Сон о пустыне

На самом деле, сразу, как только Ричард появился в жизни Эффи, старшая сестра отошла на второй план. Во-первых, их интересы начали расходиться. Во-вторых, Лисса никогда не поддерживала казавшихся ей странными затей младшей сестры по типу лазания по деревьям, прогулок под дождём и тому подобного. И, в-третьих, в Ричарде Эффи видела свою родственную душу, будто они были связаны с самого рождения и знали друг о друге всё, что только можно знать.

Поэтому, увидев его спустя столько времени, она без раздумий бросилась ему на шею. Руки продолжали подрагивать, а сердце – гулко стучать. Она зажмурила глаза от страха, что это очередной сон, пока он гладил её по голове. Не знала, сколько времени прошло, прежде чем дрожь начала проходить, и Эффи открыла глаза. Она тут же отстранилась, заметив позади этого увеличившегося в росте, но всё такого же худощавого, парня его невысокую мать.

– Ох, фрау Штайнхерц! – воскликнула Эффи, обходя Ричарда, и обняла её. Анна была тоненькой, что веточка, поэтому девушка быстро отпустила женщину – спокойную, что озёрная гладь – полную противоположность своего сына. – Простите, я ужасно рада вас видеть! Этот наглец даже не сказал мне, что вы приедете!

– О, мы не просто приехали, – улыбнулась та. – Мы возвращаемся насовсем. Ричард хотел устроить сюрприз.

– Что ж, сюрприз удался. Заходите в дом, выпьем чаю. Расскажете, как ваше здоровье.

– В другой раз, милая, – устало ответила Анна. – Мне уже намного лучше, но после перелёта требуется отдых. Мы ведь только с самолёта.

– Конечно, понимаю. Заходите вечером, родители как раз вернутся, – улыбка сошла с её лица, и чуть тише она добавила: – Наверное.

– Что-то случилось? – видно, услышала её Анна. – На вид-то город почти не изменился, но… В аэропорту обыскивали наши сумки!

– Проклятые таможенники докопались до таблеток! – возмущённо добавил Ричард.

– Новшество с 1978-го года, – пожала плечами Эффи. – На улицах тоже развелось полицейских, да ещё и с автоматами. Даже не знаю, хорошая ли идея то, что вы вообще вернулись. Лучше тут не стало.

– Ладно, обсудим это вечером с твоими родителями. До встречи, Эффи, – помахала рукой Анна, и ушла.

– Я, пожалуй, остался бы. Не против, принцесса? – вернув улыбку на лицо, поиграл бровями Ричард.

Эффи толкнула его в плечо, тоже расплывшись в улыбке. Не думать же об одних проблемах.

– Заходи, мой немецкий друг.

– А как же твой старый дуб? Стала взрослой и забыла про своё любимое деревце?

– Я скорее про тебя забуду! – Она хотела, как прежде, взять его за руку и потащить за собой, но почувствовала странную неловкость. Однако Ричард сам протянул ей ладонь, и, когда она ухватилась, повёл к дереву. – Значит, последний год будешь доучиваться со мной?

– Надеюсь, но отец говорит, могут возникнуть проблемы. Скорее всего, потребуется сдавать дополнительный экзамен. – Они подошли к дубу, но Эффи покачала головой, решив остаться внизу из-за короткой джинсовой юбки. Может, раньше бы её это и не смутило, но не сейчас. Она села у ствола, прислонившись к нему спиной, и Ричард уселся рядом. – В Швейцарии 12-летняя учебная программа, так что, по сути, школу я закончил. Но мой диплом вряд ли примут хоть в какой-то немецкий университет. Я бы мог остаться в Цюрихе, конечно, однако за мамой необходим уход ещё какое-то время, а отец будет занят на работе. В любом случае, школа-то у нас с тобой частная, так что, думаю, он как-нибудь договорится, чтобы мне засчитали те два с половиной года.

– Если что, обращайся, – положила она ладонь на его плечо, и усмехнулась, прежде добавив: – Но только не ко мне. Что это на тебе надето? – ухватила она его за рукав белой рубашки. – Ты до сих пор мнишь себя аристократом?

– А что, никто так не ходит? – начал он беспокойно оглядываться по сторонам, но в августовское воскресенье людей на улице практически не было.

– Только взрослые дяденьки. Советую прикупить побольше джинс, желательно рваных. О, и на тебе отлично бы смотрелась косуха! Потом покажу свою, упадёшь!

