скачать книгу бесплатно
– Вот и хорошо, – со злостью ответила Дарья.
Она до сих пор не могла простить перевёртышам смерть матери.
– Ира, эти твари очень выносливые, как дикие звери. Отлежится немного и оклемается. Зря ты его подобрала. Теперь он дорогу к нашему дому знает. Придётся ставить магический барьер от его сородичей.
В этот момент парень приоткрыл глаза и прошептал:
– Пить.
– Ну во-о-от… – разочарованно произнесла тётушка, – не успели.
Выпив несколько глотков тёплого травяного чая, Иринин найдёныш уселся в кровати, совершенно не стесняясь своей наготы.
От неожиданности девушка сделала несколько шагов в сторону.
– Как я здесь оказался? – глядя исподлобья спросил он. – Кто вы?
– Мы охотницы, живём здесь, – как можно спокойнее ответила Дарья, стараясь не делать резких движений. – Ты замерзал в лесу. Тебя подобрала моя дочь. Она никогда не видела никого из вашей расы, поэтому, прошу, постарайся не пугать девушку, она не желала тебе зла.
Перевёртыш вскочил с кровати и подбежал к Ирине. Его глаза горели зелёным огнём, как у дикого зверя. Он обнюхал Ирину, как собака кость, и облизнулся. Словно не был минуту назад в состоянии едва дышащей ледышки.
Тётушка уже приготовилась воспользоваться магией, но парень вдруг широко улыбнулся, показав острые зубы, и заявил:
– Красивая и пахнешь вкусно. Не бойся, я не кусаюсь!
Потом, помедлив секунду, добавил:
– Сегодня.
Забрав из ослабших рук девушки кружку с оставшимся чаем, которую она, растерявшись, почти выронила (не самое приятное ощущение, когда перед тобой стоит довольно-таки крупный и совершенно голый молодой мужчина и обнюхивает с ног до головы), перевёртыш допил его парой глотков.
После чего прорычал:
– Спасибо.
Потом резко повернулся к Дарье.
– Что будете делать? Я теперь знаю дорогу к этому дому. Вы же понимаете, что в полнолуние вам нужно уходить отсюда. Хорошо, что луна только начала расти.
Молодой человек, а точнее не совсем человек, снова подошёл к Ире, теперь мягко, так, как крадутся кошки к добыче, наклонившись очень близко к её лицу и, почти касаясь своими губами её губ, заглянул в глаза, сверкая зеленью своих глаз.
– Ты нравишься мне, не хочу навредить, – прошептал он.
Тётушка уже окончательно пришла в себя и возмущённо прикрикнула:
– Эй, ты! Гляжу, ожил? Немедленно накинь на себя что-нибудь. Негоже перед юной девицей голышом крутиться.
Перевёртыш тихо зарычал, но послушался, набросив на себя одеяло.
– Порычи мне тут ещё! Ты у меня дома, значит, тут мои правила! Особенно, учитывая тот факт, что тебя спасли от мороза. Почему голым щеголял, не обернулся?
– Ядовитой стрелой ранили, пока окончательно яд не выйдет, не получится. Время надо.
– Как домой пойдёшь? Не голым же по сугробам. Учти, до полнолуния мы тебя здесь не оставим.
– Может, восстановиться успею. Или наловлю зайцев, если не попадётся кто-то покрупнее, обмотаюсь шкурами, – ответил парень, не спуская глаз с Ирины.
Тётушка, конечно же, это заметила, и это ей очень не понравилось.
– Как звать тебя? – спросила она.
– Кэсс.
– Так вот, Кэсс, не пялься на мою дочь! У вас в стае есть девушки, которые тебе по крови подходят, вот на них и смотри таким взглядом. А об Ирине даже не мечтай! Ты меня понял?
Окончательно пришедший в себя после вынужденной ночёвки голышом под ёлкой, перевёртыш с усмешкой заявил:
– А если я с ней всё-таки… Что будешь делать?
– Пристрелю! – спокойно, но очень твёрдо, ответила Дарья, и прозвучало это более чем убедительно.
