скачать книгу бесплатно
– Как дела у твоих?
– Ничего хорошего. Война. Война всех со всеми, – помрачнела Агнесс.
– Смута?
– Да, но не только. Царь удерживает реальную власть только в кое-каких старых провинциях на севере. Все остальные владения если и признают его власть, то лишь на словах. Заговоры. О! Их так много, что заговорщики в них откровенно путаются. Покушения даже случаются. Да еще и мамлюки давят. Одно хорошо – их порт нам удалось просто купить и обеспечивать через него поставки. Иначе бы и конец уже пришел. Смута захлестнула бы всю страну с головой.
– Подкупили?
– Разумеется. И подмасливаем постоянно. Из-за чего в городе нас словно и не замечают, позволяя делать свои дела. Формально там власть Каира. Но на деле городской совет сам решает – что и как ему делать. В Каир же даже налоги не посылаются. Ссылаясь на разбойников, нас и кого угодно. Даже на бесов и джиннов. А если их вынуждают отправить налоги угрозами, то они сами же разбойное нападение и устраивают, включая в караван представителей Каира. Так, чтобы некоторые из них выжили и донесли.
– И Каир это терпит?
– В том-то и дело, что нет. Ситуация накаляется с каждым днем. Я провела к столице пехотный полк и караван оружия с доспехами. Это должно помочь. Наверное. Но как все сложится – не знаю. Плохо все… очень плохо…
– Твои родичи живы?
– Не все.
– Признали?
– К счастью. Хотя и с прохладой приняли. Для них я блудница, что нагуляла ребенка вне брака. Позор семьи. Но терпят, все ж таки Алексей наследник престола. А твои как?
– У нас такой строгости нет, – усмехнулась Ньёньосс. – Полегче приняли. Сейчас совсем хорошо, как дела пошли. Да только… тоже все плохо. Ощущение, что мы в кольце врагов. Набеги усилились. Одно радует – смуты пока нет. К счастью.
– Пока?
– Тенкодого затмил всех. Слишком возвысился. Да, самый старый правящий дом, но он долго находился в довольно слабом положении. Я прямо вижу, как на нас смотрят. И чувствую эту зависть. Могу биться о заклад – добром подобное не кончится. Назад, впрочем, уже не сдашь. Это расценят как слабость и сожрут, набросившись всей сворой.
– А враги?
– Враги растерзают то, что останется. Ашанти пали, но на их место пришли другие. Мой отец в постоянных походах. Люди устали. А мир заключить не удается. С нами просто не хотят разговаривать.
– Вот-вот, – подалась вперед Агнесс. – Мы тоже пытались договориться с мамлюками. Трижды. Но они наших послов убивали, возвращая обратно с купцами их головы в кадушках соли.
– Странно это все… – медленно произнесла Ньёньосс, а потом глянула на собеседницу и с усмешкой спросила: – Может, Алексей нас сюда отправил не чтобы спрятать от невесты, а все же по делу?
– Понятно, что по делу. Это я так шутки шучу.
– Шуточки…
– У наших стали говорить, что у амхара возникли серьезные проблемы, сразу как они стали сотрудничать с русскими.
– Шаманы?
– Что шаманы?
– У вас тоже шаманы этот вздор несут?
– У нас нет шаманов. Всех давно извели. В столице, – вяло улыбнулась Агнесс, дополнив ответ, чтобы попусту не врать. – Но отдельные священники – да, о том же болтают.
– А сама что думаешь? – максимально серьезно спросила Ньёньосс.
– Я думаю, что это проказы кого-то. У тех же мамлюков много французского оружия. Мне кажется, что это неслучайно. Да и у отдельных наших мятежников – тоже.
– Интересно… да… французы… у возрожденной державы Мали тоже их оружие. Хотя его мог продать им кто угодно.
– Ну не столько же…
– Как знать? – пожала плечами Ньёньосс.
