Талисман. Волшебные вещи – 1

Герцог уляпал меня дерьмом? Скажи лучше, что он чуть не убил меня тем взрывом. Но это извечная проблема. Есть Герцог-правитель, а есть Герцог-мужчина. С первым я незнакома. А второй – милый и несчастный ребёнок. Он регулярно присылает мне открытки с сердечками.

С тобой есть похожий переклин. Ты-мужчина готов носить меня на руках, но только в то время, когда тебе удобно. Мои желания, моя тоска, моё одиночество – это только моя проблема. Потому что тебе-тирану некогда быть мужчиной.

Плейбой выставляет всех своих женщин в дурном свете? Знаешь, без ложной скромности замечу, что я для плейбоя – неожиданный прыжок на тот уровень, где он крайне редко бывает. Обычно его подружки не блещут интеллектом. Ню-снимки? Да нет, это только для себя. Мы с ним друзья. Недавно он написал книгу, и я первая её прочитала. Он не стал орать, что мне ничего не понять, ему было интересно мое мнение. А тебя моё мнение никогда не интересовало.

Моя жизнь – сплошные похождения? Вовсе нет. Я веду уединённую и ограниченную в смысле секса и чувств жизнь. И у тебя нет права хоть в чём-либо меня упрекать. Ты ведь прыгаешь в койку с первым попавшимся кордебалетом? С тёпленькой невестой, только с самолета? С молоденькой дурочкой, случайно попавшей под власть твоего обаяния? Двойной стандарт, да? Что можно тебе, тирану и мужчине, не можно мне, гражданке и женщине? Я так не считаю, так что претензии не по адресу. Это кордебалету можешь задвигать на досуге.

Да, я так думаю. У себя в голове. Ты, может быть, думаешь что-то другое. Но откуда мне это знать? Я вообще ничего о тебе не знаю.

Мне и не надо ничего знать, я должна всё чувствовать? Ты сам всегда говоришь, что мы не должны закапывать в землю труд обезьянок, научившихся говорить. Только что ты именно это и сделал. И, знаешь, в тот вечер ты очень чётко дал мне всё прочувствовать. Я три дня не могла опомниться.

Я буду попрекать тебя этим всю жизнь? Может, и буду. Почему нет?

А вот в этом нет никакой проблемы. Отвези меня домой. И поищи в кордебалете кого-нибудь поскромнее и помягче характером.

Я много о себе воображаю? Ушиблена звёздной болезнью? Развращена славой? Утомлена поклонением? А на самом деле я всего лишь обычная актриска. И мои прыжки стрекозы нельзя сравнить с работой тирана.

Говорю же, это тебе в кордебалет. Там найдётся пара курочек, не ушибленных гордостью и чувством собственного достоинства.

Почему со мной так сложно? Почему я простые вещи превращаю в непроходимые горы? Зачем я такая упрямая и несносная пружинка? Ведь ты так стараешься объяснить мне всё выпавшее на мою долю счастье – быть актриской диктатора. Почему я никак не понимаю, что должна прыгать от радости? И не должна доставать тирана глупыми претензиями.

Ты – Чёрный Чародей, а я – жалкая стрекоза. Но ты знаешь решение всех наших проблем. Великий и ужасный диктатор этой страны снизойдёт до бедной плясуньи. Ты, так и быть, на мне женишься.

Ой.

Я даже не знаю, что сказать. Нет, знаю.

Пошёл ты…

Это было правильно по сути, но неправильно с точки зрения пространственной ориентации. Уйти пришлось мне. Причем тяжёлую дверь пришлось долго толкать двумя руками, а потом ещё и отскакивать, когда она резко начала закрываться. Ну а потом смысла гордо удаляться с места, где одна моя затаённая мечта вдруг реализовалась в карикатурную катастрофу, уже не было. Я убежала.

Осчастливит он меня. Чёрт с ним.

Поросёнка забыла. Жалко.