Твой запах будоражит кровь
Перевёртыш понял, что тётушка не шутит. Только запах девушки был таким необычным и притягательным, что он не мог ей ничего обещать, потому что и сам не знал, справится ли с собой.
Нагишом ходить больше нельзя, это он уже понял. В присутствии Ирины сразу же было видно, что эта девушка ему очень даже небезразлична.
Дарья, заметив, что Кэсс стал прикрывать обнажённое тело, поняла это по-своему.
– Вот видишь, можешь же вести себя прилично, если захочешь. За вечер сошью тебе штаны и обутки. Спать будешь в сенях. Там стоит сундук, постелю на нём. Много шкур, чтобы укрыться, дать не смогу, мы почти все продали на ярмарке. Но ещё есть большое лоскутное одеяло, набитое птичьим пухом, под ним не должен замёрзнуть.
Только сейчас тебе придётся вымыться, чтобы до вечера высохнуть, иначе всё тобой провоняет.
Мы уходим добывать ужин, а ты бери таз, мыло и горячую воду на печке, холодная вон в том ведре… и чтобы к нашему приходу был чистым. Грязную воду выльешь за дом, как немного обсохнешь.
– Я сам добуду дичь, не было ещё такого, чтобы меня люди кормили, – попытался спорить Кэсс, но Дарья глянула так, что он тут же замолчал.
Когда они вернулись, перевёртыш выглядел очень даже приятно: чистая кожа, блестящие тёмные волосы с лёгким каштановым отливом, запах мыла и мокрой шерсти вместо запаха крови…
Всё говорило о том, что он выполнил требование Дарьи и вымылся.
– Мясо будешь сырое или варёное? – поинтересовалась тётушка. – Я пару зайцев убивать не стала, только оглушила, не знаю, как вы их предпочитаете поедать.
– Кровь выпью сырой, мне для восстановления нужно, а всё остальное, если я в человеческом облике, у нас, как у людей.
Вошла Ирина, сообщив, что шкуры с убитой дичи сняла и отнесла её в ледник, а живая, которую убивать не велели, висит на стене дома.
– Я сейчас вернусь, только сцежу кровь для нашего найдёныша, а то ему лечиться надо, будь он неладен. После поставлю мясо вариться. А ты отдохни. Погрейся.
Дарья не боялась оставлять её наедине с Кэссом. Племянница может за себя постоять. Дома, в крайнем случае, она и магию применить может, здесь её всплеск никто из недоброжелателей не обнаружит.
А об этом свидетеле того, что Ира – ведьма (если девчонке всё-таки придётся использовать свои навыки), она сумеет позаботиться. Ненависть к породе перевёртышей пока ещё не настолько остыла, чтобы спасти незваному гостю жизнь, когда он оплошает и нарушит неписанные, но очень древние, законы гостеприимства.
Едва тётушка вышла, а Ирина сняла обувь, тёплый платок и полушубок, подсев поближе к печке, Кэсс оказался рядом с ней.
Он жадно втянул носом воздух.
– Чего тебе? – спросила девушка, посмотрев на обёрнутого одеялом перевёртыша.
Его плечи и руки были обнажены, лишь всё, что находилось ниже широкой груди, укрывала ткань.
– Ничего. Я только постою рядом.
– Зачем это?
– Тут теплее, – соврал парень.
– Тогда сядь вон там. Нечего стоять надо мной.
Она показала рукой на грубое подобие табурета, стоявшее возле другого края печи.
Кэсс взял его и перенёс поближе к Ирине.
– А там что? Жарко? Чего тебе надо? – с лёгким раздражением спросила девушка.
Она устала, замёрзла, дотемна набродившись по заснеженному лесу, пока он тут отдыхал, поэтому не особо переживала, как оборотень отреагирует на её слова. Слово «оборотень» в этом мире не употребляли, несколько раз Ирина едва сдержалась, чтобы не произнести его по привычке.
– Не сердись. Пообещай, что не разозлишься, если я скажу правду.
