скачать книгу бесплатно
«Ну да делать нечего, – решила, мысленно махнув на все рукой, Ретта. – Погода, кажется, обещает быть хорошей, а значит, до замка я вполне смогу доехать, не околев».
Наконец она, еще раз критически оглядев себя, осталась довольна. Если прежняя княгиня, как все вокруг утверждают, была столь плоха, значит она, Алеретт, просто обязана произвести впечатление воздушного, трепетного создания. Будущие подданные должны решить, что новая властительница совсем другая. И, кажется, теперь у нее есть все шансы добиться поставленной цели.
Во дворе зашумели, и Ретта, выглянув в окно, увидела, что появился, наконец, Аудмунд: в блестящей кольчуге и алом плаще, отороченном мехом, с тщательно расчесанными волосами, стянутыми широким медным ободом, напоминающим по форме налобную ленту.
– Это что, корона эр-князя? – спросила она Берису.
– Ну да, – подтвердила та, поглядев во двор. – Такую диадему носит обычно старший принц.
– А как выглядит сам княжеский венец?
Старуха вздохнула, и выражение лица ее стало благоговейно-мечтательным:
– О, ему уже две тысячи лет. Его носил князь Асгволд еще в те года, когда жил в Далире до катастрофы. Это плетеный серебряный венец с изумрудом, напоминающий по форме виноградную лозу. Его возлагают на голову во время коронации всем князьям Вотростена.
Ретта попыталась вновь воочию представить себе эту бездну лет, и древнюю корону, прошедшую сквозь невзгоды и бури, но воображение ее спасовало.
«Однако, – подумала она, – такую реликвию в Месаине бы тоже хранили, будь у нас нечто похожее».
На лестнице раздался топот сапог, в дверь постучали, и Ретта крикнула:
– Входите!
На пороге появился Аудмунд, заполнив собою весь проем, и вновь в глазах его, обращенных к ней, прочла она то же странное выражение, что и накануне.
– Вы истинная княгиня, – проговорил через некоторое время с явным восхищением в голосе оборотень и добавил: – Вот, возьмите – это вам прислали из дворца.
Он протянул ей плащ, похожий на тот, что носил сам, с меховой опушкой, только небесно-голубого цвета. Ретта оглядела его и с восторгом выдохнула:
– Очень красив! Спасибо вам, князь!
Ни она, ни он не заметили слетевшую с ее губ оговорку. Или Аудмунд услышал, но не подал вида? Как бы то ни было, он подошел, закутал ее в принесенный плащ, и руки его, широкие и тяжелые, легли Ретте на плечи.
– Вы истинная княгиня, – повторил он шепотом, глядя прямо в глаза, и, хотя от голоса его по коже побежали мурашки, отвести взгляд ей не хватило сил.
Бериса отошла, делая вид, что увлечена собственными сборами, а эр-князь, отодвинувшись немного, подал руку:
– Спустимся вниз? Завтрак ждет вас. А после в путь.
– Хорошо, – согласилась она, послушно вкладывая пальцы в его ладонь. – А как же остальные?
– Парни уже поели. А я ждал вас.
– Спасибо.
Ретта первая в смущении отвела глаза. Аудмунд бережно сжал ее руку, и они пошли вниз.
В залитой мягким утренним светом горнице хлопотала Дэгрид, расставляя на столе миски.
– С добрым утром, – поздоровалась герцогиня.
Хозяйка, завидев гостью, расплылась в радостной улыбке:
– С добрым утром, госпожа. Проходите, садитесь, уже все готово. Вот каша овсяная с фруктами. Могу, если хотите, мед добавить.
– Спасибо, не стоит. Все хорошо, не переживайте.
Ретта уселась и оглядела стол. Рядом с исходящим паром чугунком стоял хлеб, блюдо с яблоками и кувшин молока.
– Кушайте, кушайте, – приговаривала хозяйка, пододвигая ей и Аудмунду наполненные до краев тарелки. – Когда еще вас в этом вашем замке накормят.
