Сон о пустыне

– Я согласия не давала. Да и что за дурацкая идея устраивать её в воскресенье?

– Ну, другого варианта нет, но тут соглашусь. Лео не слишком-то умён, главное – в глаза ему этого не говори, а то ты можешь, я знаю.

– По-моему, ты торопишься, голубоглазка, – похлопала она его по плечу. – Я на этом пьяном сборище присутствовать не собираюсь.

– А, по-моему, никто тебя не спрашивал. Обойдёмся без костюмов, но мы идём. И точка.

– Забываешься, Ричард Штайнхерц!

– Смотри-ка, солнце уже заходит, – кивнул он в сторону ярко-оранжевой полоски на чистом небе. – Ступай, переодевайся. Народ как раз должен начать собираться. А тебе даю десять минут. Жду внизу, Эффи Вальтер, – закончил он и полез вниз.

– Рич! – раздражённо стукнула она кулаком ствол и полезла за ним вниз. – Ты думаешь, меня можно заставить?!

– Ты…, – он устало прикрыл глаза, очутившись на пожухлой траве, и когда она оказалась напротив, продолжил: – Просто пойдём, а. – Эффи продолжала стоять на месте, смотря на него со вскинутыми в мольбе бровями. – Мне это нужно.

– Только на пол часа, Ричард! – раздражённо топнула она ногой, и развернулась, направляясь в сторону входа с застеклённой дверью с деревянной белой рамой.

Громко протопав по лестнице, Эффи столкнулась с Лиссой на пороге комнаты. Короткое красное платье сестры и помада с разводами, вероятно, подразумевали образ Кровавой Мэри. Та бросила на неё взгляд со вскинутой бровью, но ничего не сказала и прошла мимо.

Причесав и без того ровные волосы, Эффи надела тёмно-зелёный свитер в цвет глаз, заправив его в джинсовую юбку чуть ниже колена, и подвязала её кожаным поясом. Накинула сверху всё ту же куртку и спустилась вниз, сообщив родителям о своём уходе. Анкель, читая какаю-то книгу в тёмном переплёте, лишь кивнул, а Беатрис махнула рукой, занятая готовкой ужина.

Перед Ричардом Эффи появилась уже со скрещёнными в недовольстве руками на груди. Он же, не обратив внимания, схватил её ладонь, подмигнув, и повёл в сторону дома Леонарда. Кажется, такое у того было полное имя. Леонард Шмидт – одноклассник Лиссы, – всё, что Эффи о нём знала.

Его особняк с голубой штукатуркой находился на соседней улице, и когда они приблизились, из него уже доносилась музыка, а фасад был украшен гирляндами. Они спокойно прошли внутрь, и первым делом Ричард поспешил от неё избавиться. По крайней мере, так она ему сказала, когда он решил оставить её с группкой подружек Лиссы.

– Хочешь, можешь пойти со мной, – с ухмылкой ответил он. – Я поздороваюсь с парнями…

– О, и с Гилбертом? – перебила она, нахмурившись. – Нет уж, увольте!

Этот парень был одним из хороших приятелей Ричарда, но ужасно раздражал Эффи. Ещё до приезда Ричарда четыре года назад Гилберт был единственным, кто из класса общался с ней. Он знал, что её нашли где-то в Египте, но не усмехался, как другие, из-за её происхождения. Однако стоило девчонкам нашептать ему о том, что кровь её грязная, и с ним никто не будет общаться, ведь он тоже станет заморышем, Гилберт быстро поменял сторону.

Эффи осталась у стола с напитками рядом с подружками Лиссы, но как только Ричард скрылся, она отвернулась от них. Лучше сразу расставить всё по местам, чем потом зажиматься от того, что разговор не клеится. Подхватив пластмассовый стаканчик с соком, она принюхалась, но от него слишком несло спиртом. Вернув его обратно, она осмотрелась, и, не найдя в передвигающейся туда-сюда толпе Ричарда, двинулась к кожаному пустому диванчику в углу гостиной.

