Сады Рэддхема. Закон равновесия

– Не забивай себе этим голову, Селена. Молю, хотя бы ты, – Александр останавливается посреди развилки витьеватых дорожек, смотря по сторонам, а потом берет правее. – Последнее, о чём мне сейчас хочется говорить, так это о будущем. Мне только что два часа подряд промывали мозги тем, о чём ты мне говорила сейчас. Давай лучше посидим где-нибудь в тишине часок. Мне это сейчас просто необходимо.

И я замолкаю.

Почему-то до этого я никогда не обращала внимание на то, как бремя падающей власти сказывается на нём. Привыкший находится в тени и отдалении от трона, Александр, кажется, просто не выдерживал того давления, с которым ему пришлось столкнуться. Он просто элементарно устал. И сейчас это видно не только в осунувшемся лице – в сгорбленной фигуре и медленному шагу, в потухших темных глазах.

Над нами смыкаются самые старые деревья Садов. Дорожки тут уже не такие широкие, а прямо между стволов стоят лавочки. В этой части закутка даже маленький фонтанчик задорно журчит, распространяя вокруг себя влагу и прохладу – ну разве не настоящий рай? Когда-то это место показал мне он сам. Тогда мне было страшно. Не до конца знавшая Александра, я боялась, что он попытается избавиться от малолетней невесты и оставит меня где-то между деревьев и лавочек. Но Принц не оставил меня. И более того, раз за разом делился всё новыми уголками Садов, открывая для меня его тайны и рассказывая жуткие истории.

Он всегда терпеливо объяснял мне тонкости магии, терпеливо дожидался, пока я нагуляюсь. Иногда мы брали с собой книги и еду с кухни. Усаживались тут практически на весь день – и я никогда не боялась Садов. Не пугали эти легенды, призраки-садовники. Наоборот. Неведомая сила тянула меня сюда, раз за разом проводя по дорожкам.

Мы ныряем в арку, которая образовалась от склонившихся деревьев, выходя к маленькому фонтанчику, вокруг которого простиралась неглубокая, но с большим диаметром каменная чаша. В отличие от других «фонтанчиков», которые поголовно устанавливали в своих садиках, здесь нет фигуры обнаженной женщины, ангелочка или чего-то подобного. Это был кусочек камня, из которого текут ручейки воды. Она оглаживает формы камня, оказываясь в чаше и разнося вокруг приятную прохладу.

В этом месте всё заросло от зелени. Какое-то растение вилось даже по ножкам и спинки скамейки прямо напротив фонтана. И было здесь что-то… дикое?

Александр подходит к краю чаши, склоняясь, и я легко соскальзываю по его рукам, босыми ногами шлепаясь прямо в прохладную воду. Подол платья тут же впитывает в себя влагу. Ткань темнеет и тяжелеет, а я опускаю взгляд вниз, наблюдая за этим и не отводя глаз.

Не выпускаю из поля зрения Александра, который, сделав свою работу, устало плетется в сторону лавочки – но не садится на неё, а просто падает. Я поднимаю голову, мягко перебирая ногами, пока вода забирает собой прилипшую к ступням грязь. Александр закрывает глаза и, кажется, наслаждается этой тишиной и шелестением воды.

– С тобой всё в порядке? Ты не заболел? – я говорю тихо, страшась спугнуть эту желанную тишину. – Мне не нравится твоё состояние.

– И что именно тебе не нравится в моём состоянии? – Александр, не меняя позы, приоткрывает один глаз.

– Вопросом на вопрос. Кто так отвечает то?

Я раздраженно выдыхаю, пока со стороны слышится довольное хмыканье. Пальцы хватают подол платья, приподнимая его, пока я сама подбираюсь к краю чаши, перебираясь на камни дорожки. Прорвавшаяся через стыки трава щекочет ноги, и мне приходится смотреть под себя, чтобы без травм добраться до скамейки. Я опускаюсь рядом, практически соприкасаясь бедрами с развалившемся Александром, и вытягиваю босые ноги вперед.

– Мне не нравится, что ты что-то явно утаиваешь. Мы же друг другу даже самые страшные секреты доверяли. Уже стал наследником и забыл о нашем уговоре?

