Тридесятое царство. Снежная буря

Он отступил, давая мне путь, и поплёлся следом, как верный хвост. Вот только хвост не у единорога, а у дракона. С огоньком.

– Дима, тебе со мной нельзя, – произнесла я через плечо. – Там служебка. Девушки переодеваются.

– Тогда Золотея пойдёт с тобой.

– Боишься, что убегу? – усмехнулась я с горечью. Сказки в нашем мире, видимо, пишут по жанру: трагикомедия с элементами детектива.

– Чувствую…

«– Бери с собой эту швабру, – командует Алена. – Ща мы всё устроим! И сразу к нам дуй.»

– Пусть она пошевелится, – буркнула я, не оборачиваясь. Смотреть на него не хотелось – ну просто никак. Потому что стоило только глянуть в его глаза – эти чуть-чуть раскаявшиеся, чуть-чуть виноватые – и вся моя злость бы испарилась, как роса под солнцем. А мне она была нужна. Как броня.

Звук каблуков ударил по полу – ритмично и злобно. Золотея подошла ко мне, оттолкнула и, как королева гнева, первой вышла в коридор. Я задержалась. Что-то давило в груди, тяжелое, как свинцовый ком.

– Как ты меня узнал?

– Изолента, – бросил Дима. Я даже повернула голову. Глаза у него уже не пылали, челюсти не сводило, но кулаки – кулаки были белее снега. – На прошлой неделе ты бурчала, что вся магия держится на изоленте.

– Вот оно как… – пробормотала я,удивлённая его памятью, и вышла за Золотеей.

Она стояла там, глядя на меня, как будто я – грязь у неё под ногтями.

– Он просто играет с тобой, – прошипела она, проходя мимо.

– Могу сказать то же самое и тебе, – отпарировала я, направляясь к девчонкам.

В комнату вошла первой. А вот Золотея… зашла – и рухнула как подкошенная. Громкий шлёп, тяжёлое тело – и вуаля, лежит!

Я обернулась – и застала довольных, как коты на рыбалке, Снежану и Алену с сосульками в руках.

– Минус одна стерва, – радостно сообщила Снежа и хлопнула Алену по ладони.

– Так ей и надо! – гордо заявила дочь богатыря. Прямо как в старой былине, только с обмороками и драмой.

– Она хоть жива? – пролепетала я, глядя то на обмякшую фигуру, то на этих двух восторженных снегурочек со стажем.

Они только плечами пожали. Ну прекрасно. Девичник превращается в боевик. Только вместо Вегаса у нас портал, а вместо стриптизёра – Кощеев. Ну хоть не медведь на гармошке.

– Девки, времени котик наплакал! – подогнала всех Неля.

Снежа кивнула, растворила свои сосульки в воздухе, схватила за руки Алену и Настю и – шмыг! – в портал. Нелька следом.

Я торопливо сбросила халат и отдала его Ро.

– Простите за неудобства, – выпалила я.

– Ничего страшного, Варя. Ступай. Удачи тебе.

– Спасибо! – крикнула я и прыгнула следом в окно.

Глава 6

Портал выкинул меня на крышу, не спросив ни разрешения, ни желания. Поверхность под ногами была гладкая, предательская. Если бы Неля с Алёной не подхватили меня за локти, уже пришлось бы соскребать меня с черепицы.

– Это было на грани, – выдохнула я, чувствуя, как дрожат пальцы.

Свежий ветер ударил в лицо, будто напоминая: живы, целы, радуйтесь. Дышать стало чуть легче, но мысли не отставали – в голове снова Дима и это тягучее "Димочка", от которого хочется зарыться в землю.

– Это ты про крышу или про встречу с возлюбленным? – уточнила Неля, глядя на меня с тем выражением, которое обычно бывает у людей, слышавших ответ заранее, но всё равно решивших уточнить – ради удовольствия.

– Про обе неприятности сразу, – пробурчала я, вспоминая, как близко были глаза Кощеева. – Он нас точно не найдёт?

