скачать книгу бесплатно
– А кто тогда?
– Сандр.
Хендрикс резко задержал дыхание. Я его понимал. Ситуация и впрямь была не из лучших.
– А что он по этому поводу… думает?
– Ты знаешь, мы как-то не успели его спросить, – процедил я. – Наверное, стоило бросить перед уходом что-нибудь вроде «Хей, парень, а у тебя с ней что-нибудь было?», но инстинкт самосохранения меня остановил.
Хендрикс поморщился.
– Когда они успели? Он же тут уже тысячу лет. Причем чуть ли не буквально. Школьный роман? До того, как он сюда попал?
– А может… – неуверенно начал Гарри. – Может, уже… после?
– И как ты себе представляешь? – возразил я. – Ты когда-нибудь пробовал проторчать в реальности больше пяти минут?
– Кто знает, – настаивал Гарри. – Он странный парень.
– Странный. Но не настолько.
– Я слышал, что он проводит там много часов подряд со своей семьей.
– Часов? Не смеши меня.
Гарри упрямо поджал губы.
– Это все, в общем-то, не важно, – прервал нас Хендрикс. – Важно, чем это все чревато.
– Концом света?
– Не исключено. В любом случае, когда она вернется, объясните ей, что так себя вести здесь не стоит. Пусть возьмет себя в руки.
IV. Алиса
«Все мы здесь не в своем уме – и ты, и я».
Льюис Кэрролл. «Алиса в Стране чудес»
Сразу за дверью я наткнулась на ту самую сумасшедшую. Она с криком бросилась ко мне – но я повернулась и посмотрела на нее так зло, что та сама отскочила на несколько шагов назад. Конечно, она была не в себе – но и я себя сейчас уже не контролировала. С тех пор, как Хелен неосторожно напомнила о нашей неожиданной встрече, я снова не могла думать ни о чем другом. Поэтому я прошла мимо Инги, не обращая на нее никакого внимания, а она при этом испуганно вжалась спиной в стену коридора.
Невероятно. Я и не догадывалась, что меня можно довести до такого.
В первую очередь, я злилась, как ни странно, на себя. Потому что могла бы догадаться и сразу. Как только я попала в это выморочное место, где каждый пытался создать иллюзию собственного существования, мне следовало бы сразу понять, что он приходил именно отсюда. Все совпадало – и странные, неравномерные промежутки между его появлениями, его чересчур разносторонняя эрудированность, то, как тяжело ему было все время рядом со мной, то, как легко он находил меня везде. Да что там, совпадало. Какая к черту разница. Теперь я и так все знала.
И я злилась на него. Чудовищно. Четыре года постоянных попыток доказать, что я «в порядке», четыре года странных и случайных связей, периодических нервных срывов, плохого сна и отвратного аппетита – совсем не то, на что хотелось бы потратить лучшие годы своей жизни. К тому же, как оказалось, последние. То, что происходило сейчас, не считалось. Я уже как следует насмотрелась на народ в офисе, чтобы понять, что это за жизнь…
Очередное пространство, через которое я проходила, вспыхнуло за моей спиной ярким пламенем.
Отлично. Теперь я, кажется, человек-катастрофа.
И тогда стало понятно, что это бессмысленно. Я не смогу ничего поделать здесь, в этом жутком потустороннем мире, в котором на самом деле ничего никогда не происходит. Чтобы что-то действительно изменить, надо выбраться на поверхность. В реальность.
Я знала, что это тяжело. Слышала их рассказы. Собственно говоря, я своими глазами видела, как Сандр мучился каждый раз, когда находился рядом со мной в реальности. И знала, что он не стал бы показывать, как ему плохо, если бы легко мог это скрыть.
Но сейчас меня все это не очень смущало. Потому что я злилась. И, кроме того, очень хотела его увидеть. В настоящем мире. В мире, где сказанные слова действительно что-то означают. Где они что-то могут изменить. Поэтому я глубоко вздохнула – и начала искать Сандра. Я знала, что сейчас он тоже должен был быть где-то на поверхности – если наша встреча хоть что-нибудь для него значила. Я надеялась, что это так.
Но он действительно был в реальности, и найти его оказалось совершенно элементарным. Стоило просто проследить все пространства, через которые он прошел, – и я видела их так, как если бы над каждым висел огромный указатель. Я вдруг представила, как он когда-то проходил по всем измерениям, оставленным моими мыслями, чтобы найти меня в нужном месте и в нужное время. Страшно подумать, что он там при этом видел.
Перед дверью, ведущей в реальность, я остановилась. Теперь нужно было попасть в правильное время, и это оказалось сложнее, чем найти правильное место. Пространство связано с моментом, в который возникло. И выйти из него можно именно в этот момент – поэтому, проследив след мыслей, оказываешься в пространстве, непосредственно связанном с конкретным временем и местом. Остается только увидеть, «куда» ты идешь.
