Энциклопедия сюжетов. Аннотация-синопсис-произведение

В Ленинградской клинике обучение детей проходило также по усечённой программе: чтение, письмо, счёт. Но воспитатели много читали вслух. Детей, не покидавших, по большей части, своих постелей (лежачих), обучали ремёслам. Например, вязанию, выжиганию, выкладыванию мозаики, инкрустации.

Поскольку, клиника была при институте, то в неё приходили студенты. И не только на практические занятия. Они показывали маленьким пациентам слайды с картинами из Эрмитажа и Русского музея сопровождая показы, рассказами.

Частенько добрые люди передавали детям, находящимся на лечении в клинике, невозможные вкусности. Например – ананасы и палтус.

Питание в клинике было усиленным, как-никак, детей лечили от туберкулёза, но детям не хватало запрещённой еды. Они заказывали её мальчишкам из окрестных домов на свои маленькие денежки, которые, практически, у каждого, были. Особой популярностью пользовались прибалтийские шпроты в консервных банках и мороженное пломбир.

Ленинград 12-ти летняя Танечкапокидала с максимально выровненной правой ногой, с одним костылём и в туторе, призванным защищать ногу от повторного искривления. С левой ногой, к сожалению, ничего не изменилось. В том, что касается диагноза, то Владимир Николаевич изменил его с туберкулёза на «неспецифический инфекционный полиартрит».

Сделать правую ногу сгибающейся, в 70-е годы, технически, было невозможно. А позже, как писал Владимир Николаевич, 15-ти летней ТанЮчке, прочитавшей про искусственные суставы в журнале «Здоровье»:

– Это невозможно. Из-за переродившихся мышц правого коленного сустава, которые с 3-х лет уже колено не сгибали.

В том, что касалось левого коленного сустава, то про него Владимир Николаевич писал:

– Лезть в этот сустав нельзя ни в коем случае. Он рухнет.

В родном городе Танечке предстояло научиться жить в домашних условиях, ходить в школу, строить отношения со здоровыми людьми.

И это у неё получилось. Для начала она перешла с костыля на трость, а позже смогла достаточно хорошо передвигаться без трости. Закончила школу, получила профессию медсестры, работала. В три дня поступила затем в мединститут, чуть не стала врачом, но бросила его, решив, что семья – главное.

Родила и вырастила здоровую дочь, ставшую мастером спорта. Когда дочери исполнилось 5 лет, поступила в университет и закончила исторический факультет.

(Проект романа)

(записано 26.08.2016)

Дневник Благодарения

Идея создания «Дневника…» возникла у Петронеллы Гологордовской12, после прочтения, ею, книг зарубежных авторов. В частности «Накопительного эффекта…» Даррена Харди13. Вообще-то родоначальником идеи благодарений, в сердце Петронеллы, был другой зарубежный автор, менеджер по продажам.

Успех в продажах тот автор, связывал, в том числе и со своей привычкой к письменным благодарениям. Например, он считал необходимым письменно поблагодарить сотрудника химчистки, хорошо почистившего его одежду и т. п.

Фамилию этого менеджера Петронелла не припоминала, зато помнила, как в нач. 2000-х решила следовать урокам успешного (не у нас!) менеджера, благодаря окружающих за всё, что казалось ей хорошо сделанным. Что из этого вышло? Ничего хорошего из этого, у Петронеллы, не вышло. И даже наоборот.

Так, например, она написала благодарность сотруднице налоговой инспекции, а та, стала доказывать Петронелле, что с суммы уплаченного подоходного налога необходимо также уплатить налог. Так сказать: налог на налог. У нас, в России палец в рот не клади-откусят.

С той поры прошло почти 20 лет. На пороге стоял 2025-й год. Петронелле показалось, что многое поменялось. И вот тут-то как из печки пирожок – Харди с «Накопительным эффектом…». С подарочком жене в виде дневника, где он ежедневно записывал всё хорошее о ней, но главное – отношение жены к такому подарку. К дневнику, как к BMW!?

Петронелла, усомнилась, конечно. В Америке, в среде богатых людей, всё может быть. Но у нас, дневник дороже BMW? Усомнилась, но, как сказал бы, национальный и незабвенный наш поэт «…восхищения не снесла…«* и начала вести «Дневник Благодарения», где благодарила людей, облечённых властью, за решение проблем граждан.

