Рыжее солнце оборотней

Лесана Мун

Рыжее солнце оборотней

Глава 1

Рассматриваю себя в зеркале туалета. Сегодня мой день рождения. Мне исполняется восемнадцать лет. И я, как и год назад, все надеюсь, что произойдет чудо и моя внешность каким-то волшебным образом исправится. Облагородится. Улучшится. Изменится?

Только напрасно. Из зеркала на меня смотрит все такая же страшилка, что и вчера, и год назад, и пять лет тому. Рыжие волосы-пружины стянуты в тугой узел, но все равно торчат вокруг головы облаком. Лицо круглое, как луна и странно выглядящее в сочетании с тонким, худым телом. За такое несоответствие мои друзья называют меня одуванчик. Как в том мультике: «Такие тооолстые щеки, на таком тоооненьком стебельке».

Глаза красивые, карие, но кто на них обратит внимание, когда все лицо, даже лоб и веки усыпаны веснушками? И не теми, золотистыми красивыми точками, а крупными коричневыми пятнышками, словно кто-то набрал на кисточку краску, а потом разбрызгал на меня. Зато в противовес ярким волосам и лицу, губы тонкие и бледные, а рот маленький.

Никак не могу понять, как у таких красивых людей, как мои родители, могла родиться такая страшная я? Папа, глядя на меня с выражением крайнего изумления, всегда качает головой и вспоминает поганые гены какой-то дальней родственницы. А мама брезгливо кривит губы и без устали уговаривает меня записаться на консультацию к пластическому хирургу. Теперь, когда мне восемнадцать, может, и соглашусь.

Грустно вздыхаю, вытираю руки салфеткой и возвращаюсь к своим друзьям. Ну как друзьям? Людям, которые со мной общаются. Пашка и Ваня – потому что у меня всегда есть деньги, Лена – потому что на моем фоне выглядит особенно красивой и харизматичной, Оля – из-за того, что я делаю за нее курсовые. А я с ними со всеми дружу, потому что больше не с кем.

– Нина, мы заказали четыре пиццы и молочные коктейли, заплати, плиииииз – подает голос Паша, едва я подхожу к нашему столику.

Иду к барной стойке, оплачиваю наш заказ, потом возвращаюсь. Присаживаюсь с краю диванчика. Все уже дружно лопают сочные куски пиццы, ковыряясь в телефонах. Девчонки что-то показывают друг другу в инсте.

– А поехали завтра на каток? – предлагает Оля.

Все дружно подхватывают идею, я тоже не против, люблю скользить по льду, выписывая восьмерки и ощущая себя птицей. Нет, не пингвином. Катаюсь я хорошо, лучше всех в нашей компании.

В конце ужина мне приносят малюсенький поздравительный кекс со свечкой. Задуваю ее, сильно-сильно пожелав завтра проснуться все-таки не такой серой, как сегодня, а красивой. Яркой, смелой и великолепной, чтобы мужчины теряли дар речи, глядя на меня. И чтобы у меня был тот самый, единственный, от которого теряю дар речи Я.

После поздравлений мы все выходим к моей машине. Привычно забиваемся в нее. Оля с мальчишками сзади, а Лена всегда со мной, впереди.

Накрапывает мелкий осенний дождь, но в машине тепло и пахнет моим любимым ароматизатором: корица с апельсинами. Высаживаем веселую тройку с заднего сидения в одном дворе и, попрощавшись, едем с Леной дальше.

– Ты точно не хочешь завтра с нами в клуб? – спрашивает подруга. – Там будет Кир.

– Не хочу – отвечаю, не отрывая глаз от дороги, хотя внутренне вздрагиваю при упоминании имени парня, который мне очень нравится.

Кир. Высокий, со светлыми волосами и яркими синими глазами. Мечта любой девушки. И моя, в том числе. Он даже не замечает моего присутствия, я для него не безликая подруга Лены, а пустое место. В его Вселенной меня не существует. И если, вдруг, мне недостаточно больно, подруга говорит:

– Кир вчера предложил мне встречаться. Я сказала, что подумаю. Ты точно ничего к нему не испытываешь?