– Пока мы на этой стороне, нет, – спокойно ответила Белоснела. Она достала каменный медальон на алой нити и повесила мне на пояс. Затем показала рукой вперёд.

Я глянула туда, куда она указывала, и перед глазами открылось странное зрелище: тёмная река, над ней клубится зелёное свечение, а за водой – алые фонари, тесные улицы, красные крыши. Всё это казалось неподвижным и враждебным, как будто сама местность присматривалась к нам.

– Мы были в квартале Красных Фонарей, на правом берегу реки Забвения, – объяснила Снежа. – А теперь – на левом, в квартале Живности. Попасть сюда можно либо через порталы, которые чужих не пускают, либо по воде, на специальных лодках. Все они сейчас здесь. Так что – мы вне досягаемости.

– Дима может летать, – напомнила я.

– Он не перелетит через это, – уверенно сказала она. – Река Забвения не прощает. Каждый, кто рискнёт сверху, пропадает. И без следа.

– Ты хочешь сказать… – начала я, сжимая руки, – что там, в воде, кто-то есть?

Снежа кивнула. И почему-то не выглядела обеспокоенной.

– Это Империя духов, Варя. Здесь всё немного… иначе. Люди давно мертвы. Но не ушли.

Прекрасно. То есть я теперь не просто в бегах, а в каком-то царстве усопших. И все это – из-за парня с глазами, в которых можно утонуть и не вернуться. Отличный выбор. Просто лучший. Мама бы гордилась.

– Варя, дыши, – Снежа положила руку мне на плечо. – Дима не такой дурак, чтобы сунуться сюда без подготовки.

И в этот момент, словно по заказу, раздался грохот.

С другого берега донёсся звук взрыва, огонь вырвался вверх, и всё вокруг на миг осветилось багровым. А за ним – голос. Знакомый. Пронзительный.

– ВАРВАРА!!!

Возня началась почти сразу – крики, команды, паника. Кто-то кого-то хватал, кто-то падал, небо наполнилось вспышками. И всё это – из-за него. Потому что если Дима выходит из себя, мир предпочитает убираться с дороги.

– У нас есть минуты, не больше, – сказала Снежа. – Нам к сакуре. Быстро.

Неля с Алёной спрыгнули первыми. Без вопросов, без сомнений. А я… застыла.

– Варя, ты чего? – Снежа уже готова была потащить меня силой.

– Я разобьюсь, – сообщила я, глядя вниз с таким ужасом, будто внизу не улица, а пасть.

Она не ответила. Только щёлкнула пальцами, и под ногами появился лёд. Я потеряла равновесие, вскрикнула и полетела вниз. Вслед за мной – Снежа. Она успела схватить меня за руку.

Порыв ветра. Лицо в потоке воздуха. Сердце – где-то в горле.

Мы летели. Или катились. Или всё сразу. Я не успела понять, как приземлилась – только ощутила под ногами твёрдость и спазм в горле от крика, который, кажется, вырвался сам.

– Наоралась? – пробормотала Снежа. – У меня теперь одно ухо не слышит.

– Прости… – прохрипела я.

Мы оказались в узком переулке. Воздух стоял густой, движения ограничены – здесь каждый шаг нужно было выверять.

– Пошли, – скомандовала Снежа. – Пока нас не настиг братец с проблемами в голове и вспышками на подходе.

Мы синхронно, будто нам на спины кто дирижёр с палочкой сел, свернули направо и вывалились на главную улицу. А вот тут уже и встали столбами. Ну, все – кроме невозмутимой Нельки, у которой, кажется, даже пульс не учащался.

Мимо прошёл мужчина. С головой тигра. Просто шёл. Просто тигр. А за ним – женщины. Лисьи морды, хитрые глазки, мех аккуратно уложен, хвосты пушистые, хватают друг друга под локотки и что-то весело щебечут. Потом промчалась стайка детишек – с кроличьими мордочками и длинными ушами, болтающимися при каждом шаге.

