Уродственные связи

Улыбка не покидала ее лица. Джулия стояла под струями, чувствуя, как вода смывает с нее запах Криса, его прикосновения, его присутствие. Ее охватило странное, почти детское удовлетворение – будто она стерла следы своей маленькой тайны. Это доставляло ей особенное удовольствие – ощущение контроля, власти над своей двойной жизнью, где все было так, как хотела только она.

Глава 7

Джулия ехала в тот самый городок, где бывала лишь однажды – на Рождество у Люси. Поездка на поезде занимала полтора часа, и она надеялась вернуться домой к вечеру. Патрик все еще ничего не знал, и Джулия понимала, что чем дольше откладывает этот разговор, тем хуже делает, но ничего не могла с собой поделать. Ей самой хотелось бы оставаться в неведении, как будто этого ничего не происходило.

Как и ожидала Джулия, Люси не смогла выделить для нее даже час.

У Джулии был насыщенный день. Ей нужно было встретиться с ритуальной службой, чтобы утвердить детали: выбор гроба, оформление зала для прощания, цветы. Затем она планировала зайти в мэрию, чтобы уладить все необходимые формальности, связанные с разрешением на похороны в этом городе. После этого предстояло договориться с кладбищем о месте захоронения.

Кладбище было больше похоже на ухоженный парк. Узкие дорожки, выложенные гравием, петляли между высокими деревьями, чьи ветви переплетались. На склонах холмов стояли старинные надгробия, обвитые плющом и покрытые мхом. Джулия решила зайти в церковь, чтобы обсудить с местным священником проведение службы – даже если была не до конца уверена, что это нужно.

Кроме того, ей нужно было зайти в цветочный магазин, чтобы заказать венки и букеты. Это был последний штрих, но для нее он казался важным, почти символичным.

Все эти дела казались простыми только на первый взгляд. Каждый шаг отдавался тяжестью в ее сердце. Ее не покидало чувство, что она занимается чем-то чужим, неправильным.

– Теперь ты мой должник, – пробормотала она, словно Виктор мог ее услышать.

Время, проведенное в этом городке, казалось ей пыткой. Она чувствовала себя чужой, словно вторглась в мир, к которому никогда не принадлежала. Это был мир Виктора – мир, о котором она почти ничего не знала.

Здесь он провел свое детство. Здесь гулял, рос, становился тем, кем был. Это место сформировало его, и теперь Джулия будто заново изучала его личность, просматривая сцены из его жизни, которые раньше оставались скрытыми.

Этот день стал для нее своего рода новым знакомством с Виктором. С Виктором, которого она никогда не знала и которого уже не узнает.

Странное чувство преследовало ее, пока она ходила по мощеным улочкам среди старых каменных домов, уютно украшенных тыквами к осенним праздникам. Это чувство было похоже на страх, но какой-то иной, незнакомый. Страх, который она никогда не испытывала рядом с Виктором, даже в самые, так сказать, страшные моменты. Она его не боялась.

Когда она ехала в поезде обратно, телефон зазвонил. На экране высветилось имя Оливии.

– Очень много всего навалилось в один момент, – прозвучал родной, но холодный голос.

– Но ты же приедешь? – встревоженно спросила Джулия, стараясь сдержать дрожь в голосе.

– Да, мам, не переживай. На похоронах я буду.

После этих слов повисла недолгая пауза. Джулия прислушалась к ритмичному стуку колес поезда, словно это могло заглушить ее мысли.

– Я еще ничего не говорила Патрику, – произнесла она, глядя на свое отражение в окне. – Поэтому, если будешь говорить с ним…

– Мам, – тяжело выдохнула Оливия.

– Я ему правда скажу! Сегодня или завтра! – Джулия поймала себя на том, что оправдывается перед собственной дочерью.

– Понятно, – коротко отозвалась Оливия. Ее голос прозвучал так, словно она хотела добавить что-то еще, но передумала.

Джулия знала: Оливия хотела сказать гораздо больше.

– Оливия… – начала она тихо, как будто надеялась смягчить ее настроение.

– Я не хочу ничего говорить! – резко перебила дочь. – Мы обсуждали это сотни раз! Тысячи!

Джулия сжала телефон крепче, чувствуя, как раздражение в голосе Оливии разрывает ее изнутри.

– Ты же знаешь, что ему будет трудно это вынести, – снова попыталась оправдаться она, но ее голос звучал слабее.