Усевшись, она откинула голову на спинку, прикрыла веки, и тут же ощутила, как кто-то опустился рядом, проминая под собой место. Эффи не открыла глаза, надеясь, что как сели, так и встанут. Но её плеча коснулись, и пришлось поднять голову.

– Привет, – произнёс смутно знакомый парень со светлыми короткими кудрями и достал пачку сигарет из кармана.

– Ну привет, – ответила Эффи, с интересом посматривая на него. С интересом и настороженностью. Редко кто проявлял к ней внимание открыто. Если она кому-то и нравилась, они пытались подойти к ней не в присутствии толпы, чтобы никто не знал, что они водят дружбу с пустынной сироткой. А если уж вот так прямо заговаривали, значит, вполне могли придумать какую-то новую шутку и наговорить гадостей. Только Ричард никого не боялся и не стеснялся общаться с ней прилюдно.

– Ты же Эффи, да? – затянувшись сигаретой, спросил он. – Лисса говорила, что ты не придёшь.

– А что, кто-то интересовался?

– В общем-то, нет. Я просто слышал, как она о тебе говорила.

Эффи мысленно выругалась, сжав подлокотник дивана. И почему у этой девчонки рот не закрывается?

– И что же она говорила?

– Да ничего особенного. Ты не беспокойся. Она о тебе всегда хорошо отзывается.

– Если это правда, тогда завтра снег пойдёт, – хмыкнула она, и, не зная, что ещё сказать, пригляделась к выпускающему колечки дыма парню. – Так значит, это ты Леонард? – Его полные губы растянулись в улыбке, когда он кивнул. – Классная вечеринка.

– Не похоже, что тебе весело, – рассмеялся он, туша сигарету о пепельницу на рядом стоящем стеклянном столике. – Но я старался. Жаль только, что родители отправились в командировку сегодня, а не вчера. На учёбе будет голова трещать.

– Пей поменьше, Леонард, и жизнь наладится, – усмехнулась Эффи, но улыбка быстро сошла с лица, когда она заметила Ричарда недалеко от входа, болтающего с Кларой, девчонкой из их класса. – Знаешь, я сюда с другом пришла. Думаю, он меня потерял.

– Во-первых, просто Лео. А во-вторых, я вижу, куда ты смотришь, – он взял её за руку, – и если Ричард Штайнхерц тот самый друг, то сомневаюсь, что тебе стоит мешать ему.

Эффи выдернула ладонь, взглянув на него исподлобья, и поднялась с места, решив, что полчаса наверняка прошло, а Ричард справится тут и без неё. Но Леонард поднялся следом, хватая её за плечи, и, нагнувшись к её уху, прошептал:

– Хочешь, отомстим ему?

Эффи задумалась, но лишь на мгновенье. Когда Леонард потянулся к её губам, от него знатно несло алкоголем, и она вздёрнула руку, собираясь дать пощёчину, однако он ловко перехватил её ладонь, и успел коснуться своими губами. Эффи толкнула его в грудь свободной рукой, а следом кто-то потянул его назад. Отшатнувшись, она увидела, как Ричард ударил Леонарда кулаком в лицо. Казалось, должен был возникнуть страх за себя или за друга, но Эффи испытала лишь удовлетворение. Наглец заслужил, но ещё хотелось, чтобы тот ударил Ричарда в ответ. Он тоже заслужил за то, что бросил её здесь одну.

Не понимая, что на неё нашло, она помотала головой и, продравшись сквозь толпу, выскочила из дома. Прикусив губу от злости на себя и на друга, она едва ли не бежала к калитке. Ричард имел право общаться с кем хочет, ведь они просто друзья. У него своя личная жизнь, которая её не касается. И всё же это не повод оставлять её на растерзание волкам, зная, что мало кто пожелает с ней там общаться, а большинство вообще её презирает. Он должен был подумать о своих подружках заранее и не пытаться тащить её сюда, если собирался так поступить.

