Теория газового света

– Я вообще плохо помню, что вчера было. А ты?..

– Мы до утра просидели, часов до трех. Ты потом отказалась, чтобы я тебя проводил, сама домой ушла. А может, и не домой. Юлиан с компанией примерно в то же время свалили. Ты этого не помнишь?

– Я помню, что оказалась одна в заброшенной больнице! И что кто-то преследовал меня, а потом напал!

– Тебе что-то сделали? Ударили? Попытались изнасиловать?..

– Я… Я не знаю… Ты слышишь меня вообще? Я просто оказалась на другом конце города фиг знает почему!

– Пойдешь в полицию?

– А что я им скажу? Здрасьте, мы с одногруппниками отметили конец года, помогите восстановить события пьянки?!

– Ну телефон-то у тебя украли…

– Дело явно не в телефоне».

Слова недавнего диалога мелькали в голове, то всплывая откуда-то из глубины мыслей, то вновь ныряя туда, как в бездну. Кристина надеялась, что разговор с бывшим одноклассником что-то прояснит, но запуталась еще сильнее. Только одно она знала точно: дело было вовсе не в телефоне, а в ней… И в том свете вокруг фигуры преследователя, о котором она умолчала при встрече с Артемом.

Сила… Ангелы…

«Ладно, хватит!»

Кристина захлопнула крышку ноутбука и откинулась на спинку кресла, с наслаждением потирая усталые глаза. Веки слипались, голова сделалась тяжелой, а шея – неповоротливой. Очень клонило в сон. Не включая свет и не расстилая постели, Кристина прошла к дивану и рухнула на подушки.

Знакомый до последней трещинки потолок навис над головой пустым экраном, по нему лениво бродили отсветы. Затем веки потяжелели и медленно сомкнулись. А цветные отсветы остались…

…Возможно, навеянный прочитанными статьями, а может, просто возникший из подсознания дурацкими ассоциациями, Кристине привиделся ворон. Вторгся посреди еще не начавшегося сновидения размашистой черной кляксой.

Края его силуэта темнели и оплывали подобно чернилам под залившей их водой, но не теряли форму, а обретали все новые грани, проявляясь, словно мгновенная фотография на листке полароида.

Ворон пропорхнул мимо, чуть не задев жестким пером кончик Кристининого носа, на миг загородил собой все обозримое пространство, сверкнул полированным желтым глазом и исчез.

Кристина машинально обернулась следом, но вместо птицы увидела облепленный струящимися ватно-кучевыми облаками небосвод. Вдали неясной зубчатой кромкой темнели вершины леса.

Вокруг был пустырь. Выжженный солнцем, песчано-желтый, явно давно заброшенный. А сама Кристина оказалась стоящей посреди него, возле глинистой, размокшей от недавнего дождя колеи, ведущей к руинам усадьбы.

Несколько корпусов. Центральный обращен входом к воротам. Покосившийся навес перевернутой галкой топорщится над пустынным крыльцом. Закопченные окна с выломанными наружу рамами, крыша местами просела и сложилась внутрь, точно у хрупкого карточного домика. Разбитая дорожка, когда-то мощенная крупным булыжником, ведет за разросшиеся ели, в глубину неухоженной территории.

В стороне, в круге выжженно-черной земли, виднеется обугленный остов второго здания – продолговатого и прямого, от которого остались уже лишь недогоревшие зубья-доски, торчащие пиками откуда-то из впалой глубины, и каменный фундамент.

Следы пожара старые, едва различимые, но очевидные. Даже сам гигантский дом-особняк осознает это, угрюмо пряча телесные и душевные раны под сводами теней и в хмурых заколоченных окнах.

Повинуясь внезапному порыву, Кристина сделала шаг вперед. Ветер, свободный, буйный, хлестнул в спину, разворошил волосы, набрасывая их на лицо. Старая калитка натужно скрипела в петлях, непримятая трава шлепала хвостами-метелками по ногам. Под подошвами ботинок хрустел битый кирпич и несуразный, чужеродный пластиковый мусор.

Дом смотрел в упор, жадно и зло, точно призрак, обозленный нарушенным покоем, но не двигался. Лишь темнел скособоченными стенами, зиял пробитой кирпичной кладкой, шелушился отсохшей штукатуркой, цеплял взгляд паутиной и пылью. Чернел кромешным мраком внутри.

Дом отрицал свет в принципе. Солнечные лучи скользили по его шершавым бокам, но словно не замечали его, обходя стороной.