На секунду отвлекаюсь от дороги и вижу в глазах Лены искорки интереса и злорадства. Кто бы сомневался.

– Точно – отвечаю, привычно держа в себе все чувства, чтобы никто не увидел, что мне неприятно или больно.

– Значит, ты не будешь против, если я соглашусь стать его девушкой? – дожимает меня «подруга».

– А причем тут я? Делай, как хочешь, не вмешивай меня – отвечаю спокойно, хотя, внутри становится все тоскливей и тоскливей.

– Окей, как знаешь – соглашается Лена и замолкает, клацая что-то в телефоне.

Доезжаем до ее дома, прощаемся, и она уходит, а я еще какое-то время сижу в машине. Настроение расстроено-плаксивое. Родители подарили мне сегодня машину и права, но даже не позвонили, чтобы узнать, понравился ли мне подарок. Да и вообще, просто чтобы спросить, как мои дела, чем я занята, и как планирую праздновать свое совершеннолетие.

Наверное, мне стоило самой им позвонить, но нет настроения. Поэтому, вытираю набежавшие слезы и еду домой.

Дождь усиливается, огромные капли стучат по лобовому стеклу, дворники едва справляются, видимость почти нулевая. И именно в этот момент свет фар вырывает из темноты фигуру, перебегающую дорогу, прямо мне под колеса.

Вскрикиваю и инстинктивно выворачиваю руль в сторону. Удар. Срабатывают подушки безопасности. Снова удар, машина неуправляема. Опять удар. И падение. Медленное скольжение вниз. Я прихожу в себя, пытаясь освободиться от подушки. Судорожно шарю глазами, пытаясь понять, сориентироваться в ситуации. И словно удар по голове, приходит понимание, что я тону. Медленно и плавно вместе с машиной иду ко дну.

Накрывает паника. Слезы градом. Салон автомобиля наполняется водой. Глупые и бесполезные удары руками о стекло в попытке выбраться наружу. Неужели это все? Вода накрывает меня с головой.  Жалкие восемнадцать лет и все? Это все, что мне отмеряно? Я не согласна!!! Я хочу жить!!! Я не хочу умирать!!!

Дышать нечем, делаю вдох и падаю в темноту. Мама, папа, простите меня.

Я иду в темноте. Вокруг тишина и ни души, только эхо моих шагов. И вдруг, оказываюсь в лесу. Зеленый мох на деревьях, прозрачный пруд. На берегу сидят две девушки и зовут меня к себе.

Медленно подходу и сажусь рядом.

– Мы тебя давно ждем – сообщает кудрявая блондинка, улыбаясь хитроватой улыбкой.

– Я умерла? – спрашиваю то, что меня интересует больше всего.

– К сожалению, да – печально отвечает вторая девушка, глядя на меня прозрачными зелеными глазами.

– Это Рай? – спрашиваю, оглядываясь. Как-то немного по-другому, я себе представляла место вечного покоя.

– Нет – отвечает блондинка.

– Я что, в Аду? Но почему? – испуганно ахаю.

– А почему ты думаешь, что путь души лежит только в этих двух направлениях? – спрашивает темненькая девушка, доверительно улыбаясь мне. – Ты веришь в переселение душ?

– Не то, чтобы верю, но слышала об этом и знаю, что многие верят – отвечаю, еще не понимая, к чему этот вопрос.

– Это хорошо, что ты не отрицаешь такую возможность, – продолжает темненькая, – потому что мы с сестрой хотели предложить тебе новую жизнь, если ты захочешь, конечно.

– В каком смысле? Я смогу вернуться домой? – спрашиваю, ощущая душевный подъем от такой новости.

