скачать книгу бесплатно
День-ночь…
"Господи, разве мы Тебе не свои? Порываюсь, как Иов, спросить: "Зачем Ты поставил меня противником Себе?"[13 - Кн. Иова. Гл.7:21]
* * *
Ночь-день…
Я тянулся к фляге с водой.
Я старался дышать ровно.
Я бормотал что-то на латыни.
* * *
Мучила неопределённость.
Я говорил себе: "Во-первых, приказ поступит, потому что, во-вторых, приказы рано или поздно поступают, а в-третьих…В-третьих, достаточно и двух первых…"
* * *
Мобильник…
– Слушала радио, – сказала Лия и вдруг замолчала.
– Что, Лия?
– Тебя могут убить?
– Нет.
– Почему?
– Я не хочу.
– И я не хочу.
– Ну, вот…
* * *
Я заглянул в бинокль – над Газой повис густой дым.
Там – они.
Мы – здесь.
В руках Николая книга.
– Книга на русском?
– Да. Феликс Кандель.
– Что пишет?
Николай перевёл: "Мы не любим, когда нас убивают. Они не любят, если убивают их. Так должно быть. Но почему они танцуют от радости и раздают сладости, когда мы хороним своих? Почему мы не танцуем?"
Я подумал о наших праздниках, танцах, играх.
"Бог в азартные игры не играет", – кажется, так сказал Эйнштейн. А может, не Эйнштейн? А вдруг Эйнштейн ошибся, и Бог в азартные игры всё же играет? "Всё относительно…" – уж это-то точно сказал Эйнштейн".
Открыв мобильник, я полюбопытствовал:
– Лия, что говорят СМИ?
Лия сообщила:
– СМИ говорят, что при ракетном обстреле, граждане должны лечь на живот, возложить руки на затылок и в течение десяти минут оставаться неподвижными.
Я представил себе Лию, лежащую на тротуаре.
Меня охватило пламя стыда и неловкости.
… Впервые чувство стыда и неловкости я испытал в третьем классе, когда принял участие в выставке детского рисунка. Я представил рисунок с быком, но посетители отнеслись к моему рисунку с полным равнодушием. Кто-то из старшеклассников увидел причину моего провала в том, что рисунок не обнаружил в себе самого существенного – присутствия в быке органа размножения…
Потерянные глаза десантников.
Смущённые взгляды артиллеристов.
Обескураженные вздохи танкистов.
Лишь лётчики не испытывают чувства бездействия. Ни днём, ни ночью…
Прошли сутки – "тьфу!"
Ещё сутки – "тьфу-тьфу!"
Ещё несколько суток – "тьфу-тьфу-тьфу!"
* * *
…Однажды мне показалось, что –
погасли звёзды,
остановилось кружение земли.
замерло моё сердце,
я отключился.
Надо мной склонилось задумчивое лицо Лии. Я услышал:
– Новое утро будет солнечным.
Я покачал головой.
– Осенью и зимой солнце бывает редко.
– Жаль.
– Не всё бывает всегда…
– А твои глаза?
– И зимой, и летом.
– А твои плечи?
– И весной, и осенью.
– Давай взлетим вон на то облачко! – предложила девушка.
– Я не птица…
– Жаль…
– А ты птица?
Ответить Лия не успела —
в воздухе, между городом Газа и городом Иерусалим повис снаряд.
– Изыди, сатана! – крикнул я на него.
Пошипев, снаряд замолк…
Ребята полагали, что если я читаю древних мудрецов в оригинале, то владею хранилищем истин. Откуда? Это журналист Яков Ш. знает, как правильно подбирать репертуар спектаклей, как их следует ставить, книги каких авторов читать полезно, а каких вредно, как…
Кто-то спросил:
– Сержант, что скажешь?
– О чём?
– Обо всём этом…
– Слов нет… – ответил я.
– Страшно?
– Страшно, когда боюсь.
– А боишься?
– А ты подумай.
– А мне это надо?
* * *
Ночью вновь налетели самолёты.
Напряглось, наполнилось строгостью небо.
Кто-то самолёты поприветствовал.
Кто-то напомнил соломонову притчу: "Не радуйся, когда упадёт враг твой"
Кто-то заметил, что ни в одной из притч Соломона не сказано, что врагу необходимо помочь встать на ноги.
* * *
20-ое ноября 2012 года на Ближний Восток прилетел государственный секретарь США, и в мире завертелось, зашушукалось. Забегали в кабинетах чиновники израильских министерств, приняли установку: убавить накал страстей…
"Конец света переносится, – догадался я. – Америка решила…"
Строя различные предположения, перебирая в уме различные версии, я окунулся в состояние оцепенения.
"Автоматы поставить на предохранители!", – приказал командир взвода, и я, покусывая губы, перевёл слова лейтенанта: "Парни, мы, вроде бы, отбоевались! Из Газы нас депортируют…"
Мы недоумённо переглянулись. В голове сверкнуло: "Отступаем! Приговор Злу откладывается на неопределённое время"
"Нелепо!" – заключили одни. "Непостижимо!" – ворчали другие. На лицах третьих – вялое смирение.
Потом воцарилась молчание –
долгое,
вязкое,
удушливое.
Я допытывал себя: "В Газу нас послали по недосмотру или по недомыслию?"
Сжались мышцы.
В животе застрял ледяной кусок.
