скачать книгу бесплатно
– Практически в данный период Солнце постепенно превращается в огромный магнетрон, вроде того устройства, что ставится в микроволновые печи.
Президент вопросительно посмотрел на Росса и Ковальского, они отреагировали, поведя подбородками в знак того, что они тоже не много поняли.
– Разъясню лучше. Возьмем силиконовый шарик, наполним его водой и положим в микроволновую печь. Если мы…
– Теперь я понял, – снова прервал его президент. – С силиконом ничего не сделается, но жидкость внутри шарика закипит и из-за увеличения давления от нагрева взорвется и разорвет оболочку.
– Это произойдет, если на поверхности шарика не образуется трещин, через которые часть жидкости выльется, и внутреннее давление восстановится, – уточнил Хоуп.
– То есть, по вашей теории Солнце постепенно нагревает всю магму внутри планеты, которая скоро вскипит, и, если не создать определенных условий, есть опасность, что вся Земля взорвется, – высказал предположение президент и замолчал, ожидая подтверждения.
– Ваша теория очень заманчива, но мне кажется, что вы преувеличиваете, вероятность подобного исхода минимальна, – подумав, ответил Хоуп.
– Но тогда в чем проблема? Зачем мы тут сидим и спорим весь вечер, а не бежим домой укладывать в постель своих детей? – раздраженно спросил президент, у него было впечатление, что ученый потешается над ним за его спиной.
– Проблема заключается в цепи подводных супервулканов в районе Антарктиды, не говоря уже о разных кратерах, разбросанных по всей планете, – объяснил Хоуп.
– Каких именно?
– Их недавно открыла Британская антарктическая служба, это двенадцать вулканов, расположенных недалеко от Южных Сандвичевых островов, в двух шагах от Южного полюса. Высота некоторых из них превосходит три тысячи метров, и похоже, что они все еще активны.
– Не понимаю, какие проблемы они могут создать, они очень далеко от людской цивилизации, – возразил президент.
– Мы знаем, что трещины в мезосфере настолько велики, что из них могут вытекать самые настоящие подземные реки магмы, вы не представляете, что случится, если вся тепловая энергия, поглощаемая Огненным поясом, потечет в этом направлении и не будет рассеваться по пути.
– Так скажите нам вы, – нетерпеливо отозвался президент, Хоуп обращался с ним как с неучем, и президенту это не нравилось.
– Пепел от извержения многочисленных вулканов данных размеров отравит море и затянет небо на долгие годы, это лишит нас всех средств существования и породит так называемую ядерную зиму на всей планете. К тому же, взрыв произойдет в идеальной точке выхода оси вращения Земли, его последствия будут непоправимыми. По самым пессимистичным предположениям, подобный взрыв может придать планете такой толчок, какой, по расчетам наших инженеров, можно сравнить с силой ракеты-носителя космического челнока…
– Хватит! – потерял терпение президент, он не желал воображать картины очередных катастроф. – То есть, вы говорите, что нам надо надеяться на дальнейшее увеличение сейсмической и вулканической деятельности, чтобы Земля, скажем так, «сбросила магму»? Надо надеяться, что вместо одной чудовищной катастрофы будет происходить много крупных стихийных бедствий?
Доктор Хоуп поднял брови, как бы говоря «решайте сами».
– Если я не ошибаюсь, вы сказали, что пик солнечной активности недалек? – спросил президент, вновь овладевая инициативой.
– Он наступит недели через две, максимум через три. Может раньше, – подтвердил ученый.
– Насколько вероятна возможность, что Солнце поведет себя как микроволновая печь, и наступит большой финал?
– Такая возможность, думаю, невелика, но я не могу утверждать точно, у нас нет подобных примеров, которые мы могли бы изучить. Прогнозировать не совсем научно, но если вы требуете рискнуть и назвать цифру, то я безусловно сказал бы пятьдесят на пятьдесят.
– И то, что есть возможность одна к двум, что человечество погибнет, это вам кажется немного? – недовольно заметил Росс. Ученый развел руками.
– Какое-нибудь оповещение будет? – спросил у него президент.