Оказавшись на тротуаре, подсвеченном фонарями, она уже собиралась перейти на бег, когда её плеча коснулась чья-то рука.

– Всё в порядке? – раздался голос Ричарда.

– Лучше не бывает, – повернувшись, сдерживая недовольство в сжатых кулаках, ответила она.

– Прости, не думал, что так выйдет. Вроде на пару минут-то отошёл.

– На пару минут? Серьёзно? – повысила голос она, всё же не сумев совладать с собой. Ей всегда это тяжело давалось. – Я тебе прямо говорила, что идти не хочу! Зачем было тащить меня, если собирался бросить?!

– Не собирался я! Случайно вышло! Не могу же я постоянно с тобой под ручку ходить!

– Ты прав, – неожиданно даже для самой себя холодно ответила она. – Со мной вообще лучше на людях не появляться. Можешь возвращаться, я сама дойду.

Развернуться не вышло. Ричард, заметив, тут же ухватил её за плечи.

– Эффи, не говори так, – нахмурился он. – Ты делаешь вид, что тебе плевать на их мнение, но я знаю, что это не так. Глупо было тащиться сюда, но… Мне-то действительно всё равно, что они о тебе говорят, но я надеялся, что они изменятся. Тебе нужны новые друзья. Моя мама… – Он опустил взгляд, теребя ткань её куртки пальцами. – Ты же знаешь, что с ней происходит. Если ей не станет лучше, нам придётся переехать в Швейцарию. Я не хотел, чтобы ты осталась одна, если я буду вынужден покинуть тебя.

Эффи подёргала горло свитера, ощутив себя виноватой.

– Извини, что накричала на тебя. Ты не обязан опекать меня. Мне не нужны друзья, правда.

– Совсем-совсем не нужны? – улыбнулся он краем губ, вернув на неё прямой взгляд голубых, что морская гладь воды, глаз.

– Если только один, – улыбнулась она в ответ. – Да, одного вполне можно оставить. Придётся сказать остальным, что выбор пал не в их пользу.

– Ты выбираешь меня, а я всегда буду выбирать тебя, принцесса. Хорошенько запомни, – отпустив её плечи, постучал он по её лбу.

Эффи только и успела, что закатить глаза, когда очутилась в его объятиях.

Глава 2. Египетскому тамариску не пустить корней в берлинском бетоне

Едва заслышав будильник сестры, Эффи с улыбкой соскочила с кровати. На этот понедельник у неё были особые планы. Лисса вздрогнула от неожиданности, стоя с книгой в руке, уже готовая выйти на террасу, чтобы почитать перед школой.

– Рановато ты. Обычно спишь до последнего.

– И тебе доброе утро, – потянувшись, ответила Эффи. – Прекрасный сегодня день, вон как солнце светит, – кивнула она в сторону террасы. – А какой мужчина мне приснился, ммм…

– Ричард, что ли? – хмыкнула Лисса. – Хорошо вчера провели время?

Эффи рассмеялась, вспоминая последние события. Да уж, хорошо, ничего не скажешь. Она давно перестала рассчитывать на то, что среди толпы людей удастся хоть немного насладиться жизнью.

– Отлично, я бы сказала, – откидывая одеяло, взглянула она на сестру с презрительной усмешкой. – Столько новостей. Вот, к примеру, говорят, что ты меня расхваливаешь. А я, знаешь ли, в тебе не сомневалась. Так и ответила, что сестрица моя всегда обо мне заботится.

– Так и есть, – вздёрнула подбородок Лисса. – Не дело – оскорблять своих родственников при чужаках.

– Ну да, поучать людей лучше прямо в глаза.

Та не ответила, отвернувшись, и открыла дверь на террасу. В комнату ворвался прохладный ветерок, и Эффи поёжилась, поднимаясь с кровати. Проводив Лиссу взглядом, она проследила, как та усаживается в кресло, стоявшее спинкой к комнате, и осторожно двинулась к её половине.