– Нет – обрывает блондинка все мое радостное настроение одним коротким словом. – Путь назад для тебя закрыт. Там ты умерла и похоронена. Прими это как факт. Мы говорим о другой жизни. В другом мире и теле.

– В смысле, я смогу родиться заново? И ничего не буду помнить? Хорошо, я согласна. Только, пожалуйста, можно мне внешность получше, чем сейчас? Хотя бы чуть-чуть? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста – умоляюще смотрю на темненькую, сразу сообразив, что она более добрая и мягкая по характеру.

– Если ты перестанешь все время меня перебивать, то, наконец, услышишь, ЧТО ИМЕННО мы тебе предлагаем – говорит блондинка слегка раздраженным тоном.

– Хорошо, молчу – смиренно складываю ладошки на коленях и внимательно смотрю на обеих сестер.

– Мы дадим тебе новое тело и новую жизнь, но не ребенком, а взрослой девушкой. Принцессой.

– Тогда мне нужен принц, иначе это беда, быть принцессой без своего принца – опять перебиваю блондинку, отчего та раздраженно фыркает, а брюнетка едва сдерживает смешок. – Все, молчу.

– Будет у тебя принц. Даже лучше – Царь будет!

– Ээээ, нет. Цари все старые обычно, ладно бы царевич… Молчу – зажимаю рот ладонями, с опозданием, но понимая, что рискую все-таки отправиться в лучший мир, но не на перерождение, а на вечный покой.

– Молодой будет Царь. И красивый – добавляет светловолосая, видя, что я опять собираюсь открыть рот. – Женаты вы с ним будете.

– А я буду красивой и молодой? – уточняю на всякий случай.

– Будешь. Очень красивой, сказочной красавицей – подтверждает темненькая.

И тут наконец-то включается мое логическое мышление и я начинаю понимать, что все вот эти плюшки никогда не даются просто так, всегда есть цена.

– А что я должна буду за все это счастье сделать? – спрашиваю настороженно, уже не настолько уверенная, что мне нужно это перерождение.

– Само собой, что это все не в подарок, а за одну услугу – весьма расплывчато формулирует свой ответ блондинка. – Тело, которое тебе достанется будет непростое, обладающее большой силой. Когда придет время, тебе нужно будет кое-что сделать для нас.  И нет, убивать никого не надо будет.

– А можно подробнее об этой услуге? – спрашиваю у темненькой.

Та уже открывает рот, чтобы мне ответить, но ее обрывает светленькая.

– Нет, нельзя. Всему свое время, Нина. Сейчас, ты еще не готова услышать нашу просьбу. Мы ждем ответа. И, увы, бесконечно ждать не можем. Решайся. Или тот мир, о котором мы говорили, или иди к свету.

Я перевожу взгляд с их лиц на яркий свет, а потом опять возвращаюсь к ним. Что делать? Эта сделка странная и явно проигрышная для меня. Но умереть я совершенно не готова. А раз так… делаю вдох и быстро говорю, пока не передумала:

– Хорошо, я согласна. На все ваши условия.

Едва я произношу эти слова, как вокруг меня резко темнеет, взвивается молния, запах озона проникает в ноздри. Внезапная боль в ладони заставляет меня поднять ее к глазам и обнаружить длинный порез, из которого крупными каплями течет кровь.

А потом тьма сгущается и, словно проникает внутрь меня. Становится тяжело и больно. Пытаюсь вдохнуть. Пустота и тишина.

В нос бьет неприятный запах, пытаюсь отвернуться, но он меня преследует. Открываю глаза, чтобы посмотреть, что за гадость так воняет. И натыкаюсь на яркий, янтарный взгляд мужчины. Он смотрит пытливо из-под нахмуренных бровей. Его лицо невероятно красиво, словно вырезано умелым скульптором. И так же холодно, как у статуй в музее.

– Очнулась, женушка? – ядовито говорит он, вставая с кровати, на которой я лежу.  – Что ты за спектакль устроила? Я же сказал, что мы будем спать вместе и мне все равно, что ты об этом думаешь!

