скачать книгу бесплатно
Воспользовавшись тем, что объект ее интереса тушит костер, Ретта подошла к нему ближе и прислушалась. Нет, не он. Бёрдбрандт совершенно определенно не фонил тьмой, и в душе его ощущалась скорее искренность и добродушное лукавство, чем опасный обман.
– Могу я чем-нибудь помочь? – поинтересовалась она вслух.
Сын советника оглянулся и несколько удивленно приподнял брови:
– Да нет, мы уже и сами все сделали. Но за предложенную помощь спасибо.
Большинство воинов уже гарцевали в седлах. Ретта подошла к Астрагалу, погладила его по шелковистой шее и извлекла из сумки кусочек моркови. Конь заинтересованно всхрапнул и потянулся за лакомством.
«Надо бы мне самой научиться за ним ухаживать», – решила Ретта.
Все равно ей на стоянках решительно нечего было делать, а сидеть на подушках и терпеливо ждать, пока ее обслужат, не позволяла совесть – ведь все работают, включая эр-князя и аристократов! А она чем лучше?
«Решено – сегодня же вечером попрошу Аудмунда меня поучить».
Тем временем оборотень подошел и уже привычно опустился на колено, чтобы помочь ей сесть в седло. Поставить ногу на протянутые ладони Ретте, что ни говори, было трудновато. Нет, не физически, а морально. Но и создавать провожатым каждый раз проблемы было как-то не с руки.
Украдкой вздохнув, она все же наступила на предложенную опору, и Аудмунд легко ее подсадил.
– Благодарю вас, – сказала она, подбирая повод, и невольно вздрогнула, заметив, что зрачки его вновь превратились в узкие вертикальные щелки. Кажется, к полузвериной природе брата князя привыкнуть будет гораздо труднее, чем к его приветливому, благородному нраву.
Оборотень посмотрел внимательным, долгим взглядом, затем кивнул, давая понять, что услышал и принял слова признательности, и в свою очередь вскочил на коня.
Отряд тронулся, и Ретта принялась «прислушиваться» к душе каждого из невольных спутников.
Айтольв. В нем суровость и серьезность. Скорее всего, многое повидал. Но никакой тьмы и близко нет.
Бенвальд. С этим все просто – прозрачен, словно только что вымытое оконное стекло. Кроме веселья чувствуется серьезность и благоговение перед прославленным командиром. «Точно не он, – подумала Ретта. – Едем дальше».
Она немного придержала коня и поравнялась с воином лет двадцати пяти на вид. Предельно серьезен и собран. Вообще за все время поездки не улыбнулся ни разу. На мизинце левой руки шрам, отчего палец торчит в сторону под неестественным углом. Темноволос и голубоглаз – необычное сочетание в любом конце света. И вдобавок ко всему кристально чист.
«Интересно все-таки, кто из них? – размышляла Ретта. – И каковы мотивы?»
Одного за другим она вычеркивала воинов из воображаемого списка кандидатов в предатели. Или в лазутчики? Интересно, может ли быть этот загадочный человек магом?
От последней мысли Ретте стало не по себе, по спине побежали мурашки. «На ближайшей стоянке сообщу обо всем Аудмунду! – решила она. – В конце концов, он эр-князь и маршал, вот пусть и разбирается».
Однако дело следовало довести до конца, и она постаралась как можно незаметнее подъехать к очередному воину, уже девятому по счету. И поняла, что ей в конце концов повезло.
Нет, ее не обдало в один момент волной тьмы, как можно было бы ожидать: солдат явно маскировался и старался ничем не выдать своих истинных намерений. Однако в глубине его души она нащупала тонкую ниточку раздражения, осторожно потянула за нее и нашла, наконец, ту самую тьму, что была целью поиска.
Ретте показалось, будто ее окунули в смолу – настолько неприятным оказалось ощущение. Она присмотрелась внимательней – самый обыкновенный, совсем не примечательный облик. За все время он ничем не обратил на себя внимания, а увидь такого в толпе – забудешь через несколько минут.
«А впрочем, – вдруг подумала Ретта, – мама говорила, что настоящий разведчик именно таким и должен быть. Выбрать кандидата с примечательной, запоминающейся внешностью – значит заранее обречь задание на провал».
Выходит, дело сделано, и искомый носитель тьмы найден. Ретта вздохнула с облегчением. Теперь, пока они не доехали до места вечерней стоянки, можно и расслабиться.
– Сегодня мы остановимся раньше, чем вчера, – объявил Аудмунд. – Как раз будет удобный для лагеря ручей. Только не вздумайте пить из него, не вскипятив воду, – она слишком холодна.
– Хорошо, я постараюсь не забыть, – ответила Ретта и, в свою очередь, задала заинтересовавший ее с недавних пор вопрос: – Скажите, а почему нам не встречаются хищники?
Действительно, ни разу с момента ее прибытия не слышала она вой волка, не замечала медвежьей спины.