Петронелла благодарила прокуратуру и суд за безопасный переход на перекрёстке. Спустя 5-ть лет битв за эту безопасность, вопрос казался, наконец-то, решенным. Благодарила жилищную инспекцию (ГЖИ) за победу, в пользу Петронеллы, над приписанными, ей дополнительно 700-т кВТ.

Победа над припиской была, практически, чистой. Для Петронеллы – чистой. И даже за частичную победу в суде. Как не благодарить? Для полной победы не хватило активности собственников и хватило благоразумия суда.

А победа над запариванием родного подъезда, длившееся всё прошлое знойное лето? Только добрая воля чиновников и суда положили ему конец. После того, разумеется, как сами собственники объединились, в борьбе за сухость в жилище.

Петронелле многих людей хотелось бы поблагодарить публично: и- за адаптивную обувь и за книгу «Солдаты победы», и многое другое, чтобы заразить людей идеей благодарения, идеей пряника, так сказать. Но это – в перспективе.

В перспективе, Петронелле, «Дневник Благодарения» вообще видится регулярным изданием, типа альманаха или журнала. И в этом ничего невозможного нет, кроме того, разве, что у «Дневника Благодарения» вряд ли появятся покупатели, читатели и почитатели. Это ведь только на Западе умеют ценить «доброе» слово. У нас- не от всякого и не всякий.

(Проект альманаха, журнала…)

(записано 31.10.2024)

Моя последняя надежда

1

Марина Петровна Шкуркина – 47-летняя домохозяйка и собственница доли в трёхкомнатной квартире, решила наконец-то изменить свою жизнь. Её угнетало обслуживание вставшей на ноги 23-летней дочери и способной к самообслуживанию 70-тилетней матери, довольствуясь, более чем, скромным пособием по инвалидности.

Захотелось внести некоторое разнообразие в свою устоявшуюся, как болото, жизнь. Например, завязать отношения с «Секретным» мужчиной, завязать отношения с которым, в принципе, было нельзя. «Секретный» мужчина, имел профессию, исключавшую близкие отношения с ним для всех, кроме коллег, родственников, друзей и т.п., вероятнее всего, из числа определённого круга.

Но поскольку не этот мужчина – герой настоящего романа, то позволю себе не раскрывать его профессии. Добавлю только, что отношений по делу, которое свело Марину с этим мужчиной, ей никогда не хотелось иметь впредь. Тем не менее, увлечённость «Секретным» мужчиной, побудила её к приведению себя в порядок больше, чем соображения эстетики, здоровья и предстоящей публичной деятельности.

По последней специальности Марина Петровна была историком. По последнему виду деятельности – предпринимателем. Предпринимательская деятельность дала ей возможность не умереть с голоду и поднять дочь. Доходы от этой деятельности были примерно такими же, как если бы Марина Петровна продолжала работать в школе на 1,5 ставки.

Однако, по состоянию здоровья, она не смогла бы работать в школе столько же, несмотря на выходные и летний отпуск, каких, как предприниматель она не имела.

Летом 2005 года Марине Петровне, из налоговой, пришло Требование погасить недоимку по налогу, от которого она, казалось, была освобождена, затем – Требование из Пенсионного Фонда о погашении недоимки по страховым взносам, которые она, казалось, не должна была платить, а затем начались суды, а заказы – иссякли.

Марина могла бы вернуться к профессии, полученной в университете, но ей казалось, что она, имела уже право замахнуться на осуществление мечты всей жизни – покорить литературный Олимп. У неё были (аж!) публикации в СМИ, в коллективных сборниках, в нескольких изданных самиздатом книжек, а главное появилось желание продолжить движение по этому пути.

Движение же по этому пути, предполагало, помимо всего прочего, из известного, на тот момент времени, Марине, публичные выступления.

А для выступлений на публике было бы очень неплохо, чтобы во рту у неё оставалось хотя бы 28-мь зубов из 32-х данных природой, а не 15-ть. Марина давно уже перестала, как говорится, в известной рекламе о креме для фиксации зубных протезов: «есть, пить, улыбаться, а главное – говорить уверенно».

