Путь без Сталина. Уничтожение СССР и попытки разрушения РФ. Книга вторая

Количество людей, пришедших к Дому Советов во время формирования ополчения, составляло десятки тысяч человек. «Чуть ли не каждый подчёркивал, – читаем мы в воспоминаниях Э. Махайского, – что пришёл сюда не ради защиты Руцкого, Хасбулатова и депутатов, на которых лежит немалый грех за происходящее в стране, а для того, чтобы показать, что мы не быдло, что мы против внедрения в наше общество чуждых нам нравов и ценностей и не хотим быть чьей-то колонией».

«Мраморная стена у четырнадцатого подъезда, – отмечает А. Залесский, – сплошь заклеена листовками, ксерокопиями документов съезда, вырезками из оппозиционных газет, а также произведениями народного творчества – карикатурами и сатирическими стихотворениями, главный герой которых Ельцин. Его изображают увенчанным шестиконечной звездой, с бутылкой водки и стаканом в руках. Постоянные спутники президента – сионисты, американские дядюшки и т.п. Крупными буквами – проклятия президенту, правительству, демократам. Тут же наклеены старые плакаты или газетные листы с изображением Ленина и Сталина. Российские трёхцветные флаги у подъезда заменены красными советскими» [40, с. 127—128].

8.5. Дом Советов без электроэнергии, воды и связи

За 23 сентября мимо Дома Советов прошли десятки тысяч людей. С. Говорухин определил это количество в 150 тыс. человек. Люди приходили и уходили. Задержать и присоединить их к тем, кто стоял на страже парламента, никто не пытался. У Дома Советов оставались добровольцы. Вечером 23 сентября их количество составляло порядка 12 тысяч человек. Один из офицеров, защищавших Дом Советов, сказал об этих людях: «Дождь, снег. Люди стелили на асфальте одну целлофановую плёнку, другой укрывались. Им памятник при жизни надо поставить!» (газета «Литературная Россия» от 28.01.1994 г., № 4).

В холодный промозглый сентябрь люди собирались у костров, грелись, пели советские песни и оставались на посту. Сын, находившийся в рядах защитников, говорил матери: «Да пойми же, наконец, мама! Там не было бандитов. Там были такие же люди, как ты и я» («Литературная Россия» от 28.01.1994 г., № 4). Люди стекались к Дому Советов даже с территории бывших республик, которые Российская Федерация во главе с Ельциным бросила на произвол судьбы. Защищать Конституцию, как пишет Е. Чернов, с Украины прибыл отряд детей «Комсомолец Украины».

В это время по распоряжению команды Б. Н. Ельцина был прекращён выход в эфир телевизионной программы «Парламентский час», отключено «парламентское радио». С 24 сентября 1993 г. перестал выходить печатный орган Верховного Совета «Российская газета». В то же время Останкино обрушило на население поток дезинформации. Таким образом, Верховный Совет и все его защитники лишились возможности отвечать на развязанную против них идеологическую войну. В ночь с 25‑е на 26‑е до защитников Дома Советов была доведена информация, что их поддерживают армия и Военно-морской флот. Люди ликовали. Их радостные лица излучали свет. В это верили. Ведь по-другому не могло быть. В это хотелось верить. Но радость была недолгой. Вскоре выяснилось, что ни от армии, ни от флота пока никакой помощи не предвидится.

В это время, 26 сентября, возле Манежа М. Ростропович дал концерт, и далее митингующие сторонники Ельцина, вдохновляемые В. Оскоцким и В. Новодворской, прошли на митинг к Моссовету, при этом скандируя: Долой Моссовет!» 27 сентября начали полную блокаду Дома Советов. Подъезды к нему перекрыли пожарными, поливальными и другими тяжёлыми машинами, вдоль заграждений протянули колючую проволоку, особо опасную для людей и животных, – «спираль Бруно». Она задерживает и режет своими бритвенными лезвиями, и, вероятно, поэтому её применение запрещено Женевской конвенцией. Далее установили три кольца оцепления из милиции, омоновцев и солдат в форме милиции из дивизии им. Дзержинского. Сам Дом Советов находился без электроэнергии, воды и связи. 28‑го почти целый день лил дождь, но люди не покидали своих постов.

