скачать книгу бесплатно
Он внимательно смотрел на нее, невольно пробежался взглядом по ее телу, облаченному в короткую юбку, тонкую блузку. Туфли на высоком каблуке делали ее ноги еще длиннее.
– Где сеньор Артуро? – Глория не обратила внимания, на то, что сотрудник офиса откровенно разглядывал ее.
Она также не заметила, что он уставился на нее, когда она заглядывала в кабинет мужа.
– Серхио, – одернула она его, наконец-то поймав его взгляд на своем глубоком вырезе, подчеркивающем высокую грудь. – Где Кармен? – она повернулась и покачала головой, увидев пустой кресло. – Снова, – она не договорила.
– Сеньора Глория, – Кармен вышла из комнаты отдыха для сотрудников, ее телефон еще светился.
– Тебя вечно нет на рабочем месте, – язвительно заметила она. – Ты тратишь свое рабочее время на социальные сети?
Кармен опустила голову, завела руку с телефоном за спину, словно ее застали с поличным.
– Простите, сеньора, – ее голос стал тихим, едва различимым.
– Прекрати мямлить, глупая! Как только мой муж терпит тебя? – Глория уже не сдерживала раздражения. – Где сеньор Артуро? – она требовала ответа.
– Уехала на встречу, сказал, что не вернется, – она боялась взглянуть на сеньору, рассматривала ее туфли.
Красивые глянцевые, она разглядывала отражение ламп на дорогой коже. Глория искоса посмотрела на Серхио.
– У тебя нет работы? Почему стоишь тут, как истукан, – она достала из сумочки телефон и набрала номер Артуро.
Кармен не решилась сесть. Она теребила край блузки одной рукой. В другой руке завибрировал телефон, звук птичьей трели проплыл по офису. Глория уставилась на Кармен.
– Переписываешься в рабочее время? Как ты можешь все успевать, если только и думаешь обо всем, кроме работы. Не берет, – уже самой себе сказала она и отклонила вызов.
– Сеньора Глория, извините, но мне нужно уйти, я отпросилась у сеньора Артуро, он меня отпустил. Можно? – выпалила Кармен и решилась посмотреть на нее.
Глория приподняла подбородок, рассматривая девушку. У нее готово было сорваться – нет.
– Сеньора, я открою окно в вашем кабинете, – Серхио решил ретироваться, чтобы не попасть под раздачу.
Глория кивнула и вновь посмотрела на девушку.
– Я могу пойти? – мялась Кармен, – сеньор меня отпустил, – она прикрывалась тем, что ее уже отпустили.
– Это в последний раз, когда ты уходишь с работы, – Глория не могла не заметить этого. – Я не понимаю, как сеньор это терпит, – она посмотрела на часы, – будешь должна два часа, когда нужно будет задержаться.
Кармен хотела сказать, что она всегда задерживается, что никогда не отказывалась, но понимала, что лучше этого не делать.
– Спасибо, – прошептала она, быстро взяла сумочку и практически выбежала из офиса, опасаясь, что сеньора могла передумать.
– Серхио, – Глория распахнула двери своего кабинета, – я хочу кофе, – она небрежно бросила сумочку.
Выглянула в офис, внимательно осмотрела помещение, и только тогда плотно закрыла дверь.
– Только кофе, сеньора? – руки Серхио плотно обхватили ее талию и прижали к худощавому мужскому телу.
– О Боже, я думала, что она никогда не уйдет, – Глория облокотилась об него спиной, потерлась об его пах. – Хватит разговоров, – с ее ног слетели туфли, – я прямо сейчас хочу тебя!
Она повернулась в его объятиях, зажав его голову руками, укусила за губу, чувствуя легкий привкус крови, и поймав его стон, она улыбнулась, выпуская его губу, запрокинула голову, позволяя ему гладить ее спину и…
…она гладила его голову, стоя позади него.
– Эва прекрати! – рассердился Рейнальдо. – Мне нужно сосредоточиться.
– Я не мешаю, – она капризно надула губки. – Я хочу быть рядом, смотреть на тебя.
– Послушай, красавица, – Рейнальдо встал.
– Да, дорогой, – Эва развела руки, приглашая его в свои объятия.
– Я не твой дорогой, – вздохнув, он щелкнул ее по носику.
– Только мой, – улыбнулась Эва. – Я уже подбираю свадебное платье, – сообщила она ему.
– Я, как твой крестный отец, поведу тебя под венец, – кивнул Рейнальдо. – А сейчас, будь добра, сделай мне крепкий кофе, – попросил он.
Эва встрепенулась. Он так редко ее о чем-то просил.
– Ты даже не успеешь присесть, – она выбежала из кабинета, обрадованная тем, что нужна ему.
Такое приятное ощущение, не просто так стоять подле него, а быть полезной. Эва крутилась около кофе машины, нажимая кнопочки.