Конечно, можно было бы эпатировать публику, подобно, певцу-ШУре. Однако переплюнуть ШУру с его, кажется, 2-мя зубами, Марине вряд ли бы удалось, да и сцена у неё была не той, что у ШУры

Долгое время на протезирование зубов, у Марины денег не было, не было бы и времени. Деньги появились, когда дочь Аля закончила вуз, приступила к работе и поднялась по служебной лестнице с неплохой, для молодого специалиста, зарплатой. Она выделила Марине недостающую кругленькую сумму на протезирование. Время образовалось т.к. исчезли заказы.

В молодости Марина работала медсестрой в стоматологии, была знакома со спецификой работы стоматологов-терапевтов, хирургов. Проблем, по части удаления и лечения, возникнуть не должно было. Она знала и хирургов-стоматологов и стоматологов-терапевтов, знала правильные подходы – работала на кафедре стоматологии, а кроме того – была постоянной клиенткой стоматологов.

О враче стоматологе-ортопеде Викторе Викторовиче Тучкине Марина слышала более чем за 10 лет до того, как начала протезироваться. Отзыв доктору и его работе давала хорошая знакомая и преподавательница Марины по медучилищу, 67-ми летняя Анатолина Мироновна, бывшая пациенткой Виктора Викторовича.

Анатолина Мироновна жила, на той же, окраине города Омска, где располагалось зубопротезное отделение, в котором работал Виктор Викторович Тучкин. Анатолина Мироновна протезировалась у него трижды. У него же протезировались все её соседи, а также – родственники и знакомые.

Результаты протезирования, в части съёмных протезов, были превосходными. Немногие пациенты могли похвастаться, в начале, 2000-х, съёмными протезами, которыми можно было пользоваться. Марине съёмный протез требовался. Один, как сама она считала.

Характеристика, данная доктору Тучкину, Анатолиной Мироновной, забегая вперёд, скажу, сыграла в этой истории роковую роль. Для начала Марине сказано было Анатолиной Мироновной, что Виктор Викторович, принимая пациентов, не говорил ни слова.

Лично она – Анатолина Мироновна, ни единого слова от него, за все свои три протезирования, не услышала. Полное понимание нужд пациента, как утверждала Анатолина Мироновна, происходило при полном молчании со стороны обожаемого ею доктора.

Далее. Анатолина Мироновна не видела без маски Виктора Викторовича никогда, к тому же работал он без перчаток, что, судя, по сделанному на этом акценте, нравилось далеко не всем. Хотя в то время (80-90-е гг.), работали в перчатках так же – далеко не все стоматологи. Замечу, что сказанное выше про молчаливость врача и постоянно закрытое лицо маской, могло быть верным, исключительно по отношению к Анатолине Мироновне и, подобной ей категроии пациентов.

Не далее, как на втором приёме, Марина увидела Виктора Викторовича на рабочем месте не только без маски, но и в уличной одежде. К тому же он активно говорил с ней на темы, не имеющие отношения к протезированию.

В частности, он сообщил Марине о том, что его жена – детский врач-стоматолог и пытался найти общих знакомых, с которыми они, с Мариной, могли быть знакомы по клинике на Волочаевской. Это шло вразрез с услышанным от Анатолины Мироновны и поэтому не могло не удивлять.

По утверждению Анатолины Мироновны, Виктор Викторович прекрасно понимал жалобы пациентов. Корректируя съёмные протезы, он что-то подтягивал, что-то подтачивал и – вуаля: ни боли, ни дискомфорта. В правоте этого, Марина убеждалась не единожды, и это – повышало доверие в сказанное Анатолиной Мироновной.

Однако до описанных выше расхождений и совпадений, Марине предстояла изнурительная череда посещений стоматологов других специализаций, в произвольном, не всегда правильном порядке. Начала Марина с удалений у хирурга, что, в общем-то, неправильным не было.

Хирурги, на улице Нефтезаводской 25-ть, были правильными. Затем Марина дошла до Виктора Викторовича-ортопеда, с посещения которого, кстати сказать, следовало бы начать подготовку к протезированию.

От Виктора Викторовича Марина вернулась на Нефтезаводскую к стоматологам-терапевтам, чтобы подготовить оставшееся зубы под коронки.

2.

Какого-то ошеломляющего первого впечатления, Виктор Викторович на Марину не произвёл. Он показался ей невысоким и щупленьким. С ним трудно было разговаривать, про деньги – особенно. Но Марина решила не судить по первому впечатлению о враче, о котором слышала столько хорошего.