Выход на террасу располагался посередине, разделяя комнату на две части. Со стороны Лиссы, не считая кровати в углу, находился длинный книжный шкаф из светлого дерева почти во всю стену и приставленный к нему стол. Эффи покопалась в её ящичках, как можно тише выдвигая их и посматривая за застеклённую деревянную дверь, ища расписание сестры. Обнаружив, она пробежалась по нему, и едва сдержалась, чтобы не подпрыгнуть, когда поняла, что у Лиссы сегодня на один урок больше, чем у неё. Ещё бы родители вернулись с работы позднее, и тогда экспедиционный журнал у неё в кармане.

Умывшись и облачившись в белую рубашку и чёрную плиссированную юбку, Эффи первая оказалась за обеденным столом. Любимые сосиски на завтрак только подкрепили убеждённость в том, что всё сегодня пройдёт как надо. Судьба к ней явно благоволила.

Родители вызвались подвезти дочерей до школы. Они частенько делали это, так как им было по пути. Лишь иногда Эффи взбредало в голову, что неплохо бы прогуляться, и обычно такое случалось после особо неприятных насмешек, когда пустынная сиротка становилась египетской грязью под ногтями белых господ. На следующий день она всегда пропускала первый урок, идя в школу нарочито медленно, но не одна. Ричард на деле был такой же заучкой, как Лисса, но ради неё поступался своими принципами.

Сидя на последнем уроке по истории, Эффи от волнения сжимала край короткой, до колен, юбки, потому что не могла дождаться, когда окажется дома.

– Что на счёт парного задания? – тихо спросил Ричард за десять минут до окончания урока. Он всегда садился рядом с Эффи, ограждая её от косых взглядов. – Займёмся им сегодня?

– О, мне обязательно тебе помогать? Ты такой умный, образованный, – хлопая ресницами и поглаживая его по плечу начала она, – начитанный…

– Даже не думай, Эффи, – покачал головой он. – Пора бы тебе начать серьёзнее относиться к учёбе.

– Лисса, ты ли это? Что-то с моими глазами, не понимаю, – улыбнулась она, с иронией потирая веки. – Ах, Ричард. Показалось, что моя сестрица добралась до тебя и записала в свой клуб любителей нравоучений. – Ричард продолжал серьёзно глядеть на неё, не реагируя, и она нехотя продолжила: – Ладно, ладно, займёмся мы твоим заданием…

– Нашим, – перебил он. – Его задали нам двоим. Оттого оно и парное.

– Да поняла я. Его ж к четвергу задали? Пусть подождёт до завтра, а то и до среды. На сегодня у меня другие планы.

– Интересно, какие это? – прищурился он. Эффи повернула голову к фрау Мюллер, но после такого прямого игнорирования Ричард продолжил громче, чем следовало бы: – Давай выкладывай, что за секреты?

– Ричард Щтайнхерц, что ты…, – начала фрау Мюллер, поглядывая на них и грозно хмурясь. – Ах, Эффи Вальтер. Как обычно. Перестань его отвлекать, иначе рассажу вас по разным углам. Лучше ответь-ка мне, о чём мы сегодня говорили?

– О Вилле Бранде, фрау Мюллер, – едва не скривившись, ответила Эффи. Ричард будто не знал, что всех собак обязательно спустят на неё. Умный немецкий мальчик может прервать урок только из-за недостойного поведения дикой соседки, над которой непонятно зачем смилостивились достойные люди.

– И что ты можешь о нём рассказать?

– Он был четвёртым федеральным канцлером ФРГ.

– Что-то ещё?

– Она недавно говорила про дисфемизм, – шепнул Ричард, задев её ладонь.

– Вилли Брандт ввёл дисфемизм «Позорная стена», который официально употреблялся до конца 1960-ых годов, – спокойно ответила Эффи. Не слишком-то её заботили оценки, но перед остальными не хотелось выглядеть совсем уж глупой. – Это понятие было применено относительно Берлинской стены, а точнее двух стен, разделяющих нашу страну с тем куском непризнанной земли. Полоса смерти…

– Достаточно, – подняла руку фрау Мюллер, и продолжила что-то рассказывать про парное задание.