Куда, чёрт побери, нас притащила эта фея в боевых берцах?!

– Неееель… – голос Насти задрожал от благоговейного ужаса, – ты нас, собственно… куда?

– В квартал Живности, – не моргнув глазом, ответила Белоснела, словно мы заблудились не в призрачной Империи духов, а просто в магазин за хлебом свернули не туда. – Ну, вы же видите.

– Видим-то мы видим, – буркнула Алёна, у которой глаза вдруг стали размером с добрую сказочную тыкву. – Но ощущение, что мы сюда не вписались. Как ананас в борщ.

– А амулеты вам зачем, думаете? Для красоты? – Белоснела смерила нас таким взглядом, каким колдуньи глядят на непослушных учениц. – Вы сейчас для них те же духи. Только кошачьего пошиба.

Вот тут у нас челюсти и отвисли. А потом обратно защёлкнулись. Что тут скажешь? Магия, мать её. Никогда не знаешь, с какой стороны у неё вырастут копыта.

Быстро собрав остатки самообладания и комок нервов в кулак, мы, плотной кучкой, рванули за Нелькой. Каждый раз, как кто-то из местных приближался, подскакивали так, будто нас током било. Да, никто не трогал, никто даже слова не сказал – но легче от этого не становилось. Особенно когда к нам подошёл… волк.

Нет, не в шубе. Прямо с волчьей головой. И, главное, с таким видом, будто только что вышел из кабака с похмелья и сейчас решит, кого первым на завтрак.

– Девочки, сигаретки не будет? – прохрипел он, глядя на Снежу так, что я уже прикидывала, сколько времени займёт ледяная атака. Потому что у Белоснелой между пальцев уже плясали снежинки – звонкие, острые, предельно убедительные.

– Серый, ты ж бросил! – возмущённо отрезала она.

Волк застыл. И вот тут я впервые в жизни увидела, как у хищника сжимается не только челюсть. При одном голосе Белоснелой у него что-то явно ушло в пятые глубины хвоста.

– Муж здесь? – сипло спросил он.

– Пока нет. Но если я крикну… – начала Нелька.

И не успела закончить. Волчара испарился так стремительно, будто его кто-то выкинул за пределы сцены.

– Нель, у тебя потрясающий муж. Я в восторге. Он что, демон-оборотень? Или просто хорошо воспитан?

– А я разве спорю? – самодовольно усмехнулась наша проводница и бодро зашагала вперёд.

Дальнейший путь до, как выразилась Нелька, «зелёного островка счастья» прошёл почти спокойно. Мы шли, глотая впечатления глазами, ухали и ахали у каждой лавки. Украшения, амулеты, фенечки, камни – всё переливалось, светилось, звенело. У меня глаза бегали, как у кошки перед прыжком.

Но одну вещицу я заметила сразу. Подвеска – лань с бирюзовыми глазами. Скромная, почти незаметная, но тянула взгляд, как магниты на холодильник у бабки. Что-то в ней было родное, может, потому, что напоминала… ну, меня. Только в животном виде. И без желания кричать на всех подряд.

Я запомнила лавку. Подумала, когда всё это закончится (если, конечно, закончится, а не начнётся с новой силы), затащу сюда Харда. Он же маг великий. Алладину страну создал – мне уж точно может ланьку сделать. С хвостиком.

Мы так и бегали от ларька к ларьку, как дети на ярмарке. А Белоснела тем временем и работать успела: звонки, ссоры, разборки – судя по интонации, с кем-то из золовок. А потом договорилась с Ро, которая чудом сбежала от Кощеева со всем штатом, что нас всех переправят порталом с парка на хутор.

Настя заодно заказала новое свадебное платье, фату и туфли. Потому что прежние «не вызывают трепета». В этом я её поддержала – фата у неё правда была не ахти. А с помощью Нельки ещё и скидку выбили. На туфли, правда, без гарантии.

