скачать книгу бесплатно
– Традиционен? То есть вот эти игры с «попроси меня» – часть традиции? – съехидничала я.
– М-м, ну во-первых, не пытайся строить из себя холодную недотрогу, тебе понравилось, и игры в том числе. Чем я доволен, – заявил прямолинейный дракон, языком задумчиво пощекотал край моего уха, отчего я вздрогнула. Шерху удовлетворённо хмыкнул и продолжил: – А во-вторых, я же говорил, секс – это просто способ. Я же не виноват, что живое существо проще всего вывести на сильные эмоции с помощью примитивных инстинктов, из которых этот – самый приятный. Думаю, нам обоим не понравилось бы, если бы я пытался тебя оскорблять, унижать или пугать.
– Действительно, не хотелось бы тебя убивать, столько сил положив на восстановление шкуры…
– Приятно слышать. Тем более сейчас ты вряд ли смогла бы полностью воплотить угрозу в жизнь.
– Почему? Думаешь, ты настолько неотразим и хорош, что рука не поднимется?
– И это тоже, – спокойно согласился он. – Но главное, это будет очень больно. Для тебя. Мне кажется, я пока не настолько тебя утомил, чтобы ты согласилась пройти через смерть вместе со мной, а потом ещё пережить откат от разрушения связи. Это больно в любом случае, но обрывать самому – почти самоубийство.
– Ты так убеждённо говоришь… Пробовал? – растерянно предположила я.
– Нет. Но был рядом с тем, кто это сделал, и впечатлений мне хватило до конца жизни, так что – от всей души не советую. Если захочешь от меня избавиться, так и скажи, мы что-нибудь придумаем.
– Хочу, думай, – проворчала я.
– Врёшь, – со смешком припечатал мужчина. – Ты немного злишься, обижена, самую малость напугана перспективами или моим прошлым, уж не знаю. Но главное, тебе очень, просто до зуда, любопытно. А ещё тебе хорошо, и моё самоуправство тебе приятно, и ты очень рада, что я появился в твоей жизни, потому что до этого тебе было одиноко. Но ты сердишься на себя за эти чувства и боишься признать их.
– Ты ещё и мысли читаешь? – уточнила я мрачно.
– Нет, только эмоции, но зато очень хорошо в них разбираюсь, – вполне серьёзно ответил он. Немного помолчал, а потом добавил: – Вот чего я не могу понять, так это причин подобного недовольства. Если нам обоим хорошо, зачем изводить себя ненужными переживаниями? Они, конечно, тоже весьма питательны, но лично я предпочитаю положительные эмоции.
«Питательны»! Как же меня всё-таки угораздило связаться с этим чешуйчатым?!
– И на том спасибо, – тяжело вздохнула я. – А зачем… Живым существам свойственно сомневаться и испытывать неуверенность. Как я сейчас понимаю, всем, кроме драконов. Это иррационально, я никак не могу повлиять на собственные эмоции.
– Мы тоже сомневаемся, – возразил он задумчиво. – Но не в чувствах, они – открытая книга.
– А в чём?
– То, что правильно сейчас, не обязательно будет правильным завтра. А сделать так, чтобы принятое сейчас решение не разочаровало и после, сложно.
– То есть завтра ты разочаруешься в том, что со мной связался? – подловила я со смешком.
– Я говорил не про это, а в общем, – ничуть не смутился он. – В этом решении я уверен.
– Почему?
– Это нужно было нам обоим. Мне срочно требовалась хозяйка, тебе – мужчина.
Я аж воздухом поперхнулась от такой наглости, а Шерху заранее чуть крепче сжал меня в объятьях, предупреждая агрессию, и теперь, тихо засмеявшись, принялся целовать моё плечо и шею.
– С чего ты взял?! – наконец, собралась с мыслями я и извернулась в его объятьях, чтобы взглянуть в бесстыжие разноцветные глаза. Однако, против ожидания, столкнулась со спокойным, удивительно ласковым и совсем не насмешливым взглядом.