К тому же, ситуация для Марины Петровны Шкуркиной была крайне неловкой. Симпатичная, вроде, женщина и с таким вот беззубым ртом.

Из сказанного Виктором Викторовичем на первом приёме, определившим в дальнейшем выбор Марины в его пользу, в качестве исполнителя заказа, запомнилось одно – его уверенность, что на верхней челюсти он, то немногое, что у Марины оставалось во рту, соединить мостом, а не съёмным протезом.

На нижней челюсти ситуация, на момент состояния стоматологии в городе, да и в стране, в целом, могла быть поправлена исключительно съёмным протезом.

В ходе подготовки зубов к протезированию, Марина проконсультировалась и у других рекомендованных ей стоматологов-ортопедов. В результате консультаций выявилось два типичных врачебных мнения, расходящихся, лишь в части протезирования верхней челюсти, с мнением Виктора Викторовича. Ниже эти мнения будут представлены.

Постоянный многоопытный и лоснящийся врач мужа одноклассницы Марины, Юрий Васильевич, работавший на противоположном конце города, осмотрев полость рта Марины и принесённые ею снимки, остался недовольным. Зубы, которые она только что пролечила, по его убеждению, следовало перелечивать. Это – во-первых, а во-вторых – в Маринином случае, по его мнению, речь могла идти о двух съёмных протезах: на нижней челюсти и на верхней.

Молодой доктор по фамилии Дудкин стоматологического кабинета, находившегося в шаговой доступности, дал консультацию, подразумевающую продолжение. Для продолжения Марине предстояло прокатиться в городскую поликлинику №1, ту самую – на улице Волочаевской, где в молодости она работала медсестрой. Доктору требовался панорамный снимок.

В его рукаве имелось 5-ть вариантов протезирования и после получения снимка, доктор Дудкин смог бы определиться с одним из них. В главном же мнение Дудкина совпадало с мнением Юрия Васильевича – два съёмных протеза внизу и вверху.

Что такое съёмные протезы в 2006 году с точки зрения пользователей? Среди пациентов, у которых съёмных протезов не было, было мнение, что чем тратить деньги и время на лечение зубов, лучше всё поудалять и поставить эти самые протезы. Поставил протезы и, как говорится, в упомянутой рекламе: «улыбайся, говори и ешь себе уверенно», если есть тот самый крем для фиксации протезов. И если протезы качественно изготовлены, конечно.

Другая часть пациентов приходила в ужас при мысли о съёмных протезах, у себя во рту, снимающихся на ночь и хранящихся, например, в стаканчике с водой. Что касается Марины, то она относилась к той части пациентов, которых съёмные протезы в стаканчике с водой, приводили в ужас.

К сожалению, в том, что касалось нижней Марининой челюсти, альтернативы у неё не было. Имплантацией зубов, в городе Омске практически не занимались. Процедура, по времени и по деньгам была затратнее, чем протезирование. У Марины, кроме того, имелось ещё и противопоказание к постановке имплантатов, по её основному заболеванию.

Мнение Марины относительно съёмного протеза на верхней челюсти, было чисто медицинским: если можно обойтись без него, то лучше без него обойтись. Съёмный протез, вместо коронок, соединённых мостом, разумеется, был худшим решением. По крайней мере, при нормальных дёснах.

Почему съёмный протез худшее решение для пациента, при условии, когда «несъёмное» решение возможно? Да потому, что съёмный протез, если вы хотите, чтобы он не вылетал изо рта, и не причинял боли при жевании, и вообще им можно было бы жевать, должен быть хорошо сделанным. Но и при этом, с протезом необходимо ходить к врачу на коррекцию, чтобы то подтягивать, то ослаблять крючки, а, то и – вызволять дёсну из-под сдавившего её протеза.

Что уж тут говорить плохо сделанных протезах? Такие протезы, кремом, к десне не приклеишь. Это тот самый случай, когда «грустной ж.. радостно не пукнешь», как говорила, незабвенная Фаина Раневская.

Поэтому пациенты переставали пользоваться протезами в ближайшее, после их установки, время, потому что и сделаны они были неважно и врачи, после их установки и получения денег от пациента не стремились к к тому, чтобы возиться с ними дальше.