Аудмунд пожал плечами:
– Они боятся оборотней.
– Вот как?
– Именно. Они чувствуют то, чего не понимают, – сочетание хищной силы и разума, а потому избегают нас. Ни один дикий зверь не в состоянии выдержать прямой взгляд оборотня. Поэтому, герцогиня, пока рядом я и мои сородичи, на свидание с волками можете не рассчитывать.
– Меня зовут Ретта, – проворчала она просто для того, чтобы сказать хоть что-то: смысл слов Аудмунда непонятно почему пугал. Может быть, дело в том, что для нее это все внове и она, в отличие от вотростенцев, просто не привыкла к такому соседству?
Аудмунд довольно осклабился, и можно было подумать, что он достиг цели. Нарочно ее поддевает? А впрочем, даже если маршалу и захотелось немного развлечься столь несерьезным образом, то почему бы и нет? Имеет полное право.
Солнце постепенно начинало прятаться за облаками, и Ретта решила, что краткая передышка подходит к концу.
«Главное, чтобы дожди не начались, – забеспокоилась она. – Застрять в лесу или ехать под ливнем – не самые приятные перспективы».
А впрочем, Аудмунд в первый день говорил о конном паланкине. Кажется, дождь это то, о чем ей точно не стоит переживать, – у ее провожатых наверняка все предусмотрено.
Мысль оказалась весьма утешающей, и вскоре Ретта начисто забыла о воображаемых проблемах.
– Няня, – обратилась она к ехавшей неподалеку Берисе, – может, позанимаемся?
Осознание того, что она не поняла до конца песню, не давало ей покоя. Если она собирается прожить жизнь в Вотростене, навыки знания языка следовало довести до совершенства.
Старуха согласилась, и таким образом они скоротали до вечерней стоянки время. Когда Аудмунд объявил привал, Алеретт даже обрадовалась – няня ее гоняла безжалостно.
– Завтра продолжим, – пообещала она, уже оказавшись на земле.
– Как скажешь, – ответствовала Бериса и направилась к сундукам.
Воины вновь принялись готовить палатку, а Ретта подошла к Аудмунду, возившемуся с собственным конем.
– Не поучите меня ухаживать за Астрагалом? – попросила она. – Хочу быть полезной.
– Это похвально, – ответил оборотень, и она снова не поняла, шутит он или говорит серьезно.
Темнота все больше сгущалась, однако яркий, радостный свет костров разгонял тени.
– Для начала с конем необходимо пошагать, – объяснял Аудмунд, и Ретта, расседлав, взяла своего под уздцы и стала ходить по краю поляны. – Затем укрыть попоной и дать сена, можно моркови. Через полтора-два часа покормить. Воду, если конь не накидывается на нее и не горячий после шагания, можно просто в денник поставить. Хотя у нас тут денников, конечно, нет.
Ретта честно выполняла все, что ей объяснял Аудмунд, иногда переспрашивала, уточняла, но в целом учитель, кажется, был доволен и вскорости объявил, что урок усвоен и ее конь в полном порядке.
– Завтра перед поездкой его тоже необходимо будет отшагать, – напомнил он.
– Хорошо, – кивнула Ретта и отряхнула руки. – Я запомню.
– Ну вот и славно. А теперь ужинать.
Бенвальд, колдовавший над котелком, как раз объявил, что все готово и можно налетать. Воины радостно зашумели и потянулись за ложками.
– Сегодня у нас уха, – заявил он с гордостью.
– Тоже от оборотней? – спросила Ретта Аудмунда.
– Конечно, – подтвердил тот. – У нас ведь не было возможности порыбачить. А коты просто послали к морю двоих, и те добыли ужин себе и нам.
Перед глазами невольно встала картина, как две огромных рыси сидят на берегу, держа в передних лапах удочки, и Ретта хмыкнула. Зрелище выходило, что и говорить, впечатляющим. Аудмунд, догадавшись, видимо, о предмете ее веселья, тоже ухмыльнулся и покачал головой.
Уха оказалась густой и наваристой. Дело, разумеется, было не в том, что Ретта сильно проголодалась, хотя желудок уже недвусмысленно намекал, что он не прочь подкрепиться. Но какие же ароматы плыли над поляной!
– Бенвальд, вы прирожденный повар, – вполне искренне похвалила она, пристраивая поудобнее миску на коленях.
Довольный солдат протянул ей толстый ломоть хлеба.
– Спасибо, госпожа. Я вот недавно как раз подумывал, что потом, когда состарюсь и выйду в отставку, открою харчевню в Асгволде.
– Полагаю, что процветание твоему заведению обеспечено, – заметил Аудмунд, устраиваясь с противоположной стороны костра.
– Ваши бы слова до ушей Таты донести, – отозвался Бенвальд.
