Самое древнее зло III. Помощники бога

– Я это, – сказал Лимоныч, – отвернуться не могу, поэтому закрою глаза. А вы – целуйтесь.

Только Антон прислонил свои губы к моим, как гул вихря прекратился. Я и Антон подняли головы вверх – споггель перестал вращаться и застыл в форме спирали, к концам которой как бы привязаны края ландшафта.

– Поцеловались? С языком? – спросил Лимоныч, открывая глаза. Отметив изменения в споггеле, добавил: – Вот, что сила любви творит.

3

Я убрала искрящийся щит. Антон осторожно сунул приклад автомата в застывшую стену вихря. Его не утянуло, он просто проник в него, как в плотный Барьер Хена.

– Ещё одна ловушка, – уверенно сказал Лимоныч.

– Это всё странно, – ответила я. – Споггель не должен так замирать.

– Почему?

– Я мало знаю о драйденских семейных духах, – призналась я. – Но, кажется, такое с ними бывает только в том случае, если с хозяином что-то происходит. Что-то захватывающее всё их внимание. Или если хозяин заснул.

– Хадонк решил внезапно поспать?

– Вот я и говорю, что странно это.

– Да по хер, тля, – прервал Лимоныч. – Двинули отсюда. Лучше попасть в новую ловушку, чем умереть в этой.

Лимоныч первым прыгнул сквозь застывшую стену искажённого пространства. Громыхание ядер в его коробе послышалось с той стороны. Быстро поцеловав меня, Антон тоже ушёл. А я, краснея и потея от распиравших меня чувств, последовала за ним.

Мы очутились на том же арбузном поле. Лимоныч вынул из кобуры пистолет и щёлкнул на нём железной пружиной. (Я до сих пор не могла запомнить названия частей огнестрела). Антон тоже держал автомат наготове.

Близилось утро – часть купола, накрывающего Брянск, озарилась розовым. Я уже привыкла к скудному ночному освещению на Земле. Рассветы и закаты здесь тоже были какими-то бедными, словно у них кто-то отнял всю красоту, оставив только свет и тень.

Антон осмотрел поле в бинокль, но я и без него чувствовала – мы вышли из ловушки.

Сначала медленно, озираясь, мы пошли по полю. Несколько раз я останавливалась, чтобы проверить – не перешагнули ли мы склейку очередной ландшафтной ловушки?

Но всё было тихо и мирно. Один сельхозслоггер, который почему-то не попал под рассоединение, которое я учинила остальным, вышел из сарая и направился к арбузному полю, поскрипывая каменными сочленениями всех шести рук.

Дойдя до поля, он наклонился, растопырил руки и сорвал шесть арбузов. Держа их на руках, направился в другой сарай.

Более мирной сцены, чем сбор урожая невозможно представить.

– Может, путаник и кошка драная, типа, нас пожалели? – спросил Лимоныч. – Предупредили, что в следующий раз – точно схлопнут нас в ландшафте?

– И отпустили с добычей? – возразил Антон. – Да мы столько ядер забрали, сколько за целый месяц не набирали.

– Верно, херня какая-то.

Присев, Лимоныч сорвал один арбуз. На грозный взгляд Антона ответил:

– Ну, автомату моему кирдык, руки свободны.

Мы пересекли край поля и сразу побежали, больше не опасаясь склеек: навряд ли Хадонк был настолько силён, что раскинул свои путаные ландшафты на таком пространстве. Ни один путаник не мог быть настолько сильным.

Кроме Самого Древнего Добра, само собой.

4

Как в развлекательном умобразе, автор которого последовательно использовал все драматические приёмы, какие только знал, настало время сюжетного поворота, в котором старые друзья превратились в заклятых врагов.

Нельзя сказать, что я дружила с Аделлой. Поэтому мне не было дела до того, что она готова на всё, лишь бы не допустить нас до Первомага.

Слюбора Риммеля я уважала, как самого рассудительного среди нас. Фулели вообще обычно спокойные. Но и его мне не жалко.

Но Хадонк… мне было больно видеть, что он превратился в мага, одержимого силами струн. Чтобы приобрести ещё больше сил, он тоже не остановится ни перед чем.

Теперь я поняла, что происходило с молодыми магами, которые не способны к самоограничению. Они пытались охватить больше струн, чем способен выдержать их разум. Такое обычно происходит только с внеклассовыми творцами. Но струны Земли протянуты иначе и, вероятно, способны свести с ума и магов Отметки.

