скачать книгу бесплатно
– Ну вообще-то моя Гала драники не хуже делает! – «Гала» прозвучало со звуком средним между «Г» и «Х».
– Тогда дома покушаешь! – решил Кузя. – А ты по-украински тоже можешь?
– Та ни проблим! Хохол не видризнит! – похвалился Иван и спел: – Нич яка мисячна, зоряна, ясная, видно, хочь голки збирай. Вийди, коханая, працею зморена, хочь на хвилиночку в гай.
– Здорово получается! Где так поднаторел?
– Да мелким ещё был, родичи приезжали и порой по-украински говорили, песни пели, а я хватал. Эта песня ещё тогда запомнилась. А как после службы к ним приехал, так само прилипать стало.
– А мне очень понравилось! – призналась Елена и попросила: – Спойте ещё!
– …Сядемо вкупочци тут пид калиною… – последовало в ответ.
Когда песня закончилась, Иван пояснил, что в дороге часто поёт сам для себя.
– А это чудесно! – снова поделилась Елена. – Мне кажется, что со сцены звучало бы не так душевно.
– Спасиби, красуня! – ответил Иван и сменил тему: – Скоро будет закусочная, а потом пост дайщиков. Будет лучше, если от закусочной двое проедут на другой попутке, а потом снова пересесть.
Расставаться было нежелательно, но пассажиры согласились рискнуть, поскольку вновь соединиться можно было через три километра.
Фура остановилась, и Иван напомнил про то, что Кузя мог показать.
– А есть что-нибудь тяжёлое? – задался вопросом Кузя.
– Колесо пойдёт? – предложил Иван и кивнул в сторону другой фуры со снятым колесом.
– Пойдёт! – согласился Кузя.
Они подошли к поддомкраченной машине и, спросив разрешения, приступили к эксперименту.
Кузя поднял колесо легко, а Иван – поднатужившись. Затем Иван повторил попытку при том, что Кузя касался его руки, – результат оказался таким же.
– Значит, не получится, – принял Кузя факт.
– А что должно было быть? – расстроился Иван.
– А вот что!.. – ответил Кузя, завидев, что водитель фуры подкатил запаску.
Кузя взял колесо и, легко подняв его двумя руками, установил на место.
– По тоби не ска-ажеш!!! – удивился водитель, смерив Кузю взглядом.
Иван по-украински договорился с водителем взять пассажира.
Фура, заменившая колесо, пошла первой, прихватив Елену. С Иваном осталась Настя, а Кузя решил снова пробежаться.
Машины от закусочной до поста шли медленно: смысла разгоняться не было. Кузя семенил лёгкой трусцой, намеренно отстав от фур.
Обе фуры прошли взвешивание и контроль бумаг. Кузя тем временем прошёл мимо них по обочине. Дальше он шёл, оглядываясь. Фуры вновь поехали, и Кузя снова перешёл на лёгкий бег. Когда фуры догнали, он прибавил ходу и бежал, не отставая от первой машины. Ради интереса он ещё прибавил скорости и, поравнявшись с кабиной, запрыгнул на подножку. Увидев округлившиеся глаза водителя, спрыгнул на ходу и снова побежал легко.
– Я в Волгограде такое видел на автошоу! – восхитился Иван, когда троица воссоединилась. – Но там скорости поменьше были!
Кузя припомнил, что когда-то смотрел передачу об автошоу, и пошутил:
– Это что! Я ещё колёса на ходу подкачиваю!
Все рассмеялись и перешли на шутливый лад.
* * *
Крупный город встретил вечерними отблесками. Узнав, куда нужно пассажирам, Иван без навигатора сообщил, что осталось меньше сотни километров.
– Я бы домой пригласил, – извиняющимся тоном сообщил Иван, – но домой попаду поздно, да и тесновато у нас.
– Ничего-ничего! – успокоил Кузя. – Нам лучше двигаться.