– Не сомневаюсь, – рассмеялся он и потянулся к её щиколотке. – Я уже в шоке от одних только твоих армейских ботинок!

– Это панк, детка! – толкнула она его локтем.

– А ты изменилась, Эффи, – серьёзно сказал он, посмотрев ей прямо в глаза.

– Стала ещё прекрасней, румяней и… думаю, белее я точно не стала!

– Тебя это всё ещё беспокоит? – Эффи выгнула бровь, будто не поняла вопроса. – Ты же знаешь, о чём я. Фрау Мюллер, наши одноклассники…

– Прекращай, Рич, – махнула она рукой. – Может, город и изменился внешне, но люди остались теми же. Не хочу это обсуждать.

– Раньше ты ничего от меня не скрывала.

– Нечего скрывать. Сходи, навести своего дружка Гилберта. Он всё тебе выложит, если не побоится, что я снова разобью стакан о его голову, – ухмыльнулась она, вспоминая, как на вечеринке в день рождения Лиссы, на которую та созвала пол школы, запустила стекляшку прямо в голову своего одноклассника. Изрядно напившись, он вдруг намекнул ей на то, что когда-то они хорошо общались, и он не против продолжить это общение в её спальне. Эффи дала ему пощёчину, после чего он назвал её арабской шлюхой, за что и поплатился.

– Когда мы с тобой созванивались, ты не говорила, что всё настолько плохо, – сказал Ричард, потянувшись к её ладони.

Эффи вырвала руку, взглянув на него исподлобья.

– А чего ты хотел?! Думал, вернёшься, а у нас тут всё распрекрасно?! Так пойдём, пройдёмся! Первый полицейский тут же меня остановит для проверки документов! Не знаю, как там у вас в Швейцарии, но здесь людям достаточно того, что у меня кожа темнее, чем у них.

Ричард резко схватил её за плечи, а когда она попыталась вырваться, прижал к себе. Пах он, как прежде, чем-то ореховым, и Эффи перестала дёргаться, пусть была уверена, что из его щуплой хватки вырваться не так уж тяжело. Однако прошипела ему прямо в ухо:

– Не смей меня жалеть! – и обняла его в ответ.

***

Три месяца спустя

Ноябрь 1979 года

Устало завалившись на кровать, Эффи с тоской посмотрела на заправленную постель сестры, которая обещала приехать на Рождество. Сейчас у неё ни на что не было сил после дополнительных занятий по подготовке к экзаменам. Поэтому, засыпая, она отключила голову, отгоняя все мысли.

Ночь прошла в беспокойстве. Около четырёх утра Эффи проснулась в лихорадочном состоянии от жжения в левой руке. Тело покрылось по́том. В голове всплыли образы из сна. Вернувшегося сна о пустыне, который снился ей когда-то, около трёх лет назад. И снова всё оборвалось на моменте, когда она забралась на возвышающуюся перед ней песчаную дюну.

Эффи прикрыла глаза, стараясь погрузиться в сновидение и продолжить его. Отчего-то ей было важно узнать, что произойдёт дальше. Но сколько бы она ни старалась, сон не возвращался. Она сжала простынь от растущего раздражения. Что-то внутри рвалось вновь увидеть пустыню, словно там она почувствует себя иначе. Может быть, как дома? Было бы странно, если так. Дом – не место, где родился, а люди, которые любят тебя. Но кто ждёт её в Египте? Что случилось с её биологическими родителями? Почему она оказалась брошенной на произвол судьбы?

Эти вопросы мучали её так давно, что она отчаялась когда-то найти ответы. Потому что никто не пустит её в Египет. Возможно, однажды, когда она станет самостоятельной и съедет от родителей. Но изменит ли что-то возвращение на историческую родину? Да, там она не будет выделяться, как здесь. Там люди не будут смотреть на неё косо. Но существует ли вероятность того, что в этой далёкой стране у неё кто-то остался? И если так, то как их найти?

Понимая, что уснуть не получится, Эффи в одной шёлковой пижаме вышла на террасу, освежиться. Едва она распахнула двери, её пронзил дикий холод. Чистое вечером небо сейчас заволокли тучи. Последние ночи были довольно тёмными из-за недавно начавшего расти лунного месяца, а сегодня и этот источник света скрылся.

Спустя несколько секунд молния заискрилась в небе, прямо над её старым дубом. И в этот короткий миг Эффи показалось, что за ним мелькнула чья-то тень. Прогремел гром, и ветер завыл так, что деревья сильно закачало. Дождь начал хлестать по крыше, и капли попадали на пол открытой террасы.