О. А это, судя по всему, мой красивый муж, который царь. Чудесно. Сразу видно, что у нас с ним горячие чувства.

Глава 2

Мужчина мечется из одной стороны в другую, затем как рявкнет, я даже подскакиваю в кровати от неожиданности:

– Вон!

Кто-то испуганно выскакивает за дверь. Ой, а мы не одни, оказывается, были. Мужчина, который мой муж, продолжает ходить туда-сюда, и я, невольно, любуюсь его плавными движениями. Словно огромный зверь, столько силы и грации. Заворожено смотрю на него. Он останавливается и ловит мой взгляд.

Только моргнула, а он уже возле меня, хмуро и зло смотрит своими яркими глазами. Склоняется надо мной, лежащей на кровати, отчего его черные длинные волосы, завязанные в хвост, падают мне на руку, и говорит сквозь зубы:

– Я долго терпел все твои выходки! Но это предел! Завтра ночью я приду, чтобы выполнить свой супружеский долг, даже если ты будешь биться в судорогах, как сегодня, это тебе не поможет! Мне нужен ребенок! А на тебя мне плевать, хоть сдохни!

И бахнув дверью так, что зазвенели стекла в спальне, он вышел. Чудесно. Любовь между нами, как я посмотрю, просто зашкаливает. Чувствую себя обманутой дурочкой. Опять кто-то мной воспользовался, пора бы уже привыкнуть, но сердце болит, словно в первый раз. Не выдержав, утыкаюсь лицом в подушку и навзрыд плачу, по привычке гася всхлипы толстым слоем перьев и ткани.

Когда минутка самобичевания проходит, ощущаю себя слабой, но спокойной. Наверное, пора уже разобраться, где я оказалась и почему так плохо себя чувствую? А еще интересно…  Понимаю, это так по-детски, но жутко интересно, какая у меня теперь внешность.

Щупаю свою голову, на нее что-то надето. Стягиваю это что-то. В руках оказывается белая хлопковая, или типа того, с кружевами и завязочками… шапочка. Блин, как грудничкам надевают. Что за ерунда? А потом вспоминаю, что у нас раньше тоже такие носили – чепец называется. Ужас какой. Кто в своем уме такое на голову наденет? Или это у них такая мода? И как прикажете мне тут жить, если я ничего не знаю из того, что положено знать хозяйке этого тела?!

От подкатывающей истерики меня спасает внезапно зашедшая девушка. Длинное платье с высокой талией а-ля Жозефина Бонапарт, довольно смелое декольте. По прическе и одежде понимаю, что у нас тут что-то вроде 18-19 века, если сравнивать с привычным мне миром. Сначала принимаю вошедшую за горничную, но осознаю ошибку буквально сразу: платье слишком богатое, да и манеры явно не прислуги, хоть и излишне подобострастные.

– Ваше Величество, я видела, что царь вас покинул, и поспешила явиться, вдруг, понадоблюсь – присаживается в поклоне, заглядывая в глаза, как преданная собака.

– Зачем… понадобитесь? Понадобишься? – быстро исправляюсь, заметив удивление, мелькнувшее в очах девушки. Ага, значит, царица, то есть, я, ей «тыкает», лааадно.

– Чтобы вы оделись? Или вы предпочитаете остаться в постели до завтрашнего дня?

О, нет. Лежать тут бревном, в ожидании свирепого мужа, не входит в мои планы. Мне бы разузнать, где я? Что это за мир и вообще, хоть что-то?!

– А горничная? – спрашиваю на всякий случай.

– Сейчас подойдет, вы же ее знаете, такой бестолковой девицы еще свет не видывал. Но я обязательно присмотрю, чтобы она ничего не испортила, проконтролирую, не извольте волноваться, Ваше Величество.

И снова приседает. Интересно, колени у нее за целый день не устают? У меня бы устали. Снова открывается дверь и входит еще одна девушка. Ну да, эта уже очень явно из прислуги. Простое платьице, худая фигурка, невзрачное, абсолютно без эмоций, лицо, дурацкий чепец на голове.