– Да брось. Ну кто подобным станет заниматься? Османы? У них лишнего оружия нет и своих проблем полон рот. Персы? Им это зачем? Да и мушкеты у них русские в основном, а прямого выхода на Францию у них нет. Кто еще? Габсбурги? Эти могли, но зачем? Вот и останется, что, кроме Бурбонов, некому.
– Выходит, что так, – нехотя согласилась Ньёньосс. – Осталось понять – зачем им это все…
* * *
– В степи хаос, – тихо произнес невзрачный мужчина.
– Надолго ли? – поинтересовался Иосиф Габсбург, продолжая стоять спиной к собеседнику у окна и наблюдая за работой садовников.
– Законный хан погиб. Тех, кто мог бы его сменить, мы убрали. Это оказалось несложно. Бо?льшая их часть и так погибли в той печально битве при Уфе.
– Я слышал, что их род весьма плодовит.
– Да. Но иметь право на престол и иметь возможность его занять совсем не одно и то же, – улыбнулся собеседник.
Иосиф промолчал.
Тонкая, провокационная фраза собеседника заставила его задуматься. Впрочем, за минуту в голову так и не пришло никаких опасных ассоциаций. Он нехотя произнес:
– Значит, хаос?
– Без всякого сомнения. Явного лидера нет. Каждый бий пытается себе урвать кусочек послаще и побольше. Непрерывно происходят стычки. Ни монголы, ни русские быстро в таком бардаке порядка не наведут. Даже если захотят. А они могут захотеть. Границы русских точно это всколыхнет мощной волной малых набегов.
– Славно. Славно, – покивал Иосиф. – А вы случайно не знаете, что в Речи Посполитой происходит? До меня доходят тревожные новости.
– Вам интересно, кто режет иезуитов там? – сально оскалился визави.
– Их режут русские. Это мне известно. Но зачем?
– Вы боитесь?
Габсбург промолчал, не желая отвечать на столь не вовремя заданный провокационный вопрос.
– В этом нет ничего постыдно. Я вот тоже их боюсь. И просто счастлив, что до меня им нет дела.
– Что у них пошло не так? – продолжал игнорировать этот вопрос Иосиф. – Они ведь пытались стать союзниками.
– По Москве нанесли удар – ее пытались утопить в пожарах, убийствах и прочих пакостях. В ходе расследования принц вышел на иезуитов.
– И зачем они нанесли этот удар? Это же глупо! – воскликнул Иосиф, оборачиваясь к собеседнику.
– Глупо. Но истина мне неведома.
– Не за что не поверю в твою неосведомленность по таким вопросам.
– Те иезуиты, с которыми я беседовал, говорили, что главная причина – страх.
– Страх? – удивился монарх.
– Россия чрезвычайно быстро развивается. Двадцать лет назад это была большая, но отсталая держава на краю цивилизованного мира. Ее не только не боялись, но даже и не учитывали в раскладах из-за совершенно ничтожного влияния на политику. Сейчас же… да вы и сами знаете, что сейчас. Они сильно укрепились в Европе. Получили выход к Балтийскому и Черному морю. Лезут в Новый Свет и Африку. Создают мощные коалиции. И всюду, куда они ни придут, тянут за собой православие. Вот иезуиты и испугались, решив русских сдерживать.
– А чего принца не попытались убить?
– Может, и пытались, – пожал плечами визави и, ехидно улыбнувшись, добавил: – Видимо, что-то пошло не так…
* * *
Петр Алексеевич самодержец Всероссийский вид имел… хм… сложный. Очередной симпозиум завершился традиционным уже запоем. А тот, в свою очередь, долгой хворью.
И раздражением.
Ну а как же еще? С перепоя-то запойного?