В момент между нами повисает тишина – фонтан журчит не так громко, как пару секунд ранее. Даже птицы не поют. Я поджимаю губы и склоняюсь так низко, что светлые волосы закрывают обзор. Я совсем перестаю наблюдать за Александром – лишь по издаваемым звукам могу догадаться, что он пришёл в движение.

– Сел.

Его голос на выдохе звучит почти умоляюще, и внутри всё сжимается – от предчувствия чего-то ужасающего. Я поворачиваю голову в сторону, и в эту же секунду его холодная рука ложится поверх моей ладони, уперевшейся в скамью. Мои брови растерянно приподнимаются. Пальцы Александра подбирают мою руку и сжимают чуть сильнее.

– Прости меня, Сел. Прости меня за всё, что я сделал и что сделаю потом. Никогда не ищи для меня оправдания.

– Что ты несешь? – я хмурюсь, уставившись на него в надежде найти объяснение такому резкому порыву. – С чего ты взял, что я когда-нибудь буду тебя в чём-то винить? Ты точно болен. Может у тебя жар?

Я резко поддаюсь вперёд и, чтобы не выдергивать своей руки из-под тепла его, тянусь второй ладонью к его лбу, отбрасывая темные пряди назад и прижимаясь к коже. Никаких признаков жара или болезни. Александр едва качает головой, чтобы скинуть мою руку и снова смотрит на меня своими чёрными глазами.

– Я не прошу тебя о большем, Селена. Я даже не приказываю тебе, – его шепот и горячее дыхание обжигает ладонь, заставляя неосознанно подсесть чуть ближе. – Я прошу тебя, как своего старого друга и как единственного человека, которому я всегда доверял всего себя. Никогда не оправдывай мои поступки. Никогда не оправдывай меня.

Обида сжигает меня изнутри, когда одна оправданная истина достигает моего мозга – Александра не считается со мной. Скрывает, утаивает, не считает достойной рассказов. Словно я не просто «маленькая девочка» – словно я… слабая.

И эхо этого страшного слова отдается в голове уже знакомым голосом.

«Слабая, слабая, слабая».

Глава 7

Александр

Топот сапог за спиной эхом отскакивает от высоких стен, прокатываясь далеко вглубь коридора. Тени, боязно тянущиеся к свету, дрожат аккурат под мерное дыхание позади. Алистер следует за мной, словно верный пес за своим хозяином, стараясь поспевать за быстрым и размашистым шагом – знает, что нельзя обгонять, но при этом нужно держаться рядом. Никогда не нарушает правила, и это во многом заставляет держать его подле себя. В витающей вокруг него ауре ощущается недосказанность и волнение – я слышу, как чужие пальцы то и дело загибаются, и хруст суставов безбожно режет по слуху, словно нож, входящий в слегка подтаявшее масло. Но Алистер продолжает нагонять.

После небольшого инцидента в садах, мне пришлось свернуть в Северное крыло Старого Дворца. Оставить Селену на попечение служанок и Эклипс, которой дал наставление не сводить с найденной принцессы глаз и докладывать мне о малейших изменениях в её состоянии.

Сейчас мне следовало бы думать о чём-то другом. Например, о ближайшем будущем. О том, какие слова стоит подобрать, когда замолчать, когда смиренно склонить голову. Когда проявить характер и упрямство. Но всё, что я сейчас делаю, так это вслушиваюсь в топот чужих сапог. Шаг Алистера выбивается всего на секунду – в такт с очередным выдохом, сходящим с губ – и тут же возвращается в прежний ритм. И так в бесконечном кругу. Я всем телом и нутром чувствую колыхание теней от вспыхивающих по мере нашего движениях огненных сфер у стены.

