скачать книгу бесплатно
Как я поступила с ловушкой выходного дня?
Перенесла серьезность на понедельник – там ей самое место.
Сказала себе, что сегодня и завтра я с книгой работать не буду. Сегодня и завтра я буду с ней играть – строить, как ребенок дом из кубиков.
В процессе этой игры появилось детское любопытство, возник азарт, родились как будто сами собой решения из серии «А что, так можно было?».
Выходные – хороший вариант увидеть то, чего в будни не замечаешь.
Ничего нового
Да, я не даю в своих текстах ничего нового.
А ничего нового уже и не дать – все уже сто раз описано. Я еще раз повторяю истины, которые повторяют вместе со мной тысячи.
Отличается только подача. Язык. Манера разговаривать с теми, кто будет меня читать. Возможно, для кого-то она станет такой близкой и естественной, и много раз изреченная истина сможет, наконец, войти в кровь и начать циркулировать внутри организма.
Ради этого я и пишу. А вовсе не ради того, чтобы открыть что-то неоткрытое.
Все уже было.
Гордыня
Кажется, я начала понимать смысл слова «гордыня». Это уверенность в том, что я могу контролировать что-то вокруг себя – природу, людей, события… На что-то влиять. На что-то или кого-то, кроме самой себя.
Оценочность – тоже гордыня. Никто не давал мне право оценивать других, никто не наделял меня такими полномочиями. Я не могу знать, что происходит у других внутри, каковы мотивы их поступков.
Расстраиваться и жить с плохим настроением – тоже гордыня.
Это – спор с Богом, который дает все от любви и во благо. А я недовольна, не принимаю, его Дары отталкиваю, ему не верю. Начинаю фантазировать – проблемы да горести придумывать. И свои фантазии выше Его замысла ставить.
Не годится.
Бог очень терпелив – милостив. Но если упрямо настаивать на своем, пытаться Его себе подчинить, может и на место указать.
Это больно. Но по-другому – никак. Я этой боли хлебнула по полной – знаю. Только в этой настоящей, не выдуманной боли, можно почувствовать всю эфемерность своих потуг на главенство. Только в этой боли можно понять, чья правда выше.
Гордыня лечится страданием.
Но можно постараться до него не доводить.
У меня теперь иногда получается.
6 декабря
Рассталась
Вчера я рассталась с проектом.
Люди расстаются с людьми, горюют по этому поводу, переживают, печалятся. Ходят долго с осадком на душе. У меня тоже легкий осадочек есть. Муж уговаривает отвлечься, не думать об этом.
Это не так просто – два месяца я жила мыслями о нем. А теперь…
А теперь надо… праздновать.
Во-первых, то, что у меня, наконец, получилось говорить «нет» тому, что мне мешает, тянет тяжким грузом к земле, не дает развиваться.
Тому, что я смогла расставить верно приоритеты.
Во-вторых, я освободила накануне нового года место для того, что будет по душе – будь то блог или книга. Или что-то, чего я еще не знаю.
А в-третьих, у меня появился еще один повод для празднования. Ура! Я отпустила целый кусок своей жизни, интересный, наполненный фантазиями и эмоциями. А на самом деле, кусок чужой жизни, на краешек которой я по привычке и из-за ложного чувства собственной никчемности пыталась присесть. И просидеть там хотя бы какое-то время.
В этот раз не прошло. Я уже стала догадываться о том, что «не тварь дрожащая, а право имею». И соответственно этим догадкам поступать, выбирая из всех вариантов, которые подкидывает мне жизнь, только те, которые не будут вызывать дискомфорта.
Пришла пора жить в удовольствие.
Девчонки не понимают, почему я ушла. И про себя я говорю им: «У меня просто не будет хватать времени на все. Потому что я должна заниматься другим проектом, вкладывать в него все силы».
Проект этот – я сама.
Я все еще возвращаюсь к внутреннему диалогу с теми, кого оставила позади. Но это пройдет.
Меняю фокус и направляю его на свои строчки.
Чего я боюсь
Я пишу какое-то время непрерывно, потом мне необходимо отвлечься. Уйти на кухню – вымыть посуду, например. И вернуться с новыми силами.
Я быстро восстанавливаю силы. Но каждый раз боюсь, что по возвращению не родится ни одной путной мысли. Что я все забуду и не буду знать, о чем писать.
Что встречусь с чистым листом, пустой головой и полным безмолвием.
Наконец, что я устану, и мне будет лень описывать то, что еще полчаса назад казалось таким важным и интересным.
Старый и малый
С возрастом человек возвращается к самому себе. К тому, которым он был рожден.
И все эти ненужные наслоения, образовавшиеся на нем с годами, один за другим начинают отпадать. Оказывается ненужным многое из того, что нарабатывалось годами и считалось таким обязательным для жизни.
Почему говорят, что старики и дети похожи? Потому что и у тех, и у других значение имеет лишь настоящее, не замутненное обязательствами.
И те, и другие знают то, чего не знают остальные.
В самом начале
С утра ходила как пьяная. Так бывает в самом начале простуды. Легкая эйфория. Немножко невесомости, тяжелая, пустая голова. Не в тему только заложенный нос.
