Встреча на перекрёстке миров

Лавиния Руби Порт

Встреча на перекрёстке миров

Глава 1. Заброшенный особняк

Эрике Уолтон стоило остаться дома в тот день. Отключить будильник и проснуться в обед, когда солнце уже в зените. Пообедать с этим милым старичком Питерсом, у которого снимает комнату, порасспрашивать про его внушительную библиотеку в гостиной, наполненную книгами на всевозможных языках. Или же неспешно прогуляться по узеньким уютным улочкам Лембур – большой французской коммуны в Бельгии, где она оказалась этой осенью. Эрика поселилась в живописном районе Гоэ, который больше напоминал большую деревню. И уже успела обзавестись некоторыми знакомствами, которые могли бы скрасить ей день.

В конце концов, можно было бы остаться дома и устроить прямой эфир с подписчиками. Или смонтировать новое видео для своего тревел-блога. Кадры с поездки на озеро Жилеп – последнего бельгийского озера в ее путешествии – уже были загружены в ноутбук и ждали своего часа. Любое из этих рутинных дел было бы приятно Эрике, ведь она любила свою работу.

Вот уже два года она жила и путешествовала одна, снимая на камеру города и страны. Спроси кто-нибудь еще пару лет назад, Эрика без колебаний ответила бы, что ее странствия – всего лишь обыкновенное хобби. Однако теперь она всецело посвятила жизнь путешествиям, бросив занудную, на ее взгляд, учебу. И совершенно не жалеет, ведь поездки начали приносить не только удовольствие душе, но и выгоду карману, став основной работой. Главным преимуществом Эрика считала абсолютную независимость от посторонних. Не было в ее жизни сварливых начальников, выговоров за опоздания, недовольно зудящих коллег, словно в гигантском человеческом улье снующих поблизости каждый рабочий день, никаких строгих несправедливых порядков и докучливых регламентов.

Эти путешествия даровали Эрике неподдельное чувство настоящей свободы. Ценный опыт самостоятельного управления своими делами и планами, без оглядки на кого-то, без нравоучений и чужих мнений – вот, что было для нее значимо и привычно. Быть независимой, вольной, свободной в распоряжении собственной жизнью.

На этот день не было намечено особых планов, и Эрике следовало бы провести его лениво и непродуктивно. Да, ей определенно не стоило ввязываться в новую авантюру. Но нет. Эрика захотела поискать приключений. Она стащила из местной библиотеки старинную карту – единственную, на которой к югу от озера Жилеп был отмечен загадочный особняк, про который в Гоэ ходили разные слухи.

– Толковали у нас по молодости, будто там жил сумасшедший ученый, – заговорщическим шепотом на беглом витиеватом французском рассказывала старушка, живущая по соседству. Эрика с трудом разбирала ее слова, хотя учила этот язык уже несколько лет. – И то ли надышался чего, то ли демон вселился – черт его разберет! Но всю свою семью прикончил. Давненько то было, века два назад. Да только никто не хотел селиться в особняке том. Да и рядом тоже. Вот и порос лесом, стоит там одинешенек. Проклятый особняк.

Вечерами, с самого прибытия Эрики в городок, мадам Башамон снабжала ее интересными рассказами. Как выяснилось, бойкая и шустрая старушка всегда была в курсе последних новостей и местных легенд, чем оказалась весьма полезна путешественнице. Но указать Эрике точное местоположение дома мадам Башамон не смогла.

– Да нет там никакого особняка, – отмахнулся от расспросов худощавый подросток, вытянутый из компании скейтеров. – Мы все леса тут облазили. Ниче там нет.

Хозяин же домика, мсье Луис Питерс, лишь недоуменно пожал плечами, когда Эрика спросила про загадочный особняк. Покряхтывая, он достал очки для чтения и взглянул на те слухи, которые Эрика записала со слов жителей. Она едва сдержала смешок, увидев у своего обычно серьезного домовладельца эти несуразные желтые очки в старой оловянной оправе с мерцающими стеклами, по форме напоминающими полумесяцы.

– Болтают тут много. Не стоит верить всему, что слышишь.