Она уселась на одну из лавок, вытерев руки о передник, а Ретта с эр-князем с удовольствием воздали должное угощению.
– У нас все готово, – доложил вскоре, распахнув дверь, Бёрдбрандт.
Ретта допила последний глоток молока и поставила на стол пустую чашку.
– Спасибо вам за гостеприимство, – поблагодарила она хозяйку, вставая.
Аудмунд поднялся вслед за ней:
– Благодарим от души.
– Ну что вы, не стоит. Какие пустяки, – откликнулась Дэгрид.
Эр-князь подал Ретте руку, и оба вышли во двор. С помощью спутника она села на Астрагала, нетерпеливо косившегося и бившего копытом, и поглядела на стоящего в стороне, недалеко от кузницы, Холварса:
– Спасибо, что приютили нас. Я этого не забуду.
– Даже говорить не о чем, княгиня. Нам было приятно принимать вас.
– До встречи.
– Заезжайте еще, коли возникнет нужда.
Воины повскакали на лошадей, и хозяин бросился открывать ворота. Плечом к плечу выехали с кузнецова двора Ретта и Аудмунд, вслед за ними Айтольв с Бёрдбрандтом, а после уже и остальные попарно.
Солнце било прямо в глаза, окутывая город розово-золотым густым поистине волшебным светом. Алеретт щурилась, то и дело приставляя ладонь к глазам козырьком, и любовалась открывшейся панорамой.
– Очень живописное место, – заявила с улыбкой она.
Аудмунд усмехнулся добродушно:
– Людям свойственно украшать свой дом.
– Да, вы правы, – согласилась она.
И все же было в этом утре нечто такое, что заставляло сердце взволнованно трепетать в груди. Хотелось то ли петь, то ли звонко смеяться, подняв глаза к небу, а то и все вместе, одновременно. Может, дело было в густом запахе меда и трав или в заливистом птичьем пении? Или просто в том, что она хорошо отдохнула за ночь?
– О боги, птицы! – встрепенулась Ретта, изумленно обернувшись к эр-князю.
Она так привыкла к молчанию пернатых, что теперь даже не сразу осознала, что поют дрозды. Поют звонко и радостно.
– Верно, герцогиня, – с улыбкой ответил Аудмунд. – Они приветствуют вас.
И опять она не поняла, шутит он или совершенно серьезен.
Развернув лошадей, кавалькада направилась прямо через поля в сторону города. Бёрдбрандт торопился, то и дело норовя вырваться вперед, и маршал над ним добродушно подтрунивал.
– Отец твой и сам, поди, в нетерпении, – говорил он.
– Наверное, – серьезно соглашался Бёрди, не отрывая глаз от растущего с каждой минутой города.
Скоро Ретта стала различать дворы, клубящийся над трубами дым, фигуры людей.
– У города нет стен? – спросила она.
– Нет, – ответил ей Аудмунд. – Хотя еще лет сто назад были.
– И что с ними стало?
– Обветшали, и прадед мой приказал их разобрать.
– Почему? – удивилась Ретта. – Не лучше ли было отремонтировать?
Оборотень пожал плечами:
– За две тысячи лет Вотростен ни разу не вел войн на собственной территории. Именно поэтому на починку решили не тратиться. Впрочем, мой отец собирался отстроить новые, да все руки не доходили – постоянно появлялись дела поважнее.
– Понимаю, – проговорила Ретта и, заметив впереди слева строение, спросила: – Что это?
Аудмунд поднял руку, давая сигнал остановиться, и пояснил:
– Это храм Всех Богов. На этом самом месте чудом спасшиеся беглецы из Потерянных земель разбили свой первый лагерь. Взгляните поближе.
С этими словами он достал из седельной сумки подзорную трубу и протянул Ретте. Та раскрыла ее, поднесла к глазам и присмотрелась внимательней.
Храм стоял за пределами города на высоком холме. Иных строений поблизости не наблюдалось, и поэтому осмотру ничего не мешало. Высокий и круглый, из серого камня, окруженный двумя рядами колонн, образующих галерею, он своим видом напоминал свечу, и островерхая, блестящая на солнце медная крыша лишь усиливала впечатление.