– Йера, где ты шляешься? Быстро одень и причеши госпожу!

Горничная тут же подходит ко мне, но возле кровати останавливается. Видимо, я должна встать? Так и делаю. Не успеваю даже охнуть, как с меня снимают простую, до пят ночную рубашку и тут же начинают протирать тканью, смоченной во что-то слишком душистое. Не выдержав, чихаю.

Йера испуганно вздрагивает и едва заметно прикрывает лицо локтем. Мамочки! Она считает, что я ее сейчас ударю? За что? За то, что я чихнула? Страшно представить, что за монстр жил раньше в этом теле, если так легко раздавал оплеухи, не пойми за что.

Горничная, сообразив что бить я ее не буду, продолжает натирать меня излишне душистой водой, обойдя по кругу и помазав даже крохотные пальчики на ногах. Кстати про ноги. Только сейчас я обращаю внимание на свое тело. В том смысле, что оно явно не такое, к какому я привыкла. Кожа белая-белая, как молоко. И ни одной веснушки на теле или руках. Ножки стройные и гладкие, а грудь…. она есть! Не просто два прыщика в районе подмышек, а реально большая, круглая и красивая. Счастливо выдыхаю. Хоть с этим не обманули те две дамочки, что встретились мне после смерти. Еще бы лицо свое рассмотреть.

Между тем, пока я стою, погруженная в свои мысли, горничная сбрызгивает этой же водой гребень и начинает расчесывать мои волосы. И тут меня ожидает второй шок. Они рыжие! Опять! Но это не привычные мне мелкие кудряшки, а медные с золотом густые водопады. Я даже замираю в шоке от такой красоты. Волосы играют на свету, струятся и мерцают, опускаясь гораздо ниже бедер.

И тут я не выдерживаю. Как есть, голая, выдернув волосы из рук горничной, подбегаю к зеркалу возле окна. Шок. Это самое правильное слово, чтобы описать мое состояние. Сказочно красива. Так сказала тогда темненькая? Не обманула. Только красота эта холодная и неприятная какая-то. Чувствую комок в горле.

Отворачиваюсь от зеркала и на средине поворота вижу снежную гору в окне. А на ней стоит мой муж и еще двое каких-то мужчин, спиной ко мне. Сначала я не понимаю, чего он с такой зверской мордой на меня пялится, а потом доходит. Вскрикнув, прячусь за штору. Блииин. Я же голая! Че меня поперло в зеркало смотреться?! Стою за шторой, затаив дыхание. Подняв глаза, ловлю на себе удивленные взгляды двух девушек. Я о них совсем забыла! Если судить по утру, то день обещает быть веселым.

– Ваше Величество?  – подает голос та, которая придворная дама, вроде бы.

– Все в порядке – невозмутимо говорю, возвращаясь к горничной и стараясь не отсвечивать голой пятой точкой в окно.

Мамочки, позорище какое! Чувствую, как щеки заливает краска стыда, опускаю голову, чтобы не заметили присутствующие. А как он на меня смотрел. Словно съесть хочет. Чувствую, что красными становятся уже шея и район декольте. Так, надо срочно переключить мысли на что-то другое.

– Одал, мне бы хотелось прогуляться в библиотеку, посетила одна мысль и никак не могу выбросить ее из головы – говорю машинально и вдруг понимаю, что назвала свою придворную даму по имени.

 Причем теперь, когда я произнесла это вслух, я внезапно вспоминаю, что ее зовут графиня Одал Гритт, ей двадцать пять лет, она не замужем, родители умерли. Родственники хотели выдать девушку замуж, но вмешалась я, и взяла ко Двору. Следом вспоминаю, что она носит звание старшей фрейлины, а не придворной дамы. Ой, мамочки, не запутаться бы в этих всех рангах и званиях. Наверняка во Дворце еще и этикет весьма строгий. Вон какие уродливые чепцы девушки носят. Хотя… свободное декольте намекает на вольные нравы. Все, я запуталась! Кто-нибудь, пояснительную бригаду мне, срочно!