Так тошно… Прости меня. Я не хотела такого. Просто вспылила. Я знаю, глупо ждать от тебя романтической белиберды. Я понимаю, ты устал, тебя предал важный союзник, тебя грызут свои же тупые чиновники. Но и ты тоже пойми, я живой человек. Ты зло обошелся со мной, и мне нелегко это пережить. Ты думаешь, что достаточно сказать, что всё это было неправильно, чтобы всё исправить? Но это уже было. Погода часто бывает неустойчивой, и кто знает, какой тайфун принесёт на наши головы завтра? Я не хочу бояться непогоды.

Мне не нужны бумажки, кольца, глупые клятвы и формальности. Мне достаточно знать, что я что-то значу для тебя. Что я не только декоративное и удобное украшение твоей жизни, готовое прибежать по одному твоему слову. Что я важна для тебя. Что я нужна тебе.

Может, мы всё-таки попробуем поговорить спокойно?

Нет? Вообще нет? Что ж, как вам будет угодно, господин диктатор.

Я снова попадаю в капкан тирании. И на этот раз хватка сильнее, безжалостнее, и никаких надежд у меня не остаётся. Мой контракт в театре аннулирован. На моей гримерной висит табличка с чужой фамилией, мои шмотки небрежно закиданы в старые картонные коробки. Барахло мне не нужно, и раздаю всё девчонкам. Большинство коллег в шоке, но громко сказать об этом никто не решается. Вход в телецентр мне запрещён. Мои счета заблокированы. Разбираться надо с управляющими банками, а их приёмные часы – через полгода.

Я не могу увидеть Шута в больнице. Ворон застрял в другом измерении.

Быстро и эффективно моя жизнь превращается в ничто.

Всё разрушено. И выбора нет. Я улетаю.

В самолете меня осеняет. Надо вставить в мой мрачный танец коротенькое дополнение. Там, на шестом такте от финального проигрыша, я протягиваю руки к молчаливым теням впереди. Но мне надо сначала их протянуть – быстро, коротко, отчаянно, а потом заломить и держать так до предпоследнего такта. Сжатые кулаки распрямляются в растопыренные пальцы, а потом руки бессильно падают, и я начинаю умирать. Короче, одноногая собачка теряет последнюю лапку, извивается всем телом и после серии судорог издыхает. Все плачут.

                                       6

Я показываю «Танец Смерти» на огромном благотворительном марафоне. Старый знакомый, ехидный телеведущий, организует его в память своего погибшего ребенка. Люди говорят много пафосных речей о защите детей, поют грустные песни, читают стихи.

Я успеваю изрядно эмоционально накачаться картинками детей-инвалидов, мёртвых детей, раздавленных колесами детей и всего подобного, что обычно предпочитаю не знать. И когда около полуночи на тёмной сцене остается лишь несколько лучей света, я выплескиваю свою боль в мир.

Я, в общем, сомневаюсь, что даже самые большие экраны способны создать ощущение сопричастности танцу. Но атмосфера толпы делает своё дело. Стадион плачет. Минута молчания становится единым для тысяч человек скорбным вздохом.

Мое фото с заломленными руками обходит по кругу мировую прессу и на неделю-другую становится самой популярной картинкой в интернете.

Я могу выбрать любой театр мира. У дверей гостиницы стоит очередь тех, кто хочет мне что-то предложить, продать, продвинуть. Я хожу по улицам в дешёвом плаще, с замотанной головой и в тёмных очках, закрывающих половину лица. Звезда из соседнего номера передвигается по миру и вовсе в специальном одеянии, изобретённом мужчинами для постоянно искушающего их слабого пола. В этой смешной и замысловатой одежде даже для глаз оставлены не дырочки, а сеточки. Я пока до такого отчаяния не дошла, но…

Я ненавижу эту грёбаную славу!

Алло! Алло! Я не слышу! Шут? Это ты? Я так рада! Как у тебя дела? Молодец! Ты видел? Мне кажется, мрачно вышло. У меня есть вариант с другим финалом. Смешным. Как-нибудь покажу. Но, сам понимаешь, мёртвые дети – не тема для шуток. Ой, меня и так замучили уже.