– Ее, надо полагать, регулярно чистят? – спросила Ретта у Аудмунда.
– Вы угадали, – кивнул оборотень. – Жрецы занимаются этим лично. Храм – место, где обитают боги, когда нисходят на землю. Так они говорят. И негоже держать его в запустении. Там внутри алтари Таты и ее пяти сыновей.
Она снова поднесла трубу к глазам, на этот раз присматриваясь внимательней к кладке. Было видно, что камень стар. Очень стар. Внизу полоса была заметно темнее.
– Стены за столько времени сильно ушли под землю, и уже при моем отце их откопали, вернув первоначальный вид.
– А можно будет мне заглянуть внутрь? – спросила Ретта. – Не сейчас, конечно, а как-нибудь потом.
– Безусловно. В любой момент, когда захотите, княгиня.
Она внимательно посмотрела на Аудмунда, и он встретил этот взгляд, гордо расправив плечи и подняв голову.
– Я поняла вас, – наконец проговорила она и, вернув подзорную трубу хозяину, пустила Астрагала вперед.
Скоро до них стали долетать голоса. Отряд свернул и поехал по земляному тракту в сторону главного въезда в город.
С правой стороны тянулись деревянные дома: иногда чуть покосившиеся, иногда добротные и вполне крепкие, покрытые чаще всего тесом, а иногда и травой.
– Такие крыши хорошо сберегают тепло, – пояснил Аудмунд, заметив недоуменный взгляд Ретты. – Да и шума меньше.
– Но если траву разметает ветром? – спросила она.
Оборотень чуть заметно покачал головой:
– Она хорошо закреплена.
Сквозь покосившийся деревянный тын с прорехами были видны снующие по двору курицы. Калитка распахнулась, и чумазый пацан в рубашке не по размеру, скорее всего с отцова плеча, выглянув на улицу, закричал:
– Она едет!
Воины засмеялись, а со двора выбежала не старая еще, в застиранном платье женщина и уставилась на Ретту во все глаза. Степенно вышедший следом за ней мужик, увидев Аудмунда, чуть склонил голову, и оборотень вежливо кивнул в ответ.
– С возвращением! – радостно закричал мужик, раззявив щербатый рот.
И жена его визгливо закричала, вторя супругу:
– Рады видеть вас, князь!
Аудмунд помахал рукой в ответ. Из соседних домов начали торопливо выбегать жители. Кто с руками, перепачканными мукой, кто с инструментами или половниками в руках. Шустрые мальчишки, сбившись в ватагу, побежали впереди процессии, вопя во все горло:
– Князь приехал! Князь Аудмунд!
Ретта хотела было спросить у маршала, но потом просто махнула на все рукой. Абсолютно ясно, что жители столицы не могли не знать, кто в данный момент носит корону Вотростена. Значит, такое обращение было намеренным.
Женщины настороженно провожали будущую госпожу взглядами, и та совершенно явственно читала в них немой вопрос: чего ждать от нее? Кто она такая? Какова по характеру? И прямо сейчас она, конечно, не могла им ничего рассказать, лишь приветливо улыбалась и кивала время от времени.
Вскоре убогие хибары начали сменяться более крепкими и добротными строениями, и Ретта поняла, что они приближаются к главному тракту.
На беленом, покрытом черепицей доме висела табличка с изображением рулона ткани и ножниц.
– Это мастерская ткача? – на всякий случай уточнила она.
– Абсолютно верно, – откликнулся Аудмунд. – Здесь начинается ремесленный квартал. Плотники, гончары, сапожники и прочий работный люд.
Пахло сдобой и травами, свежими кожами и доской. Женщины, стоявшие у ворот и смотревшие им вслед, одеты были куда более опрятно. Однако радость на лицах была та же самая, что и в квартале бедноты.
– С возвращением, господин! – крикнул вслед им пузатый мужик, и народ, стоявший плотной стеной, подхватил.