– Конечно, Ваше Величество, сходим – немного удивленно говорит старшая фрейлина, видимо, в прошлом я была не сильно жадной до книжек.

Тем временем, горничная надевает на меня нижнее платье, завязывает его сзади на завязки. Это, наверное, что-то типа белья. Потому что трусы или бюстгальтер, мне никто не предложил. Даже панталон нет. Интересно, снизу не дует? Впрочем, скоро узнаю. Сажусь на стул, горничная в два счета сооружает мне великолепную прическу, при этом обращаясь с волосами очень бережно, что весьма затруднительно, учитывая их длину и густоту. После этого на меня надевают теплые чулки, чуть выше колена и еще одно платье. Изумрудно зеленое, со смелым декольте и красивыми кружевами по линии выреза. Это специально, что ли? Чтобы еще больше привлекать внимание к груди? Неловко как-то.

Потом навешивают кучу драгоценностей. В сочетании с зеленым платьем я себе напоминаю Новогоднюю елку, только звезды на верхушке не хватает. О, уже исправили. Голову мне украшают какой-то прозрачной тканью, а-ля фата новобрачной, а сверху водружают диадему. Но спасибо хоть не чепец этот ужасный. Пееесец! Реально, самой с этим всем не управиться.

– Ваше Величество, изволите идти в трапезную? – снова приседая, спрашивает фрейлина.

– А уже пора?

– Да, завтрак только начался, самое время идти – говорит Одал.

Само собой, что никто показывать мне, где трапезная, не собирается. И как ее найти в таком случае? Задумчиво смотрю на две согнутые в поклоне фигуры. Н-да…, как тут все запущено, однако.

Выдохнув, выхожу из спальни. И оказываюсь в еще одной комнате. Не хватало еще заблудиться в собственных покоях. Хорошо, теперь куда? Стараюсь не сильно откровенно глазеть по сторонам. Но замечаю красивые вышитые картины на стенах, выход на террасу слева от меня и высокие двойные двери прямо по курсу. Скорее всего, мне туда.

Выхожу и попадаю… в еще одну комнату. Да вы издеваетесь! Несусь опять в большие двери, резко их распахиваю и попадаю кому-то по голове, наверное.

Выглядываю в коридор и вижу за дверью лакея. Блин, он, наверное, открыл бы мне, если б я шла, как положено царице, а не неслась, словно фитоняшка по беговой дорожке. Смущенно выхожу, соображая, считают ли тут лакеев за людей, и стоит ли извиниться? И уже открываю рот, чтобы попросить прощения, как меня опережает моя фрейлина:

– Что ты стоишь, вылупился? Падай ниц, проси прощения, что не успел открыть дверь, бездельник!

И лакей падает на колени и утыкается лбом в пол. Песееец. Какое-то дикое Средневековье. И что мне делать? Недоуменно смотрю, то на сложенного вчетверо лакея, то на приседающую фрейлину. Боже, это какой-то сюрр, и я в самом его центре.

– Я есть хочу – сообщаю Одал, надеясь, что правильно меня поймет и, мы, наконец, дойдем до трапезной.

К счастью, так и получается. Фрейлина кивает головой и делает приглашающий жест рукой, помогая мне сообразить, куда нужно идти. В ту сторону мы и шествуем. Стуча каблуками теплых сапожек по мраморному полу, вижу из окон зимний пейзаж. Бело-серое небо обещает снег, а его и так намело очень много. Повезло мне оказаться из своей промозглой осени в такой холодной зиме.