Место я узнала сразу – дверь в реальность была подъездом Мишкиного дома. Конечно же, Сандр вышел сюда. Это было какое-то заколдованное место. Или проклятое.
Однако со временем все оказалось не так просто. Оно как будто пузырилось, словно неоднородное, плохо промешанное тесто. Время утекало между пальцев, и приходилось прикладывать огромное усилие, чтобы не упустить нужный момент, пока он не превратился, пережитый кем-то, в очередное пространство. Я закрыла глаза, сосредоточилась. Существовало только одно правильное время, один правильный момент.
Глубоко вздохнув, я протянула руку к старой, потертой деревянной двери, распахнула ее – и шагнула наружу.
Первой защитной реакцией было немедленно вернуться. Когда-то я читала, что женщина во время родов испытывает боль, во много раз превосходящую болевой порог человека. Не знаю. Но если она испытывает нечто, хотя бы приблизительно похожее на это, то я не понимаю, как можно заводить больше одного ребенка.
Как будто на меня разом свалилось десять тысяч тонн. Нет, мегатонн. Они свалились на меня и сразу стали давить – со всех сторон, особенно сильно на голову. Реальный мир оказался чудовищно шумным, плотным. Отовсюду чем-то пахло. Реальный мир был ужасно… настоящим. Он как будто хотел раздавить меня, сжать в незаметную точку.
Но я очень злилась.
Я повернулась, снова открыла дверь, уже в реальности, нырнула на темную лестницу и взбежала наверх. Дверь в квартиру была закрыта, пришлось звонить. Звук ударил по голове колокольным набатом. Послышались шаги – приглушенные, но все равно невероятно громкие – и дверь с раздирающим уши лязгом и скрипом открылась.
На пороге стоял Мишка.
О. Ну конечно. Он же несколько часов назад провожал меня на самолет, отправляя в Америку. Предположительно – навсегда.
– Алиса? – выдавил Мишка.
Я только кивнула. Я боялась, что звук моего голоса разорвет голову на части.
– Что ты здесь делаешь?
Вот черт. На это уже не ответишь кивком.
– Я вернулась.
О, боги. Даже хуже, чем я представляла. Мое лицо, безусловно, меня выдавало, потому что Мишка дернулся ко мне. Я остановила его.
– Он здесь?
Мишка понял, кого я имею в виду. Собственно говоря, я и так знала, что он здесь.
Я прошла мимо ошарашенного Мишки на кухню.
Сандр сидел на табурете, обхватив голову руками. Совсем не свойственная ему поза. Он обычно держался очень прямо. На звук моих шагов он поднял голову, и я поняла, почему он всегда передвигался так бесшумно. Просто срабатывал инстинкт самосохранения.
Наверное, грешники, сидящие в аду на соседних сковородках, обмениваются похожими взглядами. Этакая смесь мучительной боли и понимания. Типа, держись, старик. Мне тут тоже несладко.
При виде его глаз я стала злиться чуть меньше. Потому что невозможно злиться на человека, когда он так на тебя смотрит. Взглянув на мое лицо, Сандр скривился еще сильнее. Ну да. Я?то уже видела его таким много раз. А вот для него это новый опыт.
По дороге сюда у меня в голове крутилось множество вещей, которые я хотела сказать. Еще, кажется, я хотела по чему-нибудь ударить. Или кого-нибудь.
Но я уже выдохлась. На мою голову давило десять тысяч мегатонн, и думать о чем-либо еще казалось невозможным. Я только прошипела раздраженное: «Ты!..» – на достойное продолжение меня уже не хватило. Я развернулась и выскочила из квартиры. Спаслась бегством, если точнее.
На лестнице я оказалась до того, как Мишка заговорил, поэтому его слова не взорвали мою голову на части. Но я все равно услышала, как он спросил: «Что с ней?» и как Сандр тихо ответил: «То же, что и со мной».
Больше всего хотелось сразу же вернуться в пространства. Но на нижней площадке лестницы я передумала. Еще чуть-чуть, сказала я себе. Нужно еще чуть-чуть потерпеть. Еще чуть-чуть подумать настоящие мысли.
Я вышла на бульвар и села на первую попавшуюся скамейку. В глазах рябило, пришлось их прикрыть.
Хорошо. Итак – мысли. Те самые, которые мне так нужно подумать.
Мысль номер один. Сандр нашелся. Собственно говоря, я сомневалась, чтобы он вообще куда-нибудь исчезал. Просто я не умела тогда видеть больше того, что действительно было. А его, в некотором роде, действительно не было.
Мысль номер два. Я могу найти его в любой момент, в любом месте и в любое время. Не то чтобы очень хотелось. Но, в принципе, я могу. Теперь могу. Только кому это теперь нужно.
Мысль номер три. Почему-то он все-таки предпочел исчезнуть четыре года назад. Почему-то он считал, что должен это сделать. После сегодняшнего дня я могла бы предположить, что он просто больше не мог терпеть. Это казалось логичным. Любовь прекрасна, да, но все-таки не настолько, чтобы полностью сгладить последствия многочасового пребывания в реальности. Тут и впрямь был ад.