Но мы ведь как устроены? Заболеваем – значит, плохо. И стараемся задушить на корню эйфорию, которая нас поначалу накрывает, не допустить ее в нашу размеренную и понятную жизнь, открещиваемся от нее.
А может, нужно просто расслабиться? Словить этот кайф, раз уж пришел. Принять это состояние начинающейся болезни. Она, болезнь, очень этого не любит. Она любит играть в войнушку. Привыкла, чтобы ей сопротивлялись, боролись с ней и ей проигрывали. А мирного сосуществования не терпит.
Я капнула в аромалампу несколько капель масла розы – и антисептик, и приятно. Выпила лекарство. Сделала себе чашку кофе – ну и что, что нос не дышит? И начала писать в удовольствие.
Болезнь – не повод раскисать, а самое подходящее время для того, чтобы замедлиться. Задуматься, куда бегу. Не пробегаю ли мимо чего-то важного.
Болезнь, может, для того и приходит. И отказавшись от военных действий, я ей не поддаюсь. Я ее обезоруживаю.
Я сегодня нежу себя, а неизвестно как проникший в организм вирус мне в этом помогает. И я надеюсь, это лишает его сил.
7 декабря
Книга про декабрь
Сегодня электронная библиотека выдала мне книгу. Зачем я ее заказывала? Кто ее мне порекомендовал? Она вообще к чему?
Я не помнила. Но начала читать.
Прочла предисловие. Ничего не поняла и перешла к первой главе. А она называлась «Декабрь».
Я как будто услышала это слово, произнесенное кем-то громко и внятно. Вздрогнула.
Первая мысль: это же мой декабрь. Это мне. Эта книга пришла вовремя.
Другие главы были посвящены другим месяцам года. И рядом с каждым стояло какое-нибудь слово. Рядом с декабрем стояло «Любовь».
Откуда я знаю, что этот месяц особенный? Это даже не месяц, а какой-то большой путь, который еще предстоит пройти, изучить, в котором еще предстоит повариться.
Он не спешит проходить, пролетать, случаться, как это было раньше.
Он переворачивается медленно, как пласты весенней земли под ножом тяжеленного плуга.
Моя реальность
Почему я выбрала именно декабрь? Такой неприютный, черно-белый, безрадостный. Сама не понимаю.
Похоже, это он выбрал меня. И когда я пишу об этом, сейчас, в эту самую минуту, в теле появляется тепло. А спине и вовсе становится жарко. Я уже знаю – это подтверждение.
А может, я сама творю свою реальность? Объявляю месяц самым лучшим в году, и после этого у него нет другого варианта, кроме одного – подстроиться.
Эта новая реальность – легкая и текучая, игривая и непредсказуемая. Она запросто включает для меня солнце в пасмурный день, подбрасывает людей в онлайне, с которыми мы никак не могли бы пересечься вживую, щедро дарит безумные идеи, от которых внутри разгорается небольшой костер.
Она дразнит совпадениями и подбадривает подсказками.
Она охотно идет навстречу и загадочно улыбается. В ней так круто!
Она неуловима. Но сегодня утром мне, кажется, удалось к ней прикоснуться. Может, потому, что я про нее написала?
Бомжиха
Я шла по бульвару. Народу в этот ранний час почти не было. Только навстречу мне двигалось какое-то странное существо: пальто явно с чужого плеча, из-под него торчат спортивные штаны в гармошку. Картину завершали драные перчатки и два больших пакета в руках с пустыми жестяными банками.
Существо было женского пола и двигалось прямо на меня. А, не дойдя пару шагов, громко произнесло, глядя куда-то за меня: «Вы мне должны дать пятьдесят рублей на проезд».
Я остановилась. Как вкопанная.
Не знаю, как там гипнотизируют цыганки, когда люди отдают им последнее. Эта дама средних лет цыганкой не была. Но…
Она говорила с интонацией сверженной большевиками императрицы.
Я открыла сумку, достала кошелек… Все это время она смотрела мимо меня и вдруг хорошо поставленным голосом добавила: «Представляете, в трамвае кошелек украли. Такая неприятность!»
Я уставилась на нее с открытым ртом.
Было ясно, что она давно уже не ездит ни на трамвае, ни на метро – ее туда просто не пустят. А уж о том, чтобы украсть у нее что-то, и речи не могло идти.
Но сказано это было тем же торжественным тоном великосветской дамы.
У меня даже не возникло вопроса – подавать или нет. Такое впечатление я просто обязана была оплатить – ни разу никого подобного не встречала.
К тому же, она почему-то вызывала у меня уважение.
Я протянула ей полтинник, услышала в ответ «Благодарю» и почувствовала себя последней замухрышкой.
А она подняла с земли свои безразмерные пакеты и неспешно пошла дальше по бульвару.
8 декабря
Вещи
Начала пользоваться вещами, которые раньше казались бесполезными – их накопилось великое множество.
Тонкий подсвечник.
Теплый плед с рукавами.
Изящный бокал, оставшийся в единственном экземпляре.
Удобная джинсовая рубашка.
Тетрадь с рецептами бабушки…
Всего так много, что чувствуешь себя невероятно богатой.
Так и есть.
Можно достать красную кружку, подаренную кем-то на Новый год, налить в нее ароматный кофе и наслаждаться.
