Семь заветных желаний

– Лекарь уже ответил, что ничего подозрительного с герцогом не происходит. А у него есть лицензия на деятельность.

Серенис проглотила укол в свою сторону. Не в первый раз, она уже привыкла.

– Такой яд сложно заметить, если не имеешь дел с магией. Либо это наш случай, либо лекари сами замыслили дурное и кому-то помогают. Это уже ваше дело раскрывать, кто за этим стоит. Мое же – предупредить убийство. Вы все еще против? Эй. – Серенис махнула девушке в платье, похожем на ночнушку. – В какой стороне кухня?

Девушка обернулась, но понадеялась, что обращаются не к ней.

– Там никого нет. Лучше подскажи, я спешу.

На Серенис посмотрели такими большими глазами, что она насупилась.

– Сама найду, – буркнула она и потащила стражника за собой.

Чутье ей не изменило, а под конец стало помогать и обоняние. На кухне готовили ужин. У Серенис тут же заурчало в животе, и она схватила с блюда яблоко. Уточнила у повара, мытое ли оно. Тот кивнул. Серенис предположила, что присутствие стражника убедило его, что все в порядке.

Она стала открывать полки и ящики, чем быстро настроила поваров против себя. К счастью, их сдерживал стражник. Заглянула в кастрюли и сковородки, где шипело, скворчало и парилось съестное. Ничего подозрительного. Вот только… от одной из приправ, которая должна была пахнуть паприкой, запах исходил более резкий, и цвет был с примесью. Серенис взяла баночку и осторожно поднесла к носу.

– Нравится паприка? – сказали за спиной. – Если вы останетесь на ужин, я добавлю ее в ваше блюдо.

Серенис поставила баночку на место. К ней обращался рыжеволосый повар. Немолодой, но его вскоре окликнули как «новенький».

– Было бы чудно, но давайте не сегодня? Я еще сутки придерживаюсь диеты. – В доказательство Серенис откусила яблоко.

«Новенький» кивнул. У него было приветливое лицо с открытым взглядом. Но интуиции Серенис он не понравился: казалось, еще немного, и вместо его спокойно стоящей фигуры она воочию увидит, как он склоняется над столом, чтобы подмешать приправу в пищу. В баночке ее – уже половина. Герцога травили несколько месяцев маленькими дозами, чтобы никто не заметил.

Повар еще мог спутать яд с обычной приправой – при первом и втором приеме пищи самочувствие не ухудшалось, еду без вреда могли пробовать и другие люди в доме. Но человек перед Серенис знал об истинном назначении баночки. И сам готовил. На кухне ведь хватало людей, смысл нанимать новых только один – тому, кто хотел отравить герцога, было не по статусу стоять у плиты.

Серенис должна остаться в этом доме. Вскоре губы герцога действительно посинеют, а это конец. Но ее захотят выгнать. Если не смогут – «новенький» уже догадался, что она может помешать. Ей надо быть осторожной.

Только Серенис подумала об этом, как столкнулась лицом к лицу с девушкой, которая отказалась подсказывать ей дорогу на кухню.

– Ах, так тебе было по пути! И что мешало захватить меня с собой?

Вместо того, чтобы обидеться, девушка улыбнулась и прислонила кулачки к груди.

– Ты меня видишь? Я уж и не надеялась.

– В смысле «вижу»? Не похоже, чтобы ты пряталась…

Сердце Серенис пропустило удар. Окружающие, повара и стражник, смотрели на них двоих, но червячок сомнения уже вовсю верещал, что предметом их взора и удивления была исключительно Серенис.

Девушка в платье-ночнушке протянула к ней руки.

Серенис закричала и бросилась наутек. Успела схватить какую-то тарелку и запустила ею в призрака. Не попала. Тарелка разбилась, а Серенис уже бежала по коридорам – только бы подальше от этого явления.

Призрака никто не видел. Только Серенис. И как назло, она опять не поняла, что перед ней кто-то неживой. Ну почему они редко предстают перед ней прозрачными? Почему такие плотные, только чуточку бледные кожей?

Серенис потерялась, но останавливаться не собиралась – чувствовала, что призрак ее преследует. В платье-ночнушке – ну разумеется, в таком виде мог разгуливать только владелец дома, который мог себе позволить вольности, либо же призрак. А владеет домом только герцог да его истеричная жена. Боже-боже-боже, только не опять! Что им, недомертвым, все неймется?!