Если с Дарьей перевёртыш разговаривал, добавляя к голосу рык, пусть и не слишком явный, но всё же… то с Ирой он общался мягко, заглядывая в глаза, как это делают щенята, выпрашивая похвалу у хозяина.
Цвет глаз у него был интересный. Жёлтый.
«Странно, но прежде мне казалось, что они зелёные?»
Видимо именно по цвету, когда Ира приволокла эту почти замороженную тушу в дом, тётушка поняла, что он перевёртыш.
– Ладно, говори уже, – махнув рукой так, словно отгоняла назойливую муху, ответила, она.
– Запах.
– Что запах? Потом пахну? Так я только что из лесу, устала. Это ты тут мылся и отдыхал.
– Ты не поняла. У тебя особенный запах. Твой пот пахнет… как бы это сказать-то. Какой запах для тебя самый приятный?
Он хотел добавить волнующий, будоражащий кровь, такой, что готов вдыхать этот аромат часами, до головокружения, но промолчал, понимая, что люди ощущают запахи иначе, чем перевёртыши.
– Ну, наверное, запах цветов или мёда. Не знаю, никогда не думала об этом.
– Твой запах для меня, как для тебя запах цветов. Сейчас к нему добавился аромат еловой смолы и крови. Он прекрасен.
Ира, чуть наклонив голову, с сомнением, легко читаемом на её лице, понюхала свою руку в районе подмышки.
От неё сильно несло потом.
«Похоже, у него проблемы с обонянием, это же неприятный запах», – подумала она.
– У наших видов по-разному устроены носы, – поспешил объяснить оборотень. – То, что не очень хорошо для вас, для нас может быть очень приятным. Но пот людей никогда не вызывал во мне такой…
Он едва не сказал «страсти», «возбуждения», но не захотел пугать девчонку.
– Я хочу сказать, что ты пахнешь для меня иначе, не так, как другие люди.
– И что? Теперь ты будешь ходить и обнюхивать меня, как…
Она чуть было не произнесла «маньяк» и «извращенец», но это были запрещённые здесь слова из её мира, а она училась сдерживать свой язык, чтобы случайно не проговориться там, где этого делать нельзя.
– Нет, только пока рядом нет твоей матери. Ух и злая же она у тебя, как жена нашего вожака. Та за малую повинность может порвать на куски.
– Неф… (она чуть не сказала «нефиг», но осеклась) нечего меня обнюхивать, мне это не нравится. И не важно, одни мы или нет.
– Ладно-ладно, не буду, – сказал перевёртыш, втянув в себя воздух.
– Ты… – возмутилась Ира.
– Это было в последний раз! – попытался оправдаться Кэсс, отходя в сторону.
Нет, он отошёл от девушки не потому, что его поведение было ей неприятно, просто услышал, что возвращается Дарья, ведь слух у этих существ намного острее, чем у людей.
– Пей, если это и впрямь, поможет тебе избавиться от яда, – войдя в комнату, тётушка протянула парню большую глиняную кружку, полную ещё тёплой крови, – а я пока поставлю тушиться мясо.
Кэсс взял кружку и выпил залпом её содержимое.
Наверное, с такой жадностью алкоголики пьют вино, а люди в пустыне воду.
После того, как перевёртыш выпил кровь, его глаза загорелись недобрым зелёным огнём, а лицо, которое только что улыбалось, перечеркнула тень ненависти.
Дарья машинально отодвинула Ирину за свою спину и приготовилась произнести заклинание, чтобы уничтожить это чудовище на месте.
Остыл?
Тётушка не успела воспользоваться заклинанием. Кэсс, закрыв лицо руками, ринулся за дверь, крича на ходу, чтобы они закрылись за засов.
Дикий рёв за дверью заставил женщин поспешить.
– Будь он неладен, не мог предупредить, что кровь так подействует? Спешил сбежать, даже одеяло на пол уронил.
Она подняла и положила одеяло, под которое оборотень прятал свою наготу, на табурет у печки.