Когда мы добрались до парка, стало ясно – Белоснела не преувеличивала. Это действительно был зелёный остров в каменном море города. Духи сидели на покрывалах, пили какие-то светящиеся напитки, дети запускали радужных змеев, кто-то тихо играл на дудочке. Мир, спокойствие, лампа.

А потом лев поцеловал кролика.

Да. Именно это я увидела. И… не осудила. Просто удивилась. Может, у них тут такое правило. Или любовь у духов имеет гораздо меньше границ, чем у людей.

Но вся эта пастораль померкла, когда мы подошли к ней. К радужной сакуре.

Она стояла посреди поляны, огромная, почти живая. Светилась мягко, словно сама дышала. Лепестки звенели в воздухе, как будто не падали, а пели. В них было что-то древнее, настоящее, как в сказках, которые мне в детстве читали на ночь. И я внезапно поняла – вот оно. Чудо. То самое. Настоящее.

Когда мы подошли ближе, внутри что-то дрогнуло. У всех – по-разному. Мы разбрелись, каждая пошла своей тропой эмоций.

Девочки расселись под ветвями, разглядывая листву, как будто она могла ответить на все вопросы жизни. А я пошла к стволу.

Он был испещрён сердцами. Где-то стертыми, где-то свежими. Какие-то имена мне показались знакомыми. И в этом было что-то… нежное.

Подойдя ближе, я вдруг услышала музыку. Не звуки, не мелодию – ощущение. Что-то тянущееся, меланхоличное, зовущее. И пальцы сами задвигались в такт. Я закрыла глаза, боясь спугнуть это ощущение.

Остался один шаг. Один. Я подняла руку, почти коснулась…

– По легенде, если прикоснуться к стволу Радужной Сакуры, можно услышать голос своей второй половинки, – раздался за спиной мужской голос. Низкий, с лёгкой хрипотцой, будто шёл из глубины не только груди, но и чего-то иного – старого, ускользающего, почти забытого.

Меня пробило током. Внутренний инстинкт тревоги вспыхнул мгновенно – так мог говорить только один человек. Человек, чьё возвращение я предпочла бы считать невозможным.

Я медленно обернулась. Мужчина стоял в нескольких шагах от меня. На нём было кимоно цвета весенней зелени, волосы – рыжие, короткие, чуть волнистые. Лицо скрывала маска лиса, но зелёные глаза, выглядывающие из-за щелей, были чересчур знакомы. Слишком.

Я открыла рот, желая спросить, что, чёрт побери, он делает в Сказочном мире. Но в этот момент из-под подола его кимоно показался рыжий хвост – густой, пушистый, живой. Я облегчённо выдохнула. Мой бывший никогда не обладал ничем столь… хвостатым. Нет, не он.

– Что же вы медлите, леди? – мягко спросил незнакомец, склоняя голову набок. – Неужели нет желания услышать голос суженого?

– Не то чтобы нет… – пробормотала я, не отводя пальца от кольца на руке и стараясь избегать его взгляда. Эти глаза – до странности знакомые. – А вы… вы местный?

– Как и вы, леди, – ответил он, и в голосе его скользнула тень улыбки, которую, казалось, можно было ощутить кожей.

По спине прошли мурашки. Те самые, которые приходят не от страха, а от узнавания. Разве возможно, чтобы у двоих существ на свете они были настолько одинаковыми?

– То есть нет, – произнесла я, встречаясь с его взглядом. Бесстыдно знакомые глаза.

– Мы с вами раньше нигде не встречались? – спросила я, чувствуя, как во мне поднимается беспокойство. Ответ был нужен скорее для сердца, чем для разума.

Расставание с Артёмом до сих пор оставалось в памяти болезненным ожогом. Он не солгал, не скрыл – просто предложил то, что счёл удобным: отношения без обязательств, без границ. Свободные – на его условиях. Я ушла. И долгое время пыталась выстроить себя заново, шаг за шагом. И пусть сейчас я понимала, что не любила его по-настоящему – тогда это казалось концом всего. Его прикосновения никогда не вызывали во мне той искры, о которой говорили книги, но горечь осталась. Настойчивая, как пепел на языке после обряда.