Эту тягу к струнам даже неправильно называть безумием. Это скорее невоздержанность, которая охватывает пьяниц или курильщиков ярба. Они понимают, как разрушительно на них действует их увлечение, но остановиться уже не могут.

В «Летописи Закрытых Семилуний» был такой афоризм от Скро Мантиса:

Рука, дотянувшаяся до струн, никогда не наполнится.

Имелось в виду, что чем больше струн охватывал маг, тем больше струн он хотел охватить.

Драген как-то сказал, почему обучение в Академии намеренно растягивалось до пяти-шести семилуний, при этом поднимая ученика не выше Второй, редко – до Третьей Отметки.

«Мы вас долго учим не для того, чтобы вытянуть побольше денег из ваших родителей, как считают некоторые. А для того, чтобы вы взрослели вместе с избранным вами набором струн. Нет ничего хуже молодого дурака или дуры, которые получают силу струн, но не подкрепляют их мудростью опыта. Тогда не вы несёте струны в мир, а они выносят вас из мира».

С Аделлой, Слюбором и Хадонком произошло именно это.

С помощью Самого Древнего Добра они достигли таких высот в магии, причём именно магии земных струн, до каких они никогда не добрались бы в Голдиваре. И сделали это быстро, ведь доброта переменчивого Первомага одаривала всех без разбора и без меры.

Аделла, Слюбор и Хадонк стали настолько сильными, что без труда смогли бы, как выразился Лимоныч, «натянуть глаза на жопу» и Драгену, и Нарре Скигу, и любому другому наставнику Академии.

5

Обратно мы бежали быстро и без остановок. Антон часто поглядывал на часы, сообщая:

– Быстрее, быстрее! Тридцать минут до закрытия щели… Двадцать восемь… Семь…

Лимонычу пришлось выбросить арбуз. Мне выбрасывать нечего – струнодзвонный стирометр поглотил вихрь, но бежать всё равно трудно.

Впереди показался тот холм, в подножии которого прорезана щель в Нижний Брянск. Ещё немного и мы спасены…

Пот лился по моему лицу так, будто врем наколдовал надо мной облачко дождя, которое следовало за мной по пятам.

Антон и Лимоныч тоже устали. Шумно выдыхая, они громыхали ядрами в магосборах. Ни мне, ни им уже не помогало зачарование одежды на выносливость, скорость и прыгучесть. Зачарованная одежда усиливала физические возможности тела, но она не могла усилить то, что уже исчерпано.

Я пожалела, что у нас не было ярба. Пусть эта трава вредна и вызывает привыкание и оглупление. Но после пары затяжек я бы и не заметила, как оказалась в Нижнем Брянске.

До щели оставалось каких-то пол флю, как возле неё что-то зашевелилось. Нам навстречу шёл большой человек в чёрной накидке с капюшоном. Порыв ветра дёрнул плащ, мелькнула ослепительно яркая красная подкладка.

– Это ещё, тлять, кто? – спросил Лимоныч, доставая пистолет.

– Святые камушки, – воскликнула я, остановившись. – Только не говори, что мы выбрались из ландшафтной ловушки ради того, чтобы попасть в твою иллюзию!

– М-м, это было бы странно, – ответил Слюбор Риммель. – Зачем мне нужно появляться перед вами в той иллюзии, которую я и наслал?

– Кто это? – спросил Антон.

– Слюбор Риммель. Один из моих бывших друзей, с которыми перешла в Брянск.

– Вас было четверо? – искренне удивился Антон.

– Ах, да, он заставил вас всех забыть о нём.

– Как это – забыть?

– Легко. Он же фулель. Вы с ним встречались и разговаривали. Причём много раз.

Антон и Лимоныч недоумённо переглянулись.

– Я ни хера тебя не помню, – сказал Лимоныч, погрозив Слюбору пистолетом.

– М-м, фулели могут не только заставить вас забыть, что было, но и вспомнить то, чего не было.

– Короче, фалафель, – Антон навёл на него автомат. – Что тебе надо?

– Для начала можете сказать «спасибо».

– А пулю в лоб не хочешь? – осведомился Лимоныч.

– Если бы хотел, она бы у меня была, не так ли? – спросил Слюбор.

– Так это был ты? – догадалась я. – Правда – ты?

– Я.

– Что «он»? – строго спросил Антон.

– Это он спас нас от смерти в ловушке.

3. Морок в пустой голове

1

Когда Корта-Ильда узнала, что я подвергалась фулельским пыточным иллюзиями, она научила меня одному способу борьбы с мороком.