– Предзнаменование, самое большее за четыре-пять дней до конца. Внутреннее давление в магматических камерах увеличится экспоненциально, часть его энергии перейдет в астеносферу, и последствия будут крайне ощутимы. Землетрясения и извержения вулканов будут происходить непрестанно одно за другим, но процесс все же будет довольно медленным. Первое настоящее предупреждение поступит от больших водных бассейнов, вода начнет испарятся сначала из озер и рек, а затем из морей, с быстро нарастающей скоростью и интенсивностью. Когда испарения столкнутся с холодным воздухом в верхних слоях атмосферы, они обрушатся на землю в виде неистовых ураганов. После выпадения вода тотчас вновь начнет испаряться, и весь цикл будет повторятся с нарастающей силой. Живые существа при этом…
– Живые существа, вы сказали? – прервал его Росс, он не был уверен, что понял.
– Я так и сказал. Вот мы, например. Мы состоим из воды на семьдесят процентов, что, по-вашему, произойдет с нашими телами в данной ситуации?
– Вы хотите сказать, что мы взорвемся как тот шарик в микроволновой печи?
– Такая опасность есть. Я не сказал, что все так и будет, но если все будет происходить именно так, то не найдется на Земле ни одного безопасного места, где спрятаться, если вы это хотели знать.
– И что мы можем сделать? – спросил президент у Бенджамина Хоупа, в первый раз с того момента как нога ученого ступила в Белый дом в голосе президента послышалось нечто похожее на скромность. Ученый удивленно посмотрел на него, ему не верилось, что президент и вправду задал ему этот вопрос. Президент тотчас пожалел, что спросил. Доктор Хоуп добивался приема давно, утверждая, что собирается представить на рассмотрение жизненно важные вопросы, но президенту каждый раз удавалось отклонить встречу.
– Что можем сделать? – откликнулся доктор Хоуп, президент кивнул и приготовился позволить ему разбередить рану. Хоуп мог упрекнуть президента во многом, он мог, как минимум, напомнить ему о его поверхностном подходе к требованиям Хоупа, и о многочисленных отказах в приеме.
– Что до меня, то я сегодня вернусь домой и проведу вечер в семье, и сделаю все возможное, чтобы благодушно встретить Рождество, которое может стать последним, – спокойно ответил Хоуп, не вступая в полемику. Президент удивленно посмотрел на своих сотрудников, те пожали плечами, президент перевел испытующий взгляд на Хоупа, такого ответа он совсем не ожидал. Хоуп понимающе кивнул, он знал, что президент имел в виду, что можно попробовать сделать по какому-то конкретному вопросу, и на минуту задумался.
– Скрестим пальцы, кажется ясно… раз мы дотянули до сегодняшнего дня, что мы еще можем сделать! – заявил ученый, оторвавшись от раздумий; присутствующие потрясенно молчали.
– До свидания, – добавил он, после чего аристократическим жестом нацепил на голову шляпу и направился к выходу.
На часах высвечивалось три ночи, а Джеймсу все не удавалось заснуть. Он только было задремал, как внезапно приглушенный грохот дизельного мотора на малых оборотах вдали заставил его прислушаться. Джеймс выругался на шум и открыл глаза, если бы не мотор, он вот-вот заснул бы. Зевая, Джеймс встал и подошел к окну посмотреть кто это разъезжает по полям глубокой ночью. Он долго всматривался в темноту через полуоткрытые жалюзи, но перед домом никого не было, в близлежащем лесу и на лугах не виднелось ни огонька, и Джеймс подумал, что шум ему приснился. Раз уж он поднялся, он пошел взглянуть на Гарри; он приоткрыл дверь и увидел, что Гарри сладко спит. Джеймс удовлетворенно улыбнулся и вернулся в постель, он мысленно приготовился уснуть и закрыл глаза, как вдруг ржавый скрип снова заставил его насторожиться. Джеймс лежал, напрягая слух, но других шумов он не услышал и подумал, что, наверное, это непрочные стены железного сарая закачались от ветра. «Когда-нибудь найду время и укреплю их», – подумал он и опять собрался заснуть, но в тот же миг ему снова послышалось скрипение. Ева пробурчала во сне что-то невнятное и перевернулась на другой бок, потянув на себя одеяло.