Резко останавливаюсь посреди коридора, и Алистер кое-как успевает затормозить, чтобы с размаха не врезаться мне в спину. Глаза не обманули меня тогда. Я чётко видел в глубине его зеленых радужек зарождающийся страх, когда Селена уснула на моих руках. И не за свою жизнь, а за жизнь другого человека. Тогда, в надежде подхватить её ослабевшее тело, он буквально рванул вперед. Никогда прежде мне не удавалось лицезреть в своём солдате столько прыти, сколько он проявлял к Селене. Это было… непривычным? Неприемлемым? Возможно, во мне говорила ревность? Я мотаю головой, сгоняя мимолетный морок.

– Что Королеве нужно от Селены? – голос у Алистера дрожит, пусть он и пытается этого не показывать.

– Мы разве не говорили об этом? – я тихо выдыхаю и продолжаю идти по бесконечно длинному коридору, пока не настигаю поворота. И прежде чем снова двинуться вперед, смотрю на Алистера через плечо, ловя его взволнованный взгляд своим. – Я не умею предсказывать будущее, Алистер. И влиять на решения Королевы тоже.

Подошва сапог ступает практически бесшумно по мрамору пола. Я понижаю голос до шепота, что отголосками уходит куда-то ввысь высокого потолка. Лицо Алистера делается еще серьезнее.

– Чтобы надеть корону Рэддхема, она должна получить согласие на своё правление всех четырех Домов. Дом Воды – последний, чьего согласия она так и не получила, а Селена – последняя представительница этого Дома. Вероятно, Рураль просто хочет получить это согласие. Не более.

Шепот незамедлительно проникает в тени, и я тут же замолкаю. Мои шаги и шаги Алистера – не единственные, что слышатся в коридоре дворца. Я сдерживаюсь и морщусь, когда к шороху подошв и юбок добавляется и женский смех. Природа этого звука становится понятна сразу же, как из угла коридора появляется два женских силуэта.

Служанки замечают нас не сразу. Склоняясь друг к другу и прикрывая рот ладонью, они обращают внимание лишь на собственный шепот. Я не вслушиваюсь в их голоса. Как и не смотрю на них до тех пор, пока они резко не замолкают. Одна из служанок вздрагивает – удивление, переплетаясь с легким росчерком паники, расходится по юному лицу едва ли не пятнами. Она толкает свою подружку в бок, красноречивым взглядом указывая на меня, и даже в ломанных линиях горящих сфер улавливается смирение, тянущееся за собой привычный в этих стенах страх.

Служанки не отступают. Они практически отскакивают в сторону, врезаясь в стену плечами. Гнут спины, отвешивая испуганные поклоны, опускают головы, дабы показать, как чтут здешние правила. Но я уже не смотрю в их сторону – лишь краем глаза замечаю, как подрагиваю плечи одной и как краснеет лицо другой девчонки. И стоит только пройти мимо, как за спиной слышится ритмичное постукивание каблучков и шелест юбок.

В углах, подобно ядовитым змеям, все также шевелятся тени. Раздражение колет где-то в груди, заставляя стиснуть зубы и чуть ускорить шаг, желая побыстрее добраться до своей комнаты. Разговор с Рураль отложил свой отпечаток, и теперь я… не знаю, что делать. Не знаю, как правильно это сделать.

– Мысли Королевы тяжело предугадать, Алистер, – продолжаю я, будучи уверен в том, что скорой встречи со служанками или стражей ждать не стоит. – Она эмпат. Угадать её мысли, а уж тем более действия, практически невозможно. Селена совершила ошибку, и тебе об этом известно не хуже меня.

– Но вы же виделись с ней? Можно ведь было что-то разглядеть в её лице?

Новость о поимке Селены, кажется, совсем не обрадовала Рураль. Она показалась мне даже… расстроенной. Или просто излишне задумчивой. Она не задавала вопросы, не смотрела на меня, словно вместо этого ушла куда-то глубоко в свои мысли, и я вряд ли могу представить, что сейчас твориться в её голове. Мне и со своей сложно разобраться. Селена снова в этих стенах, снова… ближе, чем мне бы того хотелось, как бы сильно я не пытался заткнуть голос внутри себя. Голос, что тихим шепотом продолжает наговаривать весьма противоречивые для меня вещи, оставшиеся далеко позади.