И тем не менее, Эрике не давало покоя это странное место. Несколько дней она провела в старенькой, но уютной библиотеке, пытаясь с переводчиком разобрать замысловатые биографические записки и историю этого городка. Наконец, ей улыбнулась удача: из одного ветхого фолианта, написанного неким Луиджи Пиранделло, выпала потрепанная карта времен семидесятых прошлого века. А может и старше. В лесу, на юго-востоке от озера Жилеп была отмечена единственная отдельная постройка. Эрика была уверена, что это именно то, что она искала. Спрятав карту между страниц более новой случайной книги, Эрика выписала ее на дом. Хитрость сработала – мадемуазель Башамон, внучка той самой соседки, была весьма рассеянной молодой девушкой и даже не заметила карты.

Начало осени дружелюбно тешило ласковыми лучами, и в этот ясный сентябрьский день Эрика отправилась в лес. Она вышла рано утром, хотя дорога до озера занимала всего час пешком. Неизвестно, сколько придется бродить по лесу в поисках особняка, так что в рюкзаке лежали бутылка воды, сэндвичи для перекуса, фонарик, запасные аккумуляторы для зарядки камеры и телефона. Помечала свой путь Эрика крестиками на стволах деревьев, чтобы без проблем выбраться потом из леса. Даже если в Бельгии не было проблем со связью даже в глуши, рисковать не стоило.

До первых холодов было еще далеко, но кое-где стали проглядывать первые пожелтевшие листья, еще крепко державшиеся на ветвях. Лес был светлым и легко проходимым, поэтому Эрика даже подумала, что зря надела джинсы, можно было бы обойтись и шортами. Это значительней привлекло бы внимание мужской аудитории ее канала. Впрочем, Эрика бессовестно этим пользовалась, ведь благодаря просмотрам на ее счет капало все больше денег. Но все же под кофтой у нее был короткий топ с неприличным вырезом, так что им она решительно собиралась воспользоваться.

Отойдя несколько вглубь леса, Эрика скинула сумку, достала портативную видеокамеру и принялась приводить себя в «продаваемый вид», как она его называла. Поправить макияж, подкрасить губы, распустить волосы, расстегнуть кофту так, чтобы было хорошо видно декольте. Немного заигрывания и легкого флирта на камеру – и больше миллиона просмотров гарантировано. Эрика прекрасно знала все преимущества и недостатки собственной внешности. По утрам, в свободной пижаме и без макияжа она выглядела как нескладный худощавый подросток с россыпью веснушек на миленьком лице. В повседневной жизни одевалась невзрачно, но на камеру превращалась в непревзойденную похитительницу сердец благодаря умелому макияжу и вызывающему декольте. В ее ясных синих глазах потерпел крушение не один самонадеянный интернет-воздыхатель.

Обладая приятными внешними данными и точно зная, как с ними работать, Эрика ни разу не пользовалась подобными приемами в жизни. Но активно использовала их при съемке, ведь это позволяло привлекать к своему каналу новых зрителей и зарабатывать на данном внимании. Поэтому убедившись, что выглядит достаточно «продаваемо», она закинула сумку на плечо и начала на ходу видео, которое планировала записывать единым целым и уже потом резать более интересные куски, формируя их в годный видеоматериал. Показывать съемку полностью явно не стоило, потому что чем дальше Эрика шла, тем чаще спотыкалась о корни и ругалась, не стесняясь в выражениях. Подписчикам «милой девочки-путешественницы» этого видеть точно не стоило.

Правда, спустя несколько минут ей уже пришлось убрать камеру, чтобы свериться с картой и навигатором в телефоне. Нет, все-таки иногда в команде работать проще – одновременно держать все одной было невозможно. Еще около получаса Эрика продвигалась без камеры, пока вдали вдруг не показались темные развалины. Быстро запихнув телефон в карман джинс, она сняла кофту, оставшись в одном топе, и вновь настроила камеру. Съемка снова началась.

– Что ж, вот мы и добрались до места назначения, – ласково щебетала Эрика, медленно приближаясь к огромному полуразрушенному особняку. – Выглядит жутковато, на самом деле, словно там водятся призраки или блуждают оборотни.

Неспешно она обошла дом, снимая его снаружи. Два крыла, образующие меж собой небольшой внутренний двор, два этажа с высокими потолками и вытянутыми окнами, выходящие во внутренний двор балконы на втором этаже, заросшая подъездная дорога, ведущая ко входу – особняк был классическим европейским образцом 17-го века. Погода и время обошлись с ним жестоко, превратив из прекрасной архитектуры в жуткую заброшку.

