Мы с тобой не пара

И одновременно с этим хотелось просто прикоснуться. Попробовать на ощупь её кожу, едва-едва. Провести пальцем по звёздам на её шее, так, чтобы та покрылась мурашками. Хотелось вдохнуть запах её волос. Интересно, пахнут ли они как раньше оливой?

Всё, о чём она говорила за столом, всё, что делала – было ему назло. Эти её вопросы, взгляды. Она издевалась, будто это он перед ней провинился, а не наоборот. И этот наряд, открывающий загорелые стройные ноги.

«Господи, помоги…»

И за это – за то, что он маялся и изнывал от неизвестного волнения, она должна была поплатиться.

Нужно сбежать. Просьбу Марины он выполнил – довёз Риту куда ей было угодно. На этом он должен закончить! Скрыться. Но минута шла за минутой. Глеб поглядывал на бар, чья дверь то и дело открывалась, впуская и выпуская посетителей. В каждом новом выходящем он надеялся увидеть Риту.

Прошло полчаса, час. Глеб поймал себя на мысли, что он околачивается под порогом бара, привлекая ненужное внимание тех, кто ошивался во дворе. Молоденькие девушки безрезультатно стреляли в него глазками, а явно нетрезвые парни поглядывали на него с подозрением. Конечно, не часто встретишь «белый воротничок» при полном параде в подворотнях андеграундного Питера. Публика была явно не из тех, кто упустит шанс закончить вечер без разборок. А что, если Рита сейчас среди таких вот личностей? Что, если ей угрожает один из них?

Он просто убедиться, что с ней всё в порядке и отправится домой. Просто убедиться, и всё.

Выругавшись себе под нос, Глеб толкнул дверь бара внутрь. Сладкий дым и кислый запах дешёвого алкоголя ударил в лицо. От духоты перехватило дыхание. Тусклый свет лампочек без плафона то тут, то там оставлял на стенах бледные пятна. В тесное помещение с низким потолком и импровизированной барной стойкой набилось человек двести, не меньше. Толпа шумела от разговоров, пытаясь перекричать рвавшуюся из колонок музыку. Пройти свободно оказалось не так-то просто. Люди хаотично перемещались из стороны в сторону, а в полумраке разглядеть знакомое лицо оказалось не так-то просто.

Но вдруг откуда-то из глубины зала раздался яркий и живой смех.

Рита!

Она сидела к нему спиной за крохотным столиком, освещённым тусклым бра. Перед ней стоял бокал тёмного пива, а в пальцах вертелась незажжённая сигарета. Волосы, подобранные вверх, открывали тонкую шею и темневшие на ней звёзды. Футболка кокетливо съехала с одного плеча. И было для кого. Лысый, покрытый татуировками парень, облокотился на тот же столик. Он что-то увлечённо рассказывал, вызывая у Риты смех. Но что-то в её спутнике Глеба настораживало. То ли самоуверенный вид, то ли слащавая ухмылка. Он до боли сжал челюсть, когда рука лысого скользнула по бедру Риты, не встречая сопротивления.

Какое ему, впрочем, дело? Это её жизнь, её выбор. Может, это давний знакомый или… или вообще любовник. Но Глеб продолжал терзать себя, заставляя смотреть на это зрелище, внутри сгорая от странного и тёмного чувства.

Всё. Достаточно. Рита в порядке, а он ведёт себя как полный идиот.

Он бросил последний взгляд на пару в дальнем углу и вдруг застыл. В этот момент Рита обернулась к кому-то в толпе, прося огня для сигареты, а её спутник одним ловким движением бросил что-то в её бокал. Пиво чуть вспенилось и тут же успокоилось. И никто бы ничего не заметил. Рита бы ничего не заметила. Вот чёрт!

Глеб ринулся сквозь толпу, которая, как назло, лезла прямо под ноги.

– Эй, осторожнее, – крикнул кто-то. – Придурок.