Я устало выдыхаю, прогоняя нашу с Рураль встречу в мыслях. Взгляд невольно цепляется за идущего рядом Алистера. Он отличный солдат, безукоризненно выполняющий приказы; он верен и никогда не перечит моим словам. Возможно, я совершаю глупость, не доверяя ему своих мыслей и опасений? Может и так. Но жизнь во дворце научила меня многим урокам, помимо тех, которые приходилось учить вопреки собственным желаниям – доверие слишком хрупко, чтобы бездарно дарить его кому-то другому. Пусть и тому, кто его по праву заслуживает.

Я замираю посреди коридора столь внезапно, что Алистер замолкает. Пальцы переплетаются за спиной, подбородок вытягивается чуть выше. Я разворачиваюсь к нему на пятках сапог, и он удивленно поднимает глаза, тушуясь. Ему есть что сказать, но он упрямо молчит, словно весь его словарный запас неожиданно кончился.

– Алистер, – терпеливо произношу я, поджимая губы. – Есть вещи, которые я не вправе обсуждать со своими солдатами. Селена совершила ошибку. И раз уж моя сестра достала её, то пусть и за свои поступки расплачивается в полной мере. Разговор на эту тему закончен. Ты и Эклипс будете приставлены к Селене для её охраны и лучшей координации в стенах дворца. Ты, как друг. Эклипс – как профессионал.

Алистер кривит губы и морщится, словно я ему подсунул гнилой фрукт, но не протестует – согласно кивает. Не заметив с его стороны прежней прыти, я снова разворачиваюсь и целенаправленно иду к двери своей комнаты.

– Побудь глазастым. На нижние этажи её не пускать. В архив – тоже. С Агатой я поговорю, – пальцы ложатся на долгожданную прохладу металла дверной ручки. – В остальном… просто выполняй свою работу и не лезь в политику.

Я смотрю на опустившего голову Алистер через плечо. Мальчишкой был – им же и остался. Не удивительно, что они с Селеной нашли столько общего. Оба бездумные, по-ребячески несерьезные, двигаемые собственными эмоциями. Алистер, в отличие от Селены, умеет хотя бы вовремя стать покорным, принимая правила игры взрослого и опасного мира. Селена… мы не виделись столь долго, что её расплывающийся силуэт из прошлого почти что призрачная тень, что отбрасывает мебель. Но она все еще яркая, все еще пылает решительностью, все еще… теплая и настолько запретная, что вряд ли я имею право думать о чем-то большем. О тех моментах в садах, о том, как она пахла, как упрямо заправляла за уши мешающие рисовать волосы. Как любила босиком бегать по траве, широко и солнечно при этом улыбаясь. Как старательно вырисовывала линии на белоснежных листах и размазывала тени, пачкая пальцы грифелем. Нужно только закрыть глаза, чтобы вновь поймать это трещащее и ускользающее все дальше воспоминание.

Но вместо этого я устало выдыхаю, кивком головы приказывая Алистеру уйти. Тихий скрип двери. Встречающая меня прохладой комната. Тяжелый груз спадает с плеч вместе с застежкой плаща, который тут же падает на спинку стула при входе. Солнце за окном только-только начинает показываться из-за горизонта – в комнате всё ещё темно. По утреннему темно.

Тени кучкуются под столом, за шкафом и где-то в углу комнаты. Я спускаю с цепей собственную свору, разрешая магии выскользнуть из плотно сжатых тисков и погрузить пространство во мрак. И лишь одно-единственное очертание проскальзывает обратно.

Долгожданному отдыху после бессонной ночи не суждено свершиться. Даже в собственных покоях.

Тени, до этого шаловливо шмыгнувшие по комнате, замирают в немом ожидании – как хищники на охоте. Они становятся гуще в углах и под массивными предметами. Принимают формы, выходя за грани принятые человеческим глазом, поднимаются вверх, густеют до тех пор, пока не становятся практически осязаемыми. Кончики пальцев покалывает от прилива магии, скользнувшей по венам вместе с кровью. Достаточно лишь щелкнуть пальцами, дать немой приказ, и от незваного посетителя не останется ничего.

– Да всё-всё. Прекрати. Ты напугал меня, доволен?