Долго ли, коротко ли… Тридевятое царство

– Что случилось…

– Т-с-с-с, – обернулась она на Виталика, приложив палец к губам. В глубине пещеры раздавались едва слышно чьи-то голоса. Кто-то шёл к выходу.

Осветив небольшое углубление в стене пещеры, Настя кивнула в ее сторону головой и затушила факел.

– Наконец-то, – выдохнул Пенёк, устремившись за Настей. – А то у меня от огня мурашки по всех коре.

Едва они спрятались, как мимо них прошли стражники, позвякивая мечами о кольчуги.

– Упс, поворотик, – присвистнул Виталик. – А разве в этой пещере, кроме камня путеводного ещё кто-то должен быть?

– А кто тебе сказал, что это та самая пещера? – вопросом на вопрос ответила Настя. – Если это, то место, что я думаю, то нам предстоит биться.

– В смысле биться? – не понял Виталик.

– В прямом, – кивнул ветками Пенёк. – Ранен будешь, али убит – не сумлевайся, я тебя на своей спине вынесу, как верный конь… то есть, Пень богатырский.

– Обалдел? В смысле, ранен или убит? Вы прикалываетесь, что ли? – зашипел на них Виталик. – Я, чем, по-вашему, драться должен? Камнем? Веточку у Пня отниму и поубиваю ею всех культуристов сказочных с мечами?

– А это идея, насчёт веточки, – проговорила задумчиво Настя. – Ну, хоть одна светлая дума в твоей голове, братец. Давай, Пень, вырасти для него дубинку, да поувесистей, чтобы одним ударом да троих могла положить.

– Сейчас, Настасьюшка, сейчас, милая, самую, что ни на есть, лучшую дубинку сделаю. Легка будет, да удар ейный будет богатырский.

Глаза Виталика, привыкшие к темноте, вдруг разглядели, как из задней части Пенька появилась, увеличиваясь в размерах, огромная дубинка. Издав характерный звук, Пенек поднатужился, вокруг странно запахло, и на каменистый пол пещеры упала дубинка.

– Ой, прощеньица просим, – смутился Пенёк. – Уж больно жирен чернозем у скатерти-самобранки.

Виталик несколько минут, стоял, выпучив глаза, и от возмущения не мог вымолвить и слова.

– Вот и оружие, богатырь. Бери в руки и совершай подвиги, о которых Тридевятое никогда не забудет, – усмехнулась Настя.

– Чтобы я, – начал медленно, едва сдерживая злость Виталик, – взял в руки то, что этот… выср… вывалил из себя? Чтобы я этой… древнодубинкой против вооруженных железом до зубов стражников пошёл? Да пошли вы знаете куда?

– В пень? – серьезно спросил Пенёк, без намека на веселье.

– В задницу пня, туда, откуда эта дубинка выпала, – выговорившись, Виталик обмяк и сел на лежащий рядом камень.

– Витославушка, подобрался к нему поближе Пенёк.

– Отвали, Пень, – отмахнулся Виталик.

– Ладно. Пошли, Пень, – сказала Настя. – Пусть дуется, глядишь, сам себе оружие выдует. Невдомек, да и недосуг уговаривать богатыря, коли трусит он сражаться.

– Я сражаться не отказываюсь… – возразил Виталик. – Но не этой дубинкой.

– Тогда дерись, чем хочешь! Руками, камнями, ногами, все равно чем! – разозлилась Настя. Резко развернувшись, двинулась вперёд, за ней засеменил Пенёк.

– Настасья, ты уверена, что это именно здесь?

– Уверена. В другом месте Людмила не появилась бы и так легко не отступилась от Витослава. Значит, была уверена, что ему, да и нам будет конец. – она хотела ещё что-то сказать, но звук шагов, шумная возня сзади и крепкие звучные удары, заставили замолчать и обернуться. В пяти шагах от них валялись без чувств стражники, а над ними, держа в руках дубинку, возвышался Витослав.

– Эк, ты их… – только и смог выговорить Пенёк.

– Пригодилась, значит, дубинка? – усмехнулась Настя.