Но я знала Сандра. Он не стал бы просто так исчезать, догадываясь, я надеюсь, что это не слишком меня осчастливит, – если бы не делал это для меня. Почему-то он считал, что должен оставить меня в покое.
Чтобы предоставить мне жить нормальной человеческой жизнью? Вполне в его стиле. Очень благородно и самоотверженно. Сначала увести девушку у своего брата, а потом оставить ее, чтобы она могла жить в настоящем мире настоящей жизнью.
Я снова начала злиться.
Может быть, было что-то еще. Стоило не убегать, а потерпеть еще чуть-чуть и все-таки выяснить это у Сандра. Только теперь уже поздно.
Я машинально потерла лоб рукой, как делала раньше, когда у меня болела голова. Зря. Очень зря. Это вообще никак не помогало.
Но оставалась еще мысль номер четыре. Из-за которой я по-прежнему здесь сидела. Из-за которой, на самом деле, я понимала Сандра. Понимала, почему он день за днем приходил тогда ко мне.
Несмотря на дикую боль, на разрывающуюся голову, на звездочки в глазах и стук в ушах, сейчас, здесь, на этой скамейке, я жила. Я злилась на Сандра, я переживала за Мишку, я жалела себя. Я думала о родителях, наверняка волнующихся обо мне. Я вспоминала всю свою предыдущую жизнь, и неожиданно все, что в ней произошло, стало вновь обретать некоторый смысл.
Здесь, под гнетом своих десяти тысяч мегатонн, я была настоящей. Я могла сколько угодно бегать в пространствах, строить их, соединять, создавать, разрушать. Все это было прекрасно и замечательно, и все это не имело никакого отношения к жизни. К моей жизни. Я жила сейчас. Мучительно, продираясь сквозь каждую минуту, но жила. Это стоило тысячи лет бессмысленного существования.
И я начала догадываться, почему Сандр поступил как последняя сволочь по отношению к своему брату.
Возможно, когда у тебя настолько болит голова, вообще сложно правильно думать.
Возможно, когда жизнь вдруг предлагает такой огромный кусок самой настоящей реальности, от него сложно отказаться.
Возможно, когда ты уже мириады неслучившихся лет ничего не чувствуешь, ты просто разучиваешься контролировать свои чувства. Сейчас я хорошо это понимала.
Листья срывались с деревьев и с душераздирающим грохотом падали на землю. Как же он все это терпел? Я бы не то что девушку увела. Я бы кого-нибудь убила в конце концов.
Справа от меня раздались шаги. Невероятно тихие. Их никто больше не смог бы различить. Но я слышала. Я слышала, как камешки гравия трутся друг о друга. Как пыль, придавленная подошвой, смещается, образуя не видимые никому следы.
Он сел рядом. Очень осторожно. Деревянные планки скамейки сдвинулись на пару миллиметров.
– Привет, – сказал Сандр. В голове зазвенело.
– Привет, – ответила я, не открывая глаз. Все-таки так было чуть проще.
Мы помолчали.
– Возьми, – сказал он наконец.
Я приоткрыла глаза. Свет ослеплял. Сандр протягивал на ладони две маленьких желтых таблетки.
– Что это? – с некоторым подозрением спросила я.
Может быть, он хотел меня отравить? Чтобы я больше не мучилась?
– Но-шпа, – усмехнулся он.
Невероятный человек. Я не могла даже представить, что делает с его головой такое движение лицевых мышц.
– Помогает? – спросила я недоверчиво.
– Немного. И не очень надолго. И если принимать не очень часто.
Я поморщилась.
– Возьми, пожалуйста. Ты вся зеленая.
Я послушно взяла таблетки и проглотила их. Запить было нечем, горечь во рту обжигала – но сейчас это не имело никакого значения. Если это хоть сколько-нибудь могло помочь…
Сандр наблюдал за моими мучениями, никак не комментируя. Возможно, он не хотел лишний раз травмировать мою голову. Или свою. А может, ему просто нечего было сказать.
Но я хотела с ним поговорить, и это стоило моей и его головы.
– Если я спрошу тебя, почему ты ушел четыре года назад, это будет очень глупо? В сложившихся обстоятельствах.
– Нет. Это будет разумно. Особенно в сложившихся обстоятельствах.
– Я слушаю.
Он вздохнул. Мне стало как будто чуть лучше. Падающие листья уже не так страшно грохотали.
– Я видел, что ты все больше рискуешь тоже попасть… туда. Моя близость к тебе была, безусловно, очень сильным катализатором. И я очень не хотел, чтобы ты там оказалась. Надеюсь, ты понимаешь, почему? – мягко улыбнулся он.
Я прикрыла глаза. Ну да. Вот оно. Типичное самопожертвование.
– Ты не мог мне все рассказать?
– Нет. Это бы только все ускорило.