8.6. Уже в сентябре на улицах Москвы ОМОН убивал людей без суда

Мужество защитников Дома Советов передавалось москвичам и гостям столицы. 28 сентября Москва восстала. Десятки тысяч людей вышли с протестом в разных частях города. По поводу осады Дома Советов люди кричали: «Негодяи! Устроили концлагерь в центре Москвы». После наступления ОМОНа на Красной Пресне – там же, где в 1905 году, – у зоосада появились три баррикады.

«29 сентября, – пишет Т.А. Астраханкина, – при разгоне митинга у станции метро «Баррикадная» озверевшие омоновцы загнали людей в вестибюль метро и продолжали преследовать бегущих, сталкивая их по движущемуся эскалатору. Задержанных доставляли в отделение милиции, где они также подвергались жестокому и бесчеловечному обращению. Жертвами террора МВД стали не только защитники Конституции, но и случайные прохожие»

Около 20.00 крупное сражение произошло на Красной Пресне, у памятника героям революции 1905 года. Как вспоминает В. Алкснис, «люди стояли возле памятника и скандировали: «Фашизм не пройдёт!» Неожиданно появился ОМОН. «Мы не заметили, откуда они взялись. Крадучись прошли за троллейбусами, с двух сторон бросились на людей. Зрелище было жуткое. Я многое видел, как кадровый военный офицер, и могу твёрдо сказать, что это – не люди… Когда избивают женщин, стариков, детей, зверски, садистски – этого я понять не могу…»

По некоторым данным, 29‑го пострадало около 300 человек. «Кое-где, – отмечает очевидец, – милиция в метро защищает людей от вконец озверевших омоновцев». «Всю ночь идёт строительство баррикад подвижными группами, уклоняющимися при этом от боя» [40, с. 162—163].

Председатель Конституционного суда В.Д. Зорькин, большинство умеренных политиков типа А. И. Вольского и, главное, депутаты Верховного Совета выступили за одновременные досрочные выборы парламента и президента. Без сомнения, это было самое разумное и нужное стране решение вопроса. Но даже в настоящее время, через тридцать лет после трагических событий, отдельные политики, историки и исследователи утверждают, что противостояние между законной властью и противозаконной группой Ельцина можно было разрешить только путём убийства сотен людей. Вот этих отдельных толкователей событий надо назвать двумя в данном случае очень уместными и правильными словами: «враги народа».

Досрочные, одновременные выборы Президента и Верховного Совета Российской Федерации не состоялись, так как не устраивали США и ультралиберальную часть политиков, сделавших ставку на Ельцина и запланировавших силовое решение проблемы. Они сначала хотели зверским отношением поднять народ на восстание, а затем массовыми убийствами и избиениями запугать граждан страны. Массовыми убийствами людей в Москве Америка запугивала весь мир, а Ельцин – российский народ. При Сталине людей судили в соответствии с законом, а при Ельцине убивали без суда в соответствии с демократическими нормами поведения власти.

Их жертвами, прежде всего, стали простые люди, которые хотели продолжать работать на заводах и фабриках, спокойно жить, быть уверенными в безопасном, счастливом будущем своих детей и внуков, гордиться своей великой страной. И не надо путать народ, который встал на защиту России, который душой и мыслями был вместе с защитниками Родины и переживал за страну, за её настоящее и будущее, за её культуру и историю, беспокоился о состоянии её Вооружённых сил, промышленности и сельского хозяйства, с обывателем, который даже не понимал, что если погибнет Россия, то погибнет и он со своей жаждой сытой жизни и удовольствий.

«У Дома Советов люди сутками стояли под ледяным дождём и снегом, на пронизывающем ветру, голодные, промокшие насквозь – в оцеплении из омоновцев, овчарок и колючей проволоки. В самом центре Москвы. А мимо в свои тёплые квартиры безмятежно проходили миллионы москвичей, не желая ни во что вмешиваться. Все преступления против России происходят только с молчаливого согласия обывателя. Этот обыватель все три последних года бессмысленно голосовал за развал и ограбление страны. Отсиделся он и в сентябре» (В. В. Хатюшин, журнал «Молодая гвардия», № 2 за 1994 г. С. 23).

