доносилась речь на самых разных языках. Вот что значит ощущение столицы, мегаполиса! – подумала, восторженно, Лора. Они пересекли просторный зал, и вышли в город. Перед ними простиралась площадь имени знаменитого патриота Джузеппе Гарибальди. Панорама впечатляла. Все казалось значительным и торжественным. Здания вокруг строги и изысканно аристократичны. Они казались даже высокими, после камерной Катании. Стиль последующих эпох. На крышах черты современности – реклама и логотипы известных фирм. Среди них, конечно, Мак Дональдс, куда же без него. А ведь Неаполь – гастрономический рай. Американский гамбургер, судя по этому, ничего не способно остановить.

Вдали чернел монумент человеку, чьим именем была названа площадь. На фоне этого пышного великолепия проплывали, колыша заманчивыми прелестями, неаполитанские женщины. Нет, это вам не Сицилия. Это – знаменитый во всем мире, самобытный и неповторимый, развращенный и лукавый Неаполь. Город вилл, дворцов, тайных кварталов, город теряющихся, в узких запутанных улицах и переулках, задворок цивилизации.

Первое что требовалось – взять такси и направиться в отель. Чем Петр и занялся. При этом, он упустил из виду немаловажный момент: если привокзальные таксисты во всем мире жуликоваты, в Неаполе, они – жулики втройне. И хотя, ему сразу не понравился многословный парень с бегающими хитрыми глазами, он уселся в его машину.

– Ближайший к центру и морю приличный отель. Но умеренный по цене, – так прозвучал заказ.

Они проколесили по улицам города и набережной с полчаса, подозрительный водила начал не на шутку раздражать Петра. Наконец, они достигли первой гостиницы. Она оказалась полна. Следующая – та же история. Петр разозлившись, выплеснул:

– Что? В Неаполе мало гостиниц? Отвези нас в центр. В любую!

Парень почувствовал, что шутка затянулась. Надо было выправлять положение. Это оказалось не сложно. Уже через две минуты Петр с Лорой выгрузились у входа в миленький отель в старом квартале. Места, естественно, там имелись. В тот же вечер Петр выяснил, что их отель находился в двух шагах от площади Гарибальди, почти напротив вокзала.

Они прошли в фойе. Таксист спешно уехал. Здесь было уютно. Мягкий свет от бра, кожаная мебель, тишина. Петр увидел менеджера и официанта. Первый, солидного вида, со светлой бородкой и серыми глазами. На переносице – пенсне. Вежливо улыбнувшись, он заговорил:

– Синьор,… позвольте, угадаю, из Греции?

– Не угадали. Из России.

Он заметно стушевался, интуиция, которой он рассчитывал блеснуть, подвела:

– А. Очень приятно. Что изволите?

Номер стоил в 2 раза дороже, чем в Катании, при том, что был много проще. Единственное узкое окно, слабое освещение, стены давно не видели ремонта. Петр вымылся до пояса. Лора, тем временем, разобрала вещи. Он посмотрел на себя в зеркало. Лицо изрядно потемнело, черная щетина уже больше напоминала бороду. Неудивительно, что консьерж принял его за грека. Он сменил сорочку, надел легкий бежевый пиджак. Лора, между тем, занялась своим туалетом. Нагрузившись косметическими флаконами, она направилась в ванную комнату.

– Хочешь вздремнуть, после ванны? – кинул он ей.

– Да. Немного полежу.

– Тогда я спущусь ненадолго. Оглянусь – что есть вокруг.

В это утро он не хотел валяться в кровати. В отличие от Лоры, он прекрасно высыпался в поезде. А день сегодня обещал быть чудесным. За окнами солнечно и свежо. Наверное, только что прошел дождь. Улицы блестели от воды. Маленькие, словно игрушечные малолитражки, будто купались в утренней росе. Петр остановился посреди холла и молча смотрел сквозь стеклянные двери отеля. Спешить – некуда, да и вообще идти, куда-либо нужды не было. Отпуск. Тихое блаженство. Вокруг, старушка Европа. Она просыпалась в лучах июльского солнца, окатив свое вечно прекрасное лицо струями утреннего дождя. В холле не души, лишь бородатый менеджер отеля возится за своей стойкой. Петр бросил на него рассеянный взгляд. Тот, словно почувствовав, поднял глаза. Лицо расплылось в предупредительной улыбке.

– Что-нибудь изволите, синьор? Наверху есть бар. Завтрак уже закончился, но кофе можно попить.

– Нет спасибо. Знаете, мы впервые в Неаполе. Куда можно сходить за эти 4 дня? Не посоветуете?

– О! Куда угодно! Здесь множество интересных и красивых мест. Обязательно оцените нашу кухню. Это наша гордость. Она богатейшая, но, прежде всего, вы должны знать, что настоящая пицца готовиться только здесь. Съездите на острова, Капри, Искья, в Сорренто, в Помпеи, если хватит энергии. Если любите оперу, посетите Сан Карло. Неаполь –мой родной город и я, как настоящий неаполитанец убежден, что он – красивейший город Италии, а то и всего мира. А вы, из какого города, синьор?

– Мой город – Санкт-Петербург.