Отчего страдали все вокруг. И в первую очередь близкие. Тот же сын, которому царь в такие периоды обычно мозг и выносил. Бесцельно, а иногда и беззлобно…
В этом варианте истории сын впрягся во многие дела отца и тянул их. Подстраховывая. Из-за чего груза ответственности Петр уже не испытывал и мог с чистой совестью увлекаться всяким, не опасаясь, что корабли там перестанут строить или бояр гонять.
Сын – помощник.
Рьяный. Умный. Деятельный.
Хорошо ведь?
Так-то да. Но в ситуации с Петром Алексеевичем это сыграло дурную шутку. Этакая медвежья услуга получилась[7 - Петр чрезмерно увлекался алкоголем и в оригинальной истории. Свой Всепьянейший собор он начал проводить в начале 1690-х и продолжал до конца своей жизни, дополняя его регулярными симпозиумами (здесь – в значении «пир»). И там, и там все превращалось в лютую пьянку по его настоянию. При этом именно Петр стоял за активным распространением в России водки, которую любил и ценил. До него напиток этот широко бытовал в польско-литовских землях (с XIV века примерно) и в России распространения особого не имел. В довесок стоит отметить приступы агрессии, которые купировала Екатерина I (лаской усыпляя). По всем признакам они очень походили на типичные приступы алкогольной агрессии, а Скавронская просто обладала талантом отправлять буянящего человека во II–III стадии алкогольного опьянения поспать. Здесь же ситуация усугубилась.]…
Вот и сейчас государь «отмокал».
Приглушенный свет, тишина, удобное кресло. На голове прохладное, сырое полотенце. А рядом – сын, который делал ему очередной пустой, в общем-то, доклад. Просто в силу того, что его содержимое, скорее всего, у царя в голове не задержится. Да и вообще Алексей Петрович подобные встречи про себя называл докладами «начальника транспортного цеха». Очень уж в них было много общего с той юмореской из «Собрания ликеро-водочного завода» от Жванецкого…
В этот раз молоденький шут Иван Балакирев ляпнул что-то про выплавку чугуна. Злобно. Явно с чьей-то подачи. Ну государь и заинтересовался. Не только этим, а вообще – металлургией.
А Алексей отдувайся. Ведь в созданном при царе правительстве именно он выполнял роль канцлера, то есть его главы. Так-то, наверное, имело смысл спихнуть доклад на ведомство. Он ведь выходил межведомственным. И это было бы даже правильно. Но Петр Алексеевич хотел послушать сына…
Имел право.
Самодержец.
Да только слишком часто подобное стало происходить. Словно кто-то специально его подначивал, вот так вот царевича раздергивать и доставать. По делу и без…
Слишком уж в детали Алексей не углублялся. Докладывал общими мазками. Все равно иного слушатель не разберет…
Чугун, с которого все началось, выплавляли в первую очередь в Перми. Здесь был главный центр его выпуска с опорой на местные месторождения железа.
Его изготовление тут развивалось просто взрывными темпами. И если в 1700-м тут не получали ни фунта этого металла, то к началу 1704 года уже стояли три домны, выдающие порядка 60 тонн в сутки в режиме 2–1. Это когда две домны работали, а третья находилась на ремонте. А по итогам 1710 года уже была дюжина печей, только крепче и выложенных хорошо сделанным шамотом, чтобы имели цикл до ремонта побольше. Воздух в них нагнетали паровыми машинами и подогретый. Выплавку же производили не на древесном угле, а на каменноугольном коксе, местного же выпуска.
Как итог – за десять лет с нуля вышли на 115 тысяч тонн чугуна.
Для этих лет совершенно немыслимый результат!
Чудовищный!
Целенаправленные масштабные инвестиции и сосредоточенные усилия государства сотворили натуральное чудо. Такой объем выпуска сам собой вырос только к началу XIX века в оригинальной истории, как бурьян произрастая, без всякой внятной поддержки. А здесь при самом рьяном культивировании. Впрочем, Алексей не стремился «складывать все яйца в одну корзину». Из-за чего вторым центром выплавки к началу 1711 году оказался… Мелитополь. Руду с Керченских приисков и уголь с Донбасса свозили на больших баркасах на переплавку…
Почему Мелитополь, а не Мариуполь?