Народ в сентябре – октябре 1993 года защищал Российскую Федерацию и самое святое в её обществе – справедливость. И что бы ни писали о России западные исследователи и историки, что бы ни сочиняли доморощенные враги и недоучки, мы должны твёрдо знать, что во все времена по сравнению с другими государствами мира в России было самое справедливое и гуманное общество. Со временем оно изменялось, но духовные ценности оставались прежними. Все наветы на времена, например, И. В. Грозного или И. В. Сталина – это грязный продукт западных идеологических служб, подхваченный пятой колонной либеральной интеллигенции и не разобравшимися в истории своей страны лицами. Все смуты, все жестокости в нашу добрую православную Русь приносились и приносятся из-за границы. Так было и в 1993 году. Защитники Дома Советов, депутаты Верховного Совета это понимали и выступали против не только Ельцина, но и его западных наставников и покровителей.

Глава 9.Восстания в Москве российского народа

9.1. Сражения ОМОНа с народом

Восстание в Москве началось 2 октября 1993 года. Перед восставшими выступали лидеры ФНС, РПК, «Трудовой России». На Смоленской площади после того, как омоновец, по свидетельству В. И. Анпилова, «страшным ударом дубинки по голове свалил инвалида с костылей», началось настоящее сражение. Впервые в этом сражении народ перешёл в наступление, и омоновцы отступили. Имеются разные сведения о потерях восставшего народа, в том числе о десятках раненых и даже об убитых людях. Точное количество жертв и в настоящее время официально не опубликовано. Отдельные исследователи указывают, что в период с 27 сентября по 2 октября около тысячи человек обращались в травматологические пункты за медицинской помощью. Некоторые исследователи считают, что ОМОН мог подавить демонстрантов, но Кремлю нужно было сражение, и он не послал сил в количестве, достаточном для разгона демонстрации. Нет оснований отвергать такие предположения. Но факт остаётся фактом – уличное сражение достигло такого ожесточения, что люди голыми руками погнали вооружённый ОМОН.

В. В. Хатюшин об омоновцах пишет следующее: «Я видел, как 30 сентября на выходе из метро «Баррикадная» и «Пушкинская» омоновцы остервенело набрасывались на всех выходящих на улицу и били, били, били. Я видел, с каким вожделением они избивали ногами и дубинками лежачих. Было совершенно ясно, что это зверьё – не люди» (журнал «Молодая гвардия», № 2 за 1994 г. С. 24). А в это время по ельцинскому телевидению на всю страну кричали о бесчинствах и насилии, учинённых в столице сторонниками Белого дома (Дома Советов). Их называли красно-коричневыми бандитами, напавшими на представителей власти. В то время как властью в стране являлся именно Верховный Совет. Другой очевидец рассказывает об этих днях следующее: «На «Пушкинской» «черёмухой» травили, на «Баррикадной» в метро загнали, по эскалатору гнались! Рядом женщине ногу дубинкой пополам перебили. Милиция тогда многих спасла, вход открыла. Целую неделю омоновцы людей избивали. Вот и допрыгались… Мы гнали их от Октябрьской площади до самой Кутузовской набережной. Как они бежали. Прямо пятки сверкали» (газета «Литературная Россия», № 4 от 28.01.1994 г.).

В ночь со 2 на 3 октября 1993 года Р. И. Хасбулатов выступил с обращением к армии с надеждой, что, несмотря на отключение Дома Советов от радио- и телевизионной сети, его услышат. В частности, он сказал: «Б. Ельцин, преступив закон и присягу в верности Конституции, продолжает чинить произвол и беззаконие по всей стране. К Дому Советов подтягиваются всё новые воинские формирования, он опоясан колючей проволокой… По всей Москве идут митинги и массовые избиения митингующих. Уже есть жертвы… Дорогие товарищи! Вы принимали присягу на верность народу и Конституции – так защитите народ и Конституцию! Приходите на площадь свободной России… Сохранять нейтралитет в таких условиях – это означает отдать на растерзание путчистам и их приспешникам свой народ» [40, с. 201].

В восстании принимало участие всё большее количество людей. Но, как выяснилось в дальнейшем, Ельцин и его проамериканская команда в этом были заинтересованы. Им нужен был повод для убийства не согласных с режимом граждан России. Поэтому по телевидению и радио прозвучало объявление о митинге, созываемом 3 октября на Калужской (бывшей Октябрьской) площади. Казалось бы, это должно было насторожить организаторов митинга, так как оппозиция Ельцину находилась в полной информационной блокаде. И вдруг объявление, и не только по радио, но и по телевидению, с заявлением, что митинг разрешён мэрией. Такая забота о собравшихся митинговать против заговорщиков должна была заставить подумать о провокации. Но почему-то на это не обратили внимания.