«Но этот способ поможет только на ранней стадии попадания в иллюзию, – предупредила она. – В Академии тебя, небось, учили, что в грамотно построенной иллюзии ты никогда не догадаешься, что всё вокруг – это мираж?»

«Да».

«Так вот, это верно только для иллюзий до Четвёртой Отметки. Фулели Пятых Отметок, особенно достигшие предела личностной зрелости, способны создавать проекции, в которых жертва будет сколько угодно долго размышлять, что весь мир – это иллюзия, но это не поможет ей вырваться из неё».

«Как сбросить путы такой иллюзии?»

«Никак. Но можно доставить заморочившему тебя фулелю духовные неудобства. Тогда он сам вытолкнет тебя из плена обмана. Для этого тебе заранее необходимо выбрать одну единственную точку, один предмет и сделать его своим противоиллюзорным талисманом. Всякий раз, когда начнёшь подозревать, что ты в иллюзии, обращайся к этому предмету и погружайся в его созерцание. Тебе нужно полностью очистить свои мысли от волнений и переживаний. Перестань слышать, видеть и осязать. Научись оставаться наедине с талисманом. Это опустошит твой ум. Пустой ум жертвы – самое неприятное ощущение для фулеля».

Приблизившись к Слюбору, я села на траву и посмотрела на свою растопыренную ладонь. Предметом для очищения ума я выбрала татуировку на ладони, которая изображала жерло вулкана.

– Чего расселась-то? – спросил Лимоныч. – Бежим…

– Она проверяет, не находимся ли мы в магии этого фалафеля, – пояснил Антон. – Если он нас поймал, то нам некуда бежать. Всё вокруг будет сном или типа того.

– Чьим сном?

– Э-э-э… ну, твоим, например.

– И чё?

– Ты начнёшь представлять, как пробираемся в Нижний Брянск, как вводим пароли, как разговариваем с нашими друзьями. Тем самым выдашь фалафелю истинное расположение нашей базы.

– Тля, как же меня задрала эта магия, – выдохнул Лимоныч и сел рядом со мной. – Может, просто стукнуть жирного парня? Не хер гипнотизировать меня.

– Бленда, – сказал Слюбор. – Ты теряешь время. Я не насылал на вас иллюзию. Я…

Голос Слюбора, ругань Лимоныча и шум утреннего ветра исчезли. Я очистила свои мысли, сосредоточившись на татуировке. Остались только я и моя ладонь.

На первом курсе Академии всем стен-магам наносили временные татуировки. Они помогали неопытным студентам правильно раскладывать стен-камни на ладонях, ведь от этого расположения зависела сила и направление воздействия при сжигании. Например, самородки требовали точного расположения в центре ладони. Даже незаметное отклонение приводило к большим потерям плодотворности самородка.

Поэтому для стен-мага важно быть в полной неподвижности во время расположения камня. Когда он закрепится на своём месте, уже никакое движение его не собьёт.

Именно нахождение точного положения стен-камня на ладонях – первооснова стен-магии.

Усилием воли я выбросила из головы все образы, даже целующего меня Антона, и сосредоточилась на полустёртой татуировке.

2

– …теперь веришь? – спросил Слюбор, когда я вернулась из короткой медитации.

– Да, мы в реальности, – ответила я, поднявшись на ноги.

– Я набросил иллюзию на Хадонка и Аделлу, а не на вас, – продолжил Слюбор. – Они думают, что вы погибли в схлопнувшейся ловушке.

– Зачем ты нам помог? – спросила я. – Разве ты не дитя Самого Древнего Добра?

– Дитя, – печально вздохнул Слюбор. – Он учит меня игре на высших струнах.

– Разве ты не должен защищать его от нас, отказавшихся от его заботы?

– Должен. Я и защищаю. Думаешь, кто держит под куполом огромную иллюзию, чтобы люди с той стороны, летая на своих вертолётах, видели не то, что есть на самом деле?

Это заинтересовало Антона:

– Братец, фалафель, поясни-ка мне за это. Ты хочешь сказать, что, пролетая над куполом, наши пилоты видят не сказочный город?

– Они видят старый Брянск, – кивнул Слюбор. – В башнях города размещены фулельские магические машины. Каждые десять земных часов я подзаряжаю их, обновляя иллюзию.

Антон и Лимоныч переглянулись.

– То-то штаб не поверил мне во время крайнего контакта, – сказал Лимоныч. – Подумали, что я рехнулся, рассказывая про то, что Брянск разделился на Верхнюю и Нижнюю части.