– Ты одинока, – просто проговорил он, костяшками пальцев обвёл мою скулу, следя за движением своей руки. – Такое одиночество могут разрушить родные, близкие друзья, собственные дети или мужчина. И почему-то мне кажется, что ни первых, ни вторых, ни третьих в твоей жизни нет.
Я вновь смешалась, не зная, что можно на это ответить, но чувствуя острую необходимость не затягивать неловкую паузу.
– И ты, решил пожертвовать собой?
– Ещё раз, – со смешком проговорил дракон. – Это не альтруизм, это взаимовыгодный союз. Ты красивая, искренняя, чувственная, добрая и очень светлая, что странно для стихийного существа, прожившего долгую жизнь, особенно для эслады. Хотя, что-то мне подсказывает, ты пока ещё очень юна, и это тоже неплохо. В силу привычки и личных предпочтений я питаю склонность именно к таким славным существам и, как я уже говорил, люблю положительные эмоции – нежность, удовольствие, страсть, душевное тепло. В сочетании с ними неплохо идут удивление, смущение, а лёгкое раздражение и даже злость придают остроты, но именно в небольшой концентрации. Это что касается моих чувств. С другой стороны, ты давно одна и тебе приятно разделить с кем-то это одиночество, и я для этого подхожу отлично. Я незлой, заботливый, привлекательный, и даже моя наглость тебе нравится. А ещё тебе нравится подчиняться, – интимный шёпот пощекотал ухо. – Тогда, когда это не идёт вразрез с твоими убеждениями, но зато доставляет удовольствие. Очень по-женски, очень естественно для правильно воспитанной эслады. Очень заводит…
– Объясни мне всё-таки суть связи драконов с хозяевами, – голос прозвучал ровно, не дрогнув. Я уже усвоила, что Шерху нравится меня дразнить, и изо всех сил старалась не поддаваться на провокации.
Но одно дело – следить за словами; а тело отзывалось волнами тепла по коже и колкими, тягучими вспышками внизу живота. Потому что… Да, нравилось. Нравилась мягкая властность мужчины, нравилась настойчивость, уверенность, лёгкая и строго дозированная снисходительность – чешуйчатый умудрялся балансировать на той грани, когда это не раздражало и не вызывало протеста.
Изначальная Тьма! Может, у меня что-то не так с головой? Я совсем рехнулась от помянутого им одиночества? О чём я думаю?! Я знаю этого дракона меньше суток, а уже с удовольствием прогибаюсь под чужую волю!
Мне казалось, я излечилась от этого недуга. Уж не потому ли, что до сих пор здесь просто не было подходящей воли?
– Нет хозяев, Актис, – хмыкнул мужчина. Вновь ослабил хватку и перевёл руку с моей груди на плечо, так что прикосновение в одно мгновение из чувственного превратилось в мягкое, опекающее. – Хозяева они на языке Мира, потому что смертным приятно думать, что они властвуют над стихией, а мы не спешим их разуверять. Это легко, если не ошибиться в выборе.
– А мне, значит, ты желаешь сказать правду?
– Почему нет? – он вновь пожал плечами. – Смертные живут недолго, их тщеславие тоже имеет интересный вкус, поэтому – можно немного потерпеть. А ты почти такая, как я, меня всё в тебе устраивает, и я планирую сохранять эту связь достаточно долгое время.
– И что же это означает на вашем языке? – спросила я, теряясь от его прямолинейности и грандиозных планов на будущее.
– Еда, – шёпотом выдохнул он. А когда я замерла в шоке, громко и до крайности глумливо расхохотался. – Нет, определённо, ты прелесть! – сообщил он сквозь смех, когда я обиженно завозилась, пытаясь вырваться из драконьей хватки. Шутник, тоже мне! – Актис, ну подумай сама, как я могу перевести на твой язык понятие, которого в нём даже близко нет? Ратри – это много всего. Забавно, конечно, но и еда в том числе. Впрочем, нет, скорее это… воздух. Или чарь. Ратри… дополняющее живое существо, без которого не выжить. Дающее жизнь и разделяющее смерть. Обретённая часть себя. Это не просто понятие, это ощущение, которое нельзя перевести и выразить другими словами, – наконец вздохнул он, уже совершенно серьёзный и спокойный. Удивительно переменчивое существо. – Угадать с выбором ратри – самое большое везение для каждого дракона, а с тобой я явно угадал. Это точно стоило проделанного пути и всех возможных последствий.