Дальше ужин продолжался в молчании – все усердно работали ложками, и слова по этой причине просто не успевали покидать уста.
«Интересно, – размышляла между тем Ретта, – чем занимаются воины на привалах, когда рядом нет неудобных спутниц в лице герцогинь?»
В самом деле, вряд ли в ее присутствии они могли себе позволить азартные игры или неприличные истории. Но что она вообще знает о жизни в армии? Даже о месаинской не слишком много. Можно сказать, вообще ничего. И няню спрашивать бессмысленно – откуда бы купеческой дочке вдруг стали известны такие подробности?
Она отставила в сторону опустевшую миску и потянулась к кружке с травяным отваром. Вот еще любопытный момент – они всегда пьют нечто подобное или, случается, перепадает что-нибудь по-настоящему горячительное?
В раздумьях, кого бы расспросить на столь щекотливую тему, Ретта начала оглядываться по сторонам.
– Что-то потеряли, герцогиня? – поинтересовался Бёрдбрандт.
Аудмунд тем временем поблагодарил Бенвальда за старания и направился к скинутой на землю седельной сумке.
– Леди, здесь же армия, – ответил Бёрдбрандт, когда Ретта изложила ему суть вопросов. – Аудмунд такие кости устроит, что мало не покажется. Если вдруг переход был не обременителен и сил осталось еще достаточно, он непременно найдет занятие, можете быть уверены. В карауле стоять, отхожее место готовить, оружие чистить. Также можно потренироваться копать укрепления.
– Я поняла вас, – ответила Ретта, пряча улыбку. – Благодарю за разъяснения. Кажется, я действительно дала маху.
– Бывает, – рассеянно махнул рукой Бёрди. – Откуда бы вам знать?
Темнота за границей костров клубилась, все сильнее сгущаясь, и Ретта подумала, как дозорные различают хоть что-то? Но спрашивать второй раз не решилась. В конце концов, если б они ничего не видели, в дозоре не было бы никакого смысла. С кошаками, впрочем, все и так понятно, ну а люди? Тренировки?
«Должно быть, так», – решила она.
Аудмунд наконец выудил что-то из сумки и направился к ручью. Приглядевшись, Ретта с некоторой долей удивления узнала рубашку.
– Неужели стирать собрался? – спросила она вслух, сама не зная кого.
Впрочем, ответ все равно последовал:
– А что тут такого необыкновенного? – удивилась Бериса.
– Но…
Что ни говори, она с трудом могла представить, чтоб генерал в Месаине собственными руками стирал белье.
– Кошки капризны в этом отношении и не переносят грязи, – начала объяснять нянька очевидные, в общем-то, вещи. – Однако слуг я поблизости не наблюдаю. Значит, остается только стирать самому.
– Логично, – пробормотала Ретта, задумчиво наматывая прядь волос на палец.
Аудмунд тем временем принялся намыливать грязную рубашку. «Вот, кажется, тот самый благоприятный момент для разговора», – поняла она. Встав, она огляделась по сторонам, проверяя, не идет ли кто в ту же сторону, и пошла к ручью.
Звезды обильно рассыпало на небе. Они покачивались в воде, загадочно мерцая, и можно было легко вообразить, будто не существует ни войн, ни магов, а только эти вечные огоньки в небе, музыка и еще, пожалуй, красота.
«А всему остальному и незачем быть на свете», – подумала Ретта.
Остановившись на берегу, она некоторое время внимательно наблюдала за размеренными, уверенными движениями оборотня, и от осознания близости опасного зверя мороз бежал по коже.
– Аудмунд, – позвала она наконец вслух вполголоса, – у меня к вам серьезный разговор.
– На какую тему? – поинтересовался тот, по-прежнему сосредоточенно пытаясь отстирать какое-то пятно.
Мешать ему Ретта, конечно, не стала, а просто уселась рядом на корточки:
– На тему загадок.
Эр-князь заинтересованно обернулся:
– И?
– Понимаете, – принялась по возможности обстоятельно объяснять она, – у меня есть дар. Не самый полезный в жизни, но и не причиняющий особых хлопот. Я чувствую души людей – добро, зло.
– Та-а-ак, – протянул Аудмунд. – Я вас внимательно слушаю, Ретта.
Занятия он, впрочем, своего не прервал. Она хотела было поначалу обидеться на такое невнимание, но потом поняла, что не стоит давать солдатам повода заподозрить, что разговор был серьезным.
– Так вот, – продолжала она, – один из ваших воинов вызывает у меня беспокойство.
– Кто именно?
– Тот, неприметный. У костра сидит третьим справа.
Аудмунд быстро обернулся, приглядываясь, и вновь вернулся к процессу стирки.
– Он ничем не обращал на себя моего внимание в походе. Но вот в чем дело – в глубине его души я чувствую тьму. Остальные как на ладони, а он словно прячется. Однако когда я предложила убить магистра, всплеск тьмы последовал сильный.