Мужчина подошёл ближе. Пространство между нами почти исчезло.

Он наклонился вперёд, опускаясь на уровень моего лица, и я, стараясь сохранить равновесие, отступила назад, пока не коснулась спиной ствола Сакуры.

В тот же миг раздался яростный рёв:

– Варвара, леший тебя дери, ты где?!

Голос пронёсся сквозь меня, будто вырвался не снаружи, а изнутри дерева, прошёл по костям, заставляя кожу покрыться испариной.

– Я сейчас это одна слышала?.. – прошептала я, потрясённая до дрожи.

Мужчина тоже застыл. Его глаза слегка расширились – он слышал. И, по всей видимости, тоже удивился. Хотел что-то сказать – но справа раздался взрыв.

Пыль. Сила. И гнев, который невозможно спутать ни с чем. Кощеев. Без предупреждения, без логики. Как всегда.

Не успела я вымолвить и слова, как чья-то рука резко дёрнула меня в сторону. Белоснела – крепко схватив меня, она потянула прочь от дерева.

– Варя, живо! – выкрикнула она. – В следующий раз будешь флиртовать с фауной, когда нас не ищут!

Я была слишком ошеломлена, чтобы возражать. Бежала, стараясь не отставать, лишь на мгновение обернувшись. Лис в маске всё ещё стоял у дерева. Он смотрел на меня, не двигаясь. Когда наши взгляды пересеклись, он крикнул:

– Мы ещё обязательно увидимся, Лисёнок!

И отчего память упорно отказывается вспомнить, как звал меня Артём?..Лисёнок?.. Но ведь мы прятались под маскировкой кошек. Или он увидел то, чего не увидела я? Или… чувствует?

Разум путался. Вопросы множились. Мысли, как назойливые птицы, не давали покоя.

Наша группа собралась у портального окна. Вскользь переглянувшись, мы прыгнули. Взмах – и мир исчез.

Нас встретил сосновый лес. Тёмный, плотный, дышащий древней опасностью. Совы ухали в глубине, волчий рык доносился откуда-то из-за деревьев, а в кустах кто-то следил за нами, пряча алые глаза в тени.

– Так… мы где? – тихо спросила Алёна, прижимая сестру к себе.

– Поготь-поготь, – отозвалась Снежа и, не колеблясь, шагнула к тому самому кусту, откуда доносились самые тревожные звуки.

Через несколько мгновений она вышла обратно, держа в руках аккуратно сложенную стопку чёрной ткани.

– Родненькие на месте! – объявила она с довольной улыбкой и начала раздавать каждому длинные плащи с высоким воротом. – Надеваем. Пора двигаться. На хутор.

Плащи мы накинули в спешке, словно готовились не в лес идти, а в таинственное путешествие по тёмным страницам старой былины. По примеру Снежаны натянули капюшоны поглубже, будто это могло защитить нас от всего, что прячется в ночной чащобе. Снежа шагнула вперёд с такой уверенностью, будто сама тьма была ей подругой детства. Вот бы мне такое зрение – как у кошки, что выросла среди привидений.

Шли мы минуты три, может пять – кто их там считает, когда сердце отбивает марш тревоги, а каждое шуршание кажется последним в этой жизни. Старались не отставать друг от друга, держались ближе, как цыплята за квохчущую наседку. Где-то сбоку прорычало, и я невольно вздрогнула. Весело, ага. Почти как сказка. Только не та, где бал и принц на белом коне, а та, где Баба Яга с гуслями и дурным характером.

– Снеж, слушай, а ты как на хутора-то попала? – поинтересовалась Неля, ловко цепляясь за мою руку, споткнувшись о корень, как о неудачное свидание.

– Проклятые белки! Что ж тут так темно-то?! – возмущалась она, отплёвываясь. – Случайно туда попала. А тьма тут потому, что лес – он, знаешь ли, не фанат электричества, – хихикнула Снежана, обернувшись на нас.