– Перезарядка нескольких башен иллюзий – это признак большой силы, – согласилась я. – Но что ты хочешь от нас? Если думаешь, что ты сможешь обманом выманить нас из Нижнего Брянска, чтобы Аделла и Хадонк прикончили…

Слюбор как-то отчаянно прервал меня:

– Когда будет готов леддель?

Антон и Лимоныч всполошились. Оба молниеносно достали оружие и приставили к голове Слюбора. Он только поморщился от тычков стволами и звона пружин.

Я тоже отступила на несколько шагов:

– Какой ещё леддель? О чём ты? Странные вопросы какие-то… Я не понимаю… Что вообще такое этот, как его там, «лет-тель»?

Я многому научилась за прошедшее время. Но искусством убедительного вранья так и не овладела.

– Бленда, – усмехнулся Слюбор. – Я знаю, что Самое Древнее Зло послало тебя и Матвея на поиски чертежей. И я знаю, что вы его строите в Нижнем Брянске.

– Вам известно расположение Нижнего Брянска? – закричал Антон.

– Мне – известно. Аделла и Хадонк ещё не знают. Но очень хотят узнать.

– Так, фалафель, – Антон ткнул в толстую шею Слюбора ствол автомата. – Откуда у тебя эти данные?

Слюбор слегка моргнул: Антон и Лимоныч резко убрали оружие от него и навели стволы друг на друга.

– Сука, Антоныч, как ты мог? – заорал Лимоныч. – Я тебе так верил, а ты – предатель.

– Эх, лейтенант Монов, зачем ты убил Пиротова? – ответил ему Антон, держа Лимоныча под прицелом. – Думал, что Первомаг тебя похвалит?

– Немедленно убери морок, – приказала я, хватаясь за стен-камни. – Отпусти их!

Покорные воле Слюбора Антон и Лимоныч держали друг друга под прицелом, застыв с выражением ненависти на лице. Они оказались под действием иллюзии, в которой каждый считал другого предателем.

– Я просто хочу показать, что если бы хотел вашей смерти, то вы поубивали бы друг друга ещё в сарае, – сказал Слюбор и моргнул.

Антон и Лимоныч опустили руки, выронив оружие. Переглянувшись, снова подхватили его.

– Антон, – я заслонила Слюбора. – Я разберусь.

– Ладно, – быстро согласился он и показал мне на часы. – Девять минут до закрытия.

Они отошли к щели в холме.

3

Слюбор вдруг взял меня за руку и прижал к своей груди:

– Бленда, я хочу, чтобы ты мне поверила. Я обнаружил расположение Нижнего Брянска недавно, когда обновлял полотно иллюзии над Химмлиаром.

– Химмлиар?

– Так Самое Древнее Добро назвало земли бывшего Брянска.

Я засмеялась:

– С древнехиммельского «химм» переводится как «земля, страна», а «лиар» – счастье. Страна Счастливых?

– Страна Счастья, – поправил Слюбор.

– Нет. Счастье будет «лиарт».

– М-м, а ты неплохо знаешь древнехиммельский… Так вот, обновляя иллюзию, я обнаружил кусок старого Брянска, который не подвергся ландшафтным преобразованиям Самого Древнего Добра. В этом не было ничего странного, под новым слоем земли ещё много таких развалин старого мира. Но в этом куске Брянска я заметил край незнакомой иллюзии. Потянув ниточку чужого полотна, я вытянул целую проекцию, за которой, наверняка, скрывается ваша база.

«Ага, за проекцию он не заглянул, – с облегчением подумала я».

– После нескольких безуспешных попыток, я всё-таки заглянул за проекцию и поразился тому, что иллюзия, скрывающая вашу базу, соединена не только с путаным ландшафтом, но и защитным полем стен-магии. Сразу три вида сильной магии безостановочно создают завесу, скрывая огромный кусок Нижнего Брянска от Хадонка и Аделлы!

– Ну и бред, – попыталась усмехнуться я. – Ты запутался в своих иллюзиях.

Но Слюбор уверенно продолжил:

– Я был поражён искусностью этого произведения магических струн. Сколько я не бился, но так и не смог подобрать пароль к воротам в ваш ландшафт. И главное, как вам удаётся держать эту завесу беспрерывно? Даже мне, достигшему Пятой Отметки фулельской магии, приходится периодически обновлять свою иллюзию над Химмлиаром. Как вы это делаете, м-м?