Находясь почти в самой чаще леса, дом устрашающе возвышался над пришедшим к нему путником, стремясь поглотить его. Некогда белые стены облезли и позеленели от проросшего мха и плюща в трещинах, а половина окон лишилась стекол. На секунду переведя дух у порога огромного здания, Эрика с трудом толкнула массивную дверь, мерзко скрипнувшую несмазанными петлями. Отсыревшая от времени древесина противно прилипла к пальцам, оставив на них щепки и грязь. Поморщившись, Эрика вытерла пальцы прямо о кофту, висящую на поясе, и осмотрелась. Комната, в которую она попала, очень походила на приемную гостиную, лишенную всяческой мебели. Только старинный камин в углу казался нетронутым. Высокие своды, полуразрушившиеся от времени, зияли темными разводами от сырости и пробившихся кое-где мхом и грибком. В единственном окне были разбиты стекла, и в них успешно проросли ветви стоявшей рядом старой ели – внезапно они всколыхнулись, видимо, белка поспешила покинуть ставшее небезопасным убежище и скрыться в дупле. Вся комната в целом внушала какой-то благоговейный страх перед беспощадным временем, которое, казалось, остановилось здесь.

Очнувшись от созерцания лепнины над дверными проемами, Эрика вспомнила про свою запись. Поменяв на камере настройки, подходящие для помещения, сначала она сняла себя, а затем принялась обходить комнату, чтобы запечатлеть интерьер особняка.

– Что ж, давайте пройдем дальше, что-то мне подсказывает, что тут много интересного.

Правда, она пока не знала, как комментировать происходящее, но надеялась, что займется этим позже, во время монтажа. Хотя все в этом месте пришло в упадок, Эрика полагала, что в свои лучшие времена это было весьма роскошное и красивое жилище. Следующая дверь далась тяжелее, будто отказываясь пускать незваных гостей в свои мирно спящие владения – даже пришлось на время убрать камеру и двумя руками толкать высоченные почти двухметровые двери.

«Кто же такие придумал? Взглянуть бы им в глаза», – досадовала в душе она, сумев через пять минут сделать лишь небольшую щель, куда едва могла проскользнуть. Собравшись, Эрика предприняла еще несколько безрезультатных попыток отворить преграду, но та отказывалась поддаваться, застряв намертво. «Ладно, и этого хватит», – решила она в итоге, подхватывая камеру и протискиваясь сквозь створки.

Эрика отвлеклась, отцепляя кофту от дверной ручки, и не успела оценить обстановку в новой комнате. Сделала шаг вслепую. Кроссовок предательски соскользнул с камня.

Пол ушел из-под ног. Земля, рыхлая и словно только что вспаханная, осыпалась под ногами. И Эрика провалилась в яму.

С отчаянным криком и барахтаньем она старалась зацепиться хоть за что-нибудь. Но земля забивалась в глаза и рот, в уши и ноздри, мешая понимать, где она вообще находится и что происходит. Сильный удар камня по голове окончательно дезориентировал. Острая боль отняла последние силы. Эрика в панике ощутила, что начинает терять сознание, проваливаясь в липкую темноту. В голове пронеслась секундная мысль: «А ведь меня предупреждали…».

***

Голова трещала так, словно накануне она пила текилу. Тело ныло от ударов, но, к удивлению, под собой Эрика чувствовала лишь каменный холодный пол. А как же земля? Вытянув руку, она нашарила валяющуюся рядом сумку и ничего больше. Приоткрыв глаза, которые с трудом поддавались, Эрика со стоном села, бережно ощупывая ноющий затылок. Крови не было, но взгляд с трудом фокусировался, убеждая, что удар все-таки был основательным. Стоп, а откуда снова взялся пол и куда делась та глубокая яма? Эрика недоуменно огляделась, потирая ушибленные колени и локти, совершенно уверенная, что ей не могло померещиться подобное. Нет, вот эта дверь за спиной определенно вела в гостиную, откуда она пришла, но ямы в полу сейчас не было. И вся ее одежда была чистой, в волосах не было земли, а во рту – привкуса песка.

– Хорошо, Эрика, ты просто конкретно приложилась головой, а твое сознание все драматизировало, – растерянно пробормотала она себе под нос, поднимая камеру.