Он бы не обратил внимание, даже если бы сломал кому-то руку. Всё оно было сосредоточено на Рите. Прикурив, она как ни в чём не бывало взяла бокал и сделала пару глотков. В следующую секунду Глеб выбил из её рук пиво. Бокал ударился о стену, забрызгав окружающих. Вокруг них замерли. Кто-то сделал шаг назад, предвидя потасовку.

– Сдурел? – Рита вскочила на ноги, оглядывая себя. Капли покрывали её футболку и голые ноги, несколько блестели в волосах. Она остолбенела, хлопая глазами. – Жданов? Какого чёрта ты творишь?

Но вместо ответа Глеб припечатал к стене лысого с такой силой, что у того со свистом вырвался воздух из лёгких. Несмотря на его размеры и мускулы, тот моментально присмирел. Непонятно откуда взявшаяся тревога сменилась вскипающей злостью. Кулаки непроизвольно сжались, готовые расплющить нос этому ублюдку. Кровь наполнилась адреналином, затмевая взор.

Толпа тут же схлынула, держась подальше.

– Эй! Эй-эй! – Рита бросилась на помощь лысому, но Глеб отпихнул её.

– Не лезь.

– Что? Ты сбрендил? Отпусти его.

– Помолчи!

– Не затыкай мне рот!

– Дура! Он подсыпал тебе наркоту!

Рита хотела было что-то сказать, но замолчала на полуслове. В карих глазах промелькнуло сначала удивление, потом недоверие и наконец страх.

– Ч-что?

– Я видел, как он таблетку тебе в бокал кинул, когда ты отвернулась.

В баре повисло молчание. Музыка стихла и несколько десятков глаз жадно следили за каждым движением и словом этой троицы. Рита огляделась, ловя на себе любопытные взгляды. Находясь в центре внимания, она выглядела как маленькая напуганная девочка. Целая толпа молчаливых свидетелей просто стояла и глядела, ожидая, что будет дальше. Скопище изголодавшихся людоедов. Драка или представление с накаченной до бессознания женщины – им не было дела. Главное – зрелище.

– Все свои, говоришь? Этим людям ты доверяешь? – прорычал Глеб сквозь зубы. – Ты, – он головой указал на хилого паренька с тонкими усикам, у которого Рита прикурила сигарету. – Стоял рядом и ничего не видел?

Паренёк молча хватал ртом воздух, как вытянутая из воды рыба, и зачем-то поднял руки:

– Я… я… я не смотрел.

Хороша компания. Глеб точно знал, что он врёт, и, кажется, Рита это тоже поняла. В её взгляде сквозило такое разочарование, что казалось, она вот-вот расплачется, но, втянув воздух через нос, выпрямилась и в упор уставилась на лысого:

– Ты мне что-то подмешал? – сквозь зубы произнесла она.

– Да я… ты не подумай, – промямлил тот. Вся самоуверенность куда-то подевалась, стоило припереть его к стенке. Теперь он казался мелким жуликом, а не мачо, каким пытался выглядеть ещё пару минут назад. Мараться об это ничтожество было противно, но уж очень чесались руки.

У Риты вырвался нервный смешок, похожий на всхлип.

– Я бы и так с тобой пошла, идиот.

Она взяла со стула сумку и повесила на плечо. Толпа расступалась перед ней, пропуская к выходу, а Рита, казалось, больше не замечала цепляющихся за неё взглядов. Увы, сегодня представление отменяется. Напоследок она устало оглядела зал:

– Глеб, оставь его. Пусть катится.

В её глазах сквозило такое разочарование и горечь, что Глебу стоило немалых усилий, чтобы не ринуться к ней, готовый в любой момент… что? Поддержать? Обнять? Успокоить? А ждёт ли она вообще какой-то поддержки, тем более от него?

Он нехотя отпустил лысого, с удовольствием отметив, как тот вздрогнул, стоило сделать резкое обманчивое движение рукой. С каким бы удовольствием он впечатал этого неудачника в пол.

