Жених с испорченной биографией

Лана Одарий

Жених с испорченной биографией

Пролог

– Мне кажется, мы встречались с тобой раньше, – Ника внимательно вглядывалась в серые глаза лежащего рядом с ней довольного Дика.

– Да. Это так, – хитро прищурившись, ответил блондин. На его слегка пухлых губах заиграла улыбка.

– Я только не могу вспомнить, где? Дик, пожалуйста, ну хоть немного намекни. Хоть самую малость.

– Намекну, но только при одном условии.

– Каком? – оживилась Ника.

– Если ты… прямо сейчас, – специально тянул время он.

– Ну! Не томи! Что?

– Прямо сейчас объяснишься мне в любви.

– Вот ты вредина! Может, тебе ещё и предложение руки и сердца сделать?

– Это было бы в идеале.

– Хорошо, я тебя люблю! – звонко засмеялась Ника, обнимая мужчину. – Всё! Признавайся!

– Я тот, кого ты ненавидишь…

Годом ранее…

Глава 1

Вечером после изнурительной работы в каменоломне, измотанные непосильным трудом заключённые, построившись в колонну, возвращались в барак. Измазанные угольной пылью, потные, в большинстве своём истощённые мужчины, с трудом переставляя ноги, звеня тяжёлыми цепями, босыми ногами медленно шли по пыльной дороге. По бокам колонны на лошадях ехали вооружённые надсмотрщики. То и дело то там, то здесь были слышны удары плетьми по спинам бедолаг и стоны каторжан. На каторжные работы отправляли по приговору суда его королевского величества Вильяма III. В подавляющем большинстве для приговорённых это был билет в один конец. Каторжане умирали от невыносимых условий жизни в бараках, тяжёлого труда в каменоломне, отвратительного питания, заболеваний, отсутствия медицинской помощи. Каждый попавший сюда лишался своего имени не только при жизни, но и посмертно. Осуждённым присваивались номера, с которыми они существовали до конца своих дней. Этот же номер указывался на могильной плите.

Медленно преодолев три километра от места добычи угля, колонна подошла к старому одноэтажному бараку, построенному из досок, кое-где сгнивших от времени. На входе в барак каждый получал алюминиевую тарелку с порцией дурно пахнущей похлёбки, кусок чёрного хлеба и кружку подслащённой воды. Держа в руках свой незатейливый ужин, каторжане входили в тёмный, плохо освещённый барак и рассаживались по деревянным нарам, стоящим рядами в три яруса.

В непроветриваемом помещении без окон было душно. Стоял запах сырости, плесени, испражнений, пота заключённых. Старые стены держались исключительно за счёт магии. Частыми гостями барака были крысы. Грызуны то и дело нагло сновали между нар, ощущая себя хозяевами.

Как и все, получив свою порцию ужина, заключённый под номером 23515 сел на отведённое ему место. Падающий с ног от накопившейся за день усталости, мужчина с жадностью хлебал похлёбку, закусывая куском чёрного, плохо пропечённого хлеба, словно это был шедевр кулинарного мастерства королевского шеф-повара. Ещё два года назад у него было имя: Ричард. Точнее, герцог Ричард Андевиальде. Единственный сын и наследник состояния знатного рода Андевиальде. Его предки честно и преданно служили короне. Многие из них занимали важные должности при дворе. Ричард, получив прекрасное образование, был готов служить на благо своей страны. Блестяще окончив Академию Государственного Управления, он вернулся в столицу королевства Фортавиании. На первом же балу он познакомился с очаровательной изысканной блондинкой с ласкающим слух именем Милица. Девушка являлась дочерью маркизов Лансуортов. После первого же танца она предложила герцогу охладиться бокалом прохладного лимонада, который очень предусмотрительно принесла сама. Ричард был польщён подобным вниманием. Завязалась непринуждённая беседа. В тот же вечер Ричард понял, что влюбился без памяти. Начались ухаживания за нежной, романтично настроенной блондинкой. Цветы, дорогие подарки, трогательные письма, стихи. Юная Милица отвечала Ричарду взаимностью. В высшем свете их считали идеальной гармоничной парой. Он уже планировал сделать предложение возлюбленной и обсудил свои мысли с родителями. Мать не одобрила выбор сына. Убеждённая, что, согласно давнему предсказанию гадалки, её любимый и единственный сын должен жениться на дочери короля, Наира взбунтовалась. В семье разразился грандиозный скандал. В конечном итоге старший герцог поддержал сына и потребовал от Наиры утихомириться. Родство со старинным почтенным родом маркизов Лансуортов устраивало амбициозного отца семейства. Вскоре в фамильном замке герцогов Андевиальде готовились комнаты для прелестной невесты Ричарда.