Обогнув крыльцо, Кристина приблизилась к стене. Рассохшееся окно было наполовину забито фанерой и подперто чем-то тяжелым изнутри, но из глубины, сквозь узкую щель в просвете между стеной и загородкой, в потусторонней мертвой тишине, слышался тоскливый тонкий плач.

– Здесь кто-то есть? – глупый вопрос не мог не сорваться с онемевшего языка полностью.

Из неразличимой темноты на нее смотрел кто-то. Кто-то замер и поднял голову, глядя прямым, несомненно направленным именно на Кристину взглядом.

Что-то резко обхватило ее за плечи, оттаскивая назад. Между двумя ударами сердца.

А затем на сознание обухом опустился мрак, и незнакомый голос произнес:

«Добро пожаловать!»

Сквозь клочья тумана, забившего горло, Кристина почувствовала, что выныривает наружу. Так же резко, отрывисто… страшно.

23:00

Сознание – это ком. Помесь мыслей с невероятным бредом, снов – с реальностью, а реальности – с жуткими кошмарами.

Комнаты узкие, давят, обнимают друг друга углами, стараясь заключить пространство в изломанный круг. У каждой – слепой взгляд внутрь, на собственные бездушные органы мягкой мебели.

«Хватит!» – надломленно прошептала Кристина, выбегая в темную прихожую. Дверь лениво подалась наружу. В подъезде стало лучше, но не сильно.

Слева – слепая кишка коридора, змея лифтовой шахты; узкое квадратное окошко залито бледно-серебристым светом. Он покорно ложится под ноги, расстилаясь дорожкой по усыпанной крошками и мелким мусором подъездной плитке.

Кристина устремилась вперед, мимо других безмолвствующих квартир, на лестничную клетку. Неразличимые в темноте ступеньки уходят вверх и вниз. В небо и в землю, сквозь все восемь предыдущих этажей. Спустившись на пролет ниже и выйдя на балкон, Кристина почувствовала себя получше. Уже действительно лучше.

Сознание потихоньку возвращалось в реальность, выпутывалось из паутины сна, точно из липкого, поглощающего в себя кокона.

Город стремительно менял краски. Слева голубизной и осколками оранжево-красного на краю неба выделялась полоска густых закатных красок, но уже справа темным пологом наползала цельная густеющая пелена ночи.

Прохладный воздух окутывал запахами послегрозовой свежести и листьев плакучих берез, росших под окнами. Пах летом – долгожданным теплом и счастьем. Первыми поцелуями и песнями до утра, музыкой. Дымом дачного костра и нагретыми досками старого деревенского дома. Речной влагой.

Облокотившись на низкие перила, Кристина высунулась, ощущая лицом ветреную ночную прохладу. Манящую и пугающую одновременно. Если закрыть глаза, даже покажется на мгновение, что преград между самой Кристиной и миром не существует, что она парит в воздухе. Вольная и неуловимая, точно ветер. Наверное, именно это чувствуют птицы – абсолютную, безграничную, бесстрашную свободу.

Если закрыть глаза…

Мамин кулон, болтавшийся на цепочке между ключиц, покачивался в такт ветру, и центральный камешек мерцал в отблесках последнего света.

Подвеска из белого золота – подарок мамы и одно из немногих оставшихся о ней воспоминаний. Гладкий блестящий кругляш с матовым полумесяцем. По краям, очерчивая грани, сверкает россыпь мелких драгоценных капель, а в центре, словно в объятиях ласкового светила, сияет небольшой бриллиант. Как звездная пыль в небе среди абсолютной многовековой мерзлой пустоты. То же самое видишь, бывает, если закрыть глаза и ни о чем не думать, – туманная дымка в серебряных крапинках. И одна из них сияет всегда чуть ярче, пульсирует, волнуется. Дышит.

Если закрыть глаза…

Взгляд упал вниз. На обочине, прибившись тесной вереницей к бордюру, дремали автомобили. Все, кроме одного.

Кто-то сидел в салоне. Свет фар разрубал ночь двумя притушенными бледными конусами. Может, разговаривал по телефону или просто хотел побыть в одиночестве. Запоздавший домой путник.

«Надо посидеть дома. Успокоиться. Начались каникулы, можно выкинуть все из головы. Никакого универа. Да и тетя Лена наверняка будет рада помощи с уборкой квартиры. А может, взять рюкзак и махнуть куда-нибудь в Питер? И пусть обломается тот, кто за мной следит, – если кто-то и впрямь за мной следит!»

Над головой через тонкие домовые перекрытия доносились слабые звуки обитателей соседних квартир.