– Вот мы и добрались до самого интересного. Каких последствий? Почему ты прилетел сюда?
Но от продолжения разговора наглую чешуйчатую заразу спасли громкие девичьи голоса из комнаты, зовущие меня по имени.
– Мы ещё к этому вернёмся, – тихо пригрозила я, выворачиваясь из его объятий.
Встала, накинула возникший в руках халат – такие простые мелочи я давно уже создавала рефлекторно, не задумываясь, – и поспешила выйти к девочкам, пока они не заглянули сюда. Я, конечно, старалась быть с ними возможно более откровенной, да и они не глупые, наверняка догадались, как я лечила найдёныша. Но это не повод являться им в настолько непристойном виде.
На разведку воспитанницы отправили Литис и Индис – самых бойких.
– Доброе утро! – хором поздоровались они.
– А мы волновались, – сказала Индис, разглядывая меня с подозрением и насторожённостью. – Решили всё-таки зайти, вдруг что-то случилось.
– Нет, девочки, всё хорошо, – успокоила их. – Я как раз собиралась выходить. Вы уже позавтракали?
– Натрис готовила, – печально вздохнула Литис.
Я не удержалась от улыбки. Из них всех умница Натрис лучше всего владела навыком материализации, и ту еду, которую она делала, можно было спокойно употреблять в пищу, она полностью соответствовала настоящей. Проблема в том, что удавалось девочке далеко не всё и возможное меню было… полезным. Если Натрис создавала мясо с гарниром, то оно непременно получалось варёным, постным и пресным, без соли и специй. И нельзя сказать, что сама юная эслада была такой уж до одури правильной и делала всё это сознательно; она, точно так же как остальные, любила вкусно поесть. Но исправить положение пока не получалось.
По-хорошему, следовало бы учить девочек делать вещи, а не всему вот этому. Готовить еду. Ухаживать за одеждой. Следить за порядком. Уже скоро они покинут Ледяной Предел, где наши возможности почти безграничны, и будут вынуждены привыкать к другой жизни с очень ограниченной магией. Но с этим всё как-то не складывалось: слишком мало времени, им нужно было в первую очередь освоить контроль над силой, а бытовые мелочи с материализацией предметов заметно облегчали обучение.
Да я не очень-то и стремилась выделять время на такую подготовку: я не собиралась отдавать девочек абы кому, в том числе тем, кто не способен обеспечить им уют и спокойствие. Да, после войны большинство из нас должны были покинуть Ледяной Предел и жить в Мире, среди смертных. Но право выбора, которым мы обладали всегда, удалось отстоять и сейчас.
А главное, я, если честно, и сама не имела нужных навыков. За всю жизнь я ни разу не покидала Ледяной Предел, представляла себе Мир только в теории и могла лишь догадываться, как на самом деле живут его обитатели. Несмотря на то, что многие части нашего быта были скопированы именно с них.
Сложно сказать, когда эслады, да и остальные дети стихии, стали такими, как теперь, когда стихия обрела потребность прикинуться смертным существом. Никто из ныне живых не помнит, все свидетели давно растворились во льдах и явились вновь, неоднократно повторив круг перерождения. Скорее всего, это случилось во времена Древних, когда по их воле на пересечении Пределов родился Мир.
Сейчас большую часть времени мы проводим вот в этой, бытовой форме, а она имеет те же потребности, что и тела смертных. Даже зачатие у нас происходит так же, как у жителей Мира. Вот только рождаемся мы с стихийном облике, а потом взрослеем и учимся походить на смертных: энергетическая структура стабилизируется и стремится к воплощению в материальной форме.