– Ты тоже слышала? – спросил ее Джеймс, включая лампу, но увидел, что уши у нее заткнуты пробками, и она крепко спит. Ему вновь послышался непривычный звук, и теперь стало ясно, что кто-то залез в сарай с садовым инвентарем, Джеймс вылез из-под одеяла, взял с комода фонарь, вытащил из ящика полуавтоматический пистолет и сбежал по лестнице. В прихожей он спешно надел берцы, натянул поверх пижамы толстовку и притаился за дверью кухни, откуда было легче незаметно наблюдать, что происходит во дворе. Он заметил слабый луч света, мелькавший в сарае, и решил выйти через заднюю дверь и обойти дом, прячась с внешней стороны изгороди вокруг двора, так ему удастся добежать до сарая незаметно. Он притаится у входа и схватит вора, кто бы то ни был, когда тот будет выходить, тогда у него пройдет желание шастать по чужим сараям. Джеймс пробежал тридцать метров, прижимаясь к изгороди, сердце у него колотилось от мыслей о странных вещах, случившихся за минувшие дни, он повторял себе, что следует быть крайне осторожным. Добежав до сарая, Джеймс приник к боковой стенке и замер в ожидании. Минуту спустя дверь открылась и из сарая вышла тень, Джеймс набросился на нее сзади, повалил на землю, заломил руки за спину, как когда арестовывал злоумышленников, и, не дав вору пошевельнуться, уселся на него верхом.
– Не шевелись, – прорычал он ему в ухо и занес руку, намереваясь ударить в плечо рукояткой пистолета, чтобы тот усвоил, кто тут командует. В такой ситуации вор от страха и бессилия, сразу расскажет, что он делал в сарае, не сопротивляясь и не выдумывая оправданий. Джеймс уже собирался треснуть вора в спину, но задержал руку, в голове его вдруг возникло подозрение: когда он наклонился над ухом вора, ему показалось, что он его знает. Джеймс почуял знакомый легкий аромат, вызвавший у Джемса приятное ощущение, хотя запах пота почти совсем перекрывал его. Кроме того, поразмыслив, Джеймс отметил, что, когда он обхватил выходившего из сарая вора сзади, чтобы повалить его на землю, он коснулся чего-то мягкого, чего-то очень напоминавшего женскую грудь.
– Джеймс, да постой же, черт возьми! – испуганно прокричала Элен.
– Элен? Ты как тут очутилась? – сконфуженно спросил Джеймс, опуская занесенное над ней оружие.
– Ты меня отпустишь или нет? Мне больно!
Джеймс ослабил захват и слез со спины Элен, она поднялась, потирая болящие запястья, и хмуро посмотрела на него.
– Откуда я знал, что это ты? – начал он оправдываться. – Говори спасибо, что я узнал тебя в последний момент, а то не знаю, что бы с тобой сделал… в последнее время вокруг творятся странные дела.
– Это ты мне рассказываешь?
– А что, у тебя что приключилось?
– Быстрее будет рассказать, чего не приключилось.
– Начни с объяснения зачем ты забралась в мой сарай ночной порой, – спросил он снова.
– Гарри тебе еще ничего не рассказал о своем недолгом побеге.
– Не говори так, я еще не знаю, что случилось, но точно уверен, что речь идет не о побеге. А почему спрашиваешь? Что такого важного в моем сыне, что ты прибежала сюда в ночи?
– Да ничего… скорее всего я начинаю впадать в паранойю и сейчас очень поздно… нам лучше поговорить завтра в кабинете, мне теперь надо вернуться на дежурство в участок, а тебе в постель к жене, – ответила Элен и собралась уходить.
– Постой! Ева спит с заткнутыми ушами и проспит еще часа четыре, а что до впадения в паранойю, так я себе то же самое повторяю со вчерашнего утра.
– Мне надо вернуться в участок, – повторила Элен, не совсем уверенно мотнув головой, она еще не решила, рассказывать ему или нет о двух трупах и об их вероятной связи с велосипедом Гарри. Элен все же понимала, что, если она не расскажет Джеймсу сейчас, все равно придется рассказать через несколько часов в кабинете.
– Не волнуйся, что там может приключиться в твоем участке? Там никогда ничего не случается.