– Знаешь, – она поставила перед ним чашку с ароматным кофе, – я приглашаю тебя на выходные покататься на лошадях, как ты смотришь на это?
Рейнальдо оторвался от документов. Он хотел ее выпроводить, ему нужно было подумать, но прекрасно понимал, что просто так он от Эвы не отделается.
– Я буду занят, – ответил он.
Ему совсем не хотелось ехать за город.
– Ты мне обещал, забыл? – напомнила она, присев на его стол.
– Эва, – Рейнальдо взял чашку с кофе и, сделав глоток, поморщился.
– Что не так? – тут же заметила напряглась она.
Эва так и не выучила, что он не любил сладкий кофе, тем более с корицей. Он демонстративно отодвинул ногой мусорное ведро, посмотрел на Эву и выпустил чашку с кофе прямо в ведро на ее глазах.
– Рейнальдо! – Эва соскочила со стола. – Этот кофе я сделала для тебя! Как ты мог?
– Я не пью сладкий, не перевариваю корицу, – спокойно произнес он. – Я уже тысячу раз говорил тебе об этом, – он задвинул ведро и уткнулся в документы.
Эва нахмурилась. Она обхватила себя руками:
– Ты непробиваемый! Ты совсем отвык от женской ласки, забыл, как обращаться с женщинами, – с упреком произнесла она.
Рейнальдо хмыкнул:
– Я умею обращаться с женщинами, – парировал он.
– Покажи и докажи, – тут же ухватилась за его слова Эва, мгновенно забыв об обиде.
– Поверь, – он все-таки взглянул на нее, – моей женщине мне не нужно ничего доказывать.
Эва нахмурилась:
– Ты мне изменяешь? – в ее голосе зазвучали гневные нотки. – Ты мне изменяешь, в то время как я храню себя для тебя, и смеешь мне говорить об этом прямо в лицо?! – с возмущением спросила она.
– Эва, – Рейнальдо бросил ручку, которой делал пометки в договоре. – Такие разговоры неприемлемы у нас с тобой! Ты не должна мне говорить такие слова! – его жесткий голос хлестал ее по щекам, отчего она раскраснелась.
– Я заявляю тебе, что храню себя для тебя! – она смотрела ему прямо в глаза.
– Я твой крестный отец! – Рейнальдо встал.
В кабинете воцарилось молчание, всего лишь на мгновение.
– Ты как крестный отец поедешь со мной кататься на лошадях? – выпалила она, смягчив тон и сменив тему.
– Я уже сказал, что занят, – Рейнальдо покачал головой и сел.
– Ты хочешь, чтобы я одна поехала? – спросила она.
– Попроси Максимилиано составить тебе компанию, вам обоим нужно проветриться, – заметил он.
– Макс последнее время стал очень скучным, – Эва пододвинула кресло и присела напротив него.
– С каким пор ты считаешь Макса скучным, – Рейнальдо пытался читать документы.
– С тек самых, когда у него начали расти усы, – рассмеялась Эва.
Рейнальдо улыбнулся. Эва облегченно выдохнула.
– Я помню, как ты учил его бриться, – она улыбалась.
Рейнальдо посмотрел на нее, не приподнимая головы от документа.
– А помнишь, как он первый раз порезался, а ты бегал, как умалишенный от вида его крови, – рассмеялась она. – Ты готов был вызвать скорую! – она смеялась, поставив локти на стол, положила подбородок на ладони.
Глаза Рейнальдо покраснели.
– Ты всегда выходные проводил с нами. Поедем все вместе, как в детстве. Ты, я и Макс? – предложила она.
– Надо спросить у Максимилиано, – голос Рейнальдо сел от нахлынувших на него воспоминаний.
– Я его уговорю, – Эва улыбнулась.
Рейнальдо кивнул. Она понимала, что он не согласился, но лед тронулся. Маленькими шажками и она приручит его, своего большого мужчину. Она сидела с ним рядом и смотрела на него глазами, полными обожания.
– Я не допущу, чтобы она вновь причинила тебе вред, – прошептала она.
Рейнальдо замер, он подчеркивал фразу, которую нужно было исправить.
– Мы не будем с ней работать, – так же тихо продолжила Эва. – У нее нет права появляться тут после всего, что она сделала.
Рейнальдо молчал, он пытался читать документ.
– Ты смог бы с ней работать после всего, что случилось? – улыбка уже давно сошла с ее губ. – Из твоего окна виден ее кабинет, – заметила она. – Почему папа просто закрыл его, запретив в нем что-то менять?
Рейнальдо дочертил линию и поставил восклицательный знак, нарисовал стрелочку вниз, обвел пару слов и стрелкой определил, куда их переставить.
– Ты работай, – кивнула Эва, – а я сберегу твой покой.