– А… выбора не было. Вы ушли, а тут эти появились. Увидели вас, за мечи схватились, ну, я их и припечатал… тем, что под руку попало. А дубинка и в самом деле легка, да увесиста. – Витрослав крутанул ее в руках.

– То-то, – обрадовался Пенёк, – пользуйся. А, как изломаешь эту, я тебе новую… того… сделаю.

– Замётано, – подмигнул ему Витослав. – Куда теперь?

– Туда, – кивнула Настя в сторону слабого света. – Только тихо.

– А что это всё-таки за место, – озираясь по сторонам, спросил Виталик.

– Похоже на темницу, – ответил за Настю Пенёк.

Стараясь идти тихо, все трое двинулись вперёд. Чем дальше они шли, тем уже становилась пещера. Вскоре, она перешла в узкий проход, разветвляется в разные стороны. Стены сочились влагой, капало со свода и хлюпало под ногами. Тоннель уходил все глубже и глубже и неожиданно окончился глухой стеной. Пришлось путникам повернуть назад. Дойдя до первого поворота, они наткнулись на лестницу, уходящую вверх.

– Сюда, – твердо сказала Настя и первая стала подниматься. С каждым шагом становилось все светлей и светлей и, наконец, все трое оказались на смотровой площадке, с которой были видны клети с пленниками.

– Кто такие? – услышали они и обернулись. Перед ними стоял стражник, сжимая в руках меч и боевой топор. Поняв, что стычки не избежать, все трое кинулись на него. От неожиданности стражник попятился, оступился и покатился кубарем с лестницы, гремя вооружением так, что эхо подхватило этот грохот и разнесло по всем тоннелям горы. Пока стражник, кувыркаясь, летел вниз, Пенёк, укрепившись корнями за каменистый выступ, вытянул вниз ветви, увеличивая их толщину и длину. По ним Настя и Виталик быстро спустились вниз.

– Дождались, касатиков! – гремя цепью, прошамкала Яга. Настя одним ударом меча, сбив тяжёлый замок с двери, вошла в клеть и перерубила цепь. Яга свалилась кучей лохмотьев к ее ногам. – Спеши, милая, там Шишок и Светява маются. А я пока ноженьку свою костяную разомну.

– Там и без меня освободителей достаточно, – улыбнулась Настя. Пока она помогала Яге выпутаться из цепей, Виталик искромсал дубинкой клеть, где в колодках сидели Светява и Шишок.

– Ты, глянь-ко, как муженёк бывшай возмужал. Аж любо-дорого посмотреть, – расцвела Светява, ткнув Шишка локтем в бок.

– И я говорю, богатырь, как есть богатырь! – высунулся всеми ветками и листьями из-за спины Виталика Пенёк.

– И ты, здоров стал, – заметил Шишок, обняв старого друга. – Ишь, как зазеленел.

– А то, как же? Я ить теперь не просто Пень, я – Пень богатырский!

– Вместо коня, стало быть? Вот и ладно. Вот и хорошо, – обрадовался Шишок. – И ты при деле геройском. И от тебя толк!

– Есть тут, кто ещё из пленников? – спросил Шишка Виталик, развязывая ему руки.

– Кажись, никого больше.

– Тогда выбираться надо отсюда. – Виталик поспешил из клети. За ним Пенёк и Шишок со Светявой. Навстречу им, поддерживая Ягу, вышла Настя. Стараясь не шуметь, взяв факелы, они добрались до тоннеля. Здесь их уже поджидали воины-стражники во главе с Людмилой.

– Далеко собрались, путнички? – усмехнулась Людмила, делая знак воинам их схватить. Но едва те сделали несколько шагов, Ка им навстречу вышел Виталик, держа дубинку наперевес.

– Хотите отведать силушки богатырской? Ну, кто первый? – спросил он и, обернувшись на Светяву, несколько раз ей подмигнул. Светява непонимающе пожала плечами и вопросительно подняла одну бровь.

– Чего он хочет, не пойму, – прошептала она Шишку. – Чегой-то подмаргивает. А может просто веко у него дёргается, а?