Уже на улице он нагнал Риту. Она медленно, чуть пошатываясь, брела по двору, обхватив себя руками, но тут же споткнулась о трещину в асфальте, едва удержавшись на ногах. Да что за привычка у этой женщины спотыкаться? Глеб тут же подхватил её, ожидая, что она примется отбиваться. Но Рита как-то вся обмякла, позволяя ему придерживать её за локоть.

– Урод…

– Что? – Глеб опешил.

– Да не ты. Денис этот. Одну мою знакомую так опоили… потом… потом очнулась только наутро. А там, – она резко махнула рукой. – Коз-з-злы. Куда мы идём?

– Я отвезу тебя домой.

– И ведь казался таким милым, – Рита будто не слышала его. – Вы все умеете быть такими милыми.

Рита затормозила и тяжело вздохнула. Видно было, что её покачивает. Движения стали замедленными, неловкими, сонными. Она морщилась, будто силилась что-то вспомнить.

– Вот ты, – она ткнула пальчиком Глебу в грудь. – Ты был чертовски милым. А потом… Что с тобой произошло?

– А что со мной?

– Ой, только не начинай, – Риту повело. Пришлось ухватить её за талию. – Такой серьёзный. Будто линейку проглотил. А помнишь, как…

Она замолчала.

– Как что? – не выдержал Глеб.

– Интересно, новый ты мог бы с такой же лёгкостью угнать мотоцикл? – Рита откинула голову. На её лице застыла пьяная ухмылка. – Помнишь?

Глеб стиснул зубы. Глупый, совершенно идиотский поступок. Конечно, он помнил. Но предпочёл бы забыть, как и многое из того, что он совершил десять лет назад. Тогда казалось, что рядом с Ритой он может позволить себе всё. Сойти с ума? Бросить прежнюю жизнь? Ночевать на улице? Красть по мелочи?

Близость этой чертовки будто раскрыла в нём те черты, от которых предостерегали его родители. Всё перевернулось с ног на голову. Из примерного сына и студента престижного английского вуза Глеб превратился в хулигана и задиру за самый короткий срок. И, кто бы мог подумать, ему это безумно нравилось! Опьянённый свободой, он крушил воздвигнутые вокруг него рамки. Больше никаких условностей. Никаких правил. Никаких планов. Только жизнь и…

«Рита…»

Подумать только, он по глупости чуть не испортил им обоим жизнь. Что было бы, поймай их тогда полиция, из-под носа которой он и угнал мотоцикл? Его ведь тогда это совершенно не волновало. Все его мысли были только о том, чтобы доставить Риту вовремя к месту назначения. Она так хотела запечатлеть рассвет в горах! Наслушалась глупых баек о том, что в утренней дымке, спускающейся со склона, можно увидеть свет греческих богов. И что-то про исполнение желания. А её желания были для Глеба законом.

Легкомысленно, глупо, незрело.

Но отчего сейчас вспоминая, как они удирали от полицейских, в груди расплывалось тепло?

Свет богов они так и не увидели, как и сам рассвет. Набежали тучи, и они попали под дождь, от которого прятались под куцым кустарником. Угнанный мотоцикл бросили тут же и пешком отправились в ближайшую деревню, где, наскребав пару евро, попросились на постой. Хозяин выделил им комнату больше похожую на коморку, но им, молодым и безбашенным, этого было достаточно, чтобы обсохнуть, отдохнуть и…

Глеб втянул носом воздух, вспомнив, чем они затем занялись. Но образ обнажённого тела во всех подробностях будто был выжжен на сетчатке. Упругая грудь с маленькими сосками, родинка с внутренней стороны бедра, ямочки Венеры и татуировка пылающего сердца ниже живота.

– Нет, – процедил Глеб сквозь зубы. – Не помню.