– О-о! – протянул мужчина. Он закатил свои серо-голубые глаза, выражая крайнюю степень восхищения. – Прекрасный город. Очень красивый. Знаете, ведь у меня там учится дочка.

– Нуда? – настала очередь удивиться Петру. Итальянка – питерская студентка? Что ни говори, – не самое заурядное явление. – И где же именно учится?

– В университете. Физико-математический факультет. Шлет мне открытки и фото, но я так и не собрался проведать ее. Вы напрасно удивляетесь. Мы южане, в отличии, от многих наших соотечественников с Севера любим учиться. Все лучшие специалисты на Севере – выходцы с Юга. Возможно из-за того, что здесь жизнь размеренная, ниже экономическая активность, у молодежи, мало шансов получить приличную работу. В общем, если хочешь добиться положения, благополучия и уважения надо учиться. Так нас воспитывали. Пока молод, время свободное есть – учись. Конечно же, для этого нужна материальная поддержка родителей. К сожалению, не все могут на нее рассчитывать, но наши родители стараются для своих детей. На Севере иначе. Молодежь из небогатых семей вынуждена работать, благо работы, там, вдоволь. А у вас как? Слышал, что в России много образованных людей?

Петр в очередной раз не хотел сгущать мрачные краски, но и давать лакированную картинку в духе соцреализма не желал также:

– Как сказать. Разные люди. Образованность ценится, хотя и плохо оплачивается. Вузов очень много…. А специалистов хороших очень мало.

– Отчего так?

– Отчего? Вот я, к примеру, инженер, по образованию. Но по специальности и дня не работал. Потому, что зарплата – мизер. Знания, что получал, теряются, обнуляются, практически. И я такой не один. Производство останавливается, даже люди с многолетним профессиональным опытом увольняются. Кризис.

– Да, синьор инженер, печально.

Петра задело такое обращение, но он не обиделся потому, что тут же вспомнил, что здесь оно в ходу и только подчеркивало уважение к собеседнику.

– Зовите меня Пьетро, – счел нужным представиться он.

– Очень приятно. Паоло Альфиери…Знаете, завтра к нам должна приехать группа из России. – Менеджер улыбнулся. Этим известием он рассчитывал порадовать Петра. Но эффект был обратным. Наверное, многим русским туристам, особенно в те времена известно чувство досады, которое порой возникало перед необходимостью находиться в обществе соотечественников. Ведь Петр не чувствовал себя одиноким. Скорее, счастливым. Он бежал от всего, что напоминало бы ему о жесткой действительности, оставленной им в отечестве. Кажется, я ошибся с отелем – промелькнуло у него. Но произнес лишь:

– Очень мило. В котором часу они прибывают?

– В 12.

Надо постараться отсутствовать днем, – снова подумал он про себя.

– Ну что ж, пойду, прогуляюсь вокруг. Спасибо, Паоло.

Петр толкнул стеклянную дверь и, очутившись на улице, неспешно направился к площади Гарибальди. Город давно проснулся. Петр, праздно шатающийся, то и дело оказывался на пути, куда-то спешащих прохожих. Улочки, преимущественно узкие, не позволяли полностью расслабиться ни пешеходам, ни транспорту. Чтобы не послужить препятствием движению, не следовало быть слишком беспечным. На площади и местном корсо публика уже не напоминала собрания земляков, знавших друг друга с пеленок, как в Катании. Толпа была неоднородна. Много иностранцев, приезжих из других мест Италии. Каждый занят самим собой, и не обращает внимания на окружающих. Громкая, но нечеткая речь неаполитанцев доносилась до уха Петра. Где-то рядом слышались английские слова. Клаксоны малолитражек разрывали пространство резкими гудками. Мотороллеры, скутеры, мотоциклы шныряли – только держись. Трамваи полны. Все пассажиры дисциплинированно заходили через заднюю дверь и выходили через переднюю. Недалеко от вокзала он заметил группу женщин сильно смахивающих на русских. Без сомнения, это были выходцы из бывшего союза. Их широкие грубоватые лица свидетельствовали о них лучше паспорта.

Петр не имел большого желания долго разгуливать в одиночку, но он знал наверняка, что Лора проспит еще часа 2 , поэтому имел время преспокойно отведать настоящий итальянский кофе. Он отыскал на корсо маленький уютный бар. Всего 3 столика. Один из них свободный. Эспрессо прибавит бодрости и сил. Кофе в Италии сильно отличается от того, что продукта с аналогичным именем в России. Крепкий, ароматный, настоящий допинг. Обычная порция в четверть чашечки способна поставить на ноги в 7 утра любого итальянца. Т.н. американо или русский вариант потребления кофе итальянцы не воспринимают и презирают. Тем, кто здесь не был, не судьба узнать вкус истинного итальянского кофе, илле, ристретто или капуччино. Может быть, он кому-то и не нужен. Но не исключено, что для кого-то он откроет новый мир вкусов. Возможно, придет день, когда и в России будут наслаждаться чем-то подобным.

