Локоть

– Какие ещё полицаи? – резко оборвал её Задорный, хмуря брови.

– Отбойникова помнишь?

– Как же не помнить.

– Он теперь тут за главного выслужился. А округу нашу, республикой окрестили. Немцев ждут как манны небесной, чтобы мир, значит, с ними оформить… Вон, посты понаставили, хлеб пекут, не иначе как встречать с поклоном землю целовать собрались.

– Ну, дела! – протянул Пётр, удивлённо вытягивая шею. – Это что ж получается, супротив Советов пошли?

– Да я тебе про то и толкую.

Антонина сидела как прикованная, ни слова не говоря, но в каждый звук вслушивалась, переводя взгляд с Петра на Клавдию, словно искала правду на их лицах.

– К нему тебе надо идти… Да эту прихвати, может, где пристроишь, – кивнула Клавдия в сторону Антонины.

– А что я ему скажу-то? – возмутился Пётр.

– Скажешь, мол, так и так… Убег, дескать, от Советов… Хочу с вами, господин старшина, служить верой и правдой.

– Чего? – искренне изумился Пётр.

– Да, его теперь так величают… Хочешь, как человек жить, али будешь ждать, пока немец пристрелит, как собаку? Вот и слушай, что тебе говорят… Может, глядишь, он тебя и поставит над этими полицаями… Всё-таки опыт у тебя боевой есть, немца в глаза видел… Герой, можно сказать, – закончила Клавдия.

Тут Антонина, не выдержав, расхохоталась, и смех её прозвучал как истерика.

– Чего ржёшь, кобыла? – злобно вскрикнула Клавдия. – Или чего-то недоговариваете? – подозрительно посмотрела она на мужа.

– Да ты не обращай внимания… Она у меня всю дорогу такая… Припадок у неё… Поехала девка немного… Как увидела кровь да мясо, так и начала заговариваться, – отмахнулся Пётр.

– Да ты что… Ой, девочка, прости дуру непутёвую… Не подумала, – с внезапным сочувствием проговорила Клавдия.

Антонина в ответ только ещё громче захохотала, слёзы выступили у неё на глазах.

– Видишь! – торжествующе воскликнул Пётр. – Я же тебе говорил, приступ начался… Бывало, сядем в лесу, а она, как начнёт ржать, потом плакать… – И он толкнул Антонину ногой под столом.

– Ой, что же это делается с людьми-то, Господи… – запричитала Клавдия. – А на вид-то вроде нормальная была… Ты знаешь, надо её к отцу Анатолию отвести в посёлке, может, отмолит её душу окаянную.

– Не надо меня ни к кому водить! – выкрикнула Антонина, и в голосе её прорезалась ясность.