Рита заглянула ему в глаза. Её собственные, тёплые карие, сейчас потемнели, а в свете уличных фонарей казались вовсе бездонными. Другой бы сказал что-нибудь банальное про тёмные омуты и как ему хотелось бы утопиться в них, но в груди Глеба неприятно защемило. Взгляд Риты ускользал от света, становясь пустым.

– Я… что-то устала, – пробормотала она, медленно моргая.

– Я тебя подвезу до дома.

– Справлюсь, – Рита попыталась выдернуть руку.

– Тебя ведёт.

– Боже! Да оц-ц-цепись ты!

Ещё одна попытка вырваться окончилась неудачей. Глеб только крепче прижал её к себе.

– Сколько ты выпила?

– М? – Рита прищурила один глаз.

– Ты сколько успела выпить?

Она замотала головой, пытаясь сфокусировать зрение, но взгляд её стекленел. Глеб видел только один стакан пива, она успела выпить немного, прежде чем он разбил его. Но за то время, что он поджидал Риту под дверями бара, она могла прилично накидаться.

– Да там было-то… пару шотов, может, три…

Крепкий алкоголь и пиво с наркотиком. А в ресторане она и вовсе не прикоснулась к еде. Отличный коктейль для отключки, ничего не скажешь. Не будь Глеба поблизости, сейчас не он бы вёл Риту из бара, а тот лысый урод. Вернуться бы да морду ему расквасить, но на его плече повисла пьяная женщина, которую нужно было отвезти в безопасное место.

Через десять метров ноги совершенно перестали держать Риту. Глеб без труда поднял худенькую фигурку на руки. Её голова тут же упала ему на грудь. Прижимать её к себе было довольно приятно, не считая того факта, что от неё всё-таки несло табаком и алкоголем. Зато прильнувшее к нему тело было мягким и тёплым, если не сказать горячим. Или, может, это его собственная кровь кипела? Конечно, от злости. От чего ещё?

Глеб открыл дверцу заднего сиденья и как куклу уложил Риту, которая тут же поджала под себя ноги. Короткие шорты задрались, облегая бёдра и открывая взгляду гораздо больше, чем Глебу хотелось бы видеть. Хотя… что он там не видел? Но сейчас вид полуобнажённых ягодиц не вызвал в нём никакого отклика.

– Рита, адрес скажи.

С сиденья донеслось лишь невнятное мычание.

– Рита! – Глеб слегка потряс её за ногу. – Где ты живёшь?

Она дёрнулась, тихо застонала и замерла. Глаза были плотно закрыты, но лицо оставалось наряжённым, будто ей снилось что-то неприятное. Сейчас она казалась такой беззащитной, как маленькая девочка в тебе взрослой женщины. Тормошить её дальше казалось пустой затеей. Сейчас главное дать ей отлежаться и приглядывать, чтобы не стало хуже.

Глеб выругался, понимая, что без нужного адреса отвезти он может её только в одно место – к себе домой.

*Техноложка – название станции метро Технологический институт, употребляемое коренными петербуржцами.

Глава 8

Первое, что Рита ощутила при пробуждении – мягкость и нежность матраса. Её собственный, жёсткий, никогда не пах так чудесно, даже после стирок с кондиционером. Аромат напоминал полевые цветы. Такие наверняка растут в какой-нибудь премилой альпийской деревне, где горы усеяны изумрудной травой и такими кукольными домиками, что кажутся нереальными. Такими же нереальными, как кровать, на которой она сейчас лежала.

Наверное, это сон. При том такой приятный, что не хотелось разлеплять глаза. Она наконец-то нежится в чудесной кровати, вдыхает аромат цветов, её никто не тревожит – ни жужжание телефона, ни очередной сопящий под ухом незнакомец.

Но тут тихий стук вернул её в реальность. Раздавался он откуда-то из глубины… дома?