Кроме Петра, в баре находилась молодая пара, а рядом, за соседним столиком, беседовали двое презентабельно одетых мужчин. Один маленький, с обеспокоенным лицом. Второй, напротив, с наружностью уверенного и благополучного человека. Лицо загорелое, открытое, почти красивое, длинные седые волосы забраны в хвост, черные солнцезащитные очки сдвинуты наверх.

– Марио, ты – прекрасный сотрудник и друг, но учти – нельзя так себя доводить. В чем твои проблемы? Ты нервничаешь слишком. Я дам тебе дружеский совет: ты должен разрубить этот гордиев узел. – мужчина с очками на голове говорил негромко, тембр его голоса был приятным, свою реплику он снабдил выразительной жестикуляцией.

– Я знаю, Тони, ты – друг. Но что я могу сделать? Моя жена…. Эта женщина, действительно, способна деморализовать меня. Признаюсь, уже которую неделю я не в состоянии выспаться… И почему? Ты не догадываешься? Мне кажется, что уже всем все известно. На работу прихожу шальной. Неужели, я это заслужил? – Выражение лица Марио стало в этот момент жалким. Его собачьи глаза уставились сквозь витрину бара, взгляд отсутствующий. Петру показалось, нет, не показалось, глаза затуманились, покраснели, на них появились слезы.

– Успокойся, Марио… Так нельзя. Я вижу, ситуация, на самом деле, выходит из под контроля. Но ты не должен поддаваться эмоциям, не должен позволить себя растоптать. Я не хочу видеть моего Марио таким… Да и напарник, в таком расположении духа, мало полезен. Так что же все-таки произошло? Неужели Анна Мария от тебя уходит? Ее поведение, это – правда, дает повод для сплетен, но как обстоят дела в действительности, боюсь, никто из нас не знает.

– Не знает… Тони, я делал и делаю для нее все. И домом и ребенком занимаюсь. Разве когда-нибудь жалел для нее подарков? Но знаешь, она уже открыто меня оскорбляет. Издевается, насмехается надо мной… И с кем?! На кого меня променяла?! На моего рабочего…

– Она уже не живет с тобой? Ушла?

– Нет. Но я с ужасом жду этого момента. Возьмет ребенка и уйдет к матери. Или того хуже, заставит продать квартиру и возьмет деньги.

– Дело серьезное. Так что же произошло? Уж не хочет ли уйти к нему?

– Трудно поверить, но вчера… говорила так: что с тобой делать, заморыш? Ни на что не способен, ни на ласки, ни на заботу… Впрочем, я это слышал от нее и раньше. Представляешь, это тому, кто полностью обеспечивал ее и семью! – когда он произнес эти слова, его трагические глаза стали еще больше и грустнее. Трепещущей рукой он извлек из кармана сигареты, закурил, но волнение не улеглось.

– И давно так плохо?

– Давно. А сейчас, с этим Рико, стало совсем невмоготу.

– Рико, значит, ей нравится?

– Она этого не скрывает. Она издевается надо мной. Не спит со мной уже два года. А вчера, сказала мне, что Рико – отличный любовник и мужчина.

Тони, едва заметно улыбнулся, но, смутившись своей реакции, постарался скрыть свои чувства. Он заерзал на стуле. Очки опустил на глаза.

– Марио, значит, что-то у вас не клеится. Может, вам, и впрямь, разойтись? А то ты совсем плох стал. Не горюй, найдем тебе другую. Это правда, все видят, что ты и Анна Мария не пара. Не отчаивайся, найдем тебе ту, которая сможет тебя оценить. А с ней – расстанься.

– Легко сказать. – Марио тяжело вздохнул. – Да я и сам, порой, думаю: может взяться, найти себе девушку, молодую, красивую. Пусть лопнет с досады! Пусть увидит, кого потеряла. Найду себе русскую, блондинку с голубыми глазами, высокую, стройную. – На мгновенье глаза Марио мечтательно закатились.

– Русскую?! Избави Бог! – встрепенулся Тони. – А хотя почему бы и нет? – вдруг, как будто о чем-то, вспомнив, согласился он. – На счет них, конечно, не всегда хорошо отзываются, но женщина женщине рознь. Главное сделать правильный выбор. Я немало приятелей знаю, кто с русскими живет.

– Я больше скажу: таких дур, как итальянки, наверное, нигде нет.

Тони в ответ рассмеялся.

– Может, слышал, у моего старика отца старшая сестра, земля ей пухом, сиделку держала. Толи русскую, толи польку. Тетка моя одна в старости осталась, так эта русская, как дочка ей стала. Отец мой долго помогал сестре материально, поэтому после того, как та продала свой большой старый дом, решила отдать ему 30 млн лир. Послала, по глупости, отнести ему эти деньги сиделку. Ну что? Ни сиделки, ни денег.

– …

– Это так. Случай. Обобщать, конечно, не стоит. Но я бы русских остерегался. Только мы итальянцы можем быть такими придурками. Наивная моя тетушка! А ведь она обещала этой русской новый дом оставить в наследство, все хозяйство. Видать, не поверила, предпочла деньги сразу. – Тони зло усмехнулся, лицо его слегка порозовело.

– Ты прав, друг. Заканчиваю историю с моей женой и начинаю новую жизнь.