На крючке

Он действовал рефлекторно, ибо осознать подобное мозг не успел бы ни за что на свете. В последний миг заметив движение боковым зрением, на лету поймал Стефана за горло окровавленной рукой и со всей дури швырнул его об стену. Глухой удар, короткий разъярённый визг, деревянная фигурка разлетелась на две части… И – новый рывок вперёд, но Чеслав уже, разжав пальцы на шее Марко, выхватил из держателя УФ-излучатель, активировал…

– Нет, Стеф!

Луч упёрся в спину выросшего между ними Марко. Парень сгрёб брата в объятия.

– Всё! Всё, он отпустил. Он меня не трогает! Тихо, малыш, тихо…

Чеслав ошарашенно смотрел, как маленький, поскуливающий от ужаса кровосос, жмётся к тощему и измождённому мальчишке-донору внешне ненамного старше себя, как тот пытается понадёжнее укрыть его своим телом от смертоносного луча. Чеслав слушал их шёпот, так похожий на шёпот напуганных человеческих детей. И медленно, очень медленно опускал руку.

– Почему… – прохрипел он, дезактивировав, наконец, излучатель. – На нём… Метки Зверя на нём нет. Почему?

Марко оглянулся через плечо.

– Сам не догадаешься, инквизитор?

Чеслав непонимающе качнул головой.

– Я не…

– Мама была беременной, – прошептал мальчишка. – Метка осталась на ней. И сгорела вместе с ней от т… от рук таких, как ты.

Чеслав моргнул и отступил на шаг. И ещё на шаг. И ещё. Упёрся голой спиной в стену и медленно сполз на пол.

– Сколько ему?

Марко пару секунд молчал, но потом всё же ответил:

– Пять. Он растёт быстрее, чем… остальные.

– Тебя не хватает? Поэтому вы начали убивать? – получилось скорее утверждение, чем вопрос.

– Нет. Того дядьку укусила другая, – Марко вновь опасливо покосился на него. – Ты не будешь его жечь? Он не… Не станет нападать. Это он за меня испугался.

Чеслав поднял руки, демонстрируя пустые ладони.

– Другая? Кто другая? В каком смысле «укусила»? На трупе нет…

– Смотрел плохо, – язвительно буркнул Марко, выпустив брата из объятий и принявшись натягивать обратно свои обноски. – Я полоснул по следам лезвием. В паху проверь. Там же, где у тебя. – Он неприязненно поморщился. – Наверное, она ему отсосать обещала. Ну, и отсосала. Да не то.

Марко сплюнул на пол и тихо выругался, глядя, как по серой ткани просторной рубахи расползаются кровавые пятна.

– Пусть залижет, – пробормотал Чеслав.

– Без тебя разберёмся, – огрызнулся пацан, но, опустившись на пол у противоположной стены, вытянул ноги вперёд и поманил младшего брата, похлопав себе по бёдрам. – Этот урод ехал с нами одним перевозчиком от прошлого купола, – продолжил он, когда Стефан, сердито и опасливо зыркая на Чеслава, собрал осколки фигурки и уселся-таки ему на колени. – Ничего, Стеф, я вырежу новую, вот выйдем отсюда, и вырежу тебе новую.

Чеслав постарался отогнать мысль, что никуда они не выйдут.

– Почему «урод»? – вернул он Марко к интересующей его теме.

– Потому что всех женщин и девушек без мужчин пытался трахнуть, одну ударил сильно. Потом перевозчик пригрозил ему, что высадит, и он притих. А здесь, видать, опять за старое. Мы видели, как она шла, а он пристроился и пошёл рядом… а потом схватил за руку и втянул в тупик между теми развалюхами. Я хотел позвать кого-нибудь, но Стефан сказал, что… поздно уже. Мы спрятались и ждали. А когда эта тётка напилась и свалила, я его добил. Ну и… а чего крови зря пропадать? Стефан и сделал-то всего несколько глотков. Больше перемазался. А тут слышу, упырьловы ботами громыхают. Вот я и…

– Исполосовал несчастного до неузнаваемости и попытался скрыть следы клыков… – закончил за него Чеслав.