Неудивительно, что Марина Петровна приняла решение в пользу доктора Тучкина. Он был единственным из ортопедов, кто обещал ей обойтись одним съёмным протезом вместо двух. Кроме того, за Виктором Викторовичем стояли рекомендации давней Марининой знакомой, постоянной его пациентки, врача по специальности.

Своё обещание доктор Тучкин относительно верхней челюсти исполнил. Остатки зубов на верхней челюсти были соединены мостами. Нижнюю челюсть Марины украсил изящный бюгельный съёмный протез. Радости Марины не было предела. Так широко она не улыбалась ни до, ни после. Ведь теперь, как ей казалось, она могла жевать всё. Притом, без крема для фиксации протезов.

Но случился и побочный эффект от протезирования. Виктор Викторович увлёкся Мариной и увлёк за собою её. В свете совершённого доктором чуда с остатками её зубов он не мог не превратиться в предмет Марининого обожания. Она обожала его и за возможность жевать и за то, что он не оставил ей шансов комплексовать по поводу съёмного протеза, преподнося его, как украшение. Марине, второй раз в жизни захотелось увидеть этого мужчину в роли своего мужа.

К слову сказать, мужчина, которого Марина хотела видеть своим мужем в первый раз, мужем её, так и не стал. И Тучкин, по определению, мужем Марине не мог стать. Как выяснилось, на втором приёме, он был женат.

Через неделю, после установки протеза, грызя сырую морковь и, обожая за это Виктора, достаточно поздним вечером, после 23.00 часов, Марина написала ему об этом в смс, прося не отвечать ей тотчас же. Он и не ответил. А ранним утром позвонил, предлагая приехать к нему. Марина, памятуя о своём прошлом опыте с долгими раздумьями и поздними разочарованиями, решила ехать незамедлительно, в квартирку на окраине города, неподалеку от того самого зубопротезноего отделения.

В маленькой квартирке Виктор сразу взял, что называется, быка за рога: как если бы он, вызвал себе проститутку, или прикупил в «Эросе» Марусю, или, как если бы вёл приём в качестве гинеколога. Казалось, что Тучкин знал, что надо делать и как надо делать. Марина должна была лишь следовать осуществляемым Тучкиным разворотам её тела, подобно манекену и целовать то то, то другое…

Для начала Марина уступила его натиску. Позже, понимая, что это не приведёт к желаемому результату, пыталась ситуацию изменить.

Когда всё было закончено, так как оно могло быть закончено при таком подходе, Марина с Виктором переместились на кухню. И были его слёзы и были его упрёки, и были пельмени. Уходя от Виктора, Марина уходила от него навсегда. О чём на прощание и сказала Марина ему.

Если бы Марина протезировалась не в первый раз, или если бы протезирование было без установки съёмного протеза, то так бы оно всё и было. Но когда устанавливается съёмный протез, да ещё и в первый раз, то протез нуждается в коррекции. А корректирует тот врач, который его изготовил. И дело здесь не только в том, что изготовивший протез врач обязан его корректировать бесплатно в течение первого года.

Поэтому через неделю, Марина, ушедшая от Виктора «навсегда», вынуждена была ему звонить и проситься на приём, ибо съёмный протез, при жевании, стал подниматься вверх, с одной стороны, а с другой стороны сильно натёр десну.

Виктор с радостью принял Марину. Что-то подточив, что-то пригладив и что-то разжав, Виктор мгновенно облегчил Маринино состояние. Она снова могла «есть, пить, улыбаться… и говорить уверенно».

3.

Причин не начинать восхождение на Олимп, в том числе и для того, чтобы выкинуть из головы Виктора, не оставалось. Буквально за три месяца Марина набросала роман под названием «Моя последняя надежда», издала самиздатом две ранее написанные книжки, провела две презентации. В районной муниципальной библиотеке и в Литературном музее им. Достоевского. На этом восхождение застопорилось. В библиотеке приняли тепло, но только 3-е читателей из 9-ти были представлены организаторами. В музее Марине оставили ключи от пустого, с пианино, зала. Зато продажи удались вполне, на фоне провального Марининого выступления перед теми, кого она, в качестве читателей пригласила.