Почему я не зашла? Так уж получилось. Когда вернусь? Пока не знаю. Нет, ничего не произошло. Всё хорошо. Слушай, я тут увидела то, что ты давно искал. Две запонки, но не на замочке, а как пуговки на цепочке. Золото с янтарем. Позапрошлый век. Состояние идеальное. Купить тебе? Как раз завтра аукцион будет.

А куда послать? Я раньше посылала во дворец, но теперь его нет. Отправить в крепость? Послать на мой собственный адрес. Логично. Тогда жди.

Поправляйся, тогда и поболтаем.

Герцог! Какой сюрприз! Благодарю. Твои букеты всегда нечто особенное. Как ты здесь оказался? Приехал просить совета у сильных мира сего? И что тебе сказали сильные? Что полностью тебя поддерживают. Полагаю, это хорошая новость для тебя.

Мои проблемы и приключения? Что ты имеешь в виду? Я была вынуждена бежать из тирании ночью, переодевшись в мужской костюм, нацепив на голову ермолку и приклеив бороду. Потому что Чародей угрожал мне из-за моего свободомыслия. Закрученный сюжет получился. Это журналисты такое придумали? Они недооценили деспота.

Понимаешь, Герцог, он мне не угрожал. Он закрыл передо мной все двери. И я в один момент лишилась всего. Я не столько бежала, сколько пыталась выбраться куда-то, где смогу хотя бы на кусок хлеба заработать.

Попросить политического убежища? У тебя? Я подумаю. Но ты ведь собираешься воевать с тиранией? Только если не останется ничего другого. А запасы другого насколько велики? Ты ещё ведешь с тираном переговоры. Что ж, желаю удачи.

Ты не веришь в удачу. Чёрного Чародея защищает талисман. Тёмные силы окружают злого волшебника коконом неуязвимости. Пока подлый маг не расстается с кристаллом, его даже убить невозможно.

Слушай, милый, Чародей – обычный земной мужчина. Вся эта ерунда вокруг кристалла – просто сказка. И убить тирана можно, как любого другого человека на этой планете.

Я наивная дурочка? Ну и пусть.

Ты приглашаешь меня приехать в герцогство на фестиваль леса и лесных ёжиков? Когда? О-о, жаль, но у меня в текущем репертуаре нет ничего подходящего. Мой мрачный танец подойдет? Он слишком уж… пессимистичен. Ёжики – это ведь что-то весёлое? Нет? Это умирающие ёжики?!

Я нашла то, что не смогу станцевать. Одноногий умирающий ёжик? Замирает комочком иголок в смертельных конвульсиях? И торжественным строем в почётном карауле проходят этакие мордатые толстые песцы…

Я буду умирать на сцене, да. В судорогах смеха.

Значит, ты, Герцог, зовёшь меня в герцогство? Ты. Меня. Вот так сам приглашаешь? И даже заявляешь, что мы могли бы возродить былое пламя?

Внутри моей головы отчётливо рисуется гигантское пламя, пожирающее маленький и скромный дворец, которому было очень далеко до тысячелетнего замка Герцога. На своей щеке я чувствую лёгкое прикосновение грубой перчатки Шута. А в ушах нестройным хором звучат вопросы разных неумных людишек насчёт того, как же это я опустилась до разврата с близнецами.

Хорошо, милый мой пряничек. Моё место – в балете. Так тому и быть. Я приеду к тебе на фестиваль.

Интересно, про меня напишут какую-нибудь толстую поэму? Вроде того, что «Её краса сподвигла в путь тысячу танков и тысячу ракет». Корабли тоже будут, но их с обеих сторон тысячи не наберется. Впрочем, и насчет тысячи танков – это я погорячилась. Жалкая я красавица. До античной легенды не дотяну.