Она снова присмотрелась к своему дубу, но из-за темноты ничего не видела. Мог ли там быть кто-то? Эффи поёжилась и быстро зашла внутрь, закрыв двери террасы на засов, после чего её веки вмиг потяжелели. Она легла на кровать и заснула, отпустив тревожные мысли.

Перед её взором снова возникла пустыня. В этот раз никакой тишины в начале. Она отчётливо слышала тихий вой ветра. Было ли дело в том, что она осознавала нахождение во сне, в отличие от прошлого раза, или ощущения отчего-то изменились, она не знала. Главное, что теперь Эффи не собиралась следовать вслепую на ту же дюну, понимая, что именно на её вершине всегда просыпается. Свернув налево, она начала обходить её. Точнее, как бы стелиться над песком, потому что вместо рук, как и вместо остального тела, она видела лишь тёмную дымку. Тень вместо человека.

Пространство вокруг хорошо освещалось полной луной, несмотря на то что в реальности на небе устроился лишь небольшой месяц. Куда ни глянь, сплошной песок. Где-то повыше, где-то пониже, но та песчаная дюна никуда не исчезала, находясь справа от движущейся тени, протягиваясь далеко, на километры вперёд, так, что конца ей не было видно. И сквозь ветер начал прорываться тот же плач, что она уже когда-то слышала.

Эффи ощутила укол в левой, пусть и бестелесной, руке. Она бросила взгляд на зарябившую дымку, а затем увидела внизу, под тем местом, куда указывала левая рука, что-то поблёскивающее в песке. Несмотря на собственную неосязаемость, ей удалось подцепить находку, оказавшуюся цепочкой с кулоном, которую ей около месяца назад подарила Лисса. В реальности Эффи носила её постоянно, не снимая ни при мытье, ни перед сном. Наверное, она слишком часто думала о сестре, оттого кулон и попал в её сон. Или же он был как-то связан со шрамом и тем плачущим за дюной ребёнком? Анкх Осириса, так сказала Лисса. Но с чего бы эта случайно оказавшаяся у неё вещица имела какое-то отношение к её прошлому? Потому что шрам точно имел, а вот ребёнок…

Яркая вспышка молнии прочертила небо где-то справа, над тянувшейся песчаной дюной. Лишь тогда Эффи заметила тучи, но они будто окружили луну, не в силах затмить её свет. А следом раздался раскат грома, предвещающий грозу. Но была ли та возможна в пустыне? Эффи всегда считала пустыню сухим безжизненным местом, и дальше принятого шаблона её мысли не заходили.

А после наступила тишина. Ветер затих, а плач прекратился. В голову проник неразборчивый шёпот. Она чувствовала, что он исходит с той стороны песчаной дюны, чувствовала, что должна делать. И она покорилась, последовав зову, стелясь тенью над уходящим ввысь песочным холмом. Вершина приближалась стремительно, и когда Эффи оказалась наверху, увидела, как над маленькой девочкой склонилась тёмная фигура. Мгновенье, и перед глазами мелькнула белая вспышка, оставляя за собой лишь одно слово, сказанное грозным мужским голосом: «Эфиноя».

– Просыпайся, Эффи, – раздался голос Беатрис во мраке сознания. – Ты просила разбудить тебя пораньше.

Эффи разлепила веки, кривясь от жёлтого света включенной под потолком люстры.

– Спасибо, – промямлила она, неуверенная в том, изменилось бы что-то, даже если бы Беатрис её не разбудила.

Когда та покинула комнату, Эффи вновь прикрыла глаза, вспоминая свой сон. Новое-старое имя эхом раздавалось в голове. Откуда этой тёмной фигуре его знать? Вероятно, дело тут в том же, в чём было с кулоном. Ведь это её сон. Она часто думала об этом имени, вот оно и всплыло.