Где-то шаркали почти тяжелой поступью, гулко бубнил телевизор, раздавались незнакомые голоса – только звук, с неразберихой слов.

Слышался плач. Тонкий, детский, почти кошачий голосок, одинокий в томительной пустоте. Всхлипывал жалобно и настойчиво, требуя своим бессловесным бессилием спасения и внимания. Одно равносильно другому. Перемежался тихими паузами, запрокидывался, утопая в прочих звуках, но вновь и вновь возобновлялся с прежней силой и даже делался все громче и громче.

Кристина замерла, настороженно прислушиваясь. Плач казался неестественным, наигранным в смешливом подражании кому-то. Пронзительный, резкий, на высоких нотах голос. Похожий на скрип.

Дети так не плачут.

Звук замер, опадая в прохладной тишине. Так же резко, как и появился. По стене над головой прошелся дробью торопливый топоток, спустился вниз невидимым перебором маленьких ножек и затих в дальнем углу.

Кристина обернулась.

Ничего. Совсем.

Абсолютно.

Темная плитка подъезда, изрезанная почерневшими морщинками сколов, убегала за угол узором из маленьких коричневых квадратиков. В углу от пола до потолка вилась заснувшим удавом зеленая труба мусоропровода. Застывшая створчатая пасть отдавала запахом тухлых фруктов. В углу рядом – кофейная банка с окурками, а возле нее…

Темный комок, похожий на свалянную шерсть, судорожно вздрогнул и дернулся в сторону. Блеснул желтый огонек-искра. Тревога давящей ладонью легла Кристине на плечи, напоминая о недавнем страхе. Густым, почти физически плотным сгустком забралась в легкие, перебивая дыхание.

Черный ворон бился и слабо вздрагивал на кафеле, уставившись на Кристину сверкающим глазом. Грудь его вздымалась и нервно опадала, выдавая рваные короткие выдохи.

«Ворон – птица-вестник», – пришло откуда-то неуместное напоминание.

Не ворон. Всполох черного пламени, который теперь возрастал, поднимался, неловко покачиваясь из стороны в сторону. Оплывая, расползался, вздрагивал и вытягивался. Слипался кучками вороненых перьев и угольного пепла, приобретая человеческие черты.

Существо плавно вставало навстречу, еще не видя, но чуя, ощущая слепым взглядом присутствие Кристины, и надвигалось, перетекая с одного места на другое. Как черный туман, обретающий плоть. Как создание ада.

В черном пламени двумя желтыми отблесками обрисовались глаза на угловатом, рубленом лице. Черная одежда слилась с черной кожей. В темном пепле, усыпавшем пол, проступили отчетливые очертания опавших черных же перьев. Резко завоняло гарью.

Это больше не птица! И никогда ею не была!

Кристина побежала. Ступеньки упруго ударяли в подошвы мягких домашних тапочек. В горле щетинился застрявший крик.

Тень скользнула следом, с наводящим ужас молчанием стекая по лестнице.

Что-то влетело в Кристину на повороте. Или она сама наткнулась на что-то. Точнее, кого-то. От неожиданности и темноты, мешающей рассмотреть лицо, Кристина отчаянно вскрикнула, шарахаясь назад; высокая фигура в черной одежде удивленно подалась навстречу, хватая ее за плечи, стискивая и разворачивая к себе лицом.

– Тим?!

Почти не веря глазам, Кристина обняла ладонями его лицо.

Он смотрел взволнованно и непонимающе. Худой, растрепанный, с темными волосами дыбом. Глаза блестели зелеными огнями.

– Тим!

Радость и облегчение взметнулись в ней одной огромной волной, которая тут же опала, подрубленная у основания. Кристина обернулась и подавилась всепоглощающим холодным ужасом.

Тимофей застыл, глядя наверх, туда, где навстречу им поднималось необъятное, не поддающееся никаким объяснениям жуткое нечто.

Тень впереди. В нескольких шагах. Уже принявшая человеческую форму.

Нечто сжимало в ладони обрывок металлической цепи. Конец ее с угрожающим бряцаньем скользнул на пол.

Замах. Короткий и резкий, но время предательски растянулось. Кристина следила за каждым его движением, хотя ничего, совершенно ничего, конечно же, не могла сделать.

Яркая, непонятно откуда возникшая вспышка света полыхнула в окружающем полумраке, пронзительно резанув по глазам. Изогнулась расползающейся дугой, словно огромное сияющее крыло; голова мгновенно начала кружиться.

– Беги! – крикнул Тимофей.

Ступеньки кинулись под ноги, опасно накреняясь вперед на поворотах.