Обращаться к Виктору у Марины нужды не было – протез служил безукоризненно, однако в течение трёх месяцев, не было ни одной минуты, чтобы Марина не думала о нём. Виктор Марине не звонил также, будучи уверенным, видимо, в том, со съёмным протезом она, от него никуда не денется. Зато, месяца через три, Марине позвонила жена Виктора и пообещала, что оставит её без ног, если она не оставит в покое её мужа.

Марине расхохоталась, хотя этот хохот был недалёк от истерики. Звонок жены, по поводу мужчины, с которым она рассталась, мягко говоря, был запоздалым. Для Марины любовная история с Виктором была закончена. В народе, в таких случаях, говорят: «Хватился поп за яйца, когда Пасха прошла».

Через год Марине снова понадобилась помощь Виктора. И он снова оказал ей эту помощь и снова просил о свидании «тет-а-тет». Не сразу, но Марина согласилась. Виктор продолжал её волновать. В той самой квартирке, что и в прошлый раз, всё началось с почти задушевного разговора.

Однако за шампанским, и шоколадом Виктор сбегал после того, как Марина достала из сумки фрукты. Неизбежное между мужчиной и женщиной произошло. На этот раз – культурнее, но от этого не эффективнее. Чем в прошлый раз. Провожал Виктор Марину, на такси «Леди» (в прошлый раз ей были выданы 30р. на маршрутку, но и это ничего, по сути, не меняло.

Если в первый раз секс был хамским, то теперь – обидным. Виктор был мало управляемым мужчиной и совершенно не ориентированным на партнёршу. Вторая сторона медали – его мужская суть оказывалась прямо противоположной первой – профессиональной.

Через пару лет, съёмным протезом пользоваться без крема для фиксации, было уже невозможно. К тому же от него отвалилась пружинящая штучка над правой крайней коронкой. К Виктору Марина идти не хотела. Она обратилась в поликлинику по месту жительства, к дежурному стоматологу – ортопеду.

Дежурный стоматолог-ортопед Улыбочкина, доработавшая в профессии до пенсии и продолжающая работать, по сходной цене (800р.), взялась за починку протеза, пообещав после абсолютно бесплатно подтянуть и ослабшие крючки.

Починка протеза у доктора Улыбочкиной, завершилась обращением к главному врачу и возвратом уплаченных денег за «починку». При использовании протеза, с приваренным элементом, вместо пружинки, у Марины заболели десна и горло, а главное – не покидало ощущение, что смыкая челюсть с одной стороны, она вытягивает зуб под коронкой с другой стороны. На все её жалобы стоматолог-ортопед Улыбочкина, советовала привыкать.

К слову сказать, впоследствии, тот вытягиваемый зуб, пришлось удалить. Скрипя зубами, забрав свои 800р. Марина позвонила Виктору. Сначала по следам починки от Улыбочкиной, затем – в связи с удалением зуба, который вытягивался из десны.

Виктор, поднявшийся по административной лестнице, до заведующего отделением, принял Марину без расспросов и оказал ей помощь. По цене – на половину дешевле. Марина пригласила Виктора на чай и, он согласился.

Марина рассчитывала, что на чужой территории, в присутствии постороннего человека, в лице Марининой мамы, Виктор будет вести себя сдержаннее. За чаем, Марина надеялась выудить у Виктора некоторые подробности зубопротезного дела, которые помогли бы ей дописать роман, который лежал, без движения, почти 8 лет.

Дорогой Читатель, не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто, кроме благодарности и корысти у Марины не было мотивов для приглашения Виктора к себе домой. Она давно хотела это сделать, Виктор не был ей безразличен.

Перед вторым свиданием, Марина обсуждала эту идею с ним, но Виктору эта идея не понравилась. Маме, в ту пору было 76 лет, и Виктору она казалась недостаточно старой, чтобы чего-то не увидеть, не услышать или не понять.

Теперь, когда маме было почти 80-ть, а, может быть, уже и не в связи с её возрастом, Виктор согласился придти к Марине. Но только через пять дней.

Марина соблюла все приличия, сказав маме заранее, что к ним придёт врач, который выручает её с зубами и что ей тоже хочется помочь ему. С набором и распечаткой его аттестационной работы. После этого Марина приступила к уборке квартиры и закупке продуктов. Ей казалось, что готовится к приходу гостя, она, как обычно.