Правда, происходит так не всегда, а только если оба родителя – дети одного Предела. От союза же стихии и смертного рождается стихия, но – в смертном обличье, и такие дети почти с рождения могут свободно менять форму. Единственное отличие состоит в том, что изменить наружность своего бытового воплощения они не способны, а у рождённых в Пределе есть время определиться, как они хотят выглядеть.
– Вечером побалую вас чем-нибудь вкусненьким, – пообещала я.
– А меня побалуешь? Только не вечером, сейчас, – раздался над головой насмешливый голос дракона, а его ладони легли мне на талию. Уверенно, по-хозяйски, с несокрушимой убеждённостью в собственном праве находиться на этом месте. Я тут же попыталась вывернуться и обернуться, но Шерху удержал, крепко прижав к себе, и негромко проговорил, склонившись к самому моему уху: – Не вертись. В отличие от тебя, я в Ледяном Пределе на материализацию не способен.
Я на мгновение замерла, а потом осознала сказанное – и задохнулась от негодования, вновь ощущая настойчивое желание стукнуть чешуйчатого гада.
– А зачем вышел? – спросила мрачно.
– Любопытно, – бесхитростно сознался он. Голос звучал спокойно и ровно, но я готова была поклясться, что дракон довольно скалится.
Я глубоко вздохнула, силясь взять себя в руки, и сосредоточилась на девочках. Те молча стояли напротив, таращась на найдёныша в искреннем изумлении, едва ли не открыв рот.
– Девочки, всё в порядке. Занятия начнутся как обычно, через час. Будьте, пожалуйста, все в общей комнате.
– А? Ага, – невнятно пробормотали обе, не сводя с нас взгляда. Потом более серьёзная Индис справилась с эмоциями и двинулась прочь, утягивая за собой подругу. И хорошо, потому что с Литис сталось бы прямо сейчас начать удовлетворять любопытство, а она среди девочек лидирует по неудобству задаваемых вопросов.
Как только дверь закрылась за спинами воспитанниц, я резко развернулась на месте и с силой впечатала в грудь мужчины ком созданной одежды.
– На. И не смей больше позорить меня перед воспитанницами! – почти прошипела ему. – Почему нельзя было минуту подождать в ванной?!
– Здесь было интересней, – чешуйчатый спокойно пожал плечами, глядя на меня своими нахальными разноцветными глазищами без малейшего проблеска раскаяния. После чего спокойно прошествовал к постели и принялся разбираться в выданных ему вещах.
Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула – и сосредоточилась на собственной одежде. Боюсь, читать нотации и воспитывать тут уже поздно, этот дракон явно гораздо старше меня, характер давно сформировался, и всё, что мне остаётся, это привыкнуть и смириться. Или подождать, пока он совершенно мне надоест и я всерьёз пожелаю разорвать эту связь.
И вроде бы это должно звучать убедительно, но почему даже я сама не верю, что такой момент когда-нибудь настанет?
Может, стоит уже принять очевидное и смириться? Пока Шерху устраивает моё общество, он просто не позволит мне этого захотеть. Драконы от природы прекрасно ощущают чужие эмоции, а вот с опытом, похоже, учатся ловко манипулировать ими по собственному усмотрению.
– Актис, а где здесь вход? – наконец спросил чешуйчатый, крутя в руках синее полотнище сложного кроя.
И настолько потешно выглядел дракон, с изумлённо надломленными бровями и потерянным выражением лица, что моё раздражение мгновенно растаяло и я не удержалась от хихиканья.
С короткими, чуть ниже колен, узкими серебристыми штанами и высокими мягкими белыми сапогами на тонкой подошве Шерху разобрался сразу, а вот верхняя часть одежды вызвала у него серьёзные затруднения.
Возник соблазн немного поиздеваться над огненным и поддразнить его, но я вовремя сообразила, что с него скорее станется плюнуть на всё и пойти как есть – он же одет. А что у эслад эти штаны считаются нижним бельём, ему точно будет плевать.
– Садись, – велела я и кивнула на край кровати.
Чтобы нарядить дракона, понадобилась пара минут. Устройство этой одежды я, в отличие от огненного, прекрасно знала, иначе не смогла бы создать, вот только надевать её на кого-то прежде не доводилось.