Серенис забежала в какую-то комнату и закрыла дверь. Постаралась наладить дыхание, от которого уже в груди болело. Ее же не найдут? Пусть этот призрак не ориентируется в доме, пожалуйста-пожалуйста! Она так не хочет снова с ними связываться…

– Помоги мне.

Серенис закричала, обернулась. И, сцепив зубы, гневно уставилась на бледную девушку.

– Да что вам всем от меня надо?! Если я вас вижу, это не значит, что я обязана каждому призраку помогать! Я не работаю медиумом. Отстань!

Призрак сложила перед собой руки.

– Но ты же хочешь помочь моему младшенькому…

– Никому! Ни старшему, ни младшему я не собираюсь!.. – Серенис замолкла и настороженно зыркнула на непрозрачную девушку. – Младший – это герцог?

Призрак закивала.

– Братец мой. Его задумали отравить. А я ничем помешать не могу, чтобы отвести от него напасть.

Серенис выпрямилась.

– Жена его, – вздохнула призрак. – Ох, почему он все такой же доверчивый.

– Это я уже знаю. – Серенис отряхнула одежду и цыкнула. – Черт, ты ведь не отвяжешься… Хорошо, я слушаю. Учитывая, как ты выглядишь и кого называешь младшим братом, ты здесь давно. Что стряслось и почему ты не можешь уйти?

Призрак улыбнулась. Спустя мгновение она очутилась у соседней стены и указала на нее Серенис.

– Здесь потайной ход для слуг. Я проведу тебя.

Насупившись, Серенис все-таки подошла к стене. Выполнила указания призрака, чтобы открыть потайную дверь, и нырнула в глубь дома.

Они спустились вниз, по узким лестницам и проходам, пропахшим деревом и пылью. Пару раз, чуть не застряв, Серенис почти пожалела, что у нее выросла грудь. Когда они выбрались в просторный коридор, где не было ни души и веяло холодом из-за большого количества камня и отсутствия в стенах согревающих кристаллов, тогда призрак замерла перед комнатой. Серенис подергала дверь – заперта.

– Ох, я и забыла, что нужны ключи.

Серенис лишь подняла бровь. Затем оперлась о дверь плечом, проверяя, насколько та крепкая. Ею давно не пользовались, дерево успело немного разрушиться и скрипело при каждом нажатии. Серенис потерла руки, разогревая кровь, и врезала кулаком по двери. Призрак с удивлением отпрыгнула.

Еще два удара, и дверь распахнулась. Серенис отряхнула руки.

– У меня много талантов, – сказала она и вошла в комнату.

Там пахло затхлым и было темно – ни одного окна или прорези в стене. Серенис оказалась где-то в подвальной части дома. Она поискала кристаллы, но вместо этого нашла старый канделябр с расплывшимися свечами. Пошарив по карманам, выудила спички и зажгла все три свечи. Тут же вздрогнула, потому что призрак оказалось рядом, и на ее молодое лицо упал зловещий желтый свет.

Призрак была немногим старше Серенис. Русоволосая, с миндалевидными глазами, округлыми чертами лица. Худобу подчеркивало легкое платье в мелкий горошек, длиною до пола, абсолютно прямое, если не считать выпуклостей груди. Девушка была в балетках, выполнявших роль тапочек. Когда шок прошел, Серенис все же рассмотрела, что призрак чем-то напоминает герцога.

– Я умерла, когда братику было шесть лет. Он был ко мне привязан и переживал, наверное, больше, чем родители. Как же мне было его жаль… Но я могла только присутствовать рядом и наблюдать, как он становится мужчиной.

Она подплыла к стене, которая почему-то была завешана тканью. Серенис поднесла канделябр ближе и разглядела позолоченную раму. Тканью была завешана картина.

– Это мое последнее творение. Едва успела его завершить.

Серенис убрала канделябр подальше, чтобы ненароком не задеть свечи, и принялась стаскивать темную ткань. Через какое-то время картина была свободна. Серенис пожалела, что здесь мало света – такие полотна, как это, надо рассматривать издалека. Сейчас же она могла видеть только кусочки жизни, запечатленной талантом художника: благоухающие цветы в углу, селянку, стирающую вещи и другую, резвящуюся в речке, птиц, перелетающих с ветки на ветку, золотистый из-за полуденного солнца город, примостившийся у подножия гор. Призрак указала на место, где оставила летящую, едва видимую подпись: «Каролина Демстель».