9.2. Свидетельства, которым не хочется верить

Воскресный день 3 октября 1993 года выдался солнечным, безветренным, для октября достаточно тёплым. Температура воздуха поднялась до 14 градусов Цельсия. Десятки тысяч москвичей направились в Парк культуры. Октябрьская (Калужская) площадь оказалась оцепленной милицией. ОМОН перегородил Садовое кольцо. Но выходы на площадь со станции метро были открыты. Кольцевая и радиальная станции метро работали в обычном режиме. Люди стекались на площадь, как привыкли стекаться на демонстрации 1 мая – на первомайскую и 7 ноября – на ноябрьскую в честь Великой Октябрьской революции 1917 года. В праздники они собирались на площади совсем недавно, во времена существования СССР. Первоначально никто прибывший на площадь народ не трогал. Люди радовались солнцу, теплу, единству. Но через некоторое время, когда пространство перед памятником В. И. Ленину полностью заполнилось людьми, кольцо омоновцев начало сжимать народ на Октябрьской площади.

Как пишет В. И. Анпилов, ОМОН начал наступление с того, что неожиданным ударом снова поверг на мостовую инвалида без ноги. В толпе начали кричать: «Убили! Убили!» А в дальнейшем раздавались громкие возгласы: «Ельцин – фашист! Убийца…», – свидетельствуют В. И. Анпилов и народный депутат Р. С. Мухамадиев.

«Группу мужчин, каким-то образом оказавшихся на Ленинградском проспекте, – пишет Р. С. Мухамадиев, – окружили омоновцы, защищённые щитами, касками. Для начала били резиновыми палками по головам, а потом, когда люди немного приходили в себя, валили на асфальт и остервенело начинали топтать, пинать сапогами. У тех, кто пытался как-то поднять голову и встать на ноги, положение ещё хуже – их бьют ребром железного щита. По голове ли, по шее или позвоночнику – об этом никто не думает, всех подряд словно косами косят. Даже, подходя, проверяют лежащих неподвижно в лужах крови. Дескать, не притворяются ли мёртвыми… К безжизненным телам подъехали рядом стоявшие машины «скорой помощи». Никто не стал проверять, живы ли потерпевшие, нет ли, – побросали на носилки и отнесли в эти машины. И все три машины, выстроившись в ряд, с тревожным пронзительным рёвом понеслись к центру города» [40, с. 205].

Не хочется верить подобным свидетельствам. Возможно, автор сгущает краски или описывает исключительный случай, происшедший на Ленинградском проспекте. Возможно, в форме омоновцев были иностранные наёмники или выпущенные из тюрем бандиты. Основная масса людей, проживших половину жизни в советское время в Советском Союзе, не может даже мысли допустить, что представляющие силовые структуры российского правительства, находящиеся на государственной службе омоновцы могут избивать граждан до смерти среди бела дня на глазах десятков людей. Многие в это не верят, потому что верят в доброту русского человека и в основное назначение государства – защищать свой народ. Действительно, на мой взгляд, к таким свидетельствам нельзя относиться с полным доверием, но нельзя отрицать и того, что 3 октября на улицах Москвы между народом и омоновцами происходили настоящие сражения.

ОМОН – структура новой, демократической власти, которой Советский Союз не знал, – сразу заявил о себе как силе, враждебной народу и созданной для борьбы с собственным народом. За четыре дня борьбы омоновцы не могли не вызвать озлобление народа. Т. И. Денисенко вспоминает: «Прошли несколько метров и увидели огромную колонну людей, первые ряды которой, взявшись за руки, шли во всю ширину проспекта к Октябрьской площади. Мы быстро влились в колонну, оказавшись близко к передним рядам. Стало ясно, что разогнанные люди, отступив по проспекту, сформировались в колонну и смело пошли вперёд. Скандировались лозунги: «Фашизм не пройдёт!», «Вся власть Советам!» [40, с. 211]. Люди смяли цепи омоновцев. Последние побежали к своим автобусам и грузовикам, заманивая людей за собой. Но в конечном счёте единственным местом, куда могли пройти демонстранты с Октябрьской площади, оказался проход в сторону Крымского моста. Большинство исследователей пришли к выводу, что людей специально направили по этому пути. «Эхо Москвы» устами В. Г. Уражцева открыто призывало москвичей идти к Белому дому. Уж больно особям этого «осиного гнезда» хотелось пролить как можно больше русской крови.

