скачать книгу бесплатно
– Знакомься, Женя, – майор, Костюк Михаил Иванович, из нашего районного КГБ, – представил сидящего Николаев, – расскажи ему подробно о своем расследовании и акцентируй внимание на том полицае.
В течение получаса Кудрин старательно рассказывал о расследовании, стараясь ничего не упустить.
– Ну, что же, – сказал Костюк, – мы займемся этим Мироном, и перевернем весь «Военторг». Не всех еще фашистских прихвостней настигла кара за содеянное и, как показывает практика, некоторые, сменив фамилию, залегли «на дно. Но рано или поздно мы все равно находим их и предаем суду.
– У нас с Вами теперь общая задача, – продолжал майор, – у Вас – вернуть картину, у нас – выявить предателя. Поэтому будем координировать свои действия и, я прошу теперь, без меня в отношении Мирона, ничего не предпринимать.
– Я понял, – четко и коротко ответил Кудрин.
– Вечером следующего дня его снова вызвал Николаев и сообщил, что завтра в пять часов утра ему нужно будет прибыть в районный отдел КГБ в девятый кабинет к майору Костюку. Утром он планирует задержать того полицая и, поскольку ты ведешь это расследование, ты тоже будешь в этом участвовать. Утром я пришлю за тобой нашу дежурную машину.
– Только будь там поосторожней, – продолжал он, – и возьми свое табельное оружие.
Выйдя от начальника, Женя пошел к себе в кабинет. Он сел за свой стол и уставился в окно, за которым уже начали сгущаться сумерки сентябрьского вечера и задумался. Думал он не о суетных вещах, не о личных проблемах, и даже не о тех папках с делами, которые скопились у него на столе, а думы скорее походили на размышления.
Женя мучительно задавал себе вопрос, почему человек идет на преступление против другого человека. Ведь он сознательно выбирает злой умысел, прекрасно понимая, что ничего хорошего тому человеку это не принесет. Но почему? Видимо, чтобы удовлетворить свои корыстные желания. Он вдруг подумал, что с понятиями добра и зла люди знакомы с раннего детства; родители практически каждый день объясняли, что такое хорошо и что такое плохо. Как прекрасно об этом писал Маяковский! А далее по жизни, человек иногда оказывается в ситуации, когда нужно осознанно выбирать между белым и черным, между добром и злом. И некоторые люди, для удовлетворения своих желаний, совершают злые поступки.
Вот сейчас, он неожиданно осознал для себя весь позитив того, что люди вышли из пещер, создали государство, настроили городов и укрылись в их скорлупе. Цивилизация – это хорошо! Но, к сожалению, мы еще не стали цивилизованными людьми. Вот и, Тюря, вроде грамотный человек, окончил школу, отучился на слесаря и говорить умеет правильно, но замашки корыстного человека проявились у него по полной программе. Ну не может он пройти мимо того, что плохо лежит, словно бес, сидящий у него внутри, заставляет его красть для своей похоти. Высшая степень эгоизма – вот тебе и развитие человечества, – думал Женя, – вот тебе и прогресс!
Ход его мыслей прервал дежурный офицер, который зашел в кабинет и передал ему целый ворох документов от начальника с визой «К исполнению» – новые поручения от Николаева.
На следующий день Женя встал очень рано и не завтракая, вышел на улицу, где его ждала дежурная машина. Как и было условлено, он ровно в пять часов утра явился в кабинет к майору Костюку.
– Значит так, товарищ Кудрин, – сказал он, – сформирована оперативная группа по задержанию Мирона Куриленко и тебя мы тоже включили в нее. Будем брать его сейчас на квартире. Этот подлец скрывался под фамилией Лопатин, позже все расскажу. А сейчас запомни – никакой самостоятельности, выполняешь только мои указания.
– Понял, – четко по-военному ответил Кудрин.
Они вышли на улицу, где к ним присоединились еще три человека в штатском и сели в стоящий у подъезда неприметный УАЗ.
Когда они приехали и вышли из машины, Женя увидел перед собой стандартную пятиэтажку на Мытной улице. Они вошли в подъезд и остановились у квартиры номер два на первом этаже.