Эффи перестала слушать, погружаясь в свои мысли. Но Ричард снова тронул её ладонь, и она нехотя бросила:

– Это личное. Расскажу, когда всё сделаю.

– Что сделаешь-то? – Он сжал её ладонь под столом, настаивая на ответе, но Эффи не горела желанием опять отвечать на вопросы фрау Мюллер. – Значит, даже мне не доверяешь?

– Доверяю я, доверяю, – прошептала она, прикусив губу и поглядывая в сторону доски. – Ладно, только обещай, что никому не расскажешь, особенно моим родителям.

На деле она в Ричарде не сомневалась, но не хотела его втягивать. Он всегда хранил её секреты и никогда не подводил. Но раз уж ему это настолько важно…

– Торжественно клянусь своей правой рукой. Сама понимаешь, она у меня рабочая.

Эффи дёрнулась, сдерживая смех, потому что была уверена, что и сам он сейчас сидит с ехидной улыбкой.

– Не думай, что я шучу, Рич, – толкнула она его в плечо, не поворачивая головы. – Отберу твоё единственное в жизни удовольствие, посмотрим, как ты посмеёшься.

– О, я найду какую-нибудь замену, – рассмеялся он, и Эффи пришлось повернуться, чтобы взглянуть на него с укором, а он вдруг начал поигрывать бровями в своей привычной манере. Фрау Мюллер обратила на них внимание, однако не успела ничего сказать. Звонок прозвенел, и Эффи, быстро собрав свои принадлежности, вместе с Ричардом поспешила покинуть класс, сдерживая рвущийся наружу смех.

Бредя по тротуару, Ричард отчего-то поник, словно позабыв о их разговоре, а Эффи помалкивала, едва ли не молясь, чтобы родителей не оказалось дома. Когда они завернули на свою улицу, машин поубавилось, и шум вокруг поутих. Ричард наконец подал голос:

– Знаешь, за что я люблю твой дуб?

– За то, что я до сих пор тебя с него не скинула?

– И за это тоже, – покачал головой он, убрав руки в карманы серых брюк. – Там мы словно вдалеке от остального мира, но при этом видим его таким, какой он есть. И я могу быть там самим собой, забывая о проблемах. Дуб – как островок, на котором есть всё, что мне нужно для счастья.

– Иногда я не понимаю, говоришь ли ты всерьёз или оттачиваешь своё актёрское мастерство, – взглянув на небо, ответила она. Его заполонили грозовые облака. – Потому что твоё высказывание вышло очень красивым.

– Я говорил серьёзно. И хочу знать, что ты об этом думаешь.

– Думаю, что согласна, но лишь отчасти. Я тоже чувствую, что могу там быть собой. Никто не упрекнёт и не посмотрит косо. Только семейство Вальтер, – усмехнулась она, пнув лежавший на тротуаре камень, – неодобрительно покачает головой, но больше никому там до меня нет дела. Но главная проблема – там нет всего, что мне нужно для счастья. Я хочу большего, Ричард.

– Чего ты хочешь, Эффи? – остановился он, дёргая её за локоть.

– Для начала? – выдавила она усмешку, не желая делиться своими мыслями. – Много чего, знаешь ли. Например, чтобы мы сейчас поторопились.

Ричард покачал головой, двинувшись дальше, и Эффи засеменила следом, чувствуя, как горят щёки. То ли от вины за сокрытие, то ли от стыда за желания.

– Так что у тебя за секрет?

– Секрет не у меня, а от меня. Родители что-то скрывают. Не хотят рассказывать, как я к ним попала, – оглянувшись по сторонам, ответила Эффи, будто Анкель с Беатрис могли притаиться где-то за углом.

– Всё же понятно. Ты – пустынная принцесса из Египта, – подмигнув, улыбнулся он.