К счастью, та осталась цела – отделалась лишь несколькими царапинами на новеньком корпусе. И это еще раз подтверждало, что падение было с небольшой высоты. Еще не до конца воспринимая случившееся, бурча под нос и ругаясь на свою неловкость, Эрика поднялась на ноги, морщась от боли. По крайней мере, ничего не сломано – это хорошо. Но теперь стоит немного привести себя в порядок, прежде чем продолжить снимать. Эрика вытащила из сумки расческу и салфетки, чтобы вытереть руки.

Шум дождя успокаивал взбудораженный разум. Стоп, что еще за шум дождя? Эрика на сто процентов была уверена, что небо было ясным и ничего не предвещало такого ливня, когда она шла в особняк. Так вот почему комната казалась такой мрачной? Но сколько же тогда она пролежала в отключке, раз успели собраться тучи и пойти дождь? Осторожно ступая по растрескавшимся каменным плитам, Эрика подошла к окну, в котором торчали остатки разбитого стекла. И правда дождь. Тяжелые капли, приминая высокую траву, опускались на землю, ветви темных елей согнулись под гнетом небесной воды. Довольно живописно. Не удержавшись, Эрика достала телефон и сфотографировала разлапистые ветви дерева. На секунду взгляд переместился в уголок телефона – нет связи. Впрочем, она довольно далеко от города, возможно, в этой глуши и правда не ловит сеть. На часах было всего лишь три часа после полудня. Что ж, тогда стоит закончить здесь, пока льет сплошной стеной, чтобы потом побыстрее вернуться в теплую кроватку за просмотром отснятого материала.

На мгновение показалось, что среди шума дождя Эрика услышала чей-то шепот. Обернувшись, она никого не обнаружила и встряхнула головой. «Послышится же всякое», – успокоила Эрика себя, разглядывая огромную комнату, в которой оказалась.

Все выглядело заброшенным и затхлым. Никто давно не появлялся здесь, хотя когда-то именно в этом зале, скорее всего, устраивались званые ужины и приемы. Потолки уходили далеко вверх, теряясь под крышей, а сверху свисала огромная хрустальная люстра с потемневшими от времени свечами. В углу – камин, и даже остатки отсыревшего пепла еще лежат в очаге. Чуть поодаль на стене висят старинные двухметровые портреты. Под слоем многолетней пыли их практически не видно, а красивые позолоченные рамы выцвели и посерели, сливаясь со стенами. Наличие тут подобных вещей казалось невероятным – если этот особняк действительно пустовал больше столетия, картины бы уже растащили.

Смахнув с ближайшего полотна пыль и закашлявшись от ее количества, Эрика увидела чей-то семейный портрет, а по центру изображения – три глубокие царапины, идущие прямо по лицу мальчика, что сидел между своими родителями. Черты лица из-за слоя грязи и пыли сложно было разобрать, но роскошные наряды и общая торжественность впечатляли.

«Как странно, только глаза ребенка четко видно. Яркие светло-голубые… Такие вообще бывают?»

Оторвавшись от изучения картины, незаслуженно забытой здесь, Эрика заинтересованно прошла дальше, найдя в углу у лестницы рояль. Старый и пыльный, он все еще выглядел внушительно и привлекательно – темное лакированное дерево, резные ножки, изящный пюпитр… У мастера, который делал его, определенно был вкус. Проведя пальцами по пыльной крышке, Эрика вернулась в центр комнаты. Она закинула сумку за спину и снова включила видео.

«Пожалуй, я просто поснимаю все, что есть, и потом прокомментирую», – решила Эрика, снимая высокие своды, резные рамы и испорченную картину. Она так увлеклась разглядыванием мельчайших деталей, что не сразу услышала звук скрипки, играющий несколько неровную и не совсем мелодичную, но довольно приятную музыку. Эрика замерла. Здесь есть кто-то еще?

Некоторое время она напряженно вслушивалась, а затем направилась к ведущей наверх широкой лестнице. Звук шел откуда-то из верхних комнат. Понимая, что ее появление может не понравиться скрипачу, она все же решила проверить, кто же играет. Удивительно, как в каждой новой стране путешествия сталкивают ее с необычными людьми. Но вот любителей играть на заброшке еще не было.

– На самом деле, это довольно жутко, – шепотом комментировала Эрика, продолжая снимать. – Многие фильмы ужасов начинаются примерно так. Но думаю, что кто-то просто выбрал особняк для своих репетиций. Похоже, этот горе-артист успел надоесть своим соседям, и его сослали сюда.