Как ни странно, Шерху вёл себя прилично. Я опасалась, что процесс затянется, потому что мужчина станет меня ловить, обнимать или как-то ещё мешаться, а мне не хватит силы воли его остановить. Однако найдёныш был настроен исключительно прилично, послушно поднимал руки, когда от него это требовалось, и с большим любопытством наблюдал за моими действиями. Кажется, запоминал на будущее.
Свободные рукава, перехваченные у запястий и локтей узкими ремешками с изящными пряжками, строгий воротник-стойка, тоже на ремешке сбоку. Полы одежды с запахом сходились на спине, оставляя между лопатками небольшой асимметричный треугольный вырез, и потом вновь встречались впереди, чтобы сомкнуться широким поясом на трёх таких же пряжках. Впереди и сзади одеяние клиньями доходило до колен, по бокам – едва прикрывало бёдра.
Я аккуратно застегнула пряжку на воротнике, расправила несколько мелких складок и отступила на шаг, критически разглядывая результат своих трудов. Дракон повёл плечами, пошевелил руками – согнул и разогнул, задрал вверх.
Хороший у меня глазомер, одеяние село как влитое. И очень подходило рослому сильному мужчине, подчёркивая узкую талию и внушительный разворот широких плеч.
Шерху задумчиво ощупал пряжки на поясе, на руках, отчего-то хмурясь. Потом всё же поднялся, опять повёл плечами и дёрнул головой, вытягивая шею, как будто одежда его душила.
– Ну и наряд, – хмыкнул он. – Любите вы всё усложнять.
– Драконья одежда проще? Или вы её вообще не носите? – усмехнулась я в ответ.
– Иногда носим, – чешуйчатый обезоруживающе улыбнулся и смерил меня весёлым взглядом. – А вот твоя одежда проще, – протянул не то с удовольствием, не то с завистью.
– Почти такая же, – успокоила его.
Женский вариант предполагал мягкие ботиночки, свободные длинные штаны, на края которых при неопытности вполне можно наступить. Верхнее одеяние было без запаха, прямым. Кроме того, отличалось отсутствием ремешков на узких рукавах, глубоким каплевидным вырезом на груди, под замыкающим воротник-стойку ремешком, и застёжками на боках – по три пряжки, слева и справа. Ну и, конечно, длиной: задний клин шлейфом тянулся по полу, а передний – едва приоткрывал носки обуви.
Приличной эсладе положено быть сдержанной, хотя бы казаться таковой, и потому не стоит открывать ноги и уж тем более демонстрировать обнажённое тело. Я приличной не могла считаться уже давно, но по привычке продолжала одеваться так: с детства вдолбленные обязательства и нормы въелись очень прочно, и я не видела смысла ломать себя по такому незначительному поводу. Главное, мне удобно и комфортно.
Девочки же одевались кто во что горазд, я их в этом особо не ограничивала. Например, непоседа Литис предпочитала мужской наряд, укорачивая порой даже его – ей всё казалось неудобным и постоянно мешалось. А прелестная художница Аргис – напротив, с каким-то особенным удовольствием и гордостью носила правильную одежду, очень тщательно подбирая цвет и отделку. Выглядела она при этом самим совершенством, и я предчувствовала, что за эту красавицу в Мире будут драться: вряд ли найдётся много мужчин, которых она оставит равнодушными.
Усмехнувшись, дракон одним текучим движением преодолел разделявшее нас расстояние, поймал меня за талию, не позволяя уклониться. Костяшками указательного и среднего пальцев нежно скользнул по коже от шеи вниз, насколько позволял вырез.
Я напряглась, с досадой ощущая, что моему телу ласка не просто понравилась – она пробудила массу приятных воспоминаний ночи и утра и мгновенно отозвалась тянущим теплом внизу живота. Просто какое-то наваждение эротического характера, а не дракон!
– А знаешь, всё-таки это замечательно, – резюмировал мужчина, отпуская меня с совершенно невозмутимым видом. Хотя я была готова поклясться, что состояние моё – и вспыхнувшее желание, и последовавшее за этим раздражение – не осталось незамеченным. И очень дракону понравилось.