Шрам вновь кольнуло, а следом она ощутила жар на груди. Эффи коснулась кулона, он был горячим, но не настолько, чтобы стало больно. Это уже точно было странно. Может, она поняла всё неправильно? Может, дело не только в её сознании? Но не бывает ведь такого, чтобы кто-то взял и проник в сон другого человека. И этот влекущий зов… Он притягивал её, а она была не в силах сопротивляться. А тот голос, назвавший её имя, казался таким властным…

За три прошедших года она никому не рассказывала о своём настоящем имени. При родителях поднимать этот вопрос не имело смысла. Беатрис, возможно, даже не знала, что Анкель его разболтал. Говорить Лиссе Эффи не желала. Старшая сестра показала своё истинное лицо, поэтому доверять она ей не могла, впрочем, она и раньше-то опасалась посвящать ту в свои тайны. Достоин такой чести был лишь Ричард. Но тогда он уехал, и сообщать настолько важную для неё новость по телефону она не хотела. А сейчас, когда он вернулся, она почему-то оттягивала момент. Ждала подходящий случай, который никак не подворачивался. И дело было не в том, что имя ей не нравилось. Просто, если кто-то подслушает их разговор, если до кого-то чужого дойдёт эта информация, в ней только больше станут видеть иностранку. Она не стеснялась того, кем была, однако ради безопасности порой приходилось делать то, что не нравится. Это не значило, что она промолчит, если её оскорбят в открытую, но нарываться на дополнительную порцию унижений не было никакого желания.

Поднявшись, Эффи наконец двинулась в ванную. Слишком долго она пролежала в своих мыслях и собиралась поспешно, однако на завтрак всё равно не успевала. Одно дело – если бы просто прогуляла первый урок, но она договорилась встретиться с Ричардом, чтобы вместе пойти в школу. После горы учебников, что заставляли читать, и дополнительных занятий хотелось проветрить голову, а ещё она надеялась, что за ночь лужи замёрзнут, и она сможет похрустеть льдинками, давя их своими армейскими ботинками с разноцветными шнурками.

Сбежав вниз и обувшись под работающее с утра радио, она бросила пару слов родителям, накинула тёплый чёрный бомбер и вышла на улицу.

Ричард уже стоял на тротуаре у её дома под оранжевым светом фонаря, посвистывая и держа руки в карманах коричневого, почти под цвет его каштановых кудрей, пальто.

– Принцесса, – поднял он руку, помахав ей, и тут же прикрыл зевок. – Похоже, не зря мы вышли в такую рань. Лужи действительно замёрзли, да ещё и в размерах увеличились.

– Ночью была гроза, – поёжившись то ли от воспоминаний о мелькнувшем за дубом силуэте, то ли от холода, сказала она, приблизившись. Бросив прищуренный взгляд на его тонкий зелёный шарф, с усмешкой продолжила: – Что это ты на себя нацепил? Даже я, человек, не разбирающийся в замашках аристократов, вижу, что под твои голубые глазки он не подходит.

– Подожди-ка, а ты чего не спала ночью? – нахмурился он, когда она двинулась вперёд в сумерках, и побрёл следом.

– Плохо спалось. Выходила на террасу проветриться. – Она прикусила губу, и тот силуэт за деревом, вспомнившийся ей, сменился тёмной фигурой из сна. Шрам снова кольнуло, и ветер заколыхал её юбку. – Когда мне всё-таки удалось уснуть… В общем, помнишь тот сон о пустыне, о котором я тебе рассказывала ещё до твоего уезда? Он снова мне приснился.

– Тот самый сон, после которого мы полезли в кабинет твоих родителей? – спросил Ричард, разматывая шарф.

– Именно. Понимаешь, что тогда, что сейчас, у меня будто всё тело зудит при мысли о том, что я ничего не знаю. Есть в этом сне что-то странное, притягивающее меня, как магнит. Поэтому… да, я должна попробовать снова. Иначе чёртов червячок в моей голове не успокоится. – Она взглянула на парня, уже снявшего шарф, и с усмешкой добавила: – Ты слишком переживаешь по поводу своего внешнего вида. Учителя только рады, что ты не смотришь на других и продолжаешь ходить, как прилежный мальчик. А девчонки и без того на тебя заглядываются, никому нет дела до твоей одежды. Чувствуешь? – с улыбкой принюхалась она. – Запах свободы.

– Скорее, запах борьбы, – покачал головой он. – А шарф я взял для тебя. Ты же вечно мёрзнешь, но не хочешь нормально одеваться. Поэтому мне пришлось позаботиться о твоём тепле. – Он ухватил её за рукав, останавливая, и начал обматывать шарф вокруг её шеи. – И я всегда буду о тебе заботиться, Эффи. Поэтому мы попробуем вместе узнать то, что ты хочешь. Если, конечно, ты уверена, что оно того сто́ит.