Рита медленно приоткрыла глаза. Комната была погружены в полутьму. Плотные шторы на окнах едва позволяли утреннему свету пробиваться внутрь. А то, что наступило утро, не возникало сомнений. Она и правду лежала на широкой кровати, застеленной самой нежной тканью, к которой она когда-либо прикасалась. Шёлк или хлопок? Или шёлк с хлопком? Точно одно – если бы обстоятельства были иными, Рита, не думая, повернулась бы на другой бок и продолжила нежится в постели.

Но спальня была незнакома, а в голове клубился туман. Рита попыталась напрячь память, но смогла собрать только обрывки, самым ярким из которых были почему-то Глеб и Марина на столе в компрометирующей позе.

Так, с этого всё и началось… ужин, она согласилась на предложение Матвеевой, а потом… потом Глеб подвёз её до бара, где к ней подкатил какой-то… Дима? Денис? Неужели она столько выпила, что оказалась неспособна запомнить ни его имени ни того, как очутилась чёрт пойми где?

Рита провела рукой по лицу к шее и вздрогнула, коснувшись накрытой покрывалом груди. Где одежда? Сон как рукой сняло.

Нет-нет-нет!

Она вскочила, прикрываясь тканью, будто в пустой комнате кто-то мог увидеть её прелести. В голове тут же отдалось звоном и гудением. Она была абсолютно голой под одеялом, но совершенно не помнила почему. Страх тонкой струйкой пробежал по позвоночнику, покрывая кожу россыпью мурашек. Рука опустилась вниз, ощупывая кожу между ног в поисках неизвестно каких доказательств.

«Ты что-то мне подмешал?»

Вспышка воспоминания почему-то отпечатало лицо… Глеба. А он тут при чём?

Рита зажмурилась и потёрла глаза, силясь вспомнить хоть что-то, и события вечера словно из вязкой грязи стали потихоньку всплывать в её голове.

Дима-Денис подкатил к ней, когда она заказала три шота у барной стойки и был так любезен, что оплатил счёт. Он возник словно из ниоткуда и показался одним из тех, с кем было приятно провести ночь-другую. В меру забавный, в меру испорченный и совершенно ненадёжный. То, что доктор прописал. Ей просто нужен был кто-то, кто поможет забыть ужин в ресторане, где будущая жена её бывшего – боже, какой абсурд! – предложила Рите шанс, который, возможно, даётся один раз в жизни.

Парень оказался как раз в её вкусе и очень быстро она почувствовала, как напряжение вечера ускользает. Он удачно шутил на грани флирта, прикасался к её обнажённой коже, и эти прикосновения были довольно приятными, хоть и не вызывали желания. Внутри всё ещё трепыхалась ржавая горечь от слов Жданова. О чём он только думал, пытаясь её купить? Что она не имеет принципов? Или он привык иметь дело с людьми только с такого положения? Неужели все богатые люди знают только один язык – язык власти и денег?

Но постепенно и эта горечь растворилась в бокале алкоголя. Стало легко, спокойно, голова слегка кружилась, а тело будто пребывало в невесомости. И тогда… тогда словно чёрт из табакерки перед ней возник Глеб, выбил бокал из рук и припёр к стенке того парня.

«Дура! Он подсыпал тебе наркоту!»

Голову снова пронзила боль. Этот Дима-Денис подсыпал что-то в напиток, поэтому Рита чувствовала такую лёгкость, но осознала это только после того, как Жданов на неё накричал.

В первую секунду её сковал страх, быстро сменившийся разочарованием. Находясь в толпе, среди которой было немало знакомых, она поняла, что не может никому из них доверять. Десятки глаз уставились на неё, но никто не подумал встать на её защиту.

Кроме Глеба?

Рита силилась вспомнить что-то ещё, но память окончательно потонула во мраке. Как и где она оказалось, не было ни единой подсказки, и страх неизвестности проник под кожу.

За дверью снова раздался металлический стук.