– Уверен? Тогда послушай, что приключилось сегодня, – отозвалась Элен и все ему рассказала; закончив рассказ, она увидела, что Джеймс глядит на нее как на марсианку.
– То есть, ты говоришь, что здесь в лесу в машине почти на задворках моего дома лежали два трупа и что никто из горожан, которые шлялись по лесу в поисках Гарри, их не заметил? К тому же, если я правильно понял, по-твоему, есть вероятность, что эти трупы как-то связаны с недолгим исчезновением моего сына?
Элен убежденно кивнула.
– Вообще-то, ты, наверное, была права, когда сказала, что впадаешь в паранойю, – промолвил Джеймс, заметив следы усталости на ее лице.
– Тогда зайди, сам посмотри, – предложила Элен, открыла сарай и указала на велосипед.
– Уму непостижимо… надо все рассказать Еве, может на этот раз она признает, что я прав, – произнес Джеймс, глядя на светящийся руль велосипеда.
– Ничего ей не говори! – отрезала Элен настолько агрессивно, что ее реакция показалась Джеймсу преувеличенной.
– Да что такого? Почему я не могу сказать жене, что происходит?
– Не знаю, но думаю, что будет лучше, если пока мы ничего никому говорить не станем… считай, что это женское чутье, – сказала она в оправдание, отвечая на его недоумение. Джеймс вновь принялся рассматривать светящийся порошок, он нерешительно протянул руку, намереваясь потрогать его, но Элен резко остановила его, ухватив за запястье. Джеймс нахмурился, так как теперь Элен повела себя действительно странно, она ответила на его недобрый взгляд, вздохнув и размотав бинт на пальце, чтобы показать некроз.
– Вчера вечером я попыталась счистить порошок вот этим пальцем, – объяснила она.
– Черт возьми, тебе надо его врачу показать.
– Палец может подождать, у меня сейчас есть дела поважнее, – ответила Элен, пожав плечами.
– Я серьезно говорю, – настаивал Джеймс, с сомнением разглядывая палец, у Элен появилось впечатление, что Джеймс и вправду беспокоится за ее психическое равновесие.
– Хорошо, обещаю, что схожу к врачу, как только смогу, – успокоила его Элен. – А ты спрячь велосипед. Пусть пока Гарри не трогает его.
– И то верно, сейчас я уведу его в лес и там спрячу, а если Гарри его будет искать, скажу, что украли.
– Бедняга Гарри… сначала в лесу заблудился, потом велосипед… – проговорила Элен.
– …и наконец Тоби, – присовокупил Джеймс.
– Что натворил пес на этот раз? – с любопытством спросила Элен, и наступила очередь Джеймса рассказывать, что у них приключилось.
– Все кажется таким нелепым… – произнесла Элен после рассказа Джеймса.
– Да уж… – отозвался он, надевая толстые садовые перчатки. Джеймс вывел велосипед и направился вверх по тропинке к лесу, Элен пошла за ним.
– Ну вот, тут его никто не найдет, будь уверена, – удовлетворенно сказал Джеймс, снимая перчатки и добавил, – поздно уже, пора идти спать.
– Да, думаю, ты совершенно прав, – согласилась Элен, но ни тот, ни другая не двинулись с места.
– Сколько времени мы тут проводили, лежали на траве и смотрели в небо… – прошептал Джеймс, поднимая голову и глядя на сверкавший звездами небосвод.
– И чего только мы не вытворяли. Помнишь как мы прятались тря дня в том амбаре?
– Как не помнить, в наказание отец с матерью потом две недели меня из дома не выпускали! – припомнил Джеймс, они от души рассмеялись, потом вновь сконфуженно замолчали.
– Было время, когда я думала, что мы никогда не расстанемся, – призналась Элен.
– Я тоже так думал, даже думал бывало, что однажды женюсь на тебе, – ответил Джеймс, уставившись на свои ботинки.
– Да-а, но руки ни разу не попросил! – упрекнула его Элен, делая вид, что обиделась.
– Само собой, когда я в конце концов решился, ты начала встречаться с тем долговязым типом, – отозвался Джеймс.
– Да я только, чтобы ты стал ревновать, а ты тут же утешился с той кривлякой.
