Самое древнее зло III. Помощники бога

Раньше их копья не могли пробить мою магию!

Значит, Аделла и Хадонк всерьёз взялись за вооружение стражей. Скорее всего, даже без ведома своего повелителя – Самого Древнего Добра. Ведь Первомаг, пребывая в доброй ипостаси, верил, что отныне никому не нужно оружие, ведь все люди будут любить друг друга и жить вечно.

Я соткала вторую сеть, а за ней сразу воздвигла каменную клетку, в которую сеть затащила стражей. Сеть они разорвали, а вот о прутья каменной клетки их копья бились безрезультатно.

Лимоныч пристрелил последнего крипдера.

Стражники снова заколотили копьями по каменной решётке:

– Выпустите нас, уроды!

– Пусть вас спасают помощники бога, – ответила я.

Развернувшись, мы отыскали нужное направление и двинулись дальше по щели.

– Сволочи! – крикнул стражник.

– А вы – коллаборационисты, – ответил Лимоныч. – Вот поймаем вашего фюрера – всех засудим.

Жители бывшего Брянска, которые пережили страшную бойню, устроенную Самым Древним Злом, теперь радовались жизни, устроенной Самым Древним Добром. Никто из них не догадывался, что причиной их бед и радости было одно и то же существо.

Я слышала, что они называли Аделлу и Хадонка – спасителями. По мнению жителей – это они спасли город.

В Верхнем Брянске зародилась новая религия. И точно так же, как когда-то в Голдиваре, в центре новой веры сиял бесконечно добрый и милостивый Триединый Первомаг.

Больше у меня не было вопросов, почему три тысячи семилуний назад голдиварцы поверили в него, как в истинного бога. После того ужаса, который люди испытали от его злой ипостаси, они моментально уверовали в добрую ипостась, как в единственную надежду на спасение.

А мы должны повторить тот подвиг, который совершили наши предки. Мы должны уничтожить Самое Древнее Добро.

4. Дьярф – козёл

1

Так называемые «щели», через которые мы попадали в Верхний Брянск, создавались магической машинерией, существование которой заподозрил Слюбор.

Придумали и построили её Матвей, Йор Блаттскаг и Корта-Ильда. Назвали машину – «Охват». Состояла она из шестнадцати башен, связанных между собой различными частями, типа, труб, какой-то особо закрученной проволоки и медных пластин. Башни и забор между ними окружали нашу базу в Нижнем Брянске.

«Как в тюрьме, – смеялся Лимоныч. – Даже вышки военизированной охраны по периметру».

Слюбор был прав, подозревая, что машинерия работала на нескольких видах магии, скрывая базу русских военных и голдиварского посольства сразу несколькими способами: иллюзией, ландшафтным лабиринтом и «Стеной прозрачного камня», над постройкой которой работали все стен-маги посольства, включая и меня.

Но Слюбор не заметил, что «Охват» имел ещё и четвёртую линию защиты, которую создали молодой и уже гениальным ливлингом Дьярфом Манстормом и магичка из посольства, которая специализировалась на тайнописи. Они сделали так, чтобы через «Охват» могли пройти только те люди, чья кровь была запомнена машинами. Если бы Слюбор сглупил и сунулся к нашей башне собственной персоной, а не силой внутреннего взора, то его попросту разорвало бы.

Для того чтобы вернувшиеся из набега разведчики могли пройти, в башнях «Охвата» устроены врата, которые открывались после правильного соединения камней в головоломке. Об этих «паролях» и упоминал Антон, когда подозревал, что мы в иллюзии Слюбора.

Как у всех великих магических изобретений, у «Охвата» был изъян: защита нашей базы слабела, когда машинерия переключалась на работу по созданию щелей. Иллюзия начинала просвечивать, а ливлинговская защита кровью переставала работать. В такие периоды сквозь «Охват» мог пройти кто угодно. И только «Стена прозрачного камня» не теряла своей силы. Подтверждая надёжность стен-магии, она оставалась главным препятствие на пути к базе.

Поэтому, когда «Охват» держал открытую щель в Верхний Брянск, остатки брянской армии и воины посольства выходили на усиленное охранение. Нужно было защищать «Стену прозрачного камня» от толп крипдеров, которые проникали через ослабленные линии защиты.

2

До башни «Охвата» мы добрались без приключений. Крипдеров больше не было – они плутали в других частях пространства.