У самолёта меня встречают охранники Герцога, и избежать маршрута «аэропорт —дворец» нет никакой возможности. Герцог первым делом дарит мне бриллиантовое колье. В бриллиантах я ничего не понимаю, но восхищенные вздохи придворных намекают, что презент достаточно роскошен. Я немного капризничаю, но, разумеется, сдаюсь.

Чародей меня убьёт. Или Шут. Или они оба вместе. Я почему-то это очень отчётливо себе представляю. Где-нибудь на рассвете они аккуратно поставят меня к стенке, заботливо завяжут глаза косыночкой и потренируются в меткости стрельбы. Они мне однажды объяснили, почему вдвоём проще расстреливать. Не знаешь, чья пуля стала смертельной. Но в случае со мной оба без сомнений угробят меня первыми же выстрелами. И обе пули попадут в сердце.

Эй, виконт! Ау! Ты не узнаёшь меня? Да не застывай так!

Ой. Ая-яй! Отпусти. И хватит ругаться.

Всё плохо, Воронушка. Всё совсем-совсем плохо. Нет, я не реву. Нет, я не расклеилась. Нет, я не сама убежала. Нет, я не могу ничего объяснить.

Ты придумаешь что-нибудь?

Танцевать? Конечно, могу. Жизнь – это танец. Пока я танцую, я живу. И наоборот.

Герцог, пряничек ты мой, а зачем тебе воевать с тираном? Тебе бы с ним взять и договориться. Вас обоих королевство златовласок душит. Что ты, что тиран со златовласками этими торгуетесь за пошлины и провоз грузов по их территории. А взяли бы и построили бы дорогу вдоль общего берега. Объединились бы, от златовласок пустое место осталось бы. У них половина оборота – ваш транзит. Откуда знаю? Да так, читала в каком-то кодексе.

А ещё у тебя помидорчики-огурчики девать некуда, а тиран степи увлажнить пытается, чтобы как раз те овощи выращивать. Ну и сбагрил бы ты ему сельхозпродукт, а он, глядишь, до тебя трубу бы бросил. Он от соседа большую газовую магистраль к себе привёл. Поменялись бы, и было бы всем счастье.

Я ничего не понимаю в политике? Конечно. Как можно понять войну из-за стекляшки? Я глупая женщина, не способная осознать всей мощи магического оружия? Разумеется. Знал бы ты, Герцог, что я с этим магическим оружием делала. Я его однажды даже потеряла… Нельзя оставлять кристалл в руках Чёрного Чародея, он должен попасть в надёжные руки представителя светлых сил? Зачем воевать-то? Ну, приехал бы, попросил тиранчика: «Чародеюшка, дай глянуть весчь». Шейхи вон приезжали, и каждый по очереди на себя талисман нацепил и так сфоткался. Гордые все уехали, одухотворенные. И тебе бы Чародей не отказал.

Надо отнять. Вот отнять и всё.

Привет, синеглазка! Я не сразу узнала тебя в этом шикарном наряде. Чем ты занимаешься сейчас? Рисуешь? Вышиваешь? А-а, готовишься к церемонии возвращения имени. Незадача какая вышла. Семейство ещё когда заявило, что ты опочила в бозе. Как они теперь воскрешение объяснят? Никак? Это правильно.

Ты плохо себя чувствуешь? А-а, ты хочешь обратно в тиранию. Там тебя любили и за тобой ухаживали. А здесь темно, нет ста тридцати каналов телевидения, и никто не интересуется, о чём ты сейчас думаешь. Ты уже побилась пару раз о стену, но, видно, слабовато, не помогло.

А ты пьешь те таблетки, что тебе прописали? Здесь тебе прописали другие, но ты их не пьёшь, потому что они странные. Ты хочешь другие. Я принесу тебе другие. Идёт?

Зачем я здесь? Так… это… любоваться видами герцогства. Со смотровой площадки третьей башни открывается необыкновенный пейзаж.

Герцог, милашка моя, а почему ты так уверен в победе? У тирана небольшая армия, но тренированная. Твои синие и красные мундиры смогут против тех разноцветных береток выстоять?