– Когда ты уже перестанешь его беречь! Ему трудно лишь от твоей опеки! – голос Оливии звучал твердо, почти грубо. – А про отца тебе все равно придется рассказать.

Джулия выдохнула, словно пытаясь выпустить все напряжение вместе с воздухом. Она знала, что Оливии ее никогда не понять. И это осознание, раз за разом, приводило их разговоры в тупик.

Весенний день был невероятно теплым и ясным. Все вокруг утопало в розовых лепестках цветущей сакуры, которые покрывали траву, словно нежный ковер. Солнце приятно пригревало, и трехлетний Патрик бегал по лужайке в одной футболке и джинсах, возясь с цветами и пытаясь поймать жучков.

Виктор появился на аллее, возвращаясь с работы в своем коричневом костюме. Джулия с гордостью приобняла его, надеясь, что кто-то в парке заметит их и позавидует ее счастливой семье. Виктор выглядел собранным, почти безупречным, но, к ее разочарованию, он даже не взглянул на сына, увлеченного игрой в траве.

Они сели на лавку. Джулия обвила его руку и прижалась к плечу, но в ее теле чувствовалось напряжение, которое она не могла скрыть. Виктор заметил это сразу – он всегда безошибочно ощущал ее настроение.

– Как прошел день? – спросила она, стараясь казаться спокойной.

– Нормально, – коротко ответил он, а затем, выдержав паузу, добавил: – А у вас как дела?

– Тоже… – Джулия нервно сглотнула, чувствуя, как горло перехватывает. – Мы сегодня были у врача…

– Ах да, я забыл, – произнес он слишком небрежно, чтобы это звучало правдоподобно.

Джулия знала, что Виктор не забыл. Он никогда ничего не забывал. Скорее, он не хотел слышать то, что она собиралась сказать. Но молчать было нельзя.

– Ну, врач еще не уверен в точности диагноза… – она словно тянула время, пытаясь подобрать правильные слова.

– Так что же он сказал? – спросил Виктор. Его голос стал чуть напряженнее.

– Скорее всего, у него интеллектуальная недостаточность, – выдохнула Джулия быстро, словно вырывая слова силой. Внутри все сжалось, словно она ждала удара.

– То есть наш сын… слабоумный? – Виктор говорил спокойно, даже холодно, словно надеялся, что своим тоном сможет изменить реальность.

– Если говорить грубо, то да… – ее голос задрожал. Она ненавидела это слово. Оно казалось ей неправильным, чужим. Как можно было назвать таким ее сына? Он был таким же, как все дети. Просто особенным. Немного более спокойным, немного больше в своем мире. Разве это плохо?

Она опустила глаза и вдруг заметила свой ботинок. Каблук был странно выгнут, словно туфля перевернулась.

«Как я могла этого не заметить?» – подумала она, глядя на туфлю с недоумением.

– Ты меня ненавидишь? – вырвалось у нее прежде, чем она успела взять себя в руки.

– Нет. Почему ты так решила? – Виктор нахмурился, раздраженно убирая ее руку со своего плеча.

«Сколько времени я так хожу?» – ее мысли вернулись к ботинку. Она машинально попробовала поправить его носком другой ноги, но безуспешно.

– Ты наверняка считаешь, что это моя вина.

– Прошу, только не решай за меня! – резко бросил он, повышая голос, но тут же осекся, словно возвращая себе контроль.

– Прости.

«Как нелепо», – подумала она, не в силах решить, что сейчас было абсурднее: ее ботинок или их брак.

– За что ты извиняешься, Джулия?

– За Патрика, – ее голос стал холодным, отрешенным, как будто она отключилась от собственных слов.

– Только не надо сейчас строить из себя жертву, – отрезал Виктор. – Не нужны мне твои извинения. Они делают тебя жалкой. Ты сама этого хотела.

– Этого? – Джулия смотрела на него, как будто в первый раз. – Ты хочешь сказать, что я желала своему сыну болезни?

– Нет, Джулия, – он говорил ровно, почти утомленно. – Но ты хотела ребенка. Потому что он давал тебе уверенность. Уверенность, что я останусь с тобой.

Эти слова выбили из нее весь воздух. Ее горло сдавило, и она зарыдала большими, горькими слезами. Теперь она лишь надеялась, что никто в этом проклятом парке не увидит их.