– Людей за убийства заживо не сжигают, – прошептал Марко, откидывая голову на стену и блаженно опуская веки.

У Чеслава свело скулы и начали подрагивать пальцы. То ли от осознания, насколько прав этот мальчишка, ласково поглаживающий сейчас по спине присосавшегося к нему сонной пиявкой младшего брата-упырёныша – может быть, единственного в мире вампира без метки Зверя (Чеслав очень надеялся, что единственного, потому что иначе инквизиционному блоку придётся непросто). То ли от мучительного желания пересесть поближе и пересадить кажущегося сейчас таким расслабленным и безобидным пятилетнего кровососа на собственные колени, прижать его рот к собственным, пульсирующим кровью вальвулам.

– Я проверю твои слова, – произнёс он и отвёл от мальчишек взгляд.

– Зачем? – без особого интереса спросил Марко.

– Чтобы понять, действительно ли нужно искать суку, которая заражает в нашем городе людей.

– А… – парень вяло ухмыльнулся уголком губ, но улыбка почти тут же сползла с его лица. – Он никогда никого не кусал, инквизитор. У него ещё и клыки не сформировались толком. Яда нет… одна слюна. Глянь, если не веришь. Мы с… я… я всегда кормил его сам. Стеф не виноват, что нашу маму…

– Никто никогда не виноват, – оборвал его Чеслав, поднялся на ноги и принялся одеваться, стараясь не смотреть на них. – Всех кусают против воли.

Марко громко сглотнул.

– Ты можешь… можешь хотя бы сделать это безболезненно? Ему пять лет, инквизитор. Пожалуйста… И я никому не скажу, что ты тоже… кого-то кормишь.

Чеслав не ответил, застегнул последнюю пуговицу на сутане и, подойдя к двери, обернулся через плечо.

– Ты не спросил, что будет с тобой.

– А зачем? Без него всё равно не выживу. Ты же знаешь.

Чеслав кивнул. Логично.

И вспомнил:

– Ты сказал «мы». Ты кормишь его не один.

Дыхание Марко сбилось, и он опустил веки, будто пряча нахлынувшую боль.

– С Мирой. С сестрой. Кормили. Она… уже мертва, – сипло выдавил он.

Чеслав несколько секунд всматривался в его лицо. Кажется, мальчишка говорил правду.

– Не корми при посторонних… – бросил он напоследок и, открыв дверь, шагнул в коридор. – Мы пока не закончили.

5

Наверное, он всё понял ещё в тот момент, когда Марко Андрич произнёс «другая». Во всяком случае, замаскированные двумя глубокими рассечениями следы от вампирских клыков в паху трупа никакого удивления у него не вызвали. Следы трёх клыков: двух нижних и одного верхнего. Левого верхнего… Потому что правый он сам обломал ей двенадцать лет назад.

Нет, Чеслав не был ошарашен открытием. Он чувствовал лишь волнами накатывающую тошноту. Ему не показалось, она действительно была пьяна. Чудовище, которое он оберегал, защищал и кормил собственной кровью вот уже четверть века, чудовище, от которого он зависел и телом, и душой… опять нарушило их договорённости. Наплевало на его просьбы.

В голове пронеслись десятки кровавых картинок из прошлого. Он помнил лица всех её жертв. Их жертв. ЕГО жертв! Это он виноват! Он – инквизитор, безжалостно уничтожающий любого другого вампира, – не мог уничтожить её. Из-за его слабости, из-за его зависимости она всё ещё существовала. Время от времени ей надоедал его вкус, она начинала скучать… И тогда ему приходилось делать то, что сегодня сделал за него другой, – добивать жертву, не позволяя обратиться.