Майор нажал на кнопку звонка и через несколько минут хриплый голос спросил, – Кто там?
– Откройте побыстрее, у ваших соседей возгорание проводки, нужна помощь, – майор старался говорить спокойно, чтобы не спугнуть.
Дверь на половину открылась и майор, резко распахнув ее, вошел в прихожую. Все увидели – перед ними стоял пожилой человек в тапочках, уютной серой пижаме и смотрел на них испуганными глазами. Они зашли в единственную комнату квартиры и майор на всякий случай взял его за руку.
– Позвольте, кто вы? – опешил Мирон и страшная догадка отразилась на его лице.
– Геннадий Лопатин, он же Мирон Куриленко, Вы арестованы за пособничество фашистам и убийства советских граждан, – громко проговорил майор, предъявляя свое удостоверение личности.
Вы меня с кем-то перепутали, – медленно и отчетливо проговорил Куриленко.
– Да нет, Мирон, тебя по фотографии опознал командир партизанского отряда и еще один человек, которого ты чуть не расстрелял в сорок первом году, но убил его товарищей, – жестко подытожил майор.
Куриленко, вдруг, проворно выхватил из кармана брюк пижамы небольшой пистолет и направил его прямо на майора. Женя, стоявший рядом, среагировал мгновенно – со всего размаха он прыгнул на него и вцепился в руку, тем самым прижал пистолет к его ноге. От неожиданности пистолет выпал из руки Куриленко, а подбежавшие оперативники быстро скрутили ему руки и одели наручники.
Женя, еще разгоряченный от схватки, встал у стены, поправляя свою рубашку, выскочившую из-под брюк.
– Спасибо Евгений, – тихо произнес майор и подобрал с пола лежащий пистолет.
– Смотрите ка, а ведь немецкий браунинг, – также тихо проговорил он.
Куриленко тяжело вздохнул, опустил голову и попятился к стулу.
– Я знал, что когда-нибудь это случится, – с дрожью в голосе сказал он, – да, я служил тогда у немцев, а куда было деваться?
– Все люди в это время шли на фронт, защищать Родину, – встрял Кудрин
– У нас с тобой Мирон еще будет много времени, чтобы за жизнь поговорить, а сейчас расскажи лучше о картине, которую для тебя украл Тюрин, – не выпуская из рук пистолета, потребовал майор.
Мирон заерзал на стуле, не ожидал он этого вопроса.
– Вроде месяц назад это было, – нехотя начал, – ко мне домой позвонили, а когда открыл дверь, увидел пожилого человека в светлом костюме и широкой белой шляпе.
– Не узнаешь, Мирон Куриленко? – просверлил он меня взглядом.
– Я пригляделся и к своему ужасу узнал майора Штольца из школы абвера, свалился он на мою голову,»как черт из табакерки», – продолжал Куриленко, – тогда в сорок втором году меня из полиции по какой-то причине направили на подготовку в школу абвера.
– Ну, об этом мы еще поговорим, ты давай про картину, – сказал майор.
– Так вот этот Штольц приказал мне взять эту картину из квартиры, и адресок подкинул, – продолжал Куриленко, – и еще дал мне фото, на которой были две женщины, а на заднем фоне была отчетливо видна, висевшая на стене картина какой-то балерины. Мне срочно нужен был исполнитель. Я вспомнил «Тюрю». Всего год назад он мне случайно попался в шашлычной в Нескучном саду. Вот тогда-то я и сказал ему, чтобы он мне эту картину достал. Я еще адресок дал и фотку, чтобы он знал какую картину нужно взять, ведь там и другие могли бы висеть.
– А где она сейчас? – спросил Кудрин.
– У меня, возьмите в письменном столе, в верхнем ящике, тот немец обещал, что будет в Союзе и придет ко мне за ней первого сентября, то есть через неделю.
Женя подошел к столу, выдвинул ящик и вынул небольшую картину с изображенной балериной. Это была именно та картина из квартиры Ермолаевой, за которой он эти последние дни гонялся и, наконец, нашел.
Ну, хорошо, товарищ Кудрин, – сказал, обратившись к Жене, майор, – акт изъятия картины мы составим сами, а сейчас берите ее и поезжайте к себе на работу, на этом Ваше участие завершено.