Пару раз под ногами громко скрипнули доски, но это не помешало музыканту – он был слишком поглощен игрой. На пролете оказалось перепутье, и лестница разделялась, частично становясь закольцованным балконом, с которого прекрасно просматривался весь бальный зал. Но в конце каждой лестницы виднелись распахнутые двери, ведущие в коридоры жилых помещений. Звук доносился слева, поэтому, на секунду задержавшись, чтобы снять глубокие царапины на стене и перилах, она двинулась навстречу мелодии. Пару раз смычок соскальзывал со струн, издавая неприятный взвизгивающий звук, но это не останавливало скрипача. Очутившись в темном коридоре перед нужной дверью, Эрика на секунду замерла, стараясь не выдать своего присутствия. Но любопытство было сильнее, и вопрос «кто же там?» так будоражил сознание, что она ловко проскользнула в приоткрытую дверь, понадеявшись, что музыкант окажется не против слушателей или даже не заметит ее.

Комната выглядела не менее жутко, чем и весь особняк. И была вполне под стать хозяину. Эрика не сразу сообразила, что статуя с крыльями посреди комнаты – это и есть тот скрипач. Она видела лишь его спину, скрытую огромными безобразными крыльями, в которых кое-где просматривались кости, а кое-где отсутствовали перья. В темных длинных волосах запутались мелкие сухие веточки, листья и паутина, из них же торчали длинные рога. Эрика нервно сглотнула.

«Рога? Я что, наткнулась на сатаниста?» – на секунду промелькнула единственная толковая мысль, пришедшая на ум. Изумленный взгляд моментально обыскал комнату на предмет крови и начерченных кругов, и не отыскав таких, Эрика попыталась успокоиться. Но леденящий страх, который сковал ее, не давал пошевелиться. Ей казалось, что сейчас она находится на грани между реальностью и фантазией, и отчаянно хотелось, чтобы это все же оказалось сном. Просто потому, что сложно было воспринимать в реальности человека с крыльями и рогами, играющего на скрипке посреди полуразрушенного старинного особняка.

Она не могла отвести глаз от существа, увлеченно исполняющего свою странную тягостную музыку – периодически виднелись его бледно-зеленоватые руки, местами покрытые коричневой корой, с узловатыми скрюченными пальцами, ногти на которых уже превратились в настоящие когти и явно не были стрижены несколько лет. Не сдержав отвращения и порывов легкой тошноты, Эрика опустила взгляд ниже и обнаружила еще одну ошеломляющую деталь – ног у этого создания не было. Точнее, вместо них были лапы. Огромные птичьи лапы с длинными мощными, как у ястреба, когтями, которыми вполне реально было бы убить кого-нибудь.

Чувствуя, как возрастает в душе ужас, Эрика подалась назад, стараясь даже не дышать, опасливо нащупывая рукой дверь. Однако, стоило коснуться той, как давно не смазывавшиеся дверные петли с головой выдали присутствие девушки ржавым скрипом. И Эрика испуганно застыла на месте, не в силах двинуться дальше, ожидая своей участи как ягненок перед жертвоприношением. И только ее рука с камерой, казалось, жила отдельной жизнью, продолжая снимать все, что происходило в этой комнате. Того, кто играл на скрипке. И то, как позади него в зеркале на секунду, кажется, появилось женское лицо.

Глава 2. Не менее заброшенные обитатели особняка

Резкий высокий звук оборвал мелодию. Холодный пронзительный взгляд блеклых серых глаз приковал к месту: он приказывал ей не двигаться. Но Эрика и так не могла даже пошевелиться. Ледяной страх стальными тисками сковал сердце.

Медленно монстр повернулся к ней, опуская руку со смычком. В полумраке Эрика едва могла разглядеть его, но то, что удалось увидеть перед собой, пугало и вызывало отвращение одновременно. Все тело выше птичьих лап – они были покрыты перьями и кое-где виднелись следы болезни или лишая – было также покрыто коркой, точно огромными коростами, уже старыми и засохшими. В некоторых местах кожу будто разъело кислотой, и виднелись желтовато-серые кости, с которых клоками свисала отмершая кожа. Помимо того, что грудная клетка чудовища была искривлена сутулостью, часть ее отсутствовала. Сердце практически выступало наружу, защищенное лишь тонким слоем кожи, настолько прозрачным, что сквозь него можно было рассмотреть вены и артерии. А циркулирующая по ним кровь… Нет, это была не кровь – густая темно-зеленая жидкость сейчас в полумраке казалась практически черной.