– Ну, Джулия! Не надо плакать! – голос Виктора вдруг стал мягким, почти ласковым. Он обнял ее, позволяя ей уткнуться в его шерстяной пиджак.

– Я не понимаю! Как ты можешь так говорить?! – ее голос дрожал, лицо было мокрым от слез. – В том, что у нас появился Патрик, не только моя вина!

– Ну, Джулия, не плачь, – его руки поглаживали ее плечи. – Прости меня. Я просто погорячился. Не хотел тебя обидеть.

Он поднял ее лицо за подбородок, внимательно посмотрел в ее заплаканные глаза и поцеловал мокрые щеки.

А Джулия, сквозь слезы, смотрела на Патрика, который все так же спокойно ходил по лужайке, разглядывая цветы и жучков. Ее сердце сжималось от противоречий. Она любила своего сына всем сердцем, но рядом с Виктором ее чувства всегда казались недостаточными.

На следующее утро Джулия отправилась к соседке Жасмине, женщине всего на пару лет старше нее. Хоть Джулия и считала ее слегка сумасшедшей, иногда ей казалось, что именно с Жасминой она может поговорить без оглядки на чужое осуждение. Жасмина жила в квартире, больше напоминающей ботанический сад. Везде стояли цветы в горшках, ампельные растения спускались с полок, а воздух был насыщен ароматом влажной земли и зелени.

Сама Жасмина встречала ее в своем неизменном бархатном пурпурном халате и золотом тюрбане, накинутом на каштановые волосы. Она поставила перед Джулией чашку кофе и села напротив, пристально глядя ей в глаза через толстые стекла круглых очков.

– Я вот одно не могу понять, – сказала Жасмина, медленно поднося чашку к губам. – Зачем тебе он вообще нужен?

Джулия напряглась, но сделала вид, что не понимает, о чем речь.

– Ты о чем? – проговорила она, стараясь сохранить нейтральный тон. Но внутри все кипело: «Зачем она лезет в чужие отношения?»

– Я тут рылась в архивах, – начала Жасмина, поправляя очки и драматично выдерживая паузу. – И нашла кое-что про Виктора.

Она снова замолчала, как будто думала, продолжать или нет. Джулия начала нервно ерзать на стуле.

– И что же ты нашла? – наконец не выдержала она. Голос звучал нетерпеливо.

– Что? – Жасмина моргнула, будто ее отвлекли.

– Ты про архивы говорила. И про Виктора… – напомнила Джулия, с трудом скрывая раздражение.

– Ах да… – Жасмина задумчиво кивнула. – Я, видимо, в голове тебе все рассказала. Забыла, что ты не читаешь мысли.

«Вот же манипуляторка», – подумала Джулия, но ее заинтригованность уже перевесила раздражение.

– Так что ты узнала? – спросила она снова. Ее голос стал мягче, почти просящим.

Жасмина наклонилась ближе, будто кто-то мог их подслушать.

– Твой Виктор – перевоплощение Наполеона.

Джулия растерянно уставилась на нее, не зная, то ли смеяться, то ли встать и уйти.

– Наполеона? – переспросила она, чувствуя, как уголки губ дрогнули, готовые выдать нервный смешок.

– Ты только подумай! – Жасмина оживилась, отпивая кофе. – Человек с такой силой воли, с таким контролем… Он строит из себя властелина, потому что где-то глубоко внутри он все еще ощущает, что управляет миром.

– Управляет миром? – Джулия тихо выдохнула, понимая, насколько абсурден весь этот разговор.

– Да-да! – Жасмина кивнула, ее глаза за стеклами очков блестели. – А ты… ты его Жозефина. Женщина, которая жертвует всем ради любви, ради его амбиций. Но он никогда не смотрит на тебя по-настоящему.

Джулия замерла. Она уже не знала, смеяться ли над этим, но в словах Жасмины было что-то, что тронуло ее.

– А знаешь, в чем твоя ошибка, Джулия? – вдруг сменила тон Жасмина. – Ты все время ищешь ответы не там. Ты копаешься в его характере, пытаешься понять, что не так с ним. Но настоящая проблема… – Жасмина сделала паузу и постучала пальцем ей по груди. – Она здесь.

– Во мне? – Джулия нахмурилась.