Сейчас мы шли на ощупь, ориентируясь исключительно на мерцание её глаз, светившихся нежным голубым, как огонёк надежды, который маячит где-то впереди и обещает, что всё будет хорошо… но не сейчас. Мы выстроились в два ряда и держались друг за друга, словно монашки на похоронной процессии.

– А поподробнее? – вдруг подала голос Алена, что шла за мной с Настей. Неожиданно даже, обычно она тишину любит.

Снежана замедлила шаг, а Белоснела, как кошка за валенком, вцепилась в её плащ, чтобы не остаться без светящегося ориентира.

– Давненько это было, – начала она. – Летела я тогда в ледяной грот, должна была пройти путь заклинателя. Путь не из лёгких, знаешь ли. Со мной дракон летел, провожатый. Ну и тут, как водится, из кустов вылезает не кто-нибудь, а сам Робин Гуд. Со своими весёлыми друзьями, хм… В общем, этот гений баллистики решил, что я принцесса, похищенная злыми силами, и начал "героически спасать". Мой дракон, чтоб не перепутали, сбросил меня на ближайший хутор. А дальше… как в снежной лавине – понеслось.

Она говорила с такой лёгкой усмешкой, будто рассказывает байку у костра, а не пересказывает собственную быль.

– Я и в казаки посвящение прошла, несмотря на то, что тогда девушек туда и близко не подпускали. И шашку метать научилась – лихо, между прочим. И колядки осваивала, как родные. Даже самогон местный освоила – волшебство, не напиток! Пока мой дракон Глаг не вбивал этому "спасителю", что если девушка летит верхом на драконе, то её, может, и не похищали вовсе. Хотя честно? Я бы не возражала, если бы Глаг ещё парочку уроков ему преподал. Потому что на хуторе мне… ну, понравилось.

Снежана мечтательно улыбнулась, а в её голосе вдруг зазвенело что-то личное, почти невесомое.

– Пан-атаман тогда был знатный. Молодой, статный, с усами, что шевелились при каждом слове. А при поцелуе – вообще отдельная история.

– Ты с атаманом шашни крутила? – присвистнула Неля, не веря ушам.

– Да нет, – отмахнулась Снежана, чуть отвернувшись. – Увлекся он, конечно. Пару раз на сеновал звал… А я – нет. Знала, что как ледяной путь пройду – век в заточении, далеко от всех. И, может, правильно сделала. Когда вышла – атамана уже не было. Внук его новым стал. А дед… ушёл на хутор вечного покоя. Не дождался.

Мы притихли. Её голос звучал спокойно, но в нём было что-то… надломленное. Утешать не хотелось. Да и не нужно было – видно было, что жалость только хуже сделает. Так и шагали дальше, молча.

Прошло ещё минут десять. И вдруг впереди появились огни – слабые, словно кто-то разливал золотое масло по чёрной скатерти ночи. Где-то звучал весёлый свист, гармонь, напевы – те самые, что бабушки поют на кухне, варя варенье и рассказывая сказки, в которых обязательно кто-то погибает, но всё равно возвращается в следующей главе.

– У них, кажется, свадьба, – заметила Снежа, не сбавляя шаг.

– А мы не помешаем? – спросила я. Нас и без того сегодня хватало на трёх ведьм и одну чумную повозку.

– Не-а. У них на гуляньях гостей любят. Им даже не важно, кто ты – лишь бы пил, ел и под стол не падал.

На этих словах мы дружно ускорились. Музыка притягивала, как зелье с эффектом танцевального проклятия. Белоснела вырвалась вперёд и, разумеется, первой попала под прицел двух казаков с видами как из древнего лубка: красные шаровары, белые рубахи, усы – хоть в косу заплетай.

– Имя? – хмуро спросил один у Белоснелы.

– Чёрный плащ, – торжественно объявила она, откидывая капюшон с видом супергероини на пенсии.