Мы шли по узкой пещере, стены которой были созданы из ландшафта бывшего Брянска: фасады домов, автомобили, деревья и фонари причудливо переплетались, образуя своды пещеры.

Иногда пещера так расширялась, что её потолка не достигал даже свет моих облаков. Мы вдруг начинали идти по громыхающему тонкому железу, из которого торчали трубы и большие белые блюдца.

– Это крыши домов, – пояснил Антон.

– Мда, – ответил Лимоныч. – Всё равно не могу привыкнуть к этому казусу. Мы шагаем по крышам, но иногда попадаем в коридор, сделанный из парка!

– К путаным ландшафтам сложно привыкнуть, – сказала я. – Даже мне.

– А я – привык, – сказал Антон. – Наоборот, иногда интересно, что ещё покажет нам магия?

– Сегодня нам было показано, что Аделла и Хадонк решили окончательно с нами разобраться, – усмехнулась я. – Раньше они только реагировали на наши вылазки, а теперь заранее подготовились.

Антон встревожился:

– Нам придётся отменить все походы за артефактами, пока не придумаем, как вычислять ловушки Хадонка. Лимоныч, кто ещё кроме нас сейчас работает наверху?

– Группа Офицерки Фроловой и того голдиварского мужика с синей бородой.

– Йор Блаттскаг? – напомнила я.

– Да, он.

– Вдруг им подготовили ловушки? – воскликнул Антон.

– Плохо будет, – ответила я. – Навряд ли Слюбор им поможет.

Мы зашагали ещё быстрее, словно могли чем-то помочь товарищам.

Скоро мы вышли к одной из башен «Охвата».

С этой стороны пространства башня вовсе не выглядела как башня. А скорее как какой-то железный домик, разрисованный непристойными надписями на русском языке.

– Это называется гараж, – сказал Антон, который привык пояснять мне названия и назначения все непонятных предметов и строений. – Предназначен для хранения автомобилей.

Я ощупала холодную железную стену. Магические струны осторожно толкнули меня в ладони.

– Головоломка внутри, – сказала я.

Лимоныч и Антон начали бить по замку ворот гаража. Я помогла отогнуть железную дверь. Внутри было пыльно, пусто и пахло машинным маслом. Запах мгновенно напомнил мне о магоборцах.

В центре гаража, разорвав верхушкой железный пол, возвышался кусок скалы. Одна из её сторон была идеально ровной. На ней расположилась головоломка из шестнадцати символов.

Участники всех групп снабжения знали комбинации, которые открывали врата «Охвата», но Лимоныч и Антон всегда просили меня сложить камешки. Оба боялись ошибиться, ведь в таком случае головоломка уничтожалась, закрывая эти врата до тех пор, пока стен-маг не задаст новую комбинацию символов.

Я быстренько передвинула камушки символов в нужное положение.

Пространство вокруг скалы с головоломкой свернулось в пузырь, потом раздвинулось, освобождая место для пространства базы. Мы по очереди выступили из пузыря, оказавшись в Нижнем Брянске, рядом с башней «Охвата».

В своём настоящем виде башня была невысокой, собранной из того материала, который земляне называют «бетонные блоки». На плоской крыше установлена высокая мачта, раза в два больше башни, на её конце дрожал световой шар, отбрасывая свет на своды земляной пещеры.

Обойдя башню, увидели цифру «5», нанесённую на бетон краской.

– Фролова и Блаттскаг вернулись? – сразу спросил Антон у бойцов, охранявших башню.

– Фролова – да, Блатта – ждём, – ответил боец, видневшийся в нижнем окне башни.

– Как улов? – крикнул снайпер, лежавший на плоской крыше башни.

– Полные коробочки, – ответил Лимоныч. – Но едва не сдохли, пока насобирали ядер.

– А что так?

– Скоро узнаешь, – ответил Антон и увлёк нас к зданию торгового центра, того самого, в котором когда-то прятались беженцы и где нас допрашивал генерал Пиротов.

Отвечая улыбками на приветствия голдиварцев и солдат, мы передали свои короба дежурным по базе.

Мы все очень устали, хотели есть, а меня ещё и клонило в сон, так как накануне я не выспалась, занимаясь изучением «Летописи Закрытых Семилуний». Но все трое понимали важность нашего донесения. Поэтому, вместо того, чтобы отправиться в наши квартиры, пошли на второй этаж торгового центра.