Я – волнительная глупышка? Несомненно. Так на что рассчитываем, любовничек?

Опаньки. На помощь. Ты как особенно умный полководец договорился с супер-соседом. Если тиранчик очень уж разгуляется, сосед ему ракетой погрозит. Стратегической. С ядерной боеголовкой. И президент большой страны, которой до всего есть дело, обещал тебе авианосец. А куда ты его поставишь, махину эту плавающую? В бухту? Ню-ню.

Чародей, конечно, умеет быть сволочью. Но ведь даже жалко его. Он один в поле воин против всех. Я понимаю, что цветущая тирания на этой карте мира никому не нужна, если не считать самого Чародея, Шута, их дружков, одной творческой дуры и ещё, может, три десятка человек в мире наберется. Но зачем ракетами шмалять?

Солнышко, подружка ты моя светлая, ты всё с той куколкой играешь? Ты меня помнишь? Я тоже рада. Да, я знаю, твоя девочка вернулась к тебе. Ты счастлива? Ну хоть кто-то счастлив оказался. Посидеть с тобой? Давай, посижу немного. Хочешь, я тебе ещё что-нибудь подарю? Бантик? Возьми мой. Будь умницей, малышка.

Замок Герцога – отличное место для осознания хрупкости собственного разума. Долго я в этом окружении не протяну. Тоже как-нибудь весело заплету извилины в непонятный узорчик.

Фестиваль мелькает и заканчивается быстрее, чем я успеваю опомниться. Все ёжики умирают. Я выступаю формально, без запала, и меня встречают сдержанно. Слухи о разгорании нового пламени уже распространяются, и ко мне присматривается больше народу, чем хотелось бы.

От предложения вернуться в главный театр герцогства в качестве первой примы я отказываюсь. Моё участие в фестивале ещё можно объяснить моей глупостью и непониманием политических реалий (несколько заботливых друзей уже попытались объяснить мне нюансы исторического момента), но работа в герцогстве однозначно будет расценена как предательство. Кто его знает, как всё сложится. От политической грязи отмыться будет посложнее, чем смыть сточные канавы с сиамскими близнецами.

Собор мухоморов ворчит и снова отлучает меня от церкви, министры шушукаются, синеглазка вытягивает губы уточкой, ну а я радостно всем улыбаюсь. Что ещё мне остаётся?

Какая классная штука. Это мне? Фамильный камень? Традиционный ритуал?

О-о-ой.

Вот это вот настоящее предложение руки и сердца. Тут вот наивные девчонки пачками обмирают от зависти и восторга. Аристократ, правитель, красивый и богатый мужчина стоит передо мной на одном колене и блеет о своём счастье. Нет, о нашем взаимном счастье.

Прекрасно раннее утро. С яркого голубого неба спускается большой разноцветный шар. В крепкой корзине сидит толстый зверь с тупой мордой. Это песец. Он ко мне.

Спасибо, Шут, образчики такого твоего юмора прочно проели мне мозг.

Дорогой мой Герцог! Я самая счастливая женщина на свете!

Школа актёрского мастерства не пропала даром. В зеркале я вижу свою счастливую до идиотизма физиономию и понимаю, что именно так я и должна выглядеть.

Мы с Герцогом скрепляем узы счастья известной гимнастической тренировкой, а потом он удаляется – сообщить о помолвке собору духовенства и маме. Хорошо, что маме Герцога такое сообщение будет фиолетово. Но удастся ли Герцогу убедить собор не проводить все обязательные церемонии проверки невесты? На горошине я, так и быть, посплю, но со всем остальным могут возникнуть проблемы.