– Конечно. Ты думаешь, что не заслуживаешь большего. Ты держишься за него, как будто он единственное, что удерживает тебя на плаву. Но посмотри на свою жизнь. Она же не о тебе. Она вся о нем. О том, чтобы угодить ему, понять его, оправдать его. И что ты получаешь взамен?

Джулия не ответила. Она не могла ответить.

– Ты ведь чувствуешь это, правда? Этот ужас, что вся твоя жизнь проходит мимо тебя, пока ты думаешь, что живешь для кого-то другого.

Жасмина замолчала, снова делая глоток кофе. Джулия смотрела на нее, как на человека, который вдруг оказался пугающе прав.

«Может, она действительно сумасшедшая», – подумала она. – «Но почему тогда ее слова звучат так, словно это правда?»

Жасмина продолжала смотреть на Джулию, словно видела ее насквозь. Но вдруг ее лицо смягчилось, и она откинулась на спинку кресла, в котором сидела.

– Знаешь, Джулия, это все не случайно, – произнесла она загадочным тоном, скрестив руки на груди.

– Что не случайно? – Джулия нахмурилась.

– Ну, твоя встреча с Виктором. Ваши отношения. Это все… предопределено, – она сделала драматическую паузу, а затем снова поправила очки. – Виктор – это часть твоего кармического пути. Видишь ли, иногда души выбирают не самый легкий путь для роста.

– Кармического пути? – Джулия моргнула, чувствуя, как ее раздражение смешивается с сомнением.

– Конечно! – оживилась Жасмина. – Ты здесь не для того, чтобы быть счастливой. Ты здесь, чтобы учиться. А Виктор… он твой учитель.

– Учитель? – Джулия тихо рассмеялась, глядя в чашку с кофе.

– Да. Он пробуждает в тебе вопросы, которые ты слишком долго боялась задать самой себе, – Жасмина склонилась к столу, снова превращаясь в странную прорицательницу. – Почему ты терпишь? Почему тебе недостаточно самой себя?

– Это все так… туманно, – Джулия вздохнула, пытаясь отмахнуться от слов соседки.

– Еще бы! – Жасмина откинулась назад, взмахнув рукой. – Это же жизнь. Туман, иллюзии, перевоплощения. Ты же знаешь, что это не первый раз, когда вы с Виктором встретились?

– Еще одно перевоплощение? – Джулия не удержалась от усмешки, снова начиная воспринимать соседку как слегка сумасшедшую.

– Да-да! – кивнула Жасмина, сжимая пальцы на краях халата. – Вы уже были связаны. Может быть, вы были врагами. Может, он был твоим подданным, а ты – королевой. А может, наоборот. Но твоя душа выбрала снова встретиться с ним, чтобы пройти урок до конца.

– И что же за урок? – Джулия подняла на нее взгляд, который, несмотря на ее попытки казаться равнодушной, выдавал внутреннюю растерянность.

– А это только ты знаешь, – Жасмина откинулась на спинку кресла, задумчиво поглаживая край своей чашки. – Но вот в чем загвоздка, дорогая: если ты не сделаешь выводы в этой жизни, то твоя душа снова выберет что-то похожее.

Джулия молчала. Ее взгляд был устремлен в окно, но мысли блуждали где-то между словами Жасмины и ее собственным замешательством.

«Учитель? Карма? Перевоплощения? Почему я вообще ее слушаю?» – думала она. Но что-то в словах Жасмины зацепило ее за живое.

Жасмина встала и подошла к огромному фикусу в углу комнаты. Она поправила листья, словно ухаживала за ребенком, и, не оборачиваясь, сказала:

– Ты ведь боишься не того, что Виктор такой, какой он есть. Ты боишься, что без него не знаешь, кто ты сама.

Эти слова пронзили Джулию, как удар молнии. Она резко выдохнула, но тут же взяла себя в руки.

– А что, если ты ошибаешься? – холодно спросила она.

Жасмина развернулась, ее золотой тюрбан блеснул в утреннем свете.

– Может быть, я и ошибаюсь. Но тогда почему ты здесь, Джулия? Почему ты пришла ко мне?

Джулия не знала, что ответить. Ее губы дрогнули, но слова так и не сорвались с них. Она встала, чувствуя, что больше не может оставаться в этой душной, пропитанной запахом зелени комнате.

Джулия уже сделала шаг к двери, но ее остановил голос Жасмины, звучавший тихо, почти шепотом:

– Ты ведь снова беременна, правда?