– Уверена, – пробормотала она, поднеся шарф к носу и вдохнув терпкий ореховый запах, когда Ричард двинулся дальше. – Только тебе бы сначала услышать, что я собираюсь сделать, – догнала она его. – Не хочу тебя подставлять в случае чего. Всё же теперь моя цель находится не в кабинете родителей, а в институте, и проникнуть туда – задача не из простых.

– Не ожидал, – присвистнул он, переведя на неё взгляд с приподнятыми бровями. – Но от своих слов я не отказываюсь. Я помогу тебе, какая бы опасность мне не грозила.

– Ричард Штайнхерц, – покачала она головой с улыбкой. – Чёртов рыцарь, а! – и ухватила его под локоть, оставив лёгкий поцелуй на тёплой щеке.

Глава 4. Ловушка для опоздавших

– Пять марок! Да он нас обдирает! – тихо возмутилась Эффи, покидая Мерседес цвета слоновой кости.

– С нефтяного кризиса цены не те, – пожал плечами щуплый водитель, видно, услышав её, и как только Ричард захлопнул дверь, уехал.

Поправив старую юбку-карандаш Лиссы и подкрасив губы бледно-розовой помадой Беатрис, Эффи посчитала, что вполне похожа на студентку. Но, так или иначе, а без пропуска в Немецкий археологический институт её могли пропустить только в случае, если она скажет, что пришла к родителям. Однако так поступать было нельзя, ведь тогда им станет известно о её посещении. Да и заходить стоило, когда сами они покинут здание.

– Выглядишь, как настоящая заучка, – усмехнулась Эффи, когда Ричард достал из кармана очки его отца в роговой оправе. А чтобы быть похожим на сына археолога, он выменял у Гилберта коричневую замшевую куртку, почти такую же, какую носил Анкель.

– Давай сюда, – протянул он руку, выхватывая у неё кожаный портфель Анкеля с потёртостями, который тот уже пару месяцев, как забывал выбросить. – Весь пропах табаком после этого такси!

– Так даже надёжнее, – двинулась она на задний двор института, где находилась парковка. – Клаус не отлипает от сигарет.

Её основной план состоял в том, чтобы Ричард прикинулся сыном Клауса. Эффи разузнала, что тот так и не покинул рабочее место, несмотря на прошлые подозрения. Их сняли, и он был готов рискнуть продолжать своё дело. Все учёные – немного двинутые, как говорил Анкель. А сын Клауса – Майкл, очень походил на Ричарда, хотя и был покрупнее и на пару лет старше. Эффи встречалась с ним пару раз, когда тот с отцом приходил к ним на ужин. Оставалось надеяться, что здешние охранники Майкла никогда в глаза не видели.

Сама она собиралась притвориться подружкой Майкла, интересующейся археологией. Очень сомневалась, что это может сработать, но у неё не было времени на то, чтобы продумать план детальнее. Две ночи подряд ей снился один и тот же сон о пустыне, не подкреплённый новыми фактами, что только подстёгивало её к наискорейшему раскрытию тайны, несмотря на плохо продуманные шаги. Оставалось надеяться, что всё пройдёт гладко, а если нет, то Ричард будет спасать положение своими актёрскими навыками.

Он хорошо выступал на школьных представлениях, и пару раз ему даже удалось сыграть в одном местном театре. Роли были незначительны, однако он не опускал руки и собирался поступать на актёрское.

– Машина всё ещё здесь, – прошептала Эффи, тут же дёргая Ричарда за рукав и прячась за большим грузовиком, видимо, для перевозки артефактов, потому что в нём было много пустых деревянных ящиков.

Минуты не прошло, как она увидела Анкеля с Беатрис, выходящими с чёрного хода. Там тоже стоял охранник, поэтому им с Ричардом для сохранения легенды стоило войти с основного входа.

Анкель завозился с ключом, и Эффи раздражённо рыкнула, выглядывая. Наконец, когда он разобрался, родители уселись в свой чёрный Опель и выехали с парковки.

– Ты говорила, на герре Клаусе были какие-то подозрения. А не навлечём ли мы на него беду? – спросил Ричард, когда они принялись снова обходить здание, направляясь к главного входу.

– Если никто не поймёт, зачем мы пришли, всё будет в порядке. А если нас заметят шарящимися в архиве… Тогда придётся думать о себе. Похожа я на восточную шпионку, а? – усмехнулась она, но улыбка спала, когда она споткнулась о выщерблину. – Чёртова ловушка для опоздавших! – Ричард в недоумении вскинул брови. – Анкель так говорил. Она осталась от бомбы, и все спешащие тут спотыкаются, роняя бумаги.