– Та кривляка теперь моя жена, и не отзывайся о ней так! – пошутил он, и они снова рассмеялись.
– Джеймс, что происходит? Здесь всегда было так тихо, жизнь текла так спокойно… – вдруг опять загрустила Элен.
– Видит бог, что я тоже хотел бы знать… – ответил он. Ветер повеял на него ароматом Элен, и сердце Джеймса сжалось от душевных мук. Он спросил себя, какой была бы его жизнь, если бы они в самом деле поженились, но тотчас подумал, что у него наверняка не было бы Гарри, и эта единственная уверенность заставила его немедля прогнать свои мысли.
– Пойдем, глянем? – предложил он.
– На что?
– Не прикидывайся, что с неба свалилась, знаю, что ты о том же думаешь, – ответил Джеймс, указывая на вершину холма, Элен заколебалась.
– Мы только глянем, обещаю, а я воспользуюсь случаем и заберу удочку Гарри. Прямиком через лес мы за десять минут дойдем… к тому же у нас фонари и пистолеты с собой, чего нам бояться.
– Не знаю…
– Ну же, за километр видно, что ты тоже умираешь от любопытства, – настаивал Джеймс.
Доктор Хоуп вышел из кабинета, президент поставил локти на стол, уперся тыльной стороной руки в подбородок и безмолвно погрузился в раздумья. Время от времени он поглядывал на Росса и Ковальского, в которых тоже явно просматривалось беспокойство, будто в их глазах он ожидал найти ответ на свои сомнения. За горсть минут он спросил себя по крайней мере миллион раз, в самом ли деле возможно, что не сегодня завтра обрушится на мир такое стихийное бедствие, что вмиг сметет с лица Земли все человечество. Тот же пугающий вопрос много раз приходил в голову его сотрудникам, которые сидели и обменивались растерянными взглядами. Президент подумал также, обнародовать ли новость или держать в секрете; он был уверен, что Бенджамин будет молчать, так как он понимает, что оглашение такой новости только вызовет вселенскую панику с легко предсказуемыми отрицательными последствиями. Президент решил, что разглашать сведений не стоит, но и сидеть без дела в ожидании развития событий он не будет; он не привык сдаваться, он был уличным мальчишкой, вырос на задворках, и первое чему его научила жизнь, так это драться за осуществление своих желаний. Любых желаний.
– Немедленно разыщите профессора Гамильтона, он должен быть здесь завтра утром не позднее десяти, – вдруг приказал он сидевшим перед ним сотрудникам, встрепенувшись от лихорадочных умственных трудов. Он знал, что, если доктор Хоуп не ошибся, профессор Гамильтон есть последняя надежда в попытке избежать катастрофы или хотя бы ограничить ее последствия.
– Вы уверены, господин президент? Насколько вы помните в последний раз при вашей встрече вам показалось, что он не совсем в своем уме, – нерешительно возразил Росс.
– А что, это дело вам кажется для нормальных людей? У нас не много времени и нет другого выбора, слышали, что сказал доктор Хоуп? – безапелляционно возразил президент. – И как можно быстрее отыщите мне доктора Авель Паркер, мне надо немедленно поговорить с ней хотя бы по телефону, – добавил он.
– Сейчас же возьмемся за дело, – поднимаясь, ответил Росс.
– Естественно, мне не надо напоминать вам, что этой встречи никогда не было, – сказал президент выходившим из кабинета подчиненным.
– Только одним глазком, – постановила Элен, когда они дошли до места.
– Только одним глазком, – согласился Джеймс, поднимая желтую ленту и пропуская Элен, они прошли на обнесенный лентой участок, оглядываясь налево и направо и наугад направляя свет фонарей, так как сами не знали, что ищут. Джеймс решил сразу же забрать удочку, он направился осмотреть место у речки, где его сын обычно забрасывал ее, и увидел, что удочка светится голубоватым светом. Джеймс надел перчатки, потащил за удочку и остолбенел, глядя на леску.
– Элен, иди посмотри! – минуту спустя громко позвал он.
– Ш-ш-ш! Хочешь, чтобы Хэнкоки услышали? – подходя, приструнила она его. – Черт побери, это что за гадость? – с отвращением спросила она, указывая на что-то свисавшее с лески.