Попутно Антон раздавал приказы:

– Отмените все запланированные выходы групп. Матвея, Корту, Дьярфа и остальных бойцов и магов, свободных от патрульной службы – на совещание к Пиротову. Передайте, что это срочно.

3

Военный совет Брянского Сопротивления собрался в большом зале торгового центра. Генерал Пиротов сидел в кресле на колёсиках и курил. Вся правая сторона его тела была парализована после ранения, нанесённого крипдером.

Он затягивался сигаретой, клал её на блюдечко, потом брал кружку с чаем, делал глоток, ставил обратно и снова брал сигарету. При генерале постоянно дежурил денщик, который помогал Пиротову передвигаться.

В залу спешно входили люди. Царапая по полу ножками пластиковых стульев, рассаживались. Кто-то наливал себе чай из термоса. Почти все земляне курили.

Последними, как обычно, пришли Матвей, Корта-Ильда и Дьярф. Все трое увлечённо обсуждали что-то. Спорили и перебивали друг друга. Они и остальные сильные в маго-машинерии голдиварцы были заняты тем, ради чего и существовало всё это Сопротивление – строили леддель.

Без вступлений и приветствий Антон пересказал наши приключения. Слушая его, притихли даже вечно спорившие друг с другом Матвей и Дьярф.

Когда Антон закончил, Матвей первым воскликнул:

– Надо принять предложение Слюбора.

Дьярф, который словно обязался во всём не соглашаться с Матвеем, насмешливо возразил:

– Ха, и поверить фулелю? Вполне может быть так, что все мы – всего лишь порождения сознаний Бленды или Антона, которые всё ещё стоят на арбузном поле, а Слюбор следит за нашими переговорами, выпытывая все тайны?

Слушавшие их спор бойцы спецназа заволновались. Кто-то даже вскочил со стула и начал ощупывать свою голову, проверяя не фантом ли он? Как и многие земляне, бойцы плохо понимали работу магических струн, поэтому всерьёз приняли шутку Дьярфа.

Дьярфа прервала Корта-Ильда:

– Не мели чепухи. Никто ничего не выдаёт. И мы не фантомы. Не пугай землян.

– Ну, согласен, я переусердствовал, – смутился Дьярф. Обратился к солдатам: – Простите, кэры и кэрессы, я пошутил. Просто в Академии есть известная шутка, что весь мир – это иллюзия фулеля, а люди в ней – фантомы. Не придавайте ей значения. Уверяю, все мы тут настоящие, а не выдуманные.

– Я тебя однажды ушатаю за такие шутки, – сказал кто-то из спецназовцев. – Не иллюзорно.

– Козёл, – поддержал его другой боец.

Дьярф поспешно сказал:

– Но всё же я против встречи со Слюбором Риммелем. Я не верю фулелю.

– А я и не призываю верить, – сказал Матвей. – Я призываю попробовать его предложение.

Корта-Ильда поддержала Матвея:

– Слюбор пока что единственный, кто может вывести нас на Первомага.

Тут уже вмешался Антон:

– Я бы не стал полагаться на Слюбора. Ведь этот парень зачем-то удалил из нашей памяти все воспоминания о себе. Если он на нашей стороне, то зачем сделал это?

– Ничего он не удалил, – буркнул Матвей, который отчего-то недолюбливал Антона. – Он навёл на вас иллюзию того, что вы его не помните. Я, например, прекрасно, его помню.

– Тля, – сказал Лимоныч, – а какая разница? Ведь он сделал что-то с нашими мозгами. Это, по-любасу, недружественный поступок.

Пиротов молча хлебал чай, наблюдая за нашим спором.

– Может, Слюбор поступил так именно для того, чтобы отвести от себя подозрения? – предположила я.

Пиротов выплеснул из кружки остатки чая, а его помощник наполнил её заново. Сделал глоток, все притихли.

– Итак, у нас есть предложение от вероятного соратника на стороне врага, – начал Пиротов. – В чём его главная ценность? В том, что Слюбор поможет нам засунуть этого вашего Первомага в леддель. Ведь все мы понимаем, что даже если мы закончим постройку ледделя, нам нужно как-то привести к нему Самое Древнее Добро.

– Или притащить леддель к нему, – добавил Матвей.

– Или так. Словом, пока леддель и Самое Древнее Добро не встретятся, волшебства не произойдёт.