– Не знаю о чём ты вообще, – как всегда нелепо соврала я. – Нет никакой базы и завесы. Ты всё придумал.

Слюбор покачал головой:

– У вас работает какая-то неизвестная мне магическая машинерия?

– Не знаю. Что тебе вообще надо от меня?

– Сопоставив эти наблюдения, я понял, что вы строите леддель именно там. Для этого вы совершаете набеги на фермы счастливых людей, воруя у них магические артефакты, созданные Древним Добром.

– Пф… ты пьян, что ли? Напился, небось, земной водки, она посильнее нашего дрикка.

Слюбор не обратил внимания на мою насмешку.

– Леддель можно построить только при участии Первомага. Поэтому вы вынуждены собирать произведения его магических струн, заменяя ими его участие в постройке.

Я фыркнула, отводя глаза:

– Святые камушки, ну и насочинял. Тебе бы умобразы с приключениями надумывать, стал бы знаменитым.

– Тогда почему вы всё ещё здесь, хотя можете уйти через портал в Голдивар?

– Я и Матвей помогаем земному правительству освободить Брянск. А на фермы нападаем, чтобы… Нет, мы вообще не нападаем на фермы. Ты всё придумал.

– Бленда, тебе кто-нибудь говорил, что ты не умеешь врать?

– Я не вру! Это ты врёшь! Сам ты не умеешь врать.

Слюбор отпустил мою руку и закрыл глаза:

– Моя иллюзия закончилась. Аделла и Хадонк свободны. Сейчас они начнут искать щель, через которую вы пролезли в Химмлиар.

– Пусть ищут она скоро затянется.

– Через шесть минут, – напомнил Антон.

– Бленда, ты – дурочка, – сказал Слюбор. – Разве ты не поняла ещё, что Хадонк открывает ваши щели заново, а Аделла напускает туда толпы крипдеров.

Я прикусила нижнюю губу: так вот откуда эти твари брались в Нижнем Брянске!

– Пять минут до закрытия, – напомнил Антон.

– Бленда, – быстро сказал Слюбор. – Я на вашей стороне. Я хочу помочь вам.

– Как?

– Я знаю, где находится Первомаг.

– Пф, мы тоже знаем, – отозвался Антон. – Он в центральном замке Верхнего Брянска. Или Химмлиара, как вы называете земли России, оккупированные магами из чужого мира.

– Нет, он не там.

– А где? – спросила я.

– Он передвигается по Химмлиару, помогая людям жить ещё лучше.

– Тем лучше. Мы его выследим и…

– А зачем вам его выслеживать, – насмешливо спросил Слюбор, – если вы не строите леддель?

– Просто… это… чтобы поговорить… – я злилась на своё неумение нагло врать.

– Вы никогда его не выследите, – сказал Слюбор.

– Мы что-то придумаем…

– Бленда. Я могу не только сказать, где будет Первомаг, но могу сам привести его к ледделю.

– Который мы вовсе не строим, – напомнила я.

– М-м, да, конечно.

Слюбор решительно толкнул меня в сторону щели:

– Давай встретимся через два дня возле той фермы, где Аделла и Хадонк устроили вам ловушку.

– Ага. Жди.

Слюбор печально посмотрел на меня, кутаясь в плащ:

– Бленда, ты изменилась.

– Какой ты наблюдательный.

– М-м, я не про твои увеличенные… размеры. Я о характере. Ты стала невыносимой.

– Это называется – взрослая.

– Почему ты мне не веришь?

– Не могу. Если я ошибусь в доверии, пострадают люди. Дорогие мне люди.

Слюбор отошёл на несколько шагов:

– Я предложил помощь. Обсуди это с «дорогими людьми». Если ты мне не веришь, то я могу доказать свою полезность.

– Как?

– Я принесу вам много артефактов Самого Древнего Добра. Вам не нужно будет нападать на фермы. Я вам помогу быстрее достроить леддель.

– Охренеть, правда, что ли? – не удержался Лимоныч.

– Правда, – кивнул Слюбор. – Я буду ждать вас у сарая арбузной фермы. Через два дня, между шестью и девятью часами утра. Там всё и обсудим.

– Полторы минуты, – сказал Антон и потащил меня в щель.

4

Мы протиснулись в темноту щели и побрели в полной темноте, по колено в вонючей воде. Действие предыдущего стен-камня ещё не прошло, поэтому я без промедления создала три облачка света, прикрепив их в себе и к своим спутникам.