Надо было сваливать и желательно не попадаясь никому на глаза. Внезапное чувство стыда накрыло её с головой. Какой идиоткой надо быть, чтобы вляпаться в такое дерьмо? А ведь Наташа предупреждала её быть аккуратней в барах, но Рита её не слушала, полагаясь на везение. А теперь она по собственному легкомыслию оказалась именно в такой ситуации, да ещё и совершенно голая!

Одежда нашлась на кресле возле кровати, аккуратно сложенная. Ботинки стояли тут же, как и сумка. Первым делом Рита проверила личные вещи. Всё было на месте. Камера, телефон, кошелёк, ключи и разная мелочь на дне сумки. Любопытство заставило выглянуть в окно, за которым оказался самый настоящий лес. Можно было бы попытаться выбраться из дома этим способом, вот только комната находилась на втором этаже, метрах в пяти над землёй.

Быстро одевшись, Рита в нерешительности остановилась посреди комнаты, осматривая её более внимательно. Чистота и порядок – первое, что бросалось в глаза. Строго и лаконично, в спокойных тёмных оттенках. Такая спальня могла принадлежать только холостому мужчине. Огромная кровать, тахта, комод с проигрывателем и коллекцией винила, раздвижная дверь, которая вела в гардеробную, стеллаж, усеянный книгами и безделицами. Рита пригляделась к фото на книжной полке. Рука сама потянулась к рамке.

– Глеб, – невольно сорвалось с её губ.

Здесь он был моложе, но также серьёзен. Одетый с иголочки в чёрный смокинг, он держал бокал игристого в руке, а рядом с ним стоял удивительно похожий на него мужчина лет пятидесяти. Судя по мелькавшим на фоне утончённо разодетым людям снимок был сделан на каком-то светском рауте.

Так это дом Жданова?

– Доброе утро, – раздалось за спиной.

– Чёрт!

От неожиданности Рита вскрикнула, уронив рамку на пол.

В дверях стоял Глеб. Сейчас он был одет в обычную футболку и спортивные штаны, а волосы растрепались и торчали как попало. Да и взгляд серых глаз стал менее настороженным, и на губах даже мелькнула тень улыбки. Сейчас он так напомнил ей себя прежнего, что на секунду сердце припустило быстрее.

– И одета? – Глеб ухмыльнулся. – Думал, тебе понадобится помощь.

Рита замерла, а затем в два шага пересекла расстояние между ними и молниеносно отвесила ему пощёчину.

– Спятила? – Глеб перехватил её руку, готовую обрушиться снова.

– Ублюдок!

– Что?

– Воспользовался ситуацией? Подождал, пока один подготовит почву, а затем завершил начатое?

– Какое начатое? – процедил Глеб сквозь зубы, перехватывая её вторую руку. Рита снова оказалась в его тисках, из которых не было выхода. Ему бы ничего не стоило взять её силой, если бы он захотел. Для этого не обязательно было накачивать её таблетками.

– Я была совершенно голая! Ты, чёртов маньяк!

Рита стукнула ботинком по ступне Глеба, но тот лишь поморщился и застонал. Глаза его полыхнули недобрым огнём и в тот же миг Рита почувствовала, как взлетает над полом и падает на кровать.

– Идиотка, – раздалось сверху.

Рита думала, что сейчас он навалится на неё сверху, но Глеб стоял перед ней, уперев руки в бёдра и едва сдерживая смех.

Злость сменилась недоумением.

– Что смешного?

– Я тебя и пальцем не тронул.

– А раздели меня домовые эльфы?

– Ты сама справилась.

Рита захлопала глазами.

– Я была без сознания! Как, по-твоему, я бы избавилась от одежды?

– Ты проявила чудеса изворотливости, – Глеб развёл руками.

Память была совершенно пустой. Врёт он всё. Если её и правда накачали какой-то дрянью, не могла она внезапно снять с себя всю одежду, да ещё и оказаться в его постели добровольно.

– Врёшь, – с сомнением пробормотала Рита. – Что я вообще тут делаю?