Счастливая брачная тележка застревает на первом же повороте. Собор наотрез отказывает Герцогу в возможности женитьбы на такой особе, как я. Во-первых, я не тех кровей. Во-вторых, я танцовщица, то есть падшая женщина. В-третьих, кто разрешал Герцогу брать то самое кольцо из хранилища в кафедральном соборе? Он не имел права касаться семейной реликвии без высочайшего соизволения собрания старичков в платьях. Всё это Герцог рассказывает мне очень понуро и грустно. Я не без затаённой радости возвращаю ему драгоценную реликвию и предлагаю улететь на тёплые острова. Но он уходит, заявив, что будет бороться за свое счастье.

Удачи, милый!

Способ борьбы за своё счастье Герцог выбрал, прямо сказать… идиотский. Он начал войну. Тупо стоял, стоял у границ тирании, а потом колечком помахал перед моим носом – и решился. Милый, а тебе сердечко не подсказывает, что нехорошо бомбить родину невесты? Увы, в учебниках истории схожих примеров находится предостаточно. В некоторых учебниках даже утверждается, что в былые времена невесты позитивно относились к сносу родного очага.

Герцога не заботит моё несогласие с планом впечатлить собор объявлением войны соседям. Приказ прозвучал, и военная машина начала набирать обороты. Прорвавшиеся сквозь противовоздушную оборону герцогства бомбардировщики тирании пролетели над замком через восемь часов, но замок и окрестности нападению не подверглись. Бомбёжка снёсла с карты герцогства большую сортировочную станцию и железную дорогу, соединявшую два крупных района.

Си-си-ми красочно и во всех подробностях показало кучку сложенных тел возле вздыбленных рельс и исковерканных вагонов. Тирана заклеймили как бесчеловечного монстра, завтракающего младенцами. Про то, что Герцог первым нанёс абсолютно бессмысленный удар по двум прибрежным городам, в военном смысле ничего не значащим, си-си-ми политкорректно умолчало. Хорошо, что население городов было готово к такой подлянке, и хочется надеяться, что никто из боевых енотов не пострадал…

Мои извилины в этом контрастном душе для мозгов точно заплетёт не то, что узорчиком, а целым ковром из макраме.

Самое классное в герцогстве – это кровать Герцога. Особенно, когда его в ней нет. Так приятно валяться во всех этих плюшевых подушечках. И я валяюсь день за днем, балуя себя бездельем и гоняя интернет. В наводнении собственных творческих идей я обычно не успеваю отслеживать, что делают другие. И теперь навёрстываю упущенное, просматривая балеты, постановки, шоу со всего мира.

Герцог, глазурный ты мой коржик, посмотри, какую прелесть я отрыла. Это же старинная запись одной из первых постановок о двух запутавшихся детях. Посмотри, какой накал чувств, какая страсть. Ты занят? Война? Конечно, сладкий мой, я понимаю.

Ты прорвал первую линию обороны тирании. Удушить тебя, что ли, во сне?

Герцог, чёрственькая ты моя плюшка, хочешь удивиться? Я выкопала старую постановку сказки о роковой красотке. Такая очаровательная штучка. Ты устал? Ложись, поспи, милый. Вот так, давай, я подоткну тебе одеяло. И поцелую. Конечно. Приятных снов.

Тиран удерживает вторую линию обороны. Непонятно как, но держит. Умный и хитрый план старого генерала, помешанного на сражениях, не сработал. Жаль, но для генерала это стало вызовом, и он придумал отличный способ развить первую идею в ином ключе.

Почему я не уточнила у Шута, как именно одна из его розочек готовила аконитовый чай? Мне бы рецептик пригодился. Угостить старую калошу такой вкусняшкой.

Герцог, красивый ты мой сухарик в сахаре, я нашла тот самый спектакль великого танцовщика. Такое разочарование! Да он же тюфяк! Ты тоже расстроен? Давай, я обниму тебя. Утешься, милый, забудь про невзгоды.

Собор заявил, что ты женишься на мне только через их трупы. Удачная мысль, милый: и от собора избавимся, и поженимся спокойно. Ты не готов идти по трупам? А как бомбить чужую территорию, так это тебя трупы не смущают?