– Мы можем своими силами выследить его, – неуверенно возразил.

– Целый год Самое Древнее Добро хозяйничает в Брянске, но мы ни разу его не увидели, – ответил Пиротов. – Только видели результаты его деятельности.

Антон развёл руками, признавая правоту Пиротова.

Генерал хлебнул чай. Меня всегда поражал его способность пить кипяток. Мне это казалось даже немного магией.

– Не забывайте, товарищи, – начал Пиротов, – если бы в Брянске не объявилось посольство Химмельблю, мы все или сдохли бы от крипдеров, или сдались бы, переселившись на поверхность, где начали бы славить Самое Древнее Добро и возделывать поля с помощью слоггеров. Признаюсь, не самый худший вариант моего выхода на пенсию…

– А мы и не забываем, – крикнул один из бойцов. – Особенно не забываем, кто притащил сюда этого магического скелета.

Генерал продолжил:

– Но моё мнение такое: я считаю, что Лимоныч прав. Раз этот Слюбор зачем-то запудрил нам мозги, то это уже причина избегать его. По-крайней мере, до тех пор, пока мы не научимся противостоять его иллюзиям.

Я устало поднялась со своего стула:

– Кэр Пиротов, вы не упомянули другое предложение Слюбора. Он обещал…

Меня прервали крики, доносившиеся с первого этажа торгового центра. Антон подошёл к перилам и посмотрел вниз:

– Блатт вернулся!

По ступенькам взбежали двое: синебородый Йор Блаттскаг и один спецназовец.

Кэр Блаттскаг выглядел плохо – его великолепная роба мага Третьей Отметки порвана и дымилась, распространяя зелёный дым от крипдерской кислоты. Сопровождавший его спецназовец прихрамывал и держался за оголённое плечо, на котором белела свежая повязка.

Один из молодых послов, работавший в посольстве помощником лекаря, бежал за ним, пытаясь зажечь стен-камень, чтобы вызвать заклинание лечения, но из-за бега, не мог расположить камень на ладони.

– Прошу вас, кэр, постойте немного, мне надо обработать вашу рану.

– Всё нормально, – ответил спецназовец. – Меня перевязали уже.

Йор Блаттскаг вбежал на второй этаж:

– Мы попали в засаду из крипдеров! И не простых, а обученных и защищённых. Даже ваши пули не брали их.

– Ну, так себе засада, – ответил Лимоныч. – Мы тебе кое-что поинтереснее расскажем.

4

Выслушав доклад Антона Брулева, Йор Блаттскаг расстроился:

– Вы попали в более сильную ловушку, но не потеряли ни одного. Тогда как в моей группе погиб снайпер. Клянусь родительским топазом, что я всю жизнь буду помнить свою вину!

– Не спешите себя винить, – ответила я. – Если бы нам не помог Слюбор, то мы все погибли бы.

Антон сказал:

– Мы как раз раздумываем, действительно ли фулель предлагает помощь или это ещё одна ловушка, в которую должно попасть всё Брянское сопротивление вместе с Посольством Химмельблю?

– Мнения разделились, – добавил Пиротов. – Ваше мнение, как главы Посольства, будет важным.

Йор Блаттскаг задумчиво почесал синюю бороду. В наступившей тишине слышно было только постукивание ложечки в чашке и шипение сгораемого стен-камня: молодой лекарь наконец-то расположил его на своей ладони.

– Я помню Слюбора Риммеля, – сказал кэр Блаттскаг. – Читал его классу фулелей лекции по стен-магии и её воздействии на иллюзии. Слюбор показался мне ответственным парнем. Фулели вообще отличаются серьёзностью, ведь их дар просыпается поздно, когда они уже взрослые. С другой стороны, я помню Хадонка, и он тоже показался мне ответственным парнем, хотя и излишне патриотичным. Но теперь он превратился в одержимого силой безумца. Поэтому я не могу быть уверенным и в Слюборе.

Помощник генерала поднёс Блаттскагу кружку с чаем. Как истинный посол, кэр Блаттскаг давно делал вид, что ему нравилось пить этот мерзкий чёрный напиток. Сделав глоток, продолжил:

– Можем ли мы отвергать его помощь? Можем. Но при условии, что мы уверенны в том, что сможем самостоятельно доставить леддель к Первомагу.