– Что именно? – уточнила, открывая портал.
– Такой наряд. Эслады знают толк в удовольствиях.
– Что-то я тебя не понимаю, – призналась честно и шагнула вперёд.
Малая столовая создавалась для семейных обедов. В последние годы мы пользовались только ей, и комната выглядела удивительно уютной и обжитой. Большой овальный белый стол на фоне серебристо-зелёных стен казался горой свежего снега, вокруг него выстроились стулья с изящными, хрупкими на вид спинками, напоминающими морозные узоры на стекле. На стенах висели картины, написанные Аргис – портреты, пейзажи и то, что сама девочка называла «сны»: странные разводы с прихотливым переходом из цвета в цвет, где иногда угадывались причудливые силуэты вещей, но чаще не было ничего, кроме ярких пятен. «Сны» эти странным образом зачаровывали, притягивали взгляд и не отпускали, заставляя рассматривать себя. Чудилось, что есть в этом какая-то особая магия.
Одна стена была полностью прозрачной и открывала изумительный вид: дом стоял на краю обрыва, и дальняя стена ущелья, иссечённая разломами разной глубины, вздымалась на огромную высоту. Лёд, из которого она состояла, лежал слоями и сиял всеми цветами – от тёмного, сине-зелёного, до ослепительно белого и от грязно-серого до почти тёплого нефритового. Потёки и наплывы льда очень походили на картины моей воспитанницы, разве что набор цветов у Аргис был богаче: красного и жёлтого в Ледяном Пределе почти нет, вся моя родина – и пейзажи, и немногочисленные здешние животные, и сами эслады, и наши дома – раскрашены в оттенки льда. Здесь даже солнце бело-голубое, отливающее зеленью на закате. Только иногда над неподвижным ледяным великолепием вспыхивают ломаные радуги – тихое, почти неуловимое напоминание о том, что Ледяной Предел тоже часть Мира.
Слишком неуловимое. Мужчины, увы, редко обращают внимание на подобные мелочи…
– Ого! И что, вас вот такой вид вдохновляет? – растерянно спросил дракон, разглядывая пейзаж.
– Почему тебя это удивляет? – улыбнулась я. – Девочки любят проводить тут вечера, на закате здесь особенно красиво. Мы эслады, это наш дом, и он прекрасен, – последние слова прозвучали горько, устало, и я поспешила уйти от этой темы: – Так какое отношение наши наряды имеют к удовольствиям?
Шерху бросил на меня долгий непонятный взгляд, и я пожалела, что не могу, как он, ощущать эмоции. Но через мгновение дракон улыбнулся – тягуче, чувственно, с намёком – и прошлое само собой отошло на второй план, уступив место сиюминутным впечатлениям.
– Красивая женщина – это подарок. Красивая женщина в такой закрытой одежде – подарок в красивой упаковке. Казалось бы, разница невелика, но во втором случае – в определённом настроении – удовольствие больше: к обладанию добавляется прелюдия предвкушения. Да и разворачивать такой подарок интересно.
Щекам опять стало горячо, и несколько секунд я могла думать только об обещании, звучавшем в голосе мужчины. Но, к счастью, привычным действиям это не мешало, и перед нами появились тарелки с едой. А когда столовую начали наполнять аппетитные запахи, все прочие желания отступили.
Завтракали в молчании. Шерху выглядел задумчивым и сосредоточенным, и казалось, что мыслями он далеко отсюда. Знать бы ещё где…
Мне вдруг подумалось, а действительно ли дракон такой, каким я его вижу? Такой вот безалаберный прямолинейный нахал? Семеро хозяев – это по меньшей мере несколько веков, даже если все они были исключительно короткоживущими существами. Конечно, можно допустить, что со своими прежними хозяевами Шерху жил совсем недолго и погибали они внезапно, в молодом возрасте. Но если разрыв связи – это всегда тяжело, то семь, да ещё за короткий срок, тем более не могли не наложить отпечатка.