– Я очень спешила к выставке, на которой хотела показать эту картину. Так долго над ней работала, буквально жила ею. Хорошо же вышло? – В голосе призрака зазвенела надежда.

Серенис кивнула.

– Ты была талантливой. Наверное, эта картина много бы стоила.

– О, разве дело в деньгах? – рассмеялась призрак. – Я не могла представить жизнь без творчества. Родители не одобряли, здоровьем я была слаба, но у меня получалось. Даже заказывали работы для частных коллекций, правда, уже перед смертью.

Призрак провела рукой по высохшим краскам. Ее пальцы утонули в холсте, так его и не коснувшись.

– Я заканчивала эту картину в феврале, тогда был особенно жуткий мороз. Вот и простудилась. Сглупила, не стала отдыхать, все силы направила на то, чтобы создать лучшее, на что была способна. А потом мне стало хуже и…

Призрак обняла себя за плечи. Даже сейчас, неживая, она выглядела хрупкой. Наверняка при жизни тоже казалось, что ее может унести порыв ветра.

– Я попросила родителей передать картину на выставку, если не смогу сама. Не смогла… А они так и не решились отвезти ее и поместили здесь, в подвале. Я понимаю, они расстроились. Мне пришлось наблюдать за их горем, и как оно мучает потом моего младшего брата. Он даже сына назвал в мою честь. – Призрак вздохнула. – Я понимаю их. И все же жалею, что картину так никто и не увидел. Я создала ее не для того, чтобы скрывать в подвале родительского дома. Но после их смерти брат так и не зашел сюда. Видимо, не простил, что я его рано бросила. – Призрак улыбнулась Серенис. – Ты первая, кто увидел картину, я этому очень рада. И рада, что она смогла тебя тронуть.

– Но этого недостаточно, чтобы ты покинула мир?

Призрак покачала головой. Она стала серьезнее.

– Я бы хотела, чтобы картина оказалась у того, кто будет в ней нуждаться. За деньги или нет, мне уже неважно. Кому-то она принесет успокоение, а мне большего и не надо.

– Вряд ли герцогиня ценит искусство, – осторожно предположила Серенис.

Призрак прикрыла глаза.

– Ты ведь о доме говоришь? Это все замечают: здесь мало картин, статуэток и другого декора, который принят в нашем кругу. Но дом обустраивала не герцогиня, а мой брат. Я говорила, что он тяжело переживал мой уход. И как только оказался вправе, многое из нашей коллекции убрал вот в такие комнаты в подвале или распродал. Мой дорогой племянник, как выяснилось, унаследовал мою тягу к творчеству. Я так была счастлива, когда видела его успехи! Но брату они были поперек горла. Он запретил его занятия. Я часто наблюдала, как они ругались, племянник проявлял свой нрав. А ведь они с моим братом очень похожи, но сами этого не замечают. В конце концов, племянник ушел из дома. Брат затосковал, а год назад женился. И вот к чему это привело.

– Если герцогиня осуществит задуманное, то все владения твоего брата перейдут к ней. Слышала, что племянник лишен наследства.

– Формально – нет. Брат только пустил про это слух, когда вышел из себя. Но подпись на завещании легко подделать, а потом заплатить, чтобы это не вскрылось.

– Значит, дом перейдет герцогине. Твой брат умрет, так и не помирившись с сыном. Сын останется гол как сокол и никогда не узнает правды. А тебе придется торчать с той, кто убила брата, потому что ты не можешь покинуть дом. Картину же оставят тут или уничтожат. Я ничего не забыла?

Призрак мрачно кивнула.

– Все так. Помоги мне, пожалуйста.

Спустя несколько длинных секунд Серенис аккуратно уточнила:

– И все? Ты не будешь добавлять ваше коронное «Я буду преследовать тебя до конца жизни, если ты мне не поможешь»?

Призрак удивленно воззрилась на ясновидящую. Та почувствовала облегчение.

– Ну, хоть кто-то обошелся без угроз. Хорошо, Каролина, я сделаю все, чтобы самое страшное с вашей семьей не случилось. А когда беда минует, заставлю твоего брата выполнить твое желание, а не потакать своим капризам и слабостям.

Призрак слегка зарумянилась. Забыв, что она неживая, она подлетела к Серенис обниматься. И неожиданно у нее получилось.

У Серенис застучали зубы друг о друга.

– Как-к-кая ты х-х-холодная.

– Я могу тебя касаться? – ахнула призрак.

– Т-т-только п-п-потому, что это я. С-с-слишком с-с-сильная.