– Короче, твоё мнение? – спросил Пиротов.

– Я бы дал парню шанс. Но при условии, что мы будем защищены от его иллюзий, а так же не допустим его к «Охвату». Все дела с ним будем вести на поверхности.

Генерал Пиротов кивнул и перевёл взгляд на меня:

– Бленда тоже хотела что-то сказать.

Я снова поднялась со стула:

– Слюбор предложил испытать его. Он пообещал нам артефакты Первомага.

Эту часть обещания Слюбора ещё не слышали остальные бойцы. Поэтому они все разом заговорили, перебивая друг друга:

– В смысле?

– Не надо будет устраивать вылазки?

– Слюбор может это?

– Давайте испытаем его!

Пиротов поднял руку, призывая бойцов замолчать:

– Если Слюбор и вправду может ускорить строительство ледделя, то мы не должны отказываться от этого шанса. Бленда Роули, ты будешь курировать контакт со Слюбором. Бери все необходимые ресурсы и людей.

Раздался смешок Дьярфа:

– Ну, вы даёте, прямо как дети! Послушаете меня ещё раз: Слюбор – фулель. А фулели что делают? М? Правильно, дети, они создают иллюзии, неотличимые от реальности. Вы уверены, что его помощь будет реальной, а не иллюзией?

Даже мне нечего было ответить на это.

– Да что ты за человек такой, – раздражённо сказал один из бойцов, – всю радость обломал.

Слово взял Йор Блаттскаг:

– Фулельские иллюзии – сильная вещь, но их тоже можно преодолеть. Если бы против нас выступил отряд фулелей, то мы проиграли бы, но Слюбор – один. А один фулель, пусть и предположительно Высшей Отметки, не справится с десятком сильных магов. Кроме того, мы попробуем обеспечить всех бойцов Брянского Сопротивления способами или предметами, помогающими преодолеть или оттолкнуть иллюзию.

– Ура, Блатту, – закричали солдаты. – Спасибо!

– Дьярф – козёл, – крикнул кто-то под шумок.

Дьярф Мансторм только обиженно махнул рукой, с видом: «Мол, я вас предупредил».

Пиротов объявил, что совещание окончено и подозвал к себе Антона и Блаттскага, чтобы выработать дальнейший план действий.

Ко мне подошёл Матвей.

– Я и Корта-Ильда хотим кое-что тебе показать. Приходи в нашу мастерскую.

– Что-то случилось с ледделем? – испугалась я. – Мы принесли вам много ядер силы, хватит на много дней работы…

– Да, ядра прекрасные, – согласился Матвей. – Но мы построили кое-что для тебя. Нужно твоё экспертное мнение.

– Матвей, я очень устала. Давай, завтра?

– Давай. Но не затягивай. Наше изобретение поможет не только тебе, но и остальным стен-магам.

Когда я вышла из торгового центра, на меня обрушилась такая усталость, что едва добрела до того здания, где располагалась моя квартира.

5. Танцоры Нижнего Брянска

1

Генерал Пиротов и остальные бойцы спецназа назвали остатки своего города Нижним Брянском, но город вовсе не располагался под землёй.

Когда Самое Древнее Добро создавало новый ландшафт с горами, холмами и реками, людям чудилось, что Брянск уходил под землю. Окружающий мир преображался на их глазах: все порталы, изрыгающие монстров, закрылись. Исчезновение порталов очистило небо, вернув на него солнце. Разрушенные дома, огонь и трупы людей и крипдеров исчезали, словно кто-то выворачивал мир наизнанку, скрывая грязную сторону.

Выжившие люди разбрелись по зелёным лугам и лесам, с изумлением наблюдая непрекращающуюся работу Самого Древнего Добра: реки постоянно меняли русло, выбирая наиболее удобное течение. Леса то разрастались, то уменьшались, освобождая место для строительства домов.

Самое Древнее Добро частично разрушило старый город, высвободив материю для строительства нового, а частично выдавило районы Брянска из того пространства, которое осязали все люди, в то пространство, которое находится между частицами материи Вселенной.

Кусок Брянска, в котором когда-то жили беженцы, преобразовался последним, унося с собой генерала и его бойцов.

Так и появился Нижний Брянск, мир, который сохранил свидетельства того, что сотворило Самое Древнее Зло. Но и он постепенно уменьшался, растворяясь в том добре, которое творилось в Химмлиаре.