Ты потерпел первое поражение. План старой калоши не удалось реализовать. Тиран зашёл сбоку твоих армий и вместо прямого, компактного, чётко организованного наступательного фронта ты получил длинную, изломанную и хаотичную линию обороны. Но через пару дней ты перегруппируешься и отрежешь от тирании большой прибрежный ломоть.

Герцог, вкусненький ты мой пирожок, а не поиграть ли нам в затерянный остров? Как будто мы на необитаемой земле? Только ты и я? Иди, обними свою голенькую пятницу. Я знаю, что сегодня суббота. Но ты ведь можешь отвлечься на пару дней? Как раз получится до пятницы.

Герцог, это ты, сувенирчик мой питательный? Ты поразишься, до чего дошёл тот самый режиссёр в своём отрицании мира!

О, нет… Бравые ребята пришли. Охрана дворца. Один охранник в синей форме. Другой в красной. Прабабушка Герцога отчаянно скучала в этих хоромах. И развлекала себя, как могла. Создавая образы лакричных человечков.

Чёрт… Лакричные человечки стаскивают меня с кровати. Я не сопротивляюсь, гадая, что происходит. Обе руки оказываются за спиной, и нечто холодное охватывает оба запястья. Наручники?

Тут, Шут, всех твоих пушистых зверей не хватит.

Меня приковывают к трубе батареи в помещении вроде заброшенной кладовки. Несколько пустых полок вдоль одной стены указывают, что это был склад доморощенной консервации. И та самая прабабушка вела учет банок, строго посматривая сквозь пенсне на лакричных человечков. Почему у меня с герцогством всё время какие-то кондитерские ассоциации?

Окошко есть, но оно высоко и изначально было предназначено не для любования видами, а для пропихивания ведра со смолой или ствола мушкеты. Я с северной стороны замка. Солнечных лучей в окошко не пробивается. Пол из каменных плит кажется холодным, но, помаявшись, я всё-таки сажусь на колени, одним плечом упираясь в стену. Рука в металлическом браслете, соединенная с холодной горизонтальной трубой, остаётся в подвешенном состоянии и быстро затекает. Приходится то вставать, то садиться. Отличная тренировка, однако.

Солнышко, нет, тебе нельзя сюда. Иди, играй в свою куклу. Не бойся, со мной ничего плохого не случится. Я умру? Наверное. Но тогда я превращусь в ангела и буду целовать тебя в лобик, когда ты засыпаешь. Ты собиралась на прогулку? На площадь к фонтану, где бронзовая девочка сидит на бортике у воды. Там выступают смешные арлекины. Солнышко, а хочешь подарок? Иди, возьми в спальне мою красную шляпку. Рядом с кроватью новая круглая коробка. А внутри шляпка. Яркая такая, с большими полями. И с вуалью. Она тебе очень пойдет. Да-да, я тебе её дарю. Насовсем. Бери обновку и беги, гуляй. Повеселись, малышка, поиграй у фонтана подольше.

В свете текущих знаний о будущем даже не знаю, что тебе пожелать. Пусть твой безумный мир останется таким же безмятежным.

А вот мой мир приехал в точку неопределённости. Окошко темнеет, и часики явно отсчитывают конец дня. Про меня что, все забыли? Как насчёт выполнения конвенций, предполагающих гуманное отношение к пленникам? И к пленницам в особенности. Нет? Не дождусь? Ну и чёрт с вами.

Доброе утро, несчастная жертва герцогского произвола. Не выспалась? Было бы странно, если бы тебе это удалось. Горло пересохло? Меньше надо было лужу делать. Руку браслетом стёрла? Ерунда, вытерпишь. Всего через пару столетий труба проржавеет и рассыплется в труху под тяжестью повисшего на ней скелетика. Мои истлевшие косточки сложатся аккуратной кучкой, и спустя ещё эн столетий порадуют археологов. Косточки аккуратно пронумеруют и будут показывать в музее с надписью вроде «загадочная леди из тех таинственных камней». Я прославлюсь на весь мир. Снова.