Несмотря на то, что Эрика с детства ненавидела ужасы, а монстры в хоррорах вызывали у нее омерзение и заставляли отворачиваться от экрана, сейчас она не могла отвести взгляд. Она чувствовала себя попавшей в один из этих дешевых грубо снятых фильмов. Глупая второстепенная героиня, которая повелась на красивую музыку в заброшенном доме.

Неторопливо, зная, что жертва от него не уйдет, чудовище положило скрипку на стол – так аккуратно, как обычно поступают лишь с дорогими сердцу предметами. Когда он приблизился практически вплотную, Эрика смогла разглядеть его лицо. Если нечто подобное можно было так назвать. Надбровные дуги сильно выступали над впалыми тусклыми глазами, на которых отсутствовали ресницы. Как и все тело, одну щеку чудовища покрывала та же проказа, а на второй была разъедена кожа, и в разрезе виднелись желтоватые кости челюсти.

Сердце в панике дрогнуло, вновь начиная свой ход, ускоряясь вместе с ощущением времени. Шаг назад. Эрика наткнулась на стену. Бежать некуда. Нижняя губа предательски задрожала, выдавая напряжение. От безысходности ей хотелось просто сесть на пол и закрыть голову руками, надеясь, что дикое видение исчезнет, оставит в покое. В этой пронзительной тишине было слышно, как цокают когти при каждом шаге монстра. Это существо было реальнее любого, даже самого невообразимого кошмара, и оно уверенно приближалось.

«Бежать, нужно бежать», – лишь одна мысль отчаянно билась в голове. Однако Эрика не могла заставить себя сдвинуться с места – тело, парализованное страхом, не слушалось. Оставалось только вжаться в стену и с ужасом наблюдать, как рука жуткого создания тянется к ее лицу. Но когда холодный коготь коснулся кожи, Эрика вдруг отмерла, на мгновение собравшись с духом, и резко отбросила его руку.

– Не тронь меня!

Ее действия и безотчетная секундная смелость, видимо, позабавили чудовище – оно ухмыльнулось. Рана на щеке растянулась, приоткрывая ряд острых зубов. Верхняя губа поднялась, обнажая клыки, которые тут же спрятались обратно. Блеклые глаза сузились, внимательно изучая девушку, и от этого пронзительного взгляда ее бросило в дрожь. Мысли в голове лихорадочно метались, не желая осознавать, что происходит, кто это и как спастись. Мозг настойчиво подавал сигналы о грозящей опасности, но тело по-прежнему вяло реагировало на них, будто окоченев.

– Я не хотела мешать, правда, – едва справившись с дрожью в голосе, тихо сказала Эрика, отчетливо произнося звуки и пытаясь увидеть, понимает ли ее это существо. – Пожалуйста, могу я уйти?

Снова этот изучающий взгляд прищуренных глаз, что не дает дышать и заставляет сердце биться чаще от страха. Еще немного, и она просто умрет от приступа паники. Как вести себя при встрече со сверхъестественным монстром? К этому ее жизнь не готовила. Перепуганный разум судорожно пытался найти выход из сложившейся ситуации с наименьшими потерями.

– Ты видела надпись перед входом, – хриплый скрипучий голос заставил ее вздрогнуть. – Ты знала, на что идешь.

– Я не… Я не видела, – почти шепотом откликнулась Эрика, вжимаясь в каменную холодную стену еще сильнее.

– Ты лжешь! – резкий окрик, внезапный удар.

Камера, выбитая из руки Эрики, разбилась вдребезги о пол.

Секундный ступор.

И неожиданная резкая пощечина. Чудовище выглядело шокированным – явно не этой реакции оно ожидало.

– Какого черта ты творишь? – Эрика практически сорвалась на крик, в этот момент ее страх ушел на второй план, уступая место злости. – Ты хоть представляешь, сколько она стоит?! Я ее только недавно купила!

Теперь уже она смело наступала на чудовище, решительно тыча пальцем ему в грудь. Сыпала проклятиями, глаза горели яростью. Три года! Три года Эрика копила на лучшую камеру. Она впервые взяла ее для съемок. И теперь какое-то абсурдное существо так безжалостно уничтожило то, что было ее радостью, ее отрадой, в конце концов, тем, во что она вложила силы, средства и душу. Разве можно так небрежно обращаться с чужими вещами?