Рейнальдо скрипнул зубами. Он мечтал о покое, мечтал о спокойствии, но все его мечты разрушились в одно мгновение. Он понимал, что должен был что-то сделать и делал. Он должен был защитить сына, чего бы ему это не стоило. Ведь он так и не сказал ему. Не сказал, что их брак трещал по швам, что они были в процессе развода. Он многое своему сыну не сказал, позволив боготворить ему его мать, изменявшую ему с мужем Оливии…
…что-то в ней изменилось, когда она взяла нож, Оливия поняла, что не в состоянии была убить его. Он просто не могла лишить жизни своего мучителя… почему в прошлом у нее получилось, почему сейчас, когда этого требовали обстоятельства, она отступила? Что с ней случилось? Она медленно поднялась с колен, практически не чувствуя ног.
Тысячи иголок впились в стопы. Кровь с трудом протискивалась по венам и сосудам. В висках стучало, отдавая в груди, сердце щемило. Она чувствовала себя отвратительно и эта вонь… она пропахла им насквозь.
«Сегодня без душа, так пойдешь!» – всплыли его слова. Он лишил ее маленький радости – душа. Всегда после насилия, он позволял ей купаться у него в душе, всегда смотрел на нее, как она купалась. Он был прав, она не в состоянии этого забыть, не в состоянии стереть из памяти. Он впечатал себя в нее. Он стал частью ее тела и души. Двадцать лет – это половина ее жизни, если не считать три года. Ей было всего двадцать три года, когда она попала в тюрьму. Совсем еще юная, но уже познавшая измену мужа, заявившего о разводе, в то время, как она сообщила ему о беременности. По глупости подписала документ, дающей ему право распоряжаться ее фирмой, они тогда вновь повздорили с Артуро, который был против руководства ее мужа и был прав, ее брат был прав. Ее муж хотел отобрать у них все, он и его любовница, которая ждала от него ребенка.
Оливия пошевелила пальцами ног, боли уже не ощущалось. Встав, она сняла штаны и рубашку, подошла к раковине. Он не позволил ей искупаться, так уже было, не раз, и она мыла части тела, нагнувшись над раковиной.
Как бы повернулась ее жизнь, если бы она не вышла замуж, если бы не подписала доверенность, если бы не бросила дротик, если бы не нажала на газ. Столько роковых ошибок, отдаливших ее от сына, от маленького Санти, теперь уже совсем взрослого. Она всхлипнула. Такого же, как она, еще совсем юного. Ее сыну всего двадцать три года. Она как девчонка влюбилась в Маркуса, намного старше ее. Потом появилась Вероника с мужем. Уже в тюрьме она поняла, что Маркус и Вероника давно состояли в отношениях, у них были свои планы, которые так губительно сказались на жизни Оливии, Рейнальдо, Артуро, Сантьяго и Максимилиано. Порой она задавалась вопросом, Рейнальдо – настоящий отец Максимилиано или нет.
Два темноволосых мальчугана, ее сын и Максимилиано, они сразу подружились, играли вместе. Оливия попыталась улыбнуться, но лицо исказила гримаса. Это было так давно, что уже лицо сына начало стираться с памяти. Оливия вытерлась грязной рубашкой и надела свежую, такую же большую, выданную ей не по ее размеру. Бросив на пол грязные рубашку и брюки, забралась на кровать с ногами. Упершись спиной об стену, обхватила колени руками, спрятав пальцы ног под тонкое одеяло. Она никак не могла согреться.
Почему он не отправил письмо? Что значили его слова? Остался один день апреля. Она понимала, что никто не придет. Ее мучителя просто переводили, увольняли или еще что-нибудь, никто никогда не выпустит ее из этой камеры. Никогда. Оливия закрыла глаза, она устала думать. У нее было предостаточно времени для этого. Она не хотела, но мысли роем крутились в голове, будоража итак воспаленное сознание.
Она не сразу услышала лязг, скрип, лишь когда свет ударил в глаза, она встрепенулась, а сердце остановилась на миг, а потом забилось с такой силой, что она не слышала, что ей говорили. Она просто смотрела на надзирателя и его двигающиеся губы.
– Встать! – донеслось до нее словно, как из трубы. – Возьми свои вещи!
Оливия моргнула, тяжело дыша, словно бежала и только что остановилась.
– Что? – хриплым голосом переспросила она.
– Встать! – рявкнул надзиратель. – Вещи нужны какие-то?
– Какие вещи? – она не понимала, что от нее хотели, зачем спрашивали про вещи.
Сердце уже знало, а сознание отказывалось принимать реальность.
– Выходишь, сеньора, – в этот раз он говорил с некоторой долей учтивости.
Что значит – выходишь? Оливия сидела на кровати и смотрела на него. Она двадцать лет провела в этой камере без право на прогулку, а теперь ее куда-то хотели отвести. Куда?