Призрак отпустила Серенис сразу же, как отошла от изумления. Ясновидящая быстрее растерла себе плечи и грудь, пострадавшие больше всего.

– Прощ-щу тебе это, потому что ты м-милая. Но давай д-договоримся: я помогаю не тебе, а г-герцогу, так как увидела его гибель и все равно п-планировала его спасать. Никакой я не медиум, ясно? И не вздумай распространять об этом с-слух, иначе это уже я найду тебя на том свете, и ты пожалеешь. По рукам? Нет, не касайся меня! Мне д-достаточно кивка. Вот и договорились.

***

Откладывать было нельзя. «Новенький» повар определенно догадывался, что Серенис может ему помешать: когда она проскочила на кухню, чтобы цапнуть что-нибудь пожевать, баночки с отравой не было на месте. Значит, уже ночью герцог получит такую дозу, что не выживет.

Серенис проверила по лунам, ставшими видимыми ближе к вечеру. Так и есть, сегодня. Она ошиблась всего на пару дней, так как в видении на луны постоянно набегали облака. Что ж, она успела сюда добраться, можно считать погрешность допустимой.

Серенис могла переждать в подвале, а потом пробраться по тайному ходу в спальню герцога – призрак подскажет дорогу. Но действовать в одиночку было уже опасно – неизвестно, что припрятано в рукаве у отравителя, который жил здесь вместе с другими поварами, к тому же он был крепким мужчиной. Серенис ничего не могла ему противопоставить, несмотря на сильный кулак. Это его скорее разозлит, чем причинит вред.

Поэтому она убедила стражника задержаться и помочь. Это стоило ей больших трудов. Сначала он хотел забрать ее в участок из-за жалобы герцогини. Когда же узнал про истинную сущность женушки, увлекся бюрократическими изысканиями – дескать, ему нужны доказательства, а без них он не может оставаться в чужом доме и проводить всякие разведывательные действия. Пришлось самой подкинуть ему идею.

И вот стражник, представ перед раздраженной герцогиней, объявил, что Серенис – та еще воровка и задумала обокрасть и этот дом, поэтому он вынужден охранять его, пока угроза не минует. Герцогиня упиралась, но в итоге сдалась, когда стражник намекнул, что охрану стоит усилить еще парочкой человек. Сошлись на том, что он будет делать обход вокруг здания. Серенис понадеялась, что он не будет слишком рьяно исполнять свои обязанности и успеет явиться в спальню, чтобы поймать герцогиню с поличным. Серенис будет отвлекать ее, сколько сможет долго.

Призрак занервничала ближе к полуночи. Серенис, успевшая вздремнуть, последовала за ней наверх. В доме, казалось, все вымерли. Лишь тикали почти в каждой комнате часы. Когда они отбили полночь, Серенис притаилась за потайной дверью спальни и стала поглядывать в щель.

Вначале, кроме метущегося призрака и герцога, спящего непробудным сном, в комнате никого не было. Но потом входная дверь тихонько отворилась. А Каролина, ахнув, проплыла сквозь стену, чтобы сообщить Серенис, что убийца здесь. Ясновидящая шикнула на призрака – та слишком шумела и мешала самой Серенис.

К постели пробралась тень. Высокая и крупная. Она проверила у герцога пульс на шее. А затем о поверхность тумбочки рядом с кроватью что-то звякнуло. Серенис с ужасом поняла, что это склянка. Отравы стало больше: вместо того, чтобы добавить ее в еду, как это делалось в течение долгих месяцев, на этот раз герцога решили отравить наверняка. И этот план сработает.

Вдруг плечо Серенис ужалило холодом. Она чудом не вскрикнула. Это Каролина тронула ее, поторапливая, а теперь сверкала в темноте глазами на бледном впалом лице. Все-таки в призраках была небольшая польза – они сами могли служить слабо мерцающим кристаллом, другие люди этого не заметят. Серенис показала пальцами, чтобы призрак выплыла вперед. Затем, выровняв дыхание, дождалась, когда убийца повернется к ней спиной, и осторожно вылезла из укрытия.

Герцогиня уже наклонилась над герцогом: в одной руке пипетка с отравой, в другой – тряпка, видимо, чтобы зажать жертве рот или вытереть улики с подбородка. Серенис громко откашлялась.

– Есть на ночь вредно, даже больному.

Фигура в темном замерла, застигнутая врасплох. А потом медленно выпрямилась.

– Мне это прекрасно известно.