Он помнил каждое лицо. Семнадцатилетняя девочка, восхищённо глядящая в свод купола крохотной фермы, будто в полное звёзд небо. Неуклюжий увалень-монах, ещё пару часов назад так здорово игравший на свиристелке. Молодая женщина со странно испуганным взглядом, будто на неё совсем не подействовала ядовитая слюна. Родители шестилетнего Алексея Терехова, до самого конца блаженно державшиеся за руки. Отец. Его собственный отец…

– Чес, ты в порядке? – Алекс осторожно тронул его за плечо, и Чеслав, вздрогнув, обернулся.

Вертикальные зрачки парня – его единственная мутация – встревоженно расширились, став почти круглыми. Чеслав мягко улыбнулся.

– Просто устал. Ты мне сегодня больше не нужен. Свободен. Матиас, с трупом можно заканчивать, я всё увидел. В заморозку его пока. Не утилизировать.

Он вышел, оставив за спиной слегка удивлённого Матиаса и, кажется, очень расстроенного Алекса. Вернулся к камере, заглянул в смотровое окно. Стефан спал, свернувшись на полу калачиком и прижимая к себе обломки игрушки. Марко…

Чеслав вздохнул и отвернулся, аккуратно прикрывая створку. И почему он думал, что слюна маленького вампира могла вызвать какую-то иную реакцию у почти половозрелого донора?

– Кируби, выдай им матрац и пару одеял, еду и воду. Попозже. Пока не трогай.

Охранник молча кивнул. Хорошо, что на посту сегодня стоял именно он. Он не любопытен.

6

– Ты опять пустила в ход клыки, – это были его первые слова, но произнёс он их лишь через час после того, как переступил порог дома… Слабак!

Она, не отрывая губ от любимого места кормёжки, подняла глаза и изобразила полнейшее непонимание.

– Я видел твой след.

Она сделала ещё один глоток, потом длинно лизнула, закрывая вальвулу, и нарочито неспешно промокнула кровь в уголках губ рукавом его собственной снятой впопыхах рубашки.

– Ты параноик, Чеслав. Готов видеть меня везде, – она улыбнулась. – Приятно, но… порой надоедает. Я не выходила. И ко мне никто не заходил. Даже твой любимый Алекс. Совершенно бесполезная зверушка. Зря позволила тебе оставить его…

Тело налилось приятной тяжестью, в ушах звенело, рука сама потянулась к паху.

– Не смей прикасаться к парню, – дежурно пробормотал Чеслав и опустил веки. – Уйди, мне надо…

Её нежная, но очень сильная ладонь закрыла ему рот, а губы осторожно коснулись вальвулы над ключицей.

– Я ещё не закончила, – одним движением языка она вскрыла пульсирующую вену. – Потерпи…

Он прерывисто выдохнул и безотчётно выгнулся под ней, замычал, сам не понимая, протестующе ли, умоляюще ли… Она убрала ладонь от его рта и вместо этого перехватила запястье потянувшейся к паху руки.

– Я могу… помочь…

Мозг отключался, желание бурлило в крови, требовательно билось в каждой венке. Он мог перестать сопротивляться, мог ответить ей «да», шагнуть в бездну окончательно, ведь она – хищное, беспощадное и бесчувственное существо – уже давно не…

– Нет.

– Упрямый мальчик, – промурлыкала она и вновь сделала небольшой глоток.

Он помнил этот голос столько же, сколько помнил себя. И не мог отказаться от его звучания рядом. Не мог сам, собственными руками уничтожить его источник.

Да и… что будет с ним, если её не станет? Его тело отравлено. Он донор. Он не способен прожить без неё дольше пары недель. Ему придётся спускать кровь, а потом как-то её останавливать… И, что страшнее всего, бороться с чудовищным абстинентным синдромом. Он сдохнет или от инсульта, или от шока.

Она мягким движением языка остановила кровь и заскользила потеплевшими подушечками пальцев по его коже.

– Я могла бы перестать быть твоей сестрой. Ты теперь вполне сойдёшь за моего мужа, м-м-м?..

– Уйди. Если напилась, уйди.

– Ты страшный зануда, Чеслав, – она коснулась губами его щеки. – Весь в отца.

Он дёрнулся, как от удара.

– Уйди.