Так на начало XVIII века западное побережье Азовского моря было в общем-то пустынным. Никаких городов там не имелось. Несколько сельских поселений, и все. Куда ни ткни – создавать с нуля бы пришлось город. А лиман Молочный позволял оборудовать удобный, защищенный от ветров и штормов порт, чего в Мариуполе не сделать. Да и вопросы по обеспечения города водой решать было легче решить.
В остальном же…
Да какая разница? Что туда все сырье везти, что сюда. Вот по итогу 1710 года в Мелитополе и запустили три домны, аналогичные пермским. И планировали дальше город развивать. Бурно. Как Пермь. С тем, чтобы выйти на сопоставимые объемы выпуска в горизонте нескольких лет, благо что переселенцы сюда ехали куда охотнее, чем на средний Урал.
В районе Курской магнитной аномалии тоже Алексей пытался изобразить что-то масштабное. С выходом на 100 тысяч тонн в год и более. Но тут пока шла разведка. Обширная. Здесь оперировали двадцать семь групп, проводящих проверочные бурения. Что само по себе было непросто и являлось одной из вспомогательных целей. Научиться бурить глубоко. Даже сквозь горизонты грунтовых вод.
Все заинтересованные люди уже твердо знали – руды в этих местах много. ОЧЕНЬ много. Осталось придумать, как ее из земли достать. И откуда начать, чтобы поудобнее. Когда все это получится ввести в дело – неясно. Сама по себе проходка через мощный водоносный слой даже с паровыми машинами на помпах – задачка нетривиальная и мало предсказуемая.
А вот на берегу Онежского озера таки уже был запущен свой центр по выплавке чугуна. Строгановым. Люди которого нашли в тех краях довольно крупное и неглубоко залегающее месторождение железа – на восточном берегу Заонежского залива, прямо у его основания. Выплавляя примерно сопоставимый с Мелитополем объем.
Были и другие места.
Незначительные. Совокупно же в России по итогам 1710 года сумели выплавить 182 тысяч тонн, не считая мелкой кустарщины. И все это ушло в дело – либо на пудлинговый передел, либо на литье, в первую очередь, конечно, рельсов. И его не хватало, из-за чего чугун покупали в Швеции, которая начала наращивать его выпуск под нужды России…
Для того чтобы все это производство могло работать, требовалось топливо. В первую очередь каменный уголь, пригодный для коксования. И его добывали – под Пермью и на Донбассе.
И если на Донбассе только-только все это начинало разворачиваться, то под Пермью благодаря целенаправленным усилиям правительства превратилось в мощную отрасль, полностью покрывающей расход местного производства. С запасом, который уходил на бытовые нужды. Что потребовало впечатляющих усилий по организации переселения готовых трудиться в шахтах людей. И оснащения этих шахт разными средствами механизации.
Пока – в убыток.
В сильный.
Но денег у Алексея хватало, а угля – нет. Вот он и не жалел их, вкладывая в такое дело. Например, оснастил шахты паровыми машинами для организации принудительной вентиляции. Что позволило, в свою очередь, как-то решить вопрос с освещением. Без электричества ведь обходились. Да и вагонетки руками тягать не требовалось – паровые машины их вытаскивали с помощью канатов и прочих приспособлений. Ну и так далее.
Дорого. Богато.
В той же Европе такими вещами не баловались. Но тут и выработка получалась порядка 250 тонн в год на человека, занятого в отрасли. В среднем. Вдвое к той, которую показывали без всех этих ухищрений лучшие шахты Европы. И Алексей продолжал изыскивать способы облегчения труда шахтеров и повышения его эффективности…
Рабочих рук-то не хватало.