Всё рухнуло в один миг: бесследно исчез Инвар, старший брат Милицы. Почти месяц поисков мужчины не увенчались успехом. Следствие вёл граф Арнольд Тарлент. Ричарду он запомнился как молодой амбициозный мужчина, не наделённый большим умом. Именно граф высказал мысль, что брата Милицы убил герцог Андевиальде. Мотивом к совершению преступления, по версии Тарлента, послужило нежелание старшего брата выдать Милицу замуж за герцога. Непонятно, откуда на газоне перед замком герцогов появилась улика: окровавленный столовый нож, предположительно с кровью несчастного Инвара. Все попытки доказать невиновность Ричарда оказались безуспешными. Даже то, что не найдено тело убитого, явилось отягчающим обстоятельством. В итоге Ричард был лишён адвоката. Следователь высказал мысль, что подозреваемый принял драконью ипостась и сжёг до тла бездыханное тело невинно убиенного. Законы Драконьего Королевства отличались строгостью. За убийство дракона, принадлежащего к аристократии, полагалась пожизненная каторга. После вынесения приговора Ричард сразу же из зала суда был отправлен в горы добывать уголь. Несчастная мать в истерике кричала в зале, что её сын невиновен, что она не оставит такой несправедливости. Сердце престарелого отца не выдержало: старший герцог Андевиальде скончался на следующий день после вынесения приговора сыну.

За два года пребывания на каторге Ричард из красивого, статного, мускулистого блондина превратился в истощённого старца с грязной от угольной пыли косматой головой, грязной неухоженной бородой, чёрным прыщавым лицом, неухоженными израненными руками и ногами. На коже его туловища были многочисленные незаживающие воспалённые раны от ударов плетьми. Ещё одной проблемой были вши.

Условия жизни на каторге, а точнее существования, ежедневно приближали Ричарда к конечной точке. Он уже не чувствовал боли, не испытывал ненависти к надсмотрщикам. Его даже не раздражали грязь в бараке, вши, бесстрашно шныряющие везде и всюду наглые крысы. Единственным его желанием было умереть и как можно скорее. Каждый вечер, ложась на жёсткие деревянные нары, он закрывал глаза в надежде, что утро для него уже не наступит. Перед сном он вспоминал лицо любимой девушки, её голос. Было больно, что он не смог оставить после себя наследника, и теперь старинному роду герцогов Андевиальде наступит конец.

Так и сегодня, после ужина он лёг на нары и закрыл глаза. Сразу же в голове возникло лицо Милицы. Девушка улыбалась ему своими розовыми пухлыми губками. На щёчках милого лица образовались две ямочки. Серые, с поволокой, подобно лёгкому дыму, глаза смотрели на него с любовью и нежностью. Словно выточенные из мрамора обнажённые плечи хотелось поцеловать.

"Милица",– тяжело вздохнул Ричард и, закинув руки за голову, насколько это позволяли цепи, провалился в сон.

Спать долго не пришлось: около трёх часов ночи его разбудил бешеный крик. Ричард присел на нарах и открыл глаза. В бараке, в двух шагах от него дрались каторжане. Что послужило поводом, он не разбирался. Чаще всего ссоры возникали из-за еды, но, бывало, каторжане насиловали молодых миловидных парней. Ричард избежал такой участи: в своё время он свернул шею при попытке совершения насилия над ним. За это был жестоко наказан надсмотрщиками. Но по возвращении из карцера его уже никто не трогал. Сейчас от былой красоты ничего не осталось, внешность заключённого 23515 не располагала к плотским утехам.

– Мужики, прекратите! – крикнул дерущимся Ричард.

– Заткнись! Спать мешаешь! – крикнул ему в ответ лежащий рядом сосед и со всей силы ударил кулаком по голове.

Ричард, не задумываясь, так же врезал ему кулаком, насколько это позволяли кандалы. Завязалась драка. К ним присоединялись другие заключённые. Ричард уже не чувствовал боли. Окровавленный, он колотил всех подряд в надежде, что сегодня точно найдёт свою смерть. Услышав крики, в барак ворвались надсмотрщики. Раздались выстрелы, а затем крики убитых. Воздух наполнился запахом пороха и крови. По телу Ричарда несколько раз больно ударили плетью, после чего он потерял сознание.