9.3. Колонна людей движется к Дому Советов

Когда колонна вышла на подъём к мосту, люди даже при желании уже не могли уйти в сторону, так как по сторонам стояли ограждения, а в районе отводных с моста лестниц стоял ОМОН. «Мы наблюдаем… – пишет Р.С. Мухамадиев. – Вот идущие впереди уже вступили на Крымский мост, а Октябрьская площадь всё ещё не освободилась… Я никогда до этого не видел такого скопления народа… На самой середине моста образовалась железная стена, через которую не пролетит и птица. Сотрудники ОМОНа каким-то образом смастерили её из своих щитов» [40, с. 222]. Но все были обречены идти вперёд на оцепление. Даже женщины с детьми не имели возможности выйти из колонны. И народ на Крымском мосту встретился лицом к лицу с омоновцами. «Голыми руками, по которым били дубинками, – вспоминает Т. И. Денисенко, – молодые мужчины и парни хватались за щиты. Удалось раздвинуть два щита. В этот разъём тут же потекли люди. ОМОН стали растаскивать сбоку и сзади. Всё произошло в считанные минуты»…

«В этот миг, – пишет Р. С. Мухамадиев, – я впервые в жизни воочию увидел, на что способны народные массы: когда они сплачиваются воедино, какую они образуют силу! Здоровые омоновцы, только что стоявшие стеной, рассеялись, как щепки» [40, с. 225].

И. Иванов в «Анафеме» пишет, что кроме омоновцев «в заграждении стояли военнослужащие внутренних войск, совсем мальчишки. Кто успел, убежал по боковым лестницам вниз. Но странное дело: они не убегали к машинам на безопасное расстояние, а стояли… около моста, прикрываясь щитами от камней. Видимо, приказа отступать в случае столкновения не было! За их спиной на безопасном расстоянии маячили группы эмвэдэшного и гражданского начальства. Оставшиеся на мосту побитые солдаты были испуганы, многие плакали, но больше от обиды, ведь поставили их против собственных же отцов. Этих ребят никто не добивал, что в условиях многотысячной разъярённой толпы было просто невероятно! Наоборот, женщины, пожилые мужчины окружали их, оказывали помощь, поднимали лежащих и отводили к лестницам. Ни один солдат в столкновении не погиб» [40, с. 226].

М. Матюшин пишет, что колонна растянулась километра на два. А. Корнеев определил количество людей в колонне в 200 тыс. человек, И. М. Братищев – в 300 тыс., Т. И. Денисенко – от 100 до более 200 тыс. чел. После Крымского моста к колонне присоединилось ещё много народа. Люди торжествовали победу над ОМОНом, но некоторые этого восторга не разделяли, так как видели тысячи наблюдающих за демонстрантами омоновцев и считали, что при желании колонну можно было задержать на мосту, у Парка культуры и на Зубовском бульваре.

Осенью 1993 года численность московской милиции достигла 100 тыс. чел. А кроме неё была дивизия Дзержинского, курсанты МВД, ОМОН не только Москвы, но и подразделения омоновцев, направленные из других регионов. Поэтому можно утверждать, что против демонстрантов умышленно выставлялись силы, могущие покалечить людей, но недостаточные для того, чтобы задержать колонну. И колонна двигалась вперёд. На Смоленской площади развернулось новое сражение. То, что демонстрантов заманивали к Дому Советов (Белому дому), подтверждается тем, что днём 3 октября охрану, состоящую из омоновцев со щитами и бронетранспортёрами, сняли, а оставили только милицию без оружия. Частично сняли и охрану мэрии. На Калининском проспекте людей не остановили, но по демонстрантам раздались выстрелы с крыш домов. Это были первые выстрелы. Стреляли и по омоновцам с крыши гостиницы «Мир». Стреляли свои, чтобы обвинить защитников Дома Советов и спровоцировать омоновцев на стрельбу по безоружным людям.

