скачать книгу бесплатно
– Так-то оно… – Гилад коснулся своей бородки. – А мне умирать…
Я заговорил о таких, казалось бы, неглупых парнях как Золя, Тургенев, Эдмонд де Гонкур и Доде, которые, собираясь в ресторане "Маньи", обсуждали вопрос о смерти. Однажды они пришли к выводу, что разумнее всего заставить себя довериться Судьбе, и при этом спокойно, без паники приговаривать:
"Так уж оно, и тут уж ничего не попишешь…"
Гилад слушал, заложив руки за голову и тяжело дыша.
Я взглянул на облака. Одно из них походило на шагающий стул.
На стул присело солнце.
По земле забегали тени.
Боец Юваль Лерман сидел в стороне и грыз печенье.
Появился джип батальонного фельдшера.
– Воины, – раздался трубный голос эскулапа, – как обстоит с боевым духом?
Ему никто не ответил.
– Ну, а дрожь в коленках или упадок в физическом состоянии наблюдается?
Покрутив шеей, я доложил:
– В исключительно редких случаях. Если появляется асистолия, мы незамедлительно приступаем к использованию усовершенствованного Армией Обороны Израиля дефибриллятора.
Фельдшер тоже покрутил шеей и вдруг, поведя носом, остановил брезгливый взгляд на кустах.
– Воздух-то здесь спёртый… – заметил он.
Я пояснил:
– Город Газа в непосредственной близости…
Фельдшер покашлял.
– Как вы можете дышать таким воздухом?
Я ещё пояснил:
– Стараемся в себя воздух не втягивать.
– Однако у вас тут тихо, – изумился фельдшер.
Кто-то из бойцов поделился знаниями:
– Говорят, в могиле ещё тише.
Я посмотрел на небо.
Ефрейтор Фима посмотрел на небо.
Николай посмотрел на небо.
Кажется, кто-то ещё посмотрел на небо.
– Сплетни это, – проговорил фельдшер, – не верьте!
– Ладно! – обещали воины.
Преодолев робость, я попросил:
– Нам бы таблетки для погружения в забытье…
Фельдшер бросил на меня укоризненный взгляд и сказал:
– Сейчас не время…
– Так точно, – согласился я, – сейчас не время. Нам бы на потом. После всего этого…
– Лекарства "на потом" не поступили. И вообще – заглядывать в будущее не надо.
– А что надо?
– Жить!
Я вдохнул в себя воздух –
горячий,
влажный,
гнетущий,
зловонный.
Отдав батальонному фельдшеру честь, я подумал: "До чего же жить просто…"
* * *
Ночью прилетали бомбардировщики, и небо под огненными вспышками стало дробиться. Внизу дребезжало, лязгало, гремело. Изрядно пошумев, самолёты оставили за собой пространство, покрытое зеленовато-серым дымом, зеленовато-серым бредом, зеленовато-серым наказанием и отправились на свои базы для дозаправки.
Возвратилась тишина —
податливая,
смиренная,
уютная.
Искушало желание потрогать тишину, досаждала мысль: "Почему Бог, обычно во всём и повсюду присутствующий, теперь себя не обнаруживает".
Отец говорил: "Невмешательство – это тоже вмешательство…"
Моя жизнь…
"Чем она станет утром?"
"Во что превратится?"
Я поглядывал на небо. "Отзовись, Господи!"
Тишина –
глухая,
хрупкая.
"Прекратится или во что-то превратится" – вот в чём вопрос?
Тишина –
безразличная,
вялая.
"Господи, – спрашивал я, – ты меня слышишь?"
Ни звука. "Насинг!"
Устало мерцали напуганные звёзды.
Загадкой замерла Газа.
– Сержант, – заговорил Гилад, – там гибнут дети, да?
– Бывает, что и дети…Война… – я посмотрел на полевую рацию – в любую минуту мог поступить приказ: "Со Злом пора покончить …"
Мы ждали.
Клонило ко сну.
"Хорошо живётся кошкам, – думал я. – Говорят, на сон у них уходит большая часть жизни"
Встряхнув головой, отжавшись двадцать раз на руках, глотнув воду из фляги, выдохнув из себя "Dum spiro spero"[7 - (лат) Пока дышу, надеюсь.], я мысленно переносился в Древнюю Грецию, где царь Эдип, вызвав к себе во дворец Креонта, выпрашивал совет: "Как истребить? И в чём зараза эта?" "Изгнанием, – отвечал Креонт, – иль кровью кровь смывая"[8 - Софокл. "Царь Эдип". Пер. с древнегреческого Ф Зелинского.]
Спать хотелось упорнее, чем жить.
– Вздремни, сержант, – сказал ефрейтор Фима. – Я присмотрю…
Я признательно склонил голову:
– Разве что на чуток…
В меня проник сон –
куда-то отлучился царь Эдип,
в небе нарисовались знаки-символы,
на пустырь въехал танк, из открытого люка которого донеслось: "Не сотвори себе кумира!.."
А потом я увидел печальное лицо Лии.
– Неподалёку от Иерусалима упали две ракеты… – сказала Лия.
Я стиснул губы.
– Мне страшно…
Мои губы разжались.
– Лия, потерпи. Когда я вернусь, то возьму напрокат лодку, и мы с тобой заплывём далеко в море.
– Туда, где большие акулы?
Я угрожающе постучал зубами.
– Да, где огромные голодные акулы.
– Они способны проглотить наши вёсла?
– Очень способны.
– И что же станет с нами?
– Вернёмся на берег вплавь.
– А если выбьемся из сил?
– Тогда примемся громко звать на помощь.
Лия поёжилась, будто от холода.
– Лия, не бойся, – сказал я. – Думай о чём-то хорошем. Обо мне думай…Если подумаешь обо мне, то страх уйдёт.
– Я так и делаю. А когда ты вернёшься?