Конечно, Жене было интересно остаться, ведь он впервые участвовал в такой операции, но, увидев грозный взгляд майора, быстро вышел из квартиры.
На работе он подробно рассказал Николаеву о задержании Куриленко и положил ему на стол картину.
– Молодец Женя, – не сдержался от похвалы Павел Иванович, – буду ходатайствовать о твоем поощрении, – а картину и брошку мы вернем Ермолаевой после завершении всех следственных действий.
Кудрин вышел от начальника в хорошем настроении с чувством выполненного долга, а через неделю, приказом начальника РОВД за хорошие показатели в работе, он был награжден командирскими часами.
А еще через две недели его пригласил к себе Николаев и когда Кудрин зашел в кабинет, то увидел сидящим рядом с ним майора Костюка. Тот еще раз поблагодарил Женю за проявленное мужество при задержании опасного преступника и спасении его жизни. Он ничуть не стеснялся высокопарных выражений и говорил так, что Жене стало даже неловко.
– Так вот, Евгений, – майор перевел разговор на рабочий лад, – искусствовед Загорский как в воду глядел. Действительно, вторая картина, написанная Модильяни, на которой была изображена балерина Лаевская, пропала из Лувра во время войны. Мы просто убеждены, что это дело рук этого Штольца. Косвенно мы узнали, что он еще до войны начал коллекционировать картины известных художников. Так вот, уже после войны он задумал отыскать вторую картину Модильяни, подаренную им Ольге Лаевской. Штольц непосредственно в боевых действиях участия не принимал, поэтому ему удалось избежать наказания, как и некоторым другим сотрудникам абвера. А осел он после войны сначала в Аргентине, а затем перебрался в ФРГ.
Однажды, будучи в Италии, в гостях у бывшего сослуживца, он увидел фотографию, стоявшую на комоде в комнате дочери. На ней была запечатлена дочь сослуживца с какой-то женщиной. И вдруг взгляд его упал на задний фон фотографии; он обомлел, увидев висевшую на стене картину, фотографию которой он видел в альбоме той выставки. У него не осталось сомнений – это именно та самая картина Модильяни, которую он безуспешно искал все годы. И вот тут Штольц проявил все качества профессиональной ищейки: он поднял все связи, выяснил через знакомого дипломата точный адрес Ермолаевой, выяснил график гастролей Большого театра. Ну, а потом – дело техники: приехал туристом в Москву, нашел Куриленко и под угрозой разоблачения приказал ему выкрасть эту картину.
– Мы задержали Штольца на его встрече с Мироном, – продолжал майор, – он нам кое-что рассказал, но каким образом отыскал Куриленко, отвечать отказался.
– А Вы арестовали этого немца? – спросил Женя.
– Да нет, опросили и отпустили, – ответил Костюк, – предъявить ему обвинение в соучастии в краже картины – гиблое дело, а признание Куриленко, грамотный адвокат квалифицирует как оговор иностранного гражданина. Зато предатель получит по заслугам, его арестовали, идет следствие, а суд, несомненно, определит ему меру наказания.
– И еще, – продолжал майор, – наше руководство выражает Вам товарищ Кудрин благодарность за помощь органам КГБ в поимке опасного преступника, а от себя лично – за спасение моей жизни. Разрешите преподнести от имени нашего руководства скромный подарок.
Он передал Жене небольшую серую коробочку, открыв которую он увидел командирские часы.
– О, как! – воскликнул Женя
– Что-то не так? – спросил майор.
– Да нет, спасибо большое за подарок, – засмущался он.
– Молодец Женя, – проговорил и Николаев, – раскрыл преступление «по горячим следам», не каждый день такое происходит.
Кудрин еще раз поблагодарил за подарок и вышел из кабинета.
Вот так Кудрин оказался счастливым обладателем сразу двух командирских часов, причем одного и того же черного цвета, словно инкубаторских.
Когда Женя зашел в свой кабинет, он увидел неожиданную картину: Слава Андреев резал хлеб, Блинов чистил колбасу, а Лева Ерихин как самый старший из оперативников, открывал бутылки с портвейном.
– Женька, проходи, тебя только и ждем, – радостно проговорил