Она исчезла, словно бесплотный морок, оставив лишь терпкий сладковатый аромат, приятно саднящие вальвулы на коже и странную смесь лёгкости в голове с тяжестью в паху. Он застонал и остервенело задвигал непослушной рукой, больше всего на свете мечтая сейчас избавиться от возбуждения и провалиться в блаженное беспамятство. Завтра. Всё остальное – завтра!

7

«Завтра» он не успел ничего. Его вызвали в Капитул, едва беспощадное светило завалилось за горизонт и купол разверзся над Ньюлендом, явив людям небо, а небу – людей.

– Куда-то уходишь? – она сонно потянулась в постели, едва он приоткрыл дверь её спальни.

– Да. Напали на обоз в ущелье.

– И при чём здесь ты, милый?

– Говорят: там были… нелюди, – он сам не знал, зачем рассказывает ей.

– Мы не охотимся группами, Чеслав, – напомнила она, открыла наконец глаза и улыбнулась… мягко и ласково. – Как ты себя чувствуешь?

В этом мире никто никогда не чувствовал себя лучше. Он был здоров и полон сил. Он один стоил всех своих людей, мог голыми руками уничтожить армию упырей!.. В ближайшие два дня. А потом…

– Постараюсь не задерживаться, – вместо ответа пробормотал Чеслав. – Сиди дома.

Она блаженно зевнула и завернулась в одеяло.

– Уже скучаю.

Он вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

8

– Какого дьявола? Почему?! – возмущался Алекс, узнавший, что его брать с собой в карательную экспедицию за пределы купола Чеслав не собирается.

– Ты нужен мне здесь.

На самом деле Чеслав имел в виду: «Ты не нужен мне там», но свои чувства предпочитал держать при себе. Алекс бы не понял. Потому что не знал и никогда не узнает, кто двенадцать лет назад убил его родителей. И почему. Никогда не узнает, кто спас его самого, так врезав твари, расправившейся со взрослыми и в предвкушении на миг замершей у двери детской, что сломал ей клык… правый верхний. Для Алекса Чеслав – лучший человек на земле, взявший его за руку, когда он – испуганный, раздавленный горем шестилетний сирота – пытался осознать весь ужас произошедшего. Нет, Чеслав не забрал его к себе. Не мог. Он определил Алекса в приют. Но каждое утро заглядывал к нему на час, а то и на два. Чтобы побыть рядом, чтобы покатать на Янтаре и поучить стрельбе… Он как мог пытался восполнить потери, виновником которых стал. И когда пришло время перебираться под другой купол, забрал Алекса из приюта и увёз с собой… чтобы здесь, в Ньюленде, отдать в новый приют. Алексу к тому моменту стукнуло двенадцать, трудный возраст. И Чеслав очень многое услышал о себе. Гадкого, обидного, злого… А через пару дней чуть не задохнулся от ужаса, обнаружив сбежавшего от воспитателей паршивца в собственной гостиной. В её обществе.

В тот раз он, вернув Алекса в безопасные стены приюта, очень спокойно пообещал ей:

– Тронешь его – убью.

И впервые оба поняли, что это обещание он исполнит. Несмотря ни на что. Поэтому она никогда не прикасалась к Алексу. А Чеслав… Чеслав всё равно изо всех сил старался держать парня от неё подальше. На всякий случай. И от других вампиров тоже.

– Зачем я тебе здесь? – живо заинтересовался Алекс. – За Амелией присмотреть?

Глупый мальчишка уже лет пять был по уши в неё влюблён.

– На пропускном подежурить, – отрезал Чеслав и выдал ему приказ, предписывающий немедленно явиться на восточный пропускной пункт и влиться в график дежурств, не особо располагавший к дальним прогулкам по городу.

Алекс отчётливо скрипнул зубами, но Чеслав пропустил его недовольство мимо ушей. Главное: будет при деле.

9

Упырь и впрямь охотился один, эти твари интуитивно предпочитали держаться подальше друг от друга. А вот людей при нём оказалось много – два десятка. Сводный отряд под командованием Чеслава превышал численность банды всего на треть.