Иван дал свой фон, чтобы дозвониться до Михалыча, и Елена созвонилась. Михалыч попросил добраться по возможности до южной окраины города и ждать там. С Иваном расстались тепло и даже обнявшись.
Михалыч приехал с соседом тётушки, на его машине.
Радость встречи переполнялась взаимной радостью Кузи и Михалыча в том, что жив друг, – радостью, тлевшей с того разговора по фону и разгоревшейся с новой силой.
– Что было! Что было!!! И вот ты живой!!! – повторял Михалыч.
Горячие объятия прервал хозяин машины, которого Михалыч представил Радомиром, – тот поторапливал, сверля, что уже поздно. Михалыч обнял Елену и поцеловал в лоб Настю.
Елена, Кузя и Настя уместились на заднем сиденье.
– Так как ты выжил?! Ведь на тебе живого места не было! – не унимался Михалыч в дороге, но Кузя не хотел рассказывать при постороннем.
– Ось так над вами, ватниками, знущаються, а ви терпить цю владу! – встрял Радомир укором. – Ще й до нас ваш бондарь лизе, ниби нам мало своих!
– В том-то и дело, что везде подлецов хватает, и что-то нужно с ними делать, – ответил Кузя и спросил: – Михалыч, как избавиться от подлецов?
Михалыч задумался и ответил:
– Кто бы ни дорвался до власти у нас, все оказываются подлецами…
– Так вбивати треба! – живо вспылил Радомир, указав взором на реку. – Каминь на шию та й риб годувати!
– А вот скажите! – поинтересовался Кузя. – Вот человек пообещал мне гроши заплатить за погрузку, и я погрузил, а он не заплатил и уехал. Подлец он?
– Украинець? – уверенно уточнил Радомир и, получив утвердительный ответ, заключил: – Ти сам винен! Я б спочатку заждав гроши. Ось принис Анатолий чверть – я поихав, а так б ни-и-и!
– А доверие? – упёрся Кузя.
– Яке там довиру?! Це вас, ватников, вчити треба! Ниякого довири бути не може!
– Доверие может быть! – не согласился Михалыч. – Только видеть надо, кому доверяешь. Если видишь, что доверием могут злоупотребить, то лучше не провоцировать на это.
– Выходит, что я сам виноват? – спросил Кузя, не желая признавать вину.
– Сам! – подтвердил Радомир.
– Нет! – снова не согласился Михалыч. – Вина на нём!
– Так, якщо дурень, це йому наукою буде! – по-прежнему энергично спорил Радомир.
– Это оправдание придумали воры! – возразил Михалыч.
Радомир косо взглянул на него, взглядом говоря, мол, в моей машине едешь, а мне же такое говоришь, а Кузя вопросил:
– А если я ему свою науку преподнёс – взял и высыпал на землю, что было погружено?
– А що вантажив? – поинтересовался Радомир уже без прежней живости, а с заносчивостью следователя.
– Стройматериал, – ответил Кузя, припомнив, что это слово уже слышал.
– Висипалося, зламалося?
– Да. Треснуло порядком.
– Тоды стаття! – выдал вердикт Радомир и пристально покосился в зеркало, чтобы убедиться в отсутствии преследования, а может быть, в надежде на него.
– Правда на твоей стороне, – выразил своё мнение Михалыч, – Скупой платит дважды – но вряд ли докажешь – здесь такой же беспредел. А когда конфликт между русским и украинцем, то тут и надеяться не на что.
– А мы свидетели, – добавила Елена.
– А с вами ещё сложнее! – намекнул Михалыч на отсутствие документов.
* * *
Как ни приглашал Радомир к себе компанию распить четверть, Михалыч упорно отказывался, упирая на то, что поздно уже. Радомир с явной обидой запер ворота. Отойдя, Михалыч пояснил, что если бы согласились, то считалось бы, что выпили его бутыль, а значит, и Михалыч, и Кузя должны были бы так же угостить его в ответ, и весь смысл в том, чтобы выжрать из всех бутылей как можно больше.