9.4. Очередная провокация ельцинских силовых структур

При подходе к Дому Советов по демонстрантам снова открыли огонь. Огонь открыли в тот момент, когда прибывающие люди от души радовались встрече и считали себя героями, прорвавшими блокаду Дома Советов. Люди из колонн демонстрантов, прорвавшиеся сквозь заслоны и колючую проволоку к Дому Советов, обнимались друг с другом, с защитниками Белого дома, показывали кровоподтёки от ударов омоновских дубинок и в этот момент встречи с осаждёнными, наверное, были счастливы. Вот в это время по ним и открыли огонь из здания мэрии (бывшего здания СЭВа). А. В. Руцкой призвал людей к захвату мэрии, и здание было захвачено. Сначала автомобилем были выбиты входные двери, и люди ринулись внутрь здания, захватывая этаж за этажом. Вскоре милицейская охрана сдалась и была разоружена. Официально признано, что при штурме было убито три человека и ранено 74, в том числе 10 милиционеров и 64 со стороны народа, бросившегося на штурм мэрии по призыву Руцкого, с целью прекращения обстрела демонстрантов.

«Все трое известных на сегодняшний день погибших – это работники милиции. Старший лейтенант А. И. Бойко погиб возле мэрии от выстрела неизвестного нам снайпера, а двух полковников, В. А. Швидкина и И. Д. Шишаева, убили свои. «Я, – пишет военный обозреватель газеты «Завтра» В. Шурыгин, – никогда не искал и не пытался узнать фамилию того милиционера, который вогнал мне в бедро двадцатитрёхмиллиметровую газовую гранату. И хотя в ходе следствия он был установлен, я не стал выпытывать у следователя его фамилию. Зачем она мне? Свою кровь я ему прощаю, а вот за кровь убитого им полковника милиции Ивана Шишаева, которого он застрелил через мгновение после выстрела в меня, всё из того же крупнокалиберного помпового карабина, ему будет трудно ответить перед Богом. Потому что убил он его просто так, походя. Убил, когда тот пытался остановить стрельбу по людям. Выбежал вперёд, крикнул: «Что вы делаете? Немедленно прекратите стрельбу!» [40, с. 268-269]. Штурмовавшие здание не убили ни одного человека.

Стрельба по демонстрантам из здания мэрии тоже была продуманной провокацией, ведущей к большой крови. «Комментируя происшедшее, один из очевидцев тех событий назвал «странным» то, что «отряды у мэрии, постреляв в воздух и снайперски ранив несколько человек, разъярив толпу, вдруг отошли, открыв Дом Советов», а «потом вообще ушли, оставив свои грузовики и даже не вынув ключи зажигания: езжайте, мол, люди добрые, в Останкино».

«Любой, едва прошедший обучение шофёр, – пишет Ю. М. Воронин, – выходя из кабины, автоматически берёт ключи с собой». А тут десятки брошенных машин, и на удивление все с незакрытыми кабинами и ключами зажигания.

«Элемент провокации, – констатировал потом И. В. Константинов, – присутствовал с самого начала событий 3 октября» [40, с. 270].

При уходе из мэрии милиция оставила полсотни безоружных солдат и офицеров внутренних войск. В столовой Дома Советов, несмотря на трудности с продовольствием, их накормили и отпустили с миром. Большинство из них остались защищать Дом Советов. Мальчишки, едва ли они выжили после штурма, так как преследовали всех, но особенно военных. А телевидение всей стране показывало, что их били прикладами и разували. Либеральная (демократическая) газета «Московский комсомолец» изощрялась во лжи ещё больше телевидения. В газете рассказывали, что якобы в безоружных солдат стреляли, а тех, которые попадали в руки штурмовавших мэрию, раздевали, избивали и бросали в Москву-реку. Это про такие, как «Московский комсомолец», издания говорят, что бумага всё терпит.

9.5. Вперёд, на штурм Останкино

После взятия ненавистной мэрии восставшие засчитали на свой счёт вторую победу. Первой победой, как указывалось ранее, был путь с боями от Октябрьской площади до Дома Советов со снятием осады последнего. Народ-победитель ещё не понимал, с кем имеет дело. Воспитанный в СССР, он не знал, что демократы стреляют из пулемётов и автоматов в безоружных людей во всех уголках земного шара. В 1993 году они могли себе позволить такое удовольствие и в России. Надо отметить, что не только представительная власть, но и все русские люди, кроме либерально настроенных, не имели не то что часа, но и минуты в сутки на телевидении. Эта вопиющая несправедливость унижала, оскорбляла и возмущала всех думающих о Родине людей. И восставшие всеми своими чистыми душами стремились донести правду до жителей страны. Поэтому они, будучи без оружия, были готовы добраться до телекамеры и обратиться к народу России. И когда А. В. Руцкой с трибуны Дома Советов призвал к штурму телестудии в Останкине, недостатка в добровольцах не было.