Так как щели тоже являлись частью магии путаников, то обратный путь через них отличался о пути, по которому мы сюда пришли. Хотя, казалось бы, двигались в одном и том же пространстве.

Камни осветили пещеру, часть стен которой была из кирпича, часть из обломков асфальта, из которого торчали провода, куски раздавленных автомобилей и разорванные трубы.

Из некоторых труб лилась вонючая вода, а в некоторые наоборот вливалась: вопреки земному притяжению, вода поднималась с пола струящимся столбом и втекала в трубы. Нарушение физических законов – обычное дело для магии путаников.

– Остатки бывшей канализации Брянска, – сказал Антон, оглядываясь. – Я ещё не попадал в такой ландшафт.

– Повезло вляпаться именно в говно, – проворчал Лимоныч. – Как вообще это возможно: Брянска нет, половину жителей убило, а их говно всё течёт по трубам. Волшебство, тлять.

– Хватит бурчать, – ответил Антон. – Сегодня у нас была самая везучая вылазка.

– Нас едва не раздавило скрученное в трубочку арбузное поле, – ответил Лимоныч. – Вот счастья-то привалило!

– Могли бы сдохнуть, – сказал Антон. – Если бы не Слюбор.

– Кстати, Антоныч, не верю я этому пузану. Нельзя идти с ним на контакт.

– Я тоже так считаю, – согласился Антоныч. – Но тут Бленде решать. Если фалафель действительно за нас, то это конкретно поможет покончить с Первомагом.

Мы вышли на что-то вроде берега.

Свет отразился от чудом уцелевшего стекла с железной скамейкой под ним. За стеклом виднелась горелая земля, перемешанная со скукоженными останками крипдеров. Следы старых битв, когда Брянск ещё существовал в своём привычном виде, не изменённый Самым Древним Добром.

– Бывшая автобусная остановка, – пояснил мне Антон назначение непонятной конструкции.

– Автобус – это такая большая карета без лошадей, – добавил Лимоныч. – Сама по себе ездит, без волшебства. Представляешь?

Лимоныч снова издевался надо мной, поэтому оставила его слова без ответа.

Мне не нравился шум воды за спиной. Антон тоже насторожился.

– Шлёпают, – сказал Лимоныч, доставая из кобуры пистолет.

Мерные всплески воды сопровождались хриплым дыханием и повизгиванием. Это значило, что Аделла уже нашла нашу щель и запустила в неё стаю крипдеров. Быть может, не просто стаю, но и матку, которая обустроит в этом куске Нижнего Брянска гнездо.

Но даже стая крипдеров не угроза для людей, привыкших отстреливать их. Угроза в том, что если их не перебить, то будут шлёпать за нами до самых врат. А так как Аделла, наверняка, мысленно связана со своими творениями, видит их глазами и слышит их ушами, то она узнает о расположении нашей базы. Чего нельзя допустить.

Я сделала ещё несколько облаков света и бросила вперёд, освещая подземное озеро и десяток крипдеров, прыгающих по вонючей воде.

Среди крипдеров брело трое стражей добра – бывших жителей Брянска. Одеты они в доспехи, которые явно были им неудобны. Вооружены двузубчатыми копьями, похожими на копьё Матери-Кочевницы, с которым ходила Мэрисса Н’рия.

– Тлять, а вам-то чего? – выругался Лимоныч.

Зажмурившись от яркого света, стражи добра остановились. Никто из них не боялся нас. Они уже привыкли, что сила Самого Древнего Добра оберегала их от болезней и смерти. Они – бессмертны, но мы – нет. Как и крипдеры.

Стражи лениво остановились, пропуская крипдеров вперёд.

– Мужики, – крикнул им Лимоныч. – Вы – долбодятлы.

– От долбодятла слышу, – ответил стражник.

– Террористы херовы, – добавил второй. – Чего вам неймётся? Нормально живём, а вы нам мешаете.

Крипдеры подошли на расстояние выстрела, Антон и Лимоныч открыли огонь, предоставив мне разбираться со стражами.

Тесное и вонючее пространство пещеры заполнилось грохотом выстрелов, визгом крипдеров и ругательствами Лимоныча.

Я достала стен-камень и соткала сетку, состоявшую из множества мелких камней, нанизанных друг на друга. Сложив её в ком – бросила. Пролетев разделяющее меня и стражей расстояние, сеть развернулась и опустилась на них. Концы её поднырнули под ноги и сомкнулись, поднимая людей вверх.

Один стражник изловчился и провёл по сетке копьём, полностью уничтожая её.