На выслеживание ушло двое суток. Ещё двое – непосредственно на боевую операцию. И всё могло закончиться очень плохо, потому что пряталась банда в неглубоких, но сильно смахивающих на лабиринт пещерах. Идти внутрь за упырём и, возможно, донорами – самоубийство! Ждать снаружи – бессмысленно и опять же опасно. Помогло, как ни странно, то, чего Чеслав опасался. Помогла его уязвимость. От близости вампира у него – донора, которого пили три дня назад – пошла носом кровь… И тварь не выдержала, приблизилась к выходу из убежища, попыталась приманить лакомство к себе. Чеслав видел, слышал, чувствовал его желание. И не поддался лишь потому, что учился сопротивляться порочной воле вампира почти всю свою жизнь. Противостояние длилось несколько часов и закончилось полной победой донора. Вампир не справился с тягой, вынырнул под прицел Рыжего Риана, и тот снял его точно направленным в глазницу мощным УФ-лучом. Мозг твари вскипел мгновенно. А в следующую секунду Чеслава вырвало смешанной с кровью желчью.

– Кап, ты чего? – Рыжий Риан не на шутку перепугался.

– Мне надо домой, – просипел Чеслав. – Лекарства забыл. Меняй лучевик на шокер, там остались только люди. Правда… они могут быть опаснее твари, так что не расслабляться.

Вылавливать людей в пещерах им пришлось больше суток, те отчаянно сопротивлялись, будто ожидая, что с ними поступят не лучше, чем с упырём.

– Вампирские подстилки, – ругался Рыжий Риан, пиная тяжёлым ботинком очередного парализованного электрошокером парня. – Не были бы вы такими ценными, сам бы убил!

– Но они ценные, – напомнил Чеслав, останавливая новый пинок. – Хватит. В машину его.

Он лично осмотрел всех отловленных людей и с облегчением не обнаружил ни одного донора. Исколотые вены – не больше. То ли вампир был слишком молод и не знал своих возможностей, то ли слишком стар и чересчур осторожен.

Обратный путь занял ещё сутки. Солнце жгло так, что даже Чеславу с Янтарём приходилось несладко, а ведь они (конь в отражающей весь спектр чешуйчатой броне и донор, куда больше уязвимый внутри, чем снаружи), довольно редко нуждались в укрытии.

Всю дорогу до ворот купола Чеслав, пытаясь отвлечься от нарастающей «ломки», размышлял о сидящих в камере изолятора братьях Андричах. Рыжий Риан уже интересовался, когда инквизиция отдаст детей гражданскому следствию. Он отмахнулся, ушёл от разговора. Потому что не знал, что сказать.

Утаить правду и выпустить вампира в город он не мог. Не имел права! Но… раскрытие истины – равноценно самоубийству. Рассекретив упыря без метки, Чеслав вскрыл бы и такое явление, как донорство. И сдал бы с потрохами себя, потому что вальвулы и шрамы на теле Марко слишком сильно походили на его собственные, до сих пор успешно выдаваемые на медосмотрах за мутационную патологию. А ещё… Ещё ему почему-то тошно становилось при мысли о необходимости казнить упырёныша, которому на вид было лет десять, а в реальности – всего пять.

Впрочем, въезжая в ворота купола, Чеслав и без мыслей о детоубийствах справлялся с тошнотой едва-едва.

– Плохо выглядишь, Кап, – Матиас встретил отряд в приёмнике.

– Устал. Солнце активничало, как никогда.

Матиас кивнул и протянул ему документы:

– Глянь, всё верно?

Чеслав пробежался взглядом по списку людей, вышедших с ним из-под купола шесть суток назад.

– Да. Потерь нет. Диего поцарапан, у Сурии стрела в плече. И двадцать три новеньких. Чистые.

Матиас устало улыбнулся:

– Сам смотрел?

– Да.

– Тогда, может, всех пока в изолятор по камерам, а потом потихоньку разберёмся?