Она замерла. Рука застыла на дверной ручке. Медленно, будто сопротивляясь, она повернулась, глядя на Жасмину широко раскрытыми глазами.

– Что?.. – ее голос прозвучал глухо, без попытки притворства.

– Беременна, – спокойно повторила Жасмина, садясь обратно в кресло и складывая руки на коленях. – Ты не собиралась мне рассказывать, но по тебе это сразу видно.

Джулия не ответила. Она просто смотрела на нее, как будто кто-то только что вслух произнес ее самую страшную тайну.

– Видно? – наконец прошептала она. – Как?..

– По тебе, – сказала Жасмина мягко, но с уверенностью. – По движениям, по взгляду, по тому, как ты сегодня пришла. Это чувствуется.

Джулия сглотнула. Она уже знала – знала и боялась, но еще никому не признавалась. А теперь ее секрет оказался в чужих руках.

– Ты ведь всегда скрываешь то, что считаешь слабостью, – продолжила Жасмина. – Сделала это с Патриком.

– Я… – Джулия хотела что-то сказать, но не смогла. Мысли метались. Она чувствовала, как трещит внутри какая-то тонкая перегородка между контролем и паникой.

Воспоминания нахлынули. Все было, как тогда. Тайна, одиночество, страх сказать Виктору. Она и сейчас не была готова.

– Ты снова боишься, – продолжала Жасмина, – боишься, что если скажешь ему – он отреагирует так же, как в прошлый раз. Или хуже.

– Ты не можешь этого знать… – Джулия попыталась говорить твердо, но голос дрогнул, предательски.

– Я и не знаю, – спокойно ответила Жасмина. – Я просто чувствую. А ты – еще сильнее.

Джулия обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от слов, которые больно били по ее внутреннему миру.

– Ты думаешь, что если молчать, то все как-то решится само. Но оно не решится, Джулия, – Жасмина снова пристально посмотрела на нее. – Это говорит о тебе больше, чем ты думаешь.

– Что говорит?

– То, что ты не готова принять свою жизнь. Ни с Виктором, ни без него. Ты все время застреваешь в страхах. А ведь жизнь, Джулия… она как этот кофе, – она подняла чашку. – Пока ты ждешь, он остывает.

Джулия не выдержала. Ее руки задрожали, а глаза наполнились слезами. Она резко развернулась, открыла дверь и вышла, захлопнув ее за собой.

Уже в коридоре, спускаясь по лестнице, она чувствовала, как ее ноги подкашиваются. Слова Жасмины звучали в голове эхом, оставляя за собой горькое послевкусие правды.

Джулия вернулась домой, задыхаясь, словно ее душили невидимые руки. Она скинула пальто прямо в коридоре и пошла на кухню, с трудом удерживая равновесие.

– Она просто сумасшедшая, – тихо пробормотала Джулия, будто пытаясь убедить себя. – Как я вообще могла ее слушать?

Ее голос дрожал, отзываясь эхом в пустой квартире. В голове крутились слова Жасмины, накладываясь на события последних дней, которые будто слились в один бесконечный хаос.

Она глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Джулия посмотрела на свое отражение в окне – и ей показалось, что она видит там чужую женщину. Уставшую, измученную, растерянную.

– Что я делаю… – прошептала она, закрывая лицо руками.

Глава 8

Джулия вернулась домой с ощущением предвкушения. Предвкушения похорон, предвкушения встречи с Оливией и, наконец, предвкушения того, что скажет Патрику о смерти отца, чтобы избавиться от этого тяжелого груза. В квартире было тихо, но сквозь щель под дверью внизу она заметила, что в комнате Патрика горит свет. Подойдя ближе, она осторожно постучала.

– А? – раздался приглушенный голос сына.

– Дорогой, придешь на кухню? – мягко спросила Джулия сквозь дверь.

– Зачем? – прозвучал тот же невыразительный голос.

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

Повисла тишина. Затем она услышала, как он встал, прошаркал к двери и открыл ее. Джулия направилась на кухню, зная, что все их разговоры всегда происходили именно там.

– Хочешь чай? – предложила она, ставя чайник на плиту.

Патрик появился в дверях, засунув руки в карманы спортивных штанов, избегая ее взгляда.

– Нет, – ответил он, нервно проведя рукой по голове, слегка дергая волосы.

– Может, посидишь со мной?

– Зачем?