Сзади слышались неясные звуки борьбы, но все тонуло в шуме. И в голове прыгало, дергаясь от неровного бега, только одно слово: нереально!

На нижний этаж Кристина влетела, пропуская по три ступеньки, ударилась об дверь, притормаживая, заколотила по ней руками, крича что-то неразборчивое.

Ответа не последовало.

Вторая. Третья…

Ну должен же кто-то помочь! Хоть кто-нибудь!

Она бессильно била кулаками дерматиновую вишневую обивку, внутренне содрогаясь от ужаса.

«Это все нереально! Не по-настоящему! Неправда!»

На шум, доносившийся сверху, хрустнула, приоткрываясь, дверь угловой квартиры.

– Чаво бузишь, ошалелая? – донеслось неразборчиво-шамкающее, с хрипотцой. В образовавшейся щели, опасливо высовываясь наружу, блеснули два темных глаза на морщинистом лице.

– Помогите! – Кристина лихорадочно вцепилась в дверь, дергая и тряся ручку, но она не поддавалась, видимо, придерживала изнутри цепочка. – Пожалуйста! – на полувдохе, надломанным шепотом.

Сверху, за изгибом лестницы, раздался грохот и стук. Донеслись приглушенный стон и хрипы.

Дверь судорожно дернулась, чуть не придавив Кристине пальцы, и резко захлопнулась. Послышался скрежещущий звук вновь запираемого замка.

Нет!

– Тим!

Он даже не обернулся. Резко, крест-накрест сводя руки перед собой, сделал шаг назад и вниз, слепо нащупывая ногами ступеньки. В серебряной полутьме сверкнуло молниеносно, взвиваясь вверх, ударилось о его скрещенные запястья и с металлическим лязгом отскочило на пол, извиваясь ядовитой змеей возле ног нападающего. Тень едва заметно покачнулась.

Что-то полыхнуло. Не светом, но едва различимым цветным туманом. Тим развел руки – коротко и резко, будто разрывая невидимую стальную нить, – сияющий дым вздрогнул и опал. Глаза Тимофея на долю секунды остановились на Кристине.

– Беги, – прошептал он одними губами.

Тень хлестнула цепью с замахом и наискось, пуская ее по широкой дуге. Конец с металлическим лязгом ударился в стену, оставив на ней глубокие засечки.

Тимофей

В промежутках между вдохом и выдохом Тимофей ощущал, как колотится бешено, подступив почти к самому горлу, разрывающееся сердце. Его гул стоял в ушах, кровь пульсировала и билась внутри, разгоряченная кожа чувствовала каждое движение, каждую вибрацию воздуха, предугадывая последующий выпад.

От второго удара он едва успел увернуться – откинулся назад и ушел в сторону, едва не потеряв равновесие, но все же удержался на ногах. Бетонная крошка отвратительно скрипела под подошвами, в ноздри бил острый запах гнилого мусора, пыли и гари.

Гарь. Черный силуэт казался объятым пламенем. Тимофей смотрел в широко распахнутые обезумевшие глаза пришельца, не в силах оторвать от них взгляда. Тонкие губы тени насмешливо поползли вверх на неподвижном лице.

Тимофей чуть не пропустил следующий хлесткий бросок. Конец цепи со свистом вспорол воздух возле его уха, раскромсав пространство широкими ломтями, опал и снова прицельно ударил по тому месту, где еще секунду назад стоял Тим. Но попал по железным перилам лестницы, с оглушительным лязгом закручиваясь вокруг них.

Тень попятилась вниз по лестнице, все с тем же неподвижным безразличным выражением на лице, похожим на маску.

Сбоку снова послышался испуганный возглас.

Кристина. Застывшая в углу лестничной площадки, почти вжавшаяся спиной в дерматиновую дверь. Глаза расширены, в них плещется ужас. Пальцы судорожно сжимают ручку, будто она – единственный шанс спастись.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Канон Ангелу-Хранителю, тропарь, глас 6 (и далее).

2

Имеется в виду песня группы «Кино».

3

Здесь и далее: «Равнодушие» Мальбек feat. Сюзанна.

4

Инфорг (инфокоординатор) – специалист поискового отряда, курирующий поиск дистанционно. ГСН (группа специального назначения) – специально обученные поисковики, работающие в нестандартных и часто сопряженных с риском ситуациях (например, если в ходе поиска человека нужно проверить заброшенное здание).

5

М. Цветаева «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…». На музыку стихи положила группа «Операция пластилин».

6

Откр. 12:7.

7

Быт. 28:12–16.

8

Российский экономический университет имени Г. В. Плеханова.