– Род занятий? – мрачно уточнил второй.

– Ужас, летящий на крыльях ночи. Кря, – выдала она, с самым серьёзным лицом.

Казаки переглянулись. Один уже потянулся к шашке, но Снежана в этот момент сорвала с себя капюшон и громко рявкнула:

– А ну, стоять! Руки убрали! Моих гостей резать вздумали?!

– Панна Морозкова?! – раздалось в унисон, и мужики враз обмякли, как лапша в кипятке.

– А может, дракона хотите на закуску? – сузила глаза Снежа, и в них мелькнуло красное пламя, от которого даже мне стало неуютно.

Они дружно сглотнули. Один из них закивал и выпалил:

– Мы… мы вас сейчас к атаману отведём!

– Быстро давайте! – добавила Снежана, и я поняла – они её боятся больше, чем Вия без макияжа.

И вот идём мы, а у меня всё внутри зудит. Как-то упустила название места, куда попали.

– Снеж, а хутор-то как называется? – тихо спросила я, поравнявшись с ней.

– Честно? Не помню. Тут где-то рядом Диканька. Полтавская губерния, мистика, все дела, – сказала она так буднично, будто речь шла не о месте, где черти свадьбы справляют.

И всё. Можно выносить меня в чистом, белом, с венком на лбу. Потому что Гоголя я читала. И вместо веселья у меня в голове уже разгуливал Вий с друзьями, черти звенели колокольцами, а я мысленно рисовала круг из соли и мела под кроватью следы.

– Ты… ты сейчас шутишь? – спросила я сдавленно.

– Варя, главное – не бойся. Вий сюда больше не суётся. С тех пор, как Дима его в карты обыграл, тут всё спокойно.

Вот тут мне стало по-настоящему плохо. С кем, спрашивается, я месяц жила под одной крышей?! С Кощеевым, который обыгрывает древних ужастиков в покер?! Боги… только не говорите, что ставки были не на деньги.

Глава 7

А-а-а!!!…А я влюбилась, сука, сильно! У-у-у! В сердце – пуля-дура, А я, тобой – и ранена, и пьяна. У-у-у! Танцую – назло всем бурям! Ты меня – донага, до нутра!

Неля пела так, что стены, кажется, дрожали от восторга, а потолок замирал в ожидании припева. А уж как она танцевала на столе – того и вовсе словами не описать. Даже самые суровые казаки, повидавшие на веку немало шабашей и весёлых девок, начали терять волю и здравый смысл. Едва жёны удерживали своих мужчин, чтоб не пустились с Белоснелой в пляс под гиканье и звон посуды.

Ишь ты, фея свадебная нашлась! Только Снежа успела перекинуться парой слов с паном-атаманом, а Неля уже перевернула местные традиции с ног на голову, на ходу пристраивая к ним серпантин, фейерверки и немного песен о разбитых сердцах. Пообещала, что за пару литров самогона и сковородку с чем-то жареным устроит такое венчание, что потомки ещё три поколения вспоминать будут. И ведь устроила. Никто не успел ни ахнуть, ни кукиш показать.

Сначала, как положено, были знакомства: с молодыми – милые, аж приторные; с родителями – те уже на взводе, но терпят. Потом – тосты. За нас – с размахом, за них – с намёком. За молодожёнов – с блеском и намёками на первую брачную ночь. А после – началась настоящая магия.

Местная музыка Нелю не впечатлила. Она вытащила откуда-то телефон – откуда, спрашивается, у хуторской ведьмы Wi-Fi? – и включила минусовки из какого-то иного мира, где в чарке квас, а в каждом слове драма. Пела с упоением, с поворотами, вздохами и хрипотцой. Снежана не отставала – полезла на стол раньше всех, сметая со стола блюда, как в поле метель срывает полотно с травы. Благо, к тому времени мы все уже переоделись в льняные рубахи с вышивкой, а не как невесты самураев. Снежа, танцуя, приподнимала подол, и в глазах казаков зажигались нехорошие искры.