Серенис едва сдержалась, чтобы не отступить. Появилась жгучее желание юркнуть обратно в потайной проход.

Перед ней стояла не герцогиня.

«Новенький» повар отложил инструменты убийства на тумбочку. Призрак, подлетевшая к нему, чтобы также убедиться, что глаза ее не обманывают, ярко высветила для Серенис наглый оскал. Мужчина был невероятно доволен, что Серенис попала в его ловушку.

– Предсказывать ты, может, и умеешь. Но и сама невероятно предсказуема.

– Почему бы и нет, если это позволит мне нарушит ваши планы? Я не позволю тебе убить герцога! – Последние слова Серенис произнесла как можно громче, сделав вид, что подглядывает, в каком положении луна.

На деле же она хотела докричаться до стражника, который должен был дежурить внизу. Хоть бы так и было, хоть бы он услышал. Повара придется удерживать от дальнейших действий целых две минуты. Будь на его месте герцогиня, Серенис бы в себе не сомневалась – с истериками и безумием слабых женщин она уже умела справляться.

Но хватит ли у нее времени, способностей и мужества заговаривать язык здоровенному мужику? Который тоже хотел повеселиться и уже вытащил из-за пазухи нож: пока что всего-то демонстрировал, как блестит острое лезвие, если его медленно вращать в умелых пальцах.

– А ведь на кухне мне показалось, что ты умна. Быстро порошок нашла. Меня раскусила. Но с чего-то решила, что герцогиня явится убивать ненаглядного своими руками. Что это, если не проявление глупости?

Повар сделал шаг, и Серенис пришлось срочно соображать, в какую сторону выгоднее бежать, чтобы не попасть под удар. Мужчина смерил ее насмешливым взглядом.

– Всего лишь девчонка. Мне даже жаль, что придется тебя прирезать. Ясновидение в моей работе пригодилось бы.

– Вести переговоры – не твой конек.

– Смущает реквизит?

– Я не сорока и не люблю блестящее. Острое тоже не люблю.

– Зачем же сунулась в герцогство? Понадеялась, что неприятности обойдут тебя стороной? Поистине наш мир полон тупиц. Ты прекрасно знала, чем все закончится.

Перед глазами всплыло видение посиневших губ герцога. То была сильная отрава, и едва ли от нее удалось бы спасти, потому Серенис так спешила. Она действительно не продумала план отступления. Сказалась долгая дорога, отсутствие нормального сна. Только нужны ли сейчас оправдания? Сама виновата. Даже нового ножика не раздобыла – тот, что был при ней, отобрал при осмотре стражник (и где этого черта носит?!). Закричать тоже не выйдет – пока кто-то прибежит, она присоединится к призраку Каролины. Будет пугать домашних и гостей дома распоротым полупрозрачным животом. Или шеей. Убийцы часто выбирали шею, так и шума меньше – женских воплей мало кто выносил.

Вспомнилось, из-за кого она попала в эту передрягу. Серенис обежала повара – благо, он пока играл с ней, бросаться с ножом временил. Пришла пора давить на больную мозоль:

– А ты уверен, что герцогиня заплатит тебе за старания? Будь я на ее месте, сдала бы тебя с потрохами, едва герцог отправится на тот свет. Сказала бы, что ты придумал отравление, а сама не при чем. Какое там у нас наказание по закону? Виселица? Или что попроще – четвертование?

Мужчина искривил губы в усмешке. Провел пальцем по лезвию ножа.

– Для того, чтобы обречь на смерть любимого, нужна недюжинная смелость. У герцогини ее нет.

– Она же не любит герцога.

Едва Серенис сказала это, как поняла, к чему клонил повар. Ей вдруг стало страшно, и слегка презрительно: она не видела ничего привлекательного в отравителе, может, потому что он был вдвое старше ее.

– Так что вот тебе две загадки. Как сильно герцогиня обрадуется, когда обнаружит, что те, кто мешал ее планам, мертвы? И сколько продлится ее траур по первому мужу?

Серенис обернулась на дверь позади себя: скорее всего, закрыта. Но если она убежит, повар немедля отравит герцога. Если же она не уйдет, погибнет вместе с ним.

– А когда герцогство будет в руках моей ненаглядной, – продолжал хвастаться повар, – тогда-то я и доведу дело до конца.

Он провернул в руке нож. Рукоятка легла в ладонь, будто была с ней одним целым.

– Какой же ты урод, – выдохнула Серенис.