Сколько он пробыл в беспамятстве, Ричард не знал. Так же он не знал, сколько раз по нему прошлась плеть. Он очнулся лёжа на земляном полу всё в том же бараке. Перед его лицом сидела огромная серая крыса и смотрела на него маленькими злыми глазками. Влажный нос грызуна втягивал воздух. Усики противно шевелились.

– Кыш! – злобно прошипел Ричард.

От звука его голоса крыса тут же убежала. Ричард медленно поднялся с земляного пола и, опираясь на руки и громыхая цепями, с трудом превозмогая боль во всём теле, влез на свои нары.

"Опять жив…" – тяжело вздохнул он. Поспать больше не удалось. В бараке открылась дверь, что означало, пора завтракать и отправляться в карьер. Ричард медленно, вместе с остальными каторжанами, переступая через лежащие на полу ещё неубранные тела погибших в ночной потасовке, последовал на выход.

Возле двери он протянул повару кружку и тарелку, получил свою порцию каши и сладкой воды, кусок хлеба. На улице он присел на землю, чтобы позавтракать. Закончив нехитрую трапезу, он подошёл к грубо сколоченному из деревянных досок столу и поставил на него посуду, чтобы вечером вновь получить свою порцию еды.

– Заключённый номер 23515! Быстро сюда! – громко закричал один из подошедших надсмотрщиков.

Ричард напрягся, не ожидая ничего хорошего. Медленным шагом он направился в сторону кричавшего. В голове была только одна мысль: "Расстрел… Как избавление от мучений…"

– Я повторяю! Заключённый номер 23515! Немедленно ко мне! – снова закричал надсмотрщик.

– Прибыл! – тихо ответил Ричард.

Надсмотрщик критично окинул его взглядом с головы до ног.

– Приказываю следовать за мной! – сквозь зубы процедил он.

Ричард спешно, насколько это было возможно после побоев, последовал за ним. Надсмотрщик привёл его к зданию, где находился кабинет начальника каторги. Зажиревший, совершенно лысый, с отвратительными толстыми губами начальник каторги, держа толстыми пальцами какую-то бумагу, ожидал их на улице.

– Прикажите завести в ваш кабинет? – вытянулся по стойке смирно конвоир Ричарда.

– Нет, – поморщился толстяк, не скрывая своей брезгливости по отношению к заключённому. – Он слишком грязный. Испачкает мне ковёр.

– Заключённый номер 23515 по вашему приказанию прибыл! – непонятно зачем отчеканил конвоир, когда и так всё было ясно.

Толстяк развернул бумагу и начал читать.

– По высочайшему указу Его Величества короля Вильяма III, правителя королевства Фортавиании, приговорённый к пожизненной каторге за убийство Инвара Лансуорта Ричард Андевиальде помилован в связи с отсутствием преступления как такового. Ричард Андевиальде подлежит немедленному освобождению.

Толстяк скрутил королевский указ о помиловании в трубочку и брезгливо протянул Ричарду.

– Что стоишь как каменная глыба? Бери указ и сваливай отсюда! – прикрикнул на него начальник каторги.

– Я… Я свободен? – с трудом шевеля сухими потрескавшимися губами, не веря услышанному, переспросил Ричард.

– Да… Снимите с него кандалы, и пусть улетает поскорее. А то запах от него… Я сейчас блевану! – брезгливо поморщился начальник каторги и прикрыл крупный нос белоснежным носовым платком.

К Ричарду, незамедлительно выполняя распоряжение начальства, подскочил один из надсмотрщиков, худой долговязый молодой мужчина с прыщавым лицом. На бедре у него блестела связка ключей, которая звенела при ходьбе. Ричард часто задавался вопросом: почему при достаточно развитой магии в королевстве надсмотрщики по старинке продолжают пользоваться обычными ключами? На этот вопрос он не мог найти ответ. После длительных поисков наконец-то нужный ключ был найден. Сковывающие руки и ноги заключенного оковы с характерным металлическим звуком упали на землю. Ричард, не веря, что всё это происходит с ним, стоял и ладонями по очереди потирал багровые кровоподтёки на предплечьях. Рассеянным взглядом он смотрел на надсмотрщиков. Начальник каторги, устав ждать, когда заключённый номер 23515 соизволит взять у него королевский указ, просто бросил его на землю к ногам Ричарда и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, прикрывая нос носовым платком, спешно скрылся в здании. Надсмотрщики тоже поспешили на свои рабочие места, за исключением одного, того самого, который привёл сюда Ричарда. Ричард медленно наклонился и поднял указ с земли. Он ещё раз перечитал его.