– Валяй. Только нас пропусти.

– Конечно. Криста готова, можешь первым к ней. Реально отвратительно выглядишь.

– Спасибо, Мат, – Чеслав невесело хмыкнул, хлопнул его по плечу и, уже направившись к ждущей у дверей смотровой Беккер, оглянулся: – А-а… Как там мальчишки Андричи?

Матиас быстро моргнул, будто на миг чего-то испугавшись, но тут же взял себя в руки:

– Ан-ндричи? Да… нормально. Ты сказал никому пока не отдавать, мы никому не отдаём.

Чеслав кивнул:

– Хорошо. Продолжайте никому не отдавать.

– Есть, Кап, – Матиас вновь изогнул губы в какой-то непривычно натянутой улыбке. – Иди.

Беккер тоже вела себя странно, но у Чеслава совершенно не было сил выпытывать, в чём дело. Он разделся, позволил досконально себя изучить, промычал нечто невнятное в ответ на сдержанное замечание о схожести его проблемы с симптомами Марко Андрича… И лишь когда сутана вновь была застёгнута на все пуговицы, Криста вдруг тронула его за рукав:

– Кап…

Он обернулся… и нахмурился, глядя в усталые, отчего-то виноватые серые глаза.

– Что?

– Мат хотел сказать сразу, но я попросила его дать тебе спокойно пройти осмотр…

– Что?!

Она коротко выдохнула и произнесла:

– Мы не можем найти Алекса. Уже четыре дня. Как сквозь землю…

10

Он ворвался в дом молча. Не издав ни звука, взлетел по лестнице. Вынес плечом дверь её спальни… и лишь тогда выдохнул:

– Нет.

Она обернулась и одним плавным, не подвластным человеческим мышцам движением соскользнула с распростёртого на постели Алекса, отступила в тень. Голая, прекрасная… напряжённая и готовая к броску.

Чеслав опустил веки, судорожно сжал кулаки.

– Ты бы не простил мне, если бы я не сделала этого…

Она осеклась, когда он вновь открыл глаза и медленно шагнул к кровати.

Алекс тихо-тихо поскуливал, стискивая в пальцах простыню и выгибаясь навстречу движению воздуха. Возбуждённый и ничего не соображающий в наркотическом бреду. На боку у него багровел свежий шрам, а в паху и на правом локтевом сгибе с готовностью пульсировали две небольшие аккуратные вальвулы.

Чеслав втянул воздух сквозь зубы. Присел на край постели, положил ладонь Алексу на лоб, фиксируя голову, пальцами второй руки оттянул веки.

– Чеслав, у меня не было выбора! Я нашла его на пороге…

Он сглотнул, глядя в круглый «правильный» человеческий зрачок. Опоздал. Не исправить. Донорства не отменить.

– Его кто-то порезал! Чеслав, я не вру тебе…

Он поднялся на ноги и, наконец, обернулся к ней.

– Я тебя предупреждал.

Её лицо изменилось. Вместо испуга и мольбы в красивых чертах отразилась ярость.

– Он бы сдох! Я спасла его, идиот!

Чеслав вытащил УФ-излучатель. Её взгляд метнулся на дверь, потом – на окно.

– Ты подохнешь следом. И твой щенок тоже! Опомнись, придурок! Ты сам подписываешь ваш смертный приговор!

Он кивнул, соглашаясь. И, когда она бросилась на него, активировал луч, едва слышно прошептав:

– Прощай, мама.

11

– Кап. Чеслав!

Он вздрогнул и поднял взгляд на Рыжего Риана.

– Мы закончили здесь, – здоровяк смотрел на него с таким искренним сочувствием, что Чеславу стало не по себе. – Алекс ничего пока рассказать не может, но как только он придёт в себя…

– Я дам знать, – пробормотал Чеслав. – От меня ещё что-то нужно?

– Нет. Отдохни. Я… Мы её найдём, Чес.