– Все преступники такие.

И он пошел на нее.

Серенис не успела ахнуть – повар вздрогнул всем телом и застыл на пару мгновений. Каролина вылетела из него, сжала кулаки и снова, с отчаянием, ринулась в призрачный бой.

– Не получишь ее, слышишь! Брата тебе мало, и ее забрать хочешь? Негодяй, не позволю!

Но повар уже привык к внезапному холодку и даже разозлился на себя за промедление – лицо его ожесточилось. Призрак не могла на него особо повлиять, он был обычным человеком. Даже сейчас, оставшись внутри его тела и жмурясь что есть сил, призрак была тенью того жуткого мороза, который ранее в подвале у картины испытала ясновидящая.

Серенис пронзила идея.

Чудом увернувшись от выпада, она крикнула Каролине:

– Дай руку!

Призрак протянула холодную ладонь.

И повар… заорал так, будто его стали резать изнутри. Он выронил нож. Серенис захотелось зажать уши, но отпускать руку призрака было нельзя – другого шанса справиться с убийцей могло и не быть.

Тем более что она никогда ничего подобного не делала. Призраки всегда донимали только ее, отбивая желание иметь с ними дело. Теперь же Серенис наблюдала, что случится, измени она своему непреложному правилу.

Повар скорчился. На глазах его выступили слезы. Он не прекращал орать.

– Не выходи из него, – взмолилась Серенис.

Каролина, чья голова торчала из плеча отравителя, слегка покивала в знак согласия.

– Мне и не сдвинуться, – призналась она.

– А-а, ты кто, черт возьми?!

Повар сначала услышал, а потом и увидел гостя в своем теле – его слезящиеся глаза наполнились ужасом. Каролина сморщила нос.

– Я сестра того, кого ты собирался отправить на тот свет. Я всё видела, все эти месяцы. Теперь ты не уйдешь.

Но несмотря на угрозу осмелевшего призрака, мужчина сжал рукоять ножа и замахнулся на Серенис. Почти попал в плечо.

– Мразь, ты медиум! Я тебя прикончу!

Он вдруг подставил подножку – и Серенис упала и выпустила руку призрака. Через секунду Каролина свалилась позади убийцы, потеряв плотность.

Мужчина был свободен. Он жадно вдыхал воздух – но вот зло оскалился, двинулся на Серенис. Она завизжала.

Дверь распахнулась в тот момент, когда Серенис метнулась к потайному ходу за стеной. Она не успела бы добежать. Но на убийцу уже навалился стражник. Он скрутил его руки и выбил дух. Нож отравителя звякнул о пол.

– Попался! – выдохнул стражник. Сейчас он был сильнее – минутное проживание призрака в теле повара давало о себе знать. Стражник разглядел Серенис, прижавшуюся к стене. – Ты цела?

Серенис покивала, а вслух выкрикнула:

– Ты там лунами любовался?! Чего так долго!

– Как смог, здесь чертов лабиринт. Но теперь эта скотина не выкрутится.

В подтверждение он придавил убийцу к полу, а на запястьях застегнул наручники. Серенис заслонила лицо руками. Напряжение минуло, и теперь ее била крупная дрожь.

Пришлось вскрикнуть и напугать стражника снова, когда призрак Каролины проявила сочувствие, коснувшись ее плеча.

– Ты все еще холодная! – заявила Серенис.

– Прости. Я волновалась за тебя.

– Да-да-да, но оставь объятия герцогу. Вы с ним семья, вот его и мучай, сколько хочешь. – Серенис повернулась к озадаченному стражнику и решительно сдвинула брови: – Полагаю, закон заинтересован в показаниях любых свидетелей? Рядом со мной как раз такой. Неживой, правда. Но ненадолго я смогу эту ситуацию исправить.

***

Спустя несколько дней Серенис в сопровождении стражника покинула герцогский дом. В компании она не нуждалась, но стражник вызвался сам – по его словам, это было малое, чем он мог отблагодарить ясновидящую за содействие в поимке преступника. Серенис слышала, что его повысили по службе, а значит, косвенно оценили и ее труды. Но приятнее было то, что стражник больше не пытался найти в ее профессии недостатки и шепотом согласился, что ясновидение может быть полезным.

Карманы также оттягивали монеты – материальное поощрение уже от герцога. Когда тот пришел в себя и выслушал доклад стражника, то почти сразу распорядился бросить в тюрьму и отравителя, и жену, в одну ночь потерявшую свой статус.