"Свобода!"– по щеке Ричарда покатилась скупая мужская слеза.

– Хватит стоять как постамент. Пошли на выход! – недовольно прикрикнул надсмотрщик, которому вся эта церемония порядком поднадоела.

Ричард в его сопровождении дошёл до ворот. Противно заскрипел металлический, давно не смазываемый маслом засов на тяжелой двери, отделявший заключённых от свободы. Ричард, словно во сне, сделал неуверенный шаг вперёд. Ворота за ним тут же захлопнулись. Немного постояв, пытаясь осознать, что он больше не заключённый и всё происходящее с нам в данную минуту не сон, он принял драконью ипостась, пару раз взмахнул ослабленными крыльями, вспоминая ощущения свободы, и поднялся в небо. Воспалённая драконья кожа после трансформации болела настолько сильно, что хотелось кричать. Раны кровоточили. Измученный и больной белый дракон возвращался домой.

Глава 2

В особняке маркизов Лансуортов было неспокойно. Глава семейства, представительный маркиз Чарльз Лансуорт, восседал в старинном кресле, нервно теребя свою аккуратную седую бородку. Его супруга, очаровательная блондинка Лилия, сидела на соседнем кресле. Супруга была почти на тридцать лет моложе мужа. Её белая кожа от нервного перенапряжения была покрыта красными пятнами, тонкие пальцы рук дрожали, глаза были влажными от переполнявших их слёз. Рядом с ней, низко опустив голову от осознания своей вины, сидела Милица, миленькая блондинка, внешне очень похожая на мать. Лицо девушки, как и у матери, было припухшим от слёз, веки красными, пальцы нервно теребили влажный носовой платок. За спинкой кресла, на котором сидела Милица, стоял молодой темноволосый мужчина, внешне похожий на главу семейства. Им был признанный убитым два года назад Инвар, старший сын маркиза. В отличие от остальных членов семьи, Инвар держался достаточно уверенно и несколько высокомерно.

– Я даже не могу представить, что сейчас будет! – схватившись руками за голову, воскликнул глава семейства. Он гневно взглянул на сына. – Тебя посадят! Почти два года ты шлялся непонятно где! Переходы в иные миры запрещены законом! Любая магия без разрешения короля запрещена!

– Отец, выбирайте выражения. Здесь дамы, – осмелился сделать замечание сын.

– Ах! Дамы! Вы, мой любезный, ещё не знаете всех выражений! А дам, в отличие от вас, я здесь не вижу! Ни одной! Две проститутки! Шлюхи! – прикрикнул маркиз, бросив гневный взгляд на дочь и жену. Милица и Лилия испуганно сжались, из глаз обеих брызнули слёзы.

– Я была вам верной женой, – вытирая слёзы белым носовым платком, отделанным по краю изысканным кружевом, всхлипнула Лилия.

"Умеет же врать мамочка!"– язвительно отметил про себя Инвар, стараясь сдерживать эмоции.

– Очень на это надеюсь! Но свою дочь вы воспитали по образу и подобию своему! А вы, мой дорогой сын, осмелюсь спросить, каким местом думали, когда вдруг решили спать с этой малолетней проституткой? Вашей так называемой сестрой? – продолжал метать молнии маркиз.