– И тебе этого достаточно? Мне – нет! – повысила голос она, но, когда с его лица сошла улыбка, взяла себя в руки. – Можешь считать меня ненормальной, но пару дней назад мне приснился необычный сон и, думаю, он как-то связан с этой тайной.

– Знаешь, я давно считаю тебя ненормальной, – ответил он, снова останавливая её и сжимая её ладонь своей. Эффи хотела по привычке закатить глаза, но замерла, когда он нагнулся так близко, что она ощутила его дыхание. – Не переживай, мы со всем разберёмся. – Он уставился в её глаза, и она не посмела отвести взгляд. – Зелёные, что тёмный лес без выхода, – прошептал он еле слышно.

– Что? – захлопала ресницами она.

– Я это вслух сказал? – Он отпустил её руку, поправил воротник своей белой рубашки и продолжил идти. – Не обращай внимания.

Эффи пришлось вновь нагонять его, постукивая каблучками осенних ботинок, и остаток пути, на котором она собиралась думать о предстоящем раскрытие тайны, заполнили мысли о промелькнувшей не в первый раз между ними искре.

***

– Нашей машины нет, значит, они ещё на работе. А Лис должна быть в школе, – сказала Эффи на подходе к дому, осматривая территорию.

Редкие машины проезжали мимо, людей в послеобеденное время практически не было, а из знакомых встретилась лишь ворчливая старушка – фрау Майерс, жившая в конце улицы. Медленно ступая и заложив руки за спину, она не обратила внимания ни на Эффи, ни на Ричарда, глядя прямо перед с собой и что-то бормоча.

Ворчливой она была лишь при взрослых, высказывая им своё недовольство, но детей словно намеренно отказывалась видеть. Беатрис говорила, что у фрау Майерс было четверо детей, но все они погибли на войне. Старший сын – на фронте, а дочери – при бомбёжках. И сама фрау попала под такую, из-за чего своими глазами видела, как по очереди раздавило всех её троих дочерей, младшей из которых было не больше пяти лет. После такой травмы понятно, почему чужих детей для неё больше не существовало.

– Так как ты вообще собираешься узнать нужную информацию? Я думал, мы будем пытать твоих родителей, – усмехнулся Ричард, когда они открыли калитку и ступили на гравийную дорожку.

В небе тут же сверкнула молния, прямо над серой черепицей дома, а следом прогремел гром, будто кто-то в рог протрубил, вызывая дождь. Эффи замерла, подставляя лицо под холодные капли. Такая погода всегда вызывала умиротворение, и она не понимала, отчего Лисса обычно кривится, даже слегка намокнув. Ничего гадкого в дожде нет. Грязь, конечно, не самая приятная штука, но солнце не вызывало у Эффи ощущение спокойствия. При ярком свете тяжело скрыться, а иногда этого очень хочется.

– Извини, мой немецкий друг, но сейчас не время для пыток и веселья, – ответила Эффи, опомнившись. Не время сейчас было и для промедлений. Кто знает, когда прибудет семейка Вальтер. – Поспешим, – добавила она и схватила его за рукав пальто, быстро поднимаясь по ступенькам крыльца. – Сегодня нас ждёт проникновение на территорию врага для похищения разведывательных данных.

– Собираешься обшарить их комнату? – спросил Ричард, пока Эффи разбиралась с замко́м на двери.

– Рабочий кабинет. Я рассчитываю на то, что там осталась документация с той самой экспедиции, в ходе которой подобрали бедную сиротку.

Приподняв брови, он проигнорировал её иронию, и когда она затянула его в прихожую, учуял запах лака для ботинок. Анкель Вальтер, впрочем, как и сам Ричард, в обществе всегда старался выглядеть идеально. По рассказам Эффи её отец лишь дома да в экспедициях мог позволить себе ходить в том, в чём ему действительно удобно, чего она, конечно же, понять не могла. К чему казаться быть лучше, чем ты есть?

– Неужто кабинет не закрыт на замо́к? – бросая ботинки около подставки для обуви, на которой валялась вчерашняя газета о недавних парламентских выборах в Народную палату ГДР, спросил Ричард. – Если так, то ты могла и раньше попытать удачу.