Ричард прошёл вперёд и открыл перед Эффи тёмно-зелёную дверь с бронзовой табличкой с названием института, а затем вошёл следом за ней. За дубовым столом с тремя проводными телефонами сидел полноватый охранник, читая газету.

– Пропуска, – сказал он, не отрываясь от чтения.

– Герр Клаус Шульц нас ожидает. Я его сын – Майкл, – уверенно ответил Ричард.

– А, Майкл, да, да, – закивал тот, выглянув из-за газеты. – А ты здорово исхудал! Давненько я тебя не видал!

– Учёба, сами понимаете, – пожал плечами Ричард, пока Эффи осматривала вестибюль в поисках плана здания, но от волнения постоянно опускала взгляд в шахматный пол, белые плитки которого пожелтели, видно, от сигаретного дыма. – А у вас что нового?

– Да чего здесь может быть нового, – кладя газету поверх журнала посещений в кожаном переплёте, махнул рукой охранник. – Только проблем с каждым днём больше. Лифт вон сломан с октября! Таскаю эти ящики с глиняными черепками по лестнице аж на третий этаж! А зарплата-то! Задерживают, – он понизил голос, нагнувшись, – как при Гитлере!

– Понимаю, везде сейчас творится непойми что.

– Вот-вот, – закивал охранник, вновь беря в руки газету. – Отец твой у себя в кабинете должен быть. Помнишь ещё куда идти-то? А то два года ж не появлялся.

– Помню, что где-то на третьем, – улыбнулся Ричард. – Не подскажите, где лестница?

– А вон там, в коридоре свернёшь направо, – указал охранник. – Как поднимешься, триста десятый кабинет.

Ричард кивнул, взял Эффи за руку и направился в коридор, проходя мимо портрета широкоплечего президента института, смотрящего, как привиделось ей, осуждающе. Они свернули направо и оказались перед лестницей наверх, столкнувшись с уборщицей, но та на них и не взглянула.

– Теперь надо найти архив. Как думаешь, он на первом этаже? А если документы вообще не в архиве? Я даже не подумала об этом, – затараторила Эффи, округлив глаза. Ладони вспотели от волнения.

– Знаешь, дело наверняка уже в архиве. Потому что срок довольно большой. Сколько прошло? Лет пятнадцать? – Он остановил взгляд на лифте рядом с лестницей, около которого висела схема здания под стеклом. – Архив должен быть где-то внизу. Во всех историях из книг он обычно находится в подвальных помещениях.

– Что бы мы делали без твоего просвещённого ума, – усмехнулась она, оглядываясь по сторонам, пока Ричард просматривал схему.

– О, похоже, в книгах одни выдумки. Архив на втором этаже, за двести пятнадцатым кабинетом.

– Так я и думала, что книжки ваши – трата времени, – быстро поменяла мнение она, закатив глаза.

Поднимаясь по лестнице, они успели повстречать пару группок студентов, но те, как и уборщица ранее, не обращали на них внимания.

– Стой! – прошептала Эффи, останавливая Ричарда. – Герр Клаус! Он меня узнает!

Темноволосый с седыми прядками мужчина спускался с третьего этажа, но свернул в коридор на втором, и Эффи выдохнула. Они осторожно направились туда же, выглядывая из-за угла. Клаус остановился в центре плохо освещённого коридора у металлической двери, поднял руку, что-то нажимая, и открыл дверь, заходя внутрь. Как только тот скрылся, Ричард повёл Эффи вперёд, но остановиться им пришлось у той же двери с кодовым замко́м.

– Повезло, так повезло! – прошипела она.

– Вообще-то, действительно повезло, – прошептал Ричард, слегка потянув дверь на себя. – Она не заперта, а без него мы бы тут ничего поделать не смогли.

Кивнув, Эффи заглянула в образовавшуюся цель. Помещение освещалось белым, и лампочки удачно гудели. Клаус, одетый в серый костюм-тройку, направился куда-то меж зелёных металлических стеллажей с папками в жёлтых конвертах. Когда он пропал из виду, Эффи приоткрыла дверь побольше и зашла внутрь, таща за собой Ричарда. Они свернули в ближайший ряд, и из другого, четвёртого по счёту, в этот момент вышел Клаус с конвертом в руке. Цокнув, он прошёл к широкому столу недалеко от входа и сел там, с помощью скрепки распечатывая конверт.