– Именно поэтому, чтобы не скомпрометировать наш род, я исчез! – с вызовом глядя в глаза отцу, оправдывался Инвар. Мужчина лукавил. Два года назад он прекрасно проводил время в ресторане "Красный дракон". Вино лилось рекой. И был повод для торжества: предстоящая женитьба Инвара на заморской принцессе Софии Ауденброльской. Отец долго искал подходящую кандидатуру для брака, потом, как и положено, состоялось знакомство, официальные визиты друг к другу. И, наконец, принцесса прибыла, чтобы обсудить последние приготовления к бракосочетанию. Праздник прощания с холостяцкой жизнью неожиданно организовали друзья: не так давно прибывший в страну модельер Ирвин Кристиан Горт и владелец магазина элитной парфюмерии Леон Гирвейс. В разгар гулянки он пообещал друзьям, что принесёт холодной горной вкуснейшей воды, чтобы они смогли утолить ею жажду. Никому ничего не сказав, он тайно отправился в мир людей. Будучи изрядно пьяным, набирая воду, Инвар оступился на скользком камне. Мощное течение холодной горной реки подхватило дракона. Чтобы не разбиться о камни, пришлось прибегнуть к трансформации. Инвар уже и не помнил, в какой момент он потерял кольцо, с помощью которого мог телепортироваться в любую нужную ему точку. Кольцо попало к нему совершенно случайно: лежало на полу возле покоев Милицы. Тогда он подумал, что странное кольцо потерял кто-то из слуг. Но никто не заявлял о пропаже. Позже Инвар понял, что оно обладает магическими свойствами, и оставил себе. Соблазн прикоснуться к магии оказался слишком велик. Инвар в тайне ото всех начал изучать магические книги, но ничего в них не понял. Только разобрался с телепортацией: надел кольцо на палец, подумал, куда желаешь отправиться, и повернул. Так он и оказался у горной реки в параллельной реальности. Поиски кольца ни к чему не привели. Инвару ничего не оставалось, как учиться жить в незнакомом ему мире.

– На вашем месте, мой дорогой сын, я бы помолчал! Результат вашего распутства уже было невозможно скрывать! – бросил испепеляющий взгляд на Инвара отец. – Уж лучше бы вы не появлялись! Герцог бы в недалёком будущем скончался на каторге! И никто бы не узнал о позоре нашей семьи!

– Может, ещё возможно всё исправить? – раздался робкий голос Лилии.

– Что исправить? Затолкать вашу распутную дочь назад? В вашу утробу? Зачем я вообще согласился на это безумие? Вы могли бы постараться привить вашей дочери привычку уважать семью, давшую ей свою фамилию! – не мог успокоиться маркиз. Его лоб покрылся испариной, глаза налились кровью, ноздри широко раздувались. В гневе старший маркиз Лансуорт был страшен и нёс всё подряд. Почтенный возраст давал о себе знать.

– Я случайно узнала, что не родная для вас! – вновь зарыдала Милица. – Ко мне на балу подошёл мужчина! Представился другом папы! И всё рассказал! Всю правду!

– Даже если этот вояка с длинным языком что-то вам рассказал, зачем было прыгать в койку к моему сыну?! Это неуважение ко мне! Мужчине, который помог вашей матери избежать позора! Я бы посмотрел, как сложилась бы ваша жизнь, если бы ваша гулящая мать родила вас без мужа!

– Я не изменяла вам в браке! Да! Я совершила ошибку в молодости! Но я была верна вам! А вы получили молодую жену! Вы пользовались моим юным телом! – ещё сильнее заплакала Лилия.

"Врёт и глазом не моргнёт… Святая невинность!"– Инвар, боясь пошевелиться, стоял позади Милицы, стараясь не смотреть на молодую мачеху.

– Я не виновата, что полюбила Инвара! – попыталась оправдаться Милица.

– Официально… Для всех… Вы его родная… Я повторяю, если вы плохо слышите… Родная сестра! – чеканя каждое слово, раздражённо произнёс маркиз. – У вас был поклонник! Герцог Ричард Андевиальде! Молодой! Перспективный! По уши влюблённый в вас дракон! Что тебе, дуре белобрысой, ещё было надо?!

– Я не знала, как ему сказать, что уже ни невинная девушка! – всхлипнула Милица.

– Ах! Какие мы щепетильные! Невинная девушка! Точнее, гулящая девка с хорошим сроком беременности! Пошли все вон! Я устал от ваших бабских соплей! – злобно прикрикнул маркиз, недовольно потирая указательными пальцами виски, стараясь хоть немного облегчить усиливающуюся головную боль.

Милица и Лилия тут же поднялись с кресел и, вытирая слёзы с лиц, направились к выходу из комнаты. За ними последовал Инвар.

– Куда пошёл? – недовольно прикрикнул отец.

Инвар обернулся на оклик. Он нерешительно остановился на пороге.

– Так… Вы же сказали, – замялся сын.

– Задержись! У нас будет мужской разговор! – недовольно бросил маркиз и тут же добавил, обращаясь к Лилии. – А вы, моя дорогая супруга, объясните своей дочери, откуда берутся дети! Если она ещё раз прыгнет в койку к моему сыну, я лично придушу её! Я не желаю усыновлять всех её отпрысков!

Инвар, дождавшись, пока женщины покинут комнату, плотно закрыл дверь и, подойдя поближе к отцу, присел в кресло.