Кусок города оказался не просто затерянным в междупространстве, но и скрутился в замкнутый ландшафт, в котором можно бродить очень долго, время от времени возвращаясь на исходную точку.

И единственное, что связывало Нижний Брянск с привычным пространством – это щели. Они образовались сразу после выдавливания, как остаточные явления путаного колдовства.

В этом пространственном небытии остатки города продолжали размываться. Поэтому жить тут долго невозможно.

Йор Блаттскаг, единственный посольский маг-путаник, предупредил:

– Однажды Нижний Брянск скукожится настолько, что вся живая материя, заключённая в нём, погибнет от чудовищного давления или недостатка воздуха. Готовьтесь, что однажды нам придётся бежать отсюда в Верхний Брянск.

Все эти игры с пространством казались чудом для Антона, Лимоныча и остальных землян. Но и у нас, голдиварцев, оно вызвало изумление.

Самые сильные путаники Голдивара, такие как знаменитый Вьят Донгли из Скервара или Ройсетта Клаури из Табера, могли преобразовывать пространство на расстоянии полтора-двух флю вокруг себя. И это считалось непостижимо сильной магией.

Йор Блаттскаг рассказал:

– Вьят Донгли поплатился жизнью за попытку превзойти собственное достижение: замахнувшись на искривление ландшафта сразу на четыре флю, он погиб во время колдовства – не выдержало сердце.

Выдавливание ландшафта из бытия в междуматериальную пустоту вообще действовало на коротких расстояниях, примерно как наши врата в «Охвате», которые растискивали пространство на пять метров вокруг себя, если говорить земными мерками. И это тоже было очень много.

– Я поражён, – сказал Йор Блаттскаг. – Не представляю, какой силой нужно обладать, чтобы выдавить такое количество ландшафта в междупространство.

Я пожала плечами:

– А теперь представьте, уважаемый кэр, что даже это преобразование – лишь одно из проявлений силы Первомага, который смог притащить к Голдивару сразу девять других планет.

– Поразительно, – согласился он. – Как мы вообще рассчитываем победить его? Я не верю, что какая-то машинерия, какой-то там леддель, совладает с существом, подобным богу.

– Совладает, – уверенно ответил Матвей. – Ведь этот леддель он сам изобрёл.

2

В Нижнем Брянске особенно трудно следить за ходом времени. Смены дня и ночи тут, конечно, нет. Над остатками старого города висел ком света, поддерживаемый лучами, исходящими от башен «Охвата». Чтобы экономить стен-камни, горение которых обеспечивало освещение Нижнего Брянска, смотрители «Охвата» держали яркость светового кома на уровне голдиварской ночи, когда три из Семилуния висели в зените над столицей Химмельблю. Не слишком светло, но и не так темно, как лунной ночью на Земле.

Но мне трудно судить о времени не из-за этого. А из-за того, что я не могла привыкнуть к земному времени.

Минуты и часы раздражали. Секунды – тоже. Кроме того, земной год – семилуние – делился на промежутки с почти равным количеством дней. При этом люди часто использовали понятие «неделя», окончательно запутывая меня и остальных голдиварцев.

Без доступа к земному Солнцу и Луне наши стирометры были бесполезны – они сбивались и неточно переводили земное время в голдиварское. Роскошные лунарии, которые послы Химмельблю привезли в дар землянам, вообще отказались работать и постоянно показывали время 1051-го семилуния центрального Нип Понга. То есть превратились в дорогие, но бесполезные предметы голдиварского искусства.

Моё привыкание к земному ходу времени осложнялось тем, что я изучала «Летопись Закрытых Семилуний», в которой тоже был свой календарь, отличающийся от принятого в Голдиваре.

Земляне вели календарь, отмечая прошедшие дни, но мне они мало что говорили. Из-за перевода витков в часы, а нормальных долевых получетвертей семилуния в недели, у меня в голове образовался хаос, похожий на моё состояние в Работном Доме.

Я была важным бойцом, добытчиком магических расходников. Моя неспособность ориентироваться во времени принесла бы много бед, если бы на помощь не пришёл Антон Брулев.

Проявив удивительную способность к математическому мышлению, он не только изучил и запомнил все положения лун Голдивара, их витки и доли по календарю Химмельблю, но научился мгновенно, в уме, переводить их в земные дни, минуты и часы. И наоборот.