– Ну, Патрик, просто сядь, – ее голос был мягким, почти детским, чтобы не спугнуть его.

Он тяжело выдохнул и неохотно сел за стол, машинально скользя взглядом по своим пальцам с обкусанными ногтями.

– Что ты хотела? – спросил он, не отрывая глаз от рук.

– У меня есть новость, которую я должна тебе сообщить, – Джулия сделала паузу, стараясь подобрать правильные слова. – Жизнь такая… Мы живем, и иногда происходит то, чего мы совсем не хотим. В самый неожиданный момент.

Она на мгновение замолчала, наблюдая, как Патрик продолжает разглядывать свои руки, будто совершенно не слышит ее.

– Так вот, – наконец выдохнула она, – случилось так, что твой папа умер.

Она замерла, затаив дыхание, боясь его реакции. Но Патрик даже не поднял головы.

– Я знаю, – спокойно произнес он.

Джулия моргнула, ошеломленная.

– Знаешь? Кто тебе сказал? Оливия?

– Нет, Рейчел, – отозвался он. – Она не могла до тебя дозвониться сегодня и позвонила мне.

– И сообщила тебе о смерти твоего отца? – Джулия почувствовала, как внутри нарастает злость.

– Нет, – спокойно ответил Патрик. – Она сказала это случайно. Она не знала, что ты мне не рассказала.

Джулия крепче сжала губы, чувствуя, как мысль проникает в ее сознание: она украла у меня мужа, а теперь, когда муж мертв, хочет украсть и сына.

– Это все, что ты хотела мне сказать? – сухо спросил Патрик.

– Да, Патрик.

Она хотела подойти и обнять его, но не успела: он резко встал и вышел из кухни.

Оставшись одна, Джулия сидела за столом, чувствуя, как злость захватывает ее. Она злилась на себя за то, что не рассказала обо всем первой. Теперь, наверняка, Рейчел думает, что она никудышная мать. Она злилась на ситуацию, в которой все сложилось именно так. На Патрика, на его привычную отчужденность. Неужели он так же спокойно воспримет и ее смерть? Она злилась на смерть Виктора – просто так, без причины. Злилась на то, что ее счастливые дни давно позади. А были ли они и вправду счастливы?

Виктор и Джулия старались хотя бы раз в год путешествовать вдвоем, оставляя детей дома. Тот раз не стал исключением. Оливия и Патрик, уже подростки, остались под присмотром матери Джулии. Они отправились в круиз из Европы в Америку, и, по ее подсчетам, сейчас были примерно на середине пути.

Круизное судно больше напоминало плавучий город: аквапарк, ночные клубы, рестораны, роскошные каюты. Казалось, даже воздух был пропитан запахом роскоши и богатства. Поздним вечером они оказались в казино, где потеряли счет времени. Часов нигде не было, чтобы не отвлекать посетителей от игры.

Джулия стояла у бара, потягивая очередной коктейль. Ее ноги уже подкашивались от выпитого, но она не собиралась останавливаться.

– Вы здесь одна, мадам? – раздался мужской голос позади нее.

Она обернулась и увидела пожилого мужчину в безупречном костюме.

– Где-то здесь есть мой муж. Вы его не видели? – спросила она, стараясь говорить ровно, чтобы не выдать своего опьянения.

– Ну, если ваш муж – тот самый, кто пытается оставить состояние на рулетке, то он там, – мужчина усмехнулся и указал на стол в другом конце зала, вокруг которого толпились люди.

– Ах, это он! – воскликнула Джулия, грациозно чмокнула незнакомца в щеку и направилась к Виктору.

У стола, где собралась толпа, Виктор даже не заметил ее сразу. Все его внимание было сосредоточено на вращающемся барабане.

– Слышала, ты тут решил проиграть все наши деньги? – весело бросила Джулия, подойдя ближе.

Виктор повернулся, услышав ее голос, и убедился, что это действительно она.

– Я проверяю теорию: если долго не везет, значит, потом повезет по-крупному, – отозвался он с улыбкой, глядя на крупье. – Двадцать, красные.

Крупье – молодая девушка с профессиональной, но слегка напряженной улыбкой – кивнула, приняла ставку и запустила барабан. Люди вокруг замерли в ожидании, следя за движением шарика, который кружил по поверхности, постепенно теряя скорость. Он подпрыгнул, замер на секунду и остановился… на черном.