Тётушка уже спала, и Михалыч проводил гостей в закуток в сенях, где стояла его кровать. Елена и Настя, всю дорогу сохранявшие контакт с Кузей, от угощения отказались, и Михалыч попросил их укладываться на его постели, а сам с Кузей пошёл на сеновал, прихватив старый полушубок.
– Ну рассказывай, – выдохнул Михалыч, расположившись на сене.
До утра они не сомкнули глаз. Кузя рассказал всё до мельчайших подробностей. Он ничего не демонстрировал, а только, когда забрезжило, положил руку поверх руки Михалыча.
– Да я верю тебе. Ты не из тех, кто соврал бы, – заверил Михалыч.
Какое-то время они ещё сидели молча, размышляя о сказанном, а потом Михалыч завершил, укладываясь на сене:
– Ну что ж?! Утро вечера мудреней!
* * *
Кузя проснулся, когда тётушка, выйдя во двор, стала зазывать кур и цыплят.
По просветам в щелях сеновала было ясно, что солнце немного поднялось, но сонливость уже прошла. Кузя долго лежал на сене, обдумывая всё, что произошло, и ему было приятно оттого, что он поделился с Михалычем. Горе на двоих – полгоря, радость на двоих – две радости. Вроде и спать не хотел, а не заметил, как заснул снова.
– Толя! Кузьма! Тётушка на блины зовёт, пока горячие! – послышался во дворе голос Елены.
Солнце уже было высоко.
– Не радуйся нашедши, не плачь потерявши, – выдал Михалыч, проснувшись.
Мужчины лакомились блинами вдвоём. Тётушка куда-то ушла, а Елена с Настей вышли в огород на прополку.
– Любой правитель захочет тебя либо заиметь в холуи, либо уничтожить! – поделился Михалыч размышлениями и поправился: – Ну если не любой, то большинство. А наш – точно.
– Я в холуи ни к кому не пойду! – отрезал Кузя.
– Да кто бы в этом сомневался?! А вот каким образом им вздумается тебя уничтожить, это представить трудно и страшно.
– Наши об этом догадываются, а другие же не знают. Думаешь, что наши сюда доберутся?
– Шила в мешке не утаишь. Я уверен, что здесь их полно, – начал Михалыч, но осёкся и огляделся, словно в хате кто-то мог быть…
– Картошку посадили, лук, морковь, – продолжил Михалыч, словно о том и говорили, – на хлеб гроши найдём. Мэшко, зять тётушкин, ферму держит. Я помогаю ему. Молока-сметаны-брынзы вдоволь…
«Мэшко» прозвучало совсем по-украински с ударением на «о», а «э» было схоже с «ы».
Угостившись блинами, Кузя и Михалыч пошли на ферму.
– А ну! – попросил Михалыч, показывая взглядом на навоз.
Кузя ступил в навоз обеими ногами и вышел – кроссовки и костюм остались чистыми.
– А ну! – повторил Михалыч.
Кузя ступил вновь, а Михалыч склонился к ногам.
– Оно не касается! – наконец выдал он.
Кузя снова вышел.
– А ну пошли в подсобку, – попросил Михалыч, и они пошли.
В подсобке оказались молочные канистры, большой холодильник, печь, электроплита, длинный стол, покрытый нержавейкой, и прочая утварь. Михалыч взял стакан и, налив воду, предложил Кузе опустить палец – между пальцем и водой оказалась видна тонкая прослойка воздуха.
– Та-ак! – задумался Михалыч, и пришла новая идея.
Он взял вместительную канистру и, наполнив её водой, закрыл и предложил Кузе. Кузя взял канистру одной рукой и поднял её над собой, а потом, расставив ноги, вытянул руку с канистрой в сторону.
– Та-ак! – повторил Михалыч задумчиво. – Так, значит, сила не передаётся, а защита передаётся?!