Чеслав кивнул и непроизвольно глянул на лежавшую на столе, одобренную им полчаса назад ориентировку: «Из собственного дома была похищена Амелия Рутковская. Двадцать семь лет. Волосы светлые, длинные. Глаза каре-зелёные… …Все, кто видел эту женщину… …Вознаграждение за любую информацию…»

«Волосы светлые…» Волосы. Её шикарные золотистые волосы – единственное, что пришлось сжигать обычным способом. Остальное (даже клыки) превратилось в пыль в древней как мир капсуле горизонтального солярия, так долго ждавшей в подвале своего часа. Всего за двадцать минут – в пыль. А волосы – нет. И он был в ужасе. Он выл раненным зверем, уткнувшись в них носом, и никак не мог заставить себя предать их огню…

– Чес, – Рыжий Риан вновь выдернул его из воспоминаний. – Врачи говорят: Алексу ничего не грозит, кровопотеря неслабая, но внутренние органы не задеты…

Алекса пришлось сильно изрезать и слить едва ли не в ноль, чтобы и нападение выглядело достоверно, и эрекция, наконец, опала. Но он действительно наносил лишь поверхностные раны.

– И всё же, – Рыжий Риан переступил с ноги на ногу. – Я могу отвезти его в лечебницу, а ты…

– Нет. – Чеслав поднялся на ноги. – Спасибо. Не нужно. Мы справимся.

Рыжий Риан понимающе качнул головой.

– Боишься упускать из виду. Лады. Но ты это… Если вдруг… Ты только свистни…

Чеслав выдавил из себя улыбку. Рыжий Риан, кажется, ещё что-то хотел то ли сказать, то ли спросить, однако передумал. Пожал ему руку и ушёл, забрав своих людей.

Чеслав запер за следственным отделом дверь, постоял немного, прижавшись к холодному её полотну горячим лбом, а потом медленно поднялся в комнату… Теперь это комната Алекса. Ненадолго.

– Чес, – слабый голос парня привлёк его внимание, притянул взгляд к кровати. – Чес… что случилось? Я…

Чеслав подошёл, присел на край постели, заставил себя улыбнуться. У них ещё есть время. Немного, но есть.

– Тебя порезали. Ты помнишь, кто?

Алекс растерянно моргнул и безотчётно потянулся к боку.

– Мне… Прибежала какая-то бродяжка с сообщением от Амелии… – Он вдруг побледнел ещё сильнее, хотя казалось, сильнее уже невозможно. – Чес, где Амелия?

Чеслав вздохнул.

– Сперва расскажи ты. Что за сообщение?

– Она… Ну… – Алекс отвёл взгляд. – Прости. Я… Я бы никогда не посмел…

– Алекс.

– Она просила меня прийти. Я не мог не…

– Ты не мог, – согласно пробормотал Чеслав, нащупал его пальцы и мягко их сжал. – Ты пришёл. И?

– А всё… Я не понял, кто и… Кто-то пырнул меня…

«Кто-то… – Чеслав грустно ухмыльнулся. – Наивный мальчик. Кому ещё ты мог понадобиться? Да и интересовал её не ты. Она играла со мной. Как всегда. Решила насадить меня на этот крючок и посмотреть, как я буду извиваться. Ты был средством, малыш. Не больше…»

– Чес, у тебя…

Он вздрогнул и сфокусировал взгляд на расползающихся по простыне каплях крови.

– Проклятье… – поднявшись, он отошёл от кровати, запрокинул голову назад, почувствовал, как сладковатая гадость потекла в горло. Подкатила тошнота.

Интересно, как долго получится протянуть? Дольше всего они обходились друг без друга, когда Чеслав налаживал здесь связи и готовил её проход под купол. Тринадцать суток. И в тот раз, когда она наконец добралась до него, кровь уже сочилась не только из незакрывающихся вальвул и носа. Его одежда пропиталась кровавым потом, он рыдал кровью, блевал кровью, гадил и мочился кровью. Тринадцать суток. Сейчас прошло шесть. А ему ещё как-то объяснять все это Алексу. Как-то сообщать, что он тоже… обречён.