– Что делать будем? – после непродолжительной паузы, потерев виски, неторопливо спросил отец.

– Не знаю… На каторгу я не пойду, однозначно. И Милица тоже… Ума не приложу, зачем она подкинула герцогу окровавленный нож?

– Потому что дура… Вся в мать. Мозгами не думает, а местом между ног. А сейчас совсем свихнулась… Но ты то как мог спать с ней? Ты же старше и умнее её? Испортил себе жизнь! У тебя была невеста! Да, она не так мила как Милица. Но она королевских кровей! Иностранка! С хорошим приданым! Как ты мог? Ну, если было невтерпёж, сходил бы к проститутке!

– Сам не знаю… Бес попутал. Выпил я с друзьями. Возвращаюсь домой, захожу в спальню, а там она. Вся такая нежная, влюблённая, молоденькая. И щебечет, что счастлива от того, что мы не родные. Ты бы тоже не устоял, – стараясь выглядеть убедительным, лукавил Инвар.

– Может, откупиться?

– Не знаю. Было бы кому взятку дать, сделал бы, – озадаченно взглянул сын на отца.

– Вот и я не знаю… И герцог может на горизонте появиться. Он может попросить руку Милицы. А как ему отдавать подпорченную девушку? И ещё, его мать заикнулась, что будет настаивать на выяснении всех обстоятельств дела. В частности, откуда взялся нож с кровью и где ты был всё это время.

– Насчёт меня можно смело сказать, что сбежал из дома, так как влюбился и побоялся родительского гнева. Придумаем что-нибудь в этом духе. А вот что касается ножа… Ума не приложу.

– Ещё одна проблема: что делать со свидетелем, который дал ложные показания против герцога? – задумчиво рассуждал маркиз.

– Да… Наделала дел сестрёнка… Неужели нельзя было просто отказать герцогу? Всё-таки бабы дуры.

– В том-то и дело, что дура… У неё на такое ума бы не хватило. Похоже, был ещё кто-то. Да и Милица сама отпирается, что подкупила свидетеля. Только кто всё это придумал и зачем? Ума не приложу… Сейчас проблема в другом, как тебя уберечь от наказания. Я готов кому угодно денег дать, лишь бы лишнего не накопали. И нужно настаивать, что ты случайно попал в другой мир. Вот… Как-то так…

– Думаю, мне проще вернуться в мир людей. И на этот раз навсегда.

– Тебя опять найдут. На этот раз как беглого преступника, по вине которого был осуждён невиновный.

– Тогда я не вижу другого выхода, кроме как породниться с герцогом Андевиальде. Думаю, нужно прибегнуть к магии. Небольшая операция, и Милица снова станет девушкой.

– Только эта операция обойдётся мне в кругленькую сумму. Опять расходы, – тяжело вздохнул маркиз. – Ладно… Иди… У меня голова разболелась… Нервы.

– Что-то ты плохо выглядишь. Может, доктора пригласить?

– А что он скажет? Не хочу… Иди.

Инвар поднялся с кресла и направился к выходу из комнаты. Перед тем, как открыть дверь, он немного постоял на пороге. Если бы он в тот момент знал, что это его последний разговор с отцом, он бы не послушался маркиза, а незамедлительно вызвал доктора.

Глава 3

Тёплым августовским днём Вероника возвращалась на экскурсионном автобусе в гостиницу. Позади была летняя сессия, и она успешно перешла на пятый курс архитектурно-строительного факультета. Ещё чуть больше недели назад её сердце было переполнено любовью. Хотелось петь, радоваться жизни. Инвар, конечно, был со странностями. Для мужчины его возраста не иметь образования, а довольствоваться заработком от торговли на рынке, с точки зрения Вероники, было крайне не серьёзно. Но зато как он был красив: высокий, широкоплечий, мускулистый шатен с удивительными зелёными глазами, перед которым было невозможно устоять. Как правильно он говорил! А как красиво ухаживал, словно он принц из волшебной сказки! И что самое главное, почти за месяц знакомства он не пытался затащить её в постель, как это делали остальные мужчины. Он был настолько деликатен, что даже не лез целоваться. Точнее, он поцеловал её в последний день их знакомства: жадно и страстно, как целуют желанных женщин. Вероника до сих пор не могла забыть отпечаток его губ на своих губах. Ещё в тот вечер он сказал, что больше не может быть один, и она самая лучшая из девушек, которых он когда-либо встречал. Вероника расценила его слова как признание в любви.