– Ты бы предпочла, чтобы я бросил тебя в подворотне? Помнишь хотя бы вчерашний вечер?

– Я помню, что ты накинулся на того ублюдка…

– Благодарности не будет?

– Какая к чёрту благодарность насильнику?!

– Стоп, – Глеб воздел руки, теряя терпение. – Ты бросаешься очень серьёзными обвинениями.

– Почему не отвёз меня домой?

– Откуда мне знать, где ты живешь?

Рита на секунду замялась, осознавая разумность его доводов, но внутри всё клокотало от негодования.

– А почему я оказалась голая?

Терпение Глеба, казалось, было на исходе.

– Я же сказал, что ты это сделала сама.

– Лжец! Я бы не смогла! – Рита подалась вперёд, готовая обрушить шквал ударов на Глеба, но тот словно предугадал её действия. Обеими руками он обхватил её, словно железными обручами, заставляя замереть без движения. Удав бы не справился так ловко.

– Узнаю Громову. Чуть что, сразу в бой. Может, выслушаешь, прежде чем пускать в ход руки?

Его лицо было непозволительно близко. Суровое и раздражённое. От него исходил тонкий аромат геля для душа и мятной зубной пасты, а тело было таким горячим и крепким, что Рита почувствовала себя плавящимся куском масла. И снова смесь страха и неги окутала её, словно тугими канатами. Даже соображать стало трудно. Всё, что она могла для себя уяснить, что он был гораздо сильнее.

– Я, – она с трудом вдохнула воздух, – я слушаю.

Хватка чуть ослабла, но только для того, чтобы ей стало легче дышать. Руки по-прежнему были стиснуты.

– Ты и правда была в отключке, – Глеб проговорил более спокойным тоном. – Но как только я внёс тебя в дом, ты открыла глаза. Я подумал, что ты очнулась, опустил тебя на ноги, а ты – хочешь верь, хочешь не верь – стала стягивать с себя одежду. Ты всё ещё была под воздействием наркотиков, не в себе. Я тебя не трогал, клянусь.

– Я тебе не верю, – прошипела Рита.

Глеб тихо выругался и тяжело вздохнул.

– Ну что ж. Я этого не хотел, но…

Он с лёгкостью взвалил её на плечо и выволок из комнаты.

– Чёртов извращенец! Отпусти! Я буду кричать.

Рита повисла на нём, как тряпичная кукла. Попыталась взбрыкнуть, но потеряла равновесие и ухватилась за его спину, чтобы не свалиться головой вперёд.

– Угомонись! – как ни в чём ни бывало Глеб прошёл по коридору и спустился по лестнице на второй этаж. – Хотя можешь кричать сколько душе угодно. Здесь хорошая звукоизоляция и до ближайших соседей десять минут густым лесом.

– А невеста твоя знает, что её жених маньяк? Куда ты меня тащишь? В подвал?

Глеб лихо усадил свою ношу на высокий барный стул. На подвал это было не похоже. Они были на просторной кухне, на которой ещё недавно кто-то, судя по всему, готовил завтрак. На столе стояли две тарелки, чашки с кофе, а от плиты исходил приятный аромат пряного омлета.

– Вот, – Глеб подтолкнул к Рите планшет, лежавший на столе, и нажал пару кнопок. На экране, отливая синевой, включилось видео. Камера располагалась внутри дома над входом и чуть левее, охватывая холл и прилегающую к нему гостиную. Несколько секунд ничего не происходило, а затем входная дверь открылась, зажегся свет и внутрь вошёл Глеб, несущий на руках Риту. Вот только она не была совсем уж без памяти. Она упиралась руками ему в грудь, слабо брыкалась, а по движению губ было видно, что и ещё что-то говорит. В один момент экранная Рита стукнула экранного Глеба кулаком в челюсть, и только тогда он поставил её на ноги, схватившись за лицо. Она отпихнула его, сбросила сумку с плеча и… начала стаскивать футболку через голову.