И снова двери и лакеи. Открываю и мы входим. Трапезная, до этого шумная и веселая, резко затихает. В большой зале четыре огромных очага в каждом углу. Столы стоят буквой «П». В центре, на резном кресле сидит он, мой муж. Справа от него пустое место, видимо, мое. А слева – восседает пышнотелая блондинка. Яркая и красивая. А еще очень живая и полная огня. Именно в этот момент она кормит МОЕГО МУЖА кусочком какого-то мяса, поднеся его пальчиками к мужским губам.

Мои глаза встречаются с хмурым янтарным взглядом.

Глава 3

Чувствуя себя лишней, под враждебными взглядами присутствующих, прохожу на свое место. Обращаю внимание, что все сидящие за столом дамы без чепцов. Максимум – тонкая вуаль на волосах, на подобии моей.

Столовые приборы мне знакомые. А вот еда – настораживает, хотя продукты, вроде бы обычные. Обилие мясных блюд, а овощей почти нет. Понятно, что сейчас зима, но все же. Надо будет наведаться в кухню к повару. Раз я буду здесь жить, неплохо бы обеспечить себя нормальным питанием. Я, конечно, не вегетарианка, но есть одно только мясо – для меня перебор.

Кладу на тарелку немного фасоли с луком, небольшой кусок рыбы. Еда пресновата, хорошо посолена, но специй никаких нет. Интересно, почему? Ем только потому, что нужны силы, но без аппетита. Эх. Сейчас бы сюда мой любимый завтрак: круасаны с малиной и капучино. Не сдержавшись, печально вздыхаю, чтобы тут же, почти в ухо услышать:

– Не печалься, жена. Чтобы развеселить тебя, приду сегодня ночью за своим долгом.

Резко поворачиваю голову на эти слова, чтобы совсем близко увидеть до невозможности красивое лицо своего мужа. Прямой нос, квадратный подбородок, твердая линия рта и обжигающие янтарные глаза в обрамлении густых черных ресниц. Я замираю, попав в плен его взгляда. Там такой огонь, столько ярости, а где-то в глубине, едва-едва видны боль и обида. Неужели это она, его жена, так сильно задела? Только расплачиваться теперь мне, а я не готова платить за то, чего не делала. Как же изменить ситуацию? И возможно ли? Не все способны на прощение, для этого нужно иметь большое сердце. Смотрю в его глаза и не могу оторваться. Есть ли в этой могучей груди сердце, способное к прощению? Или моя жизнь здесь будет адом, рядом с ненавидящим меня человеком?

– Вы… ты же сказал, что завтра придешь – отвечаю смущенно и наконец, могу спрятать глаза, уставившись в тарелку.

– У тебя же хватило сил выйти к столу, значит, хватит и полежать подо мной бревном, как обычно. Так что будь готова к полуночи.

Я все еще смотрю в тарелку, когда царь резко встает, двигая стул с громким скрежетом, и покидает трапезную. Буквально в считанные минуты расходятся все. Остаюсь только я и Одал, сидящая возле очага со своей миской. Странное дело, она ведь графиня и старшая фрейлина при королеве, почему же не сидит за общим столом? Боже, одни вопросы, а ответов нет. Пора в библиотеку, все равно есть эту преснятину я не в силах, лучше уж просто хлеб и чай.

Ковыряю еду в тарелке, краем глаза наблюдая и дожидаясь, пока Одал доест. Зная ее, она сразу же подскочит, как только встану я. А у фрейлины, в отличие от меня, аппетит отменный, вон как ложкой стучит, жадно заглатывая кашу с мясом. И тут мне приходит в голову мысль, от которой на секунду даже плохо становится. А может Одал так быстро ест, потому что привыкла спешить, ведь не известно, что придет в голову ее госпоже, царице. Вдруг, подскочит и пойдет куда-то, не дав нормально поесть?

Тяжко вздыхаю, в очередной раз в ужасе от местных обычаев и поведения царицы, в тело которой я попала. Тут же ко мне, приседая, подбегает Одал.

– Что так тяжко вздыхаете, Ваше Величество? Велите вина подать? Или увеселения какие придумать?