На лице Эффи расплылась ухмылка, пока она вешала на крючок свою куртку рядом с овальным в золотистой пластиковой раме зеркалом.

– Не знаю, как так совпало, но пару недель назад замо́к сломался. – Она взяла Ричарда под локоть и повела за собой наверх по зигзагообразной деревянной лестнице, на второй этаж. – Я как-то не обращала внимание на ворчание Анкеля по этому поводу, но… после своего сна, не знаю, почему-то вспомнила об этом. Сам он починить не смог, поэтому, думаю, скоро вызовет мастера. Так что сегодняшняя попытка может стать нашим единственным шансом.

– Звучит, как вызов.

– Но вызов этот для меня. А ты, Рич, пожалуй, сыграешь в нём роль сторожа. Ну, или кто там обычно следит за территорией? – толкнула она его локтем, и, не дав ему ответить, продолжила: – План такой: я иду в кабинет, а ты ступай в мою комнату. Выйдешь на террасу и будешь поглядывать, что там происходит во дворе. Если увидишь машину моих родителей, мигом ко мне, а лучше вопи во всё горло: ПОЖАР! – продемонстрировала она, громко закончив, и рассмеялась.

– Как на счёт свистка? – улыбнулся он, останавливаясь напротив двери из светлого дерева, отличавшейся от других лишь наличием тяжёлого замка́. Но стоило Эффи толкнуть дверь, замо́к свалился сам собой.

– Свистеть у себя дома будешь. Просто сразу беги ко мне, вернёмся в комнату, и сделаем вид, что заняты этим твоим парным заданием.

– Договор, но потом его придётся сделать по-настоящему.

– Да, да, – толкнула она его в спину, закатив глаза. – Иди уже, я захожу в кабинет.

Прикрыв за собой дверь, Эффи обвела взглядом комнату, смутно вспоминая, как тут всё было устроено раньше. Сейчас Анкель не допускал туда их с Лиссой, впрочем, как и в детстве, но был разок, когда Эффи удалось проскользнуть. Однако тогда она сделала это не затем, чтобы что-то найти, а чтобы спрятаться от сестры во время игры.

Прямо у стены стояла пара удобных стульев, перед которыми раскинулся дубовый письменный стол, заваленный карандашами, ластиками и какими-то набросками. Зелёная настольная лампа походила на ту, что была на учебном столе Лиссы. Над ним же, на стене, висела карта Ливийской пустыни с красными отметками. Посреди комнаты лежал тонкий узорчатый ковёр, привезённый с экспедиции в Лалибелу, а у двери на полу стояли свёрнутые в трубки чертежи. Не обращая внимания на перекошенные под весом пыльных книг полки, заставленные вдобавок гипсовыми статуэтками, Эффи прикусила нижнюю губу, зацепившись взглядом за большой угловой шкаф с закрытыми дверцами из тёмного дерева, на который удачно падал свет из окна напротив. Вероятно, именно там-то и хранилось всё самое важное.

Подойдя к нему, Эффи распахнула дверцы и тут же ощутила, как пыль забирается в нос. Сдержав порыв чихнуть, она начала рассматривать датированные папки. Насколько она помнила, Анкель и Беатрис нашли её, когда ей было три года, а значит, это должен быть 1964-ый. На самой нижней полке виднелись две подходящие папки, и одна из них была с записной от руки пометкой: «Храм». Вытащив её, Эффи прочитала: «Экспедиция в Эль-Араба-эль-Мадфуна, октябрь 1964: Полевые заметки, чертежи и фотографии». Она понятия не имела, то ли это, что ей нужно, поэтому взяла и вторую папку. На ней имелась похожая надпись, только вместо непонятного названия был обозначен широко известный город – Каир, а месяц – март. Её день рождение праздновали в октябре, поэтому Эффи решила, что первая папка подходит ей больше, хотя, если честно, лучше уж родиться в столице, а не в какой-то неизвестной глуши.