– Но сначала загадку отгадай, – остановил Виталик, шагнувшего к нему огромного стражника, на голову выше его самого.

– Чаво? – пробасил тот.

– Зимой-белый, – продолжал он моргать Светяве. – Летом-серый. Что это такое? Угадаешь, сражусь с тобой!

Стражник, сняв шлем, почесал затылок и вопросительно посмотрел на Людмилу.

– Забавляешься, богатырь? – усмехнулась она. – Думаешь, загадки твои спасут вас всех от расправы? Деваться вам некуда, а я не тороплюсь. Посмотрю на ваши потешки.

– Посмотри-посмотри, за просмотр денег не беру. – Виталик снова обернулся к Светяве. Видя, что она не понимает, выдернул из Пня, от чего тот тихо ойкнул, веточку и бросил ей, затем провел рукой по мокрой стене и встряхнул. Капли воды попали ей на руку. И тут до Светявы дошло, что хотел сказать Виталик.

– Ну, Витослав, ну голова, – восхитилась она. – Будьте готовы, сейчас нырять будем. Встав спиной к Витославу, коснулась веткой сырой стены и закрутила маленькую воронку.

– Ну, что, дуболомы? Сдаетесь или будете гадать? – Виталик, скрестил на груди руки и вдруг почувствовал, как его схватили за рубашку сзади, увидел голубой контур сферы и то, как рванула к воронке, что-то крича, Людмила, на ходу бросая остро отточенные птичьи перья, и как одно перо вонзилось в дубинку, что Виталик держал в руке. Дальше сфера сомкнулась и он, потеряв равновесие, покатился по земле.

Переход оказался более жёстким, чем думал Виталик. Перья, что бросила Людмила, всё-таки настигли свои цели. Единственному, кому повезло был только он. Кого перо оцарапало, кого ранило серьезно. Самые тяжёлые ранения были у Пенька. Но он был деревянный и поэтому десяток перьев прилетевших ему в спину, не причинили видимого вреда. Утыканный перьями, как ёжик иголками Пенек получил больше всех яда. Нужно было противоядие и там, куда все попали его было достаточно. Путеводный камень, помимо дорог, указывал на живую и мертвую воду, что текли по обеим сторонам.

– Возьми из сумки кружку, набери сначала мертвой воды и влей каждому из нас. Потом живую… только не спутай, что за чем, – тяжело дыша сказала Виталику Настя. В сознании были только они двое. Но яд, из едва заметной царапине на ее щеке, расползался по шее и уходил под одежду.

– Как я узнаю, где какая? Настя! Настя, очнись! – Виталик тряс за плечи, потерявшую сознание девушку. – Так, ладно. Как там в сказках определяли, где какая водица. Подожди-ка, на камне же есть стрелки. – Виталик бросился к камню. Он видел стрелки, но понять, что там написано конкретно, он не мог. Не знал исконно русский язык. – Что же делать? Так, спокойно, – он остановился и выдохнул. – В сказке о Иване-царевиче и Сером волке говорится о том, как Серый волк собрал разбросанные части тела, но здесь никого собирать не надо… или надо? – на всякий случай он уложил всех рядом. Это заняло несколько минут. – Дальше волк окропил… живой или мертвой? Мертвой или живой? Раны были у Иван-царевича или расчленили его? Стоп, стоп, – потёр он лоб. – Вспомнил! Раны были! Так, уже лучше. Живая вода оживляет, а что делает мертвая? Может, как стрептоцид раны стягивает?

Виталик схватил кружку и бросился к родничкам, что били из-под земли, но остановился. Какая из них вода он не знал. Сел между ключами и пригорюнился. И тут вдруг видит, бежит мимо него жук-плавунец и с размаху плюхается в озерцо справа от Виталика и всплывает вверх брюшком. Понял Виталик, что это мертвая вода, зачерпнул кружкой и кинулся к друзьям. Окропил их всех, не один раз возвращался к источнику. Пожалел жука, носком кроссовка вытолкнул его на землю, взял за лапку, да и кинул в источник с живой водой. Вмиг жук ожил, заработал лапками, выбрался на бережок и был таков, а Виталик зачерпнул полную кружку живой водицы и влил каждому в рот по несколько капель. Оставшейся водой окропил каждого из них. Первым пришел в себя Пенёк, повыдергал перья из деревянной попы и сладко зевнул.

– Есть хочется, – улыбнулся он Виталику и с хрустом потянулся.

Следом за Пеньком все, по очереди, пришли в себя.

– Молодец, братец, – хлопнула его по плечу Настя и подошла к камню. – Ну, куда дальше?

– Надо бы оборониться, да подкрепиться, – прошамкала Яга. – А то не ровён час, сожру кого-нибудь.

– Верно говоришь, Ягуся, – отозвалась Светява, сложив ковшиком ладони, пошептала над ним, и сдула невидимый заговор. – Запрятались; ни ворог не увидит, ни зверь не услышит.

Настя вытащила из сумки скатерть-самобранку и раскинула рядом с камнем, где земля была посуше. В этот раз все было по-походному, никаких изысков не было. Посередь стоял чугунок, дымившийся кашей, кругляш хлеба и кувшин с молоком. Кашку пожевал даже Пенёк, сыто икнув после трапезы.

– Вот и славно, – довольно улыбнулся Шишок, погладив себя по животу. – Таперича, камушек расспросим, куда шагать и где искать. Ну-ко, взглянем.

Настя, убрав скатерть в сумку, встала рядом, к ним присоединились Яга, Светява и Виталик. Пенёк пролез между ног и уткнулся деревянным носом прямо в письмена.

– Чавой-то я никак не пойму, – цокнула языком Яга. – Все пути перемешаны.

– Согласен с тобой, Ягуша, – кивнул головой Шишок. – Вроде все понятно, а вроде и нет.

– А чего думать-то? Заколдован камешек, как есть заколдован. Витослав, подай кружечку, что Настя дала тебе, – взяв кружку, она зачерпнула мертвой водицы, стоявшие рядом, отошли на безопасное расстояние, и плеснула в камешек. Он вспыхнул языками пламени так, что Пенёк кинулся прочь и спрятался за лежавший неподалеку валун. Светява плеснула живой водицы, пламя погасло и камень вспыхнул голубым, холодным светом. И тут знаки, и письмена начали меняться.

– Как пряму ехати – живу не бывати, – начала Яга. – Как влево ехати – бессмертие уничтожити…

– Это о чем? – не понял Шишок.

– Не перебивай. Видишь свечение поблекло. Не успеет Яга прочесть, пути не узнаем. Молчи себе в тряпочку. Пытать опосля будем, – одернула его Светява.

– Как вправо ехати от лево ехати – схороните и воскресите, – едва Яга дочитала до конца, как камень потемнел, покрылся трещинами и рассыпался в пыль.

– Вот те раз, – выглянул из-за валуна Пенёк. – Колдовство сильнейшее, не иначе.

– И что теперь? – спросил Виталик, глядя на то, что осталось от камня. – Куда идти и где эти ваши меч и лук искать? Прямо квест, а не сказка.

– А чего не понятно, милок, – глянула на него Яга, – Прямо идтить не нужно, а вот влево сходить не мешает. И по всему видно, что туда ужо ктой-то понаведался.

– Влево так влево, – согласился Виталик.

– Только водицы прихватить не помешает. Чую воскрешать придется бессмертие.

– Думаешь? – озадаченно посмотрел на нее Шишок.

– Знаю, наверняка, – кивнула́ Яга.

– Да, о чем вы? – встрял в разговор Виталик. – Мы застряли в пещере, отсюда, чтобы выбраться, надо понимать, куда идти. А вы несёте какую-то фигню, типа, ой, будет спасать бессмертие.

– Уймись, – оборвала его Настя. – Они говорят о Кощее.

– Как о Кощее? Мы пойдем к Кощею? Зачем? – Виталика ничего не понимал.

– Послушай, Витославушка, – подошёл к нему Шишок. – На камне четко был прописан путь, только предназначение камня было изменено, значит, и путь изменён. Похоже, что твой батюшка, Финист, прибегнул к помощи Кощея.

– Но, Кощей – зло первостатейное! – опешил Виталик. – В сказках так черным по белому и сказано, что вот они, – ткнул он пальцем в Ягу, Светяву, – и Кощей самое что ни на есть злобное зло. И что с ними в сказках все сражаются и побеждают. А на деле выходит, что это не так!

– Ну, а кто не без червоточинки? – пожал плечами Шишок. – Всяко, бывало. И хорошее, и плохое. Как и средь людей. Только Кощеюшко побратим Финиста. Спас он его от смерти неминуемой, вот Финист и решил взять в охранители Кощея Бессмертного. А за это приказал выковать для жизни Кощеевой яйцо из железа булатного, чтобы, пуще прежнего оно жизнь Кощееву оберегало.

Да поместить в утку волшебную, а утку…

– Да знаю я эту чушь! Яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, а сундук на высоком дубе. И что? Пойдем искать этот дуб? Только вот вопрос; отсюда как выбраться?

– Не кипятись, милок, а не то сожру, – подковыляла к нему Яга и снизу вверх заглянула ему в лицо.

– О! Перешли к открытым угрозам каннибализма, – отшатнулся Виталик.

– Так, не ерепенься и жрать никто не будет, – криво усмехнулся Яга. – Ну, Чаво, Светява, возисся? Давай уж, закручивая воронку. Это у тебя хорошо получается, а то муженёк твой бывшай прямо на язык просится.

– Дык, кручу, а не выходит, – ответила Светява.

– Ты, бестолочь, из живой водицы воронку закручивай.

– Дык, закручиваю.

Яга пожевав губами, потоптавшись вокруг себя в одну сторону, потом в другую, присела в землю плюнула и прокаркала: «Братец-водяной, прудяной, откликнись-отзовись! Сквозь землицу просочись-не отвертись»!

– Чего надо? – раздался вдруг булькающий голос. Яга поднялась и приковыляла к ключу с живой водицей.

– Сам не догадываешься? – Яга взглянула в озерцо. Оттуда на нее смотрел Водяной собственной персоной, блестя мокрой чешуей.

– Откель мне знать, чего беспокоишь?

– Открой воротца, – вмешалась Светява. – Чего пройти мешаешь?

– Не открою! Черномор запрет наложил на все водоемы, на ручейки да ключики.

– Ах, ты жабье безрыберство, рыбье безжаберство! Открывай, кому сказано, а не то смешаю живую водицу с мертвой да изведу тебя с твоими подданными вовеки вечные! – вскричала Яга и вдруг сунула руку в водицу и хвать Водяного за зелёный сомий ус. Да тот увернулся, только рябь после себя оставил. – Ну, жабий сын-карасевый зять, погоди! Доберусь до тебя!

– Отвертится! – подал голос Пенёк. – Не раз бывало.

– Найдется управа, – пообещала Яга. – Ну, что? Прыгать придется. Не иначе.

– Куда прыгать, – боясь спросить у Яги, Виталик шепнул Насте.

– Не куда, а с чего, – ответила Настасья. – С валуна. Яга это любит. Главное, на ногах устоять.

Яга действительно подошла к валуну, на котором восседал Пенёк. Обошла его, оглядела и вдруг ткнула в самую его середину костлявым пальцем, дунула, что есть мочи и встала на него. Валун вдруг стал расти на глазах, разбухать. Кивком головы приказала всем на валун забраться, да и зачастила: «Ой валун-валунец, кому мать-кому отец. Помоги-подсоби, все преграды убери. Через гору Кудыкину да темницу Мамыкину. К трем березам на яру, через левую ноздрю. Чуфырь-муфырь запускай, заклинаю-помогай»!

– Что дальше-то будет? – спросил Светяву Виталик.

– А ничего. Полетим, только крепче держись.

Виталик едва успел схватить Пенька за ветки, как валун втянулся вовнутрь и выстрелил всеми стоящими на нем. Кудыкина гора выплюнула путников за молочную реку с кисельными берегами, далеко за Дремучий лес прямиком в берёзовую рощу. Очнулся Виталик на полянке, среди берёз. По соседству попадали и все остальные.

– На месте, – удовлетворительно сказала Яга. Только она одна осталась на ногах. – Здравствуйте, милые, как поживаете? Смотрю, подросли, окрепли, – она с любовью гладила стволы трёх берёзок. Берёзки словно хороводились, касаясь ветвями друг друга. – Поднимайтесь, да вкруг вставайте. – каркнула Яга. – Да поторапливайтесь. Во время уложиться надоть.

– Хороводы водить самое время, – буркнул себе под нос Виталик, слизывая кровь с небольшой ранки, но кровь все сочилась и сочилась, пока Светява не кинула ему лоскут ткани.

– Рот на замок, а не то сожру, – заглянула ему в глаза Яга. Сорвав берёзовую веточку, плевала на все четыре стороны и зачастила: «Вокруг березы хожу, дорожки завиваю-развиваю, от заторов освобождаю. Легка дорожка березовая ни людьми, ни зверьём не хоженая. Открой воротца пропусти сестру и братца, их помощничков далеко не сродственничков».

– Аж до косточек пробирает, – шепнул Шишок Светяве.

– И не говори, – отозвалась та, – знает старая такие тайны, что мне их не скоро постичь.

– Что дальше будет, знаешь? – спросила Настя Пенька.

– Не-а.

– Вот и мне как-то не по себе, – согласилась она с Пеньком.

– Да, ничего не будет, – твердо сказал Виталик. – Откроется, как всегда, портал и мы спокойно сквозь него пройдем. Делов-то…

То, что произошло дальше, заставило не только замолчать Виталика, но и пробрало до костей остальных. Будто чья-то невидимая рука разрезала воздух и отворила зыбко-туманную дверь. Здесь было светло, солнце только-только начало клониться к закату, а по ту сторону была темнота, хоть глаза выколи. Да к тому же неслись из той реальности звуки разные, пугающие.

– Ну, и кто первый пойдет? – спросил Пенёк, видя всеобщую нерешительность.

– Ты, – тут же ответил Виталик.

– Не гоже Пню богатырскому поперек богатыря вышагивать. – наотрез отказался Пенёк.

– А придется, – прошамкала Яга. – Тебе ведь, окромя огня да топора, бояться нечего. Так что, ступай смело. Давай-давай, не задерживай.

Пенек аж корой заскрипел от негодования и моментально врос всеми корнями в землю.

– Ах, ты, деревяшка трухлявая, не боишься, что землицу заморочу. – усмехнулась Яга.

– Боюсь, но там ещё страшнее. – закивал ветками Пенёк.

– Ладно, чего спорить, пойду я первый, – покряхтывая, вызвался Шишок. – А и де наша не пропадала. Верно, Светява?

– Верно, Шишок. Я за тобой следом, – ответила Светява.

– Вот и ладно. – Кивнула косматой головой Яга и первая шагнула между берёзок. За ней последовали остальные. Замкнул шествие Пенек, едва успев подтянуть ветки и корешочки, как дверь захлопнулась.

За переходом их уже ждали, окружённые со всех сторон и ослеплённые тьмой, и светом факелов, долго не думая приняли бой. Наносили жестокие раны, рубили, кололи, но тщетно. Противник и не думал отступать. Доведенные до отчаяния встали в круг спинами друг к другу и приготовились к новой схватке.

– Что делать будем? – спросил Пенёк, в котором до самого обуха был вбит боевой топор. Из-под лезвия обильно текло. Виталик аккуратно вытащил лезвие и, нагнувшись, сыпанул в самую расщелину горсть земли. – Спасибо, Витослав. Век не забуду.

– Все норм, – ответил Виталик. – За тобой новая дубинка.

– Так, так, так, – услышали все и из тьмы вышли Руслан и Людмила. – Гляди, какие живучие. Ничто не берет вас. Но, только зря сопротивляетесь моим воинам. Нет у них ни жалости, ни милосердия. Кто, как не ты, Пень стоеросовый, знать должен, что из мертвого дерева можно сотворить, что хочешь, себе на забаву, а вам на погибель.

– Дожились, – Яга презрительно выдвинула вперёд нижнюю челюсть, – Как же ты, Людмила, злу продалась-позакладывалась? А витязь Руслан, всегда хотела его сожрать, светлой души человеческой на поводу у тьмы пошел. И супротив кого? Супротив людей! Не супротив нас, нечисти лесной-подколодной, а против духа русского!

– Не твоего ума, старая карга. И, вообще, можете идти на все четыре стороны. Вы нам бе надобности, а вот сынка Финиста мы, пожалуй, у вас заберём, – медленно подошёл к Яге Руслан. – Вы, главное, нам не мешайте и живы останетесь. Хотя, как живы можете быть, когда Морана изничтожила сестрицу свою, Живу.

– Ах, ты сморчок перегнивший, – вскричал Пенёк, – ты сначала с нами совладай, а потом уж и победу празднуй. Я вот тебе сейчас…

Дальше произошло то, что никто не ожидал. С места сдвинуться не было ни сил, ни возможности. Оцепенение, что наслала Людмила, лишило и сил, и воли. Живыми и подвижными остались только мысли да глаза. Мертводревы без усилий оторвали Витослава от земли, да понесли прочь, следом отправились и Руслан с Людмилой. Но не пройдя и несколько шагов, они вдруг остановились, словно что-то вспомнив, и с торжественным видом взглянули на застывших друзей.

– Расколдуй, а не то… – попыталась пригрозить Яга, да рот так был скован, что сил едва хватило на несколько слов.

– Ничего, поостынете немного, – усмехнулась Людмила и вдруг, взмахнув рукавом, на мгновенье прикрыла и себя, и Руслана. Когда же колдовство рассеялось ни Руслана, ни Людмилы не было. Вместо них, усмехаясь, стояли Черномор и Морана.

– Эх, завидую я Руслану и его жёнушке, – Черномор зло сверкнул глазами. – Добрая слава о ни по земле русской идёт, благодаря нам. Ненавистью наполнились сердца землицы русской, и не скоро отмоются они от скверны, – сказал и вмиг они с Мораной исчезли, оставив после себя чёрен дым, да смрад. Едва они пропали, как оцепенение прошло и все повалились наземь.

– Гад ползучий, – пыхтел Пенёк. – Это где это видано, чтобы пень богатырский без богатыря остался.

– А может, не зря мы попали прямо в лапы злодеев? – с трудом поднявшись, обернулась Настя к Яге.

– Ты меня, девонька, не вини и подозрения не кидай. Чтобы я – Яга, Черномору служила?

– А клубочек твой служит! – сказал, как отрезал Шишок. – Это он в первый раз привел нас к Черномора в лапы, да Витослава не было рядом, а мы и не сказали, где он. Таперича выходит, что это ты нас к нему привела, к злодею лихолетскому, подлому.

– Мели, лесовик, мели. Мука будет. Нет на мне вины ни на кончик лягушечьей лапки, чтоб мне провалиться на месте. Тут иное что-то. По нюху нашли, по запаху, по помыслам, а может и по крови. Это ж как по ниточке идти. Кровь она далеко завести может.

– Точно, – подтвердила Светява. – Когда у берёзок попадали, у Витослава кровь текла из небольшой ранки, гдей-то он поранился, а кровица у него, как водица, пока не заткнешь, так и будет литься.

– Вот и ответ, – кивнула головой Яга. – У берёзок кровь пролилась, по ней они и пошли.

– А как же они до берёз твоих добрались? – снова сощурил глаз лесовик.

– Как-как? Откель знаю, как? Может, где богатырь тоже наследил. Нездешний. Глупый!

– Да, чего препираться-то, что дальше делать будем? – остановила Настя Шишка.

– Идтить туда, куда шли, – ответила Яга и огляделась вокруг. – Не иначе Святогоровы места. Не пойму токмо, как попали сюды.

– Ну, коль, попали сюда, значится, к Святогору заглянём, – обрадовался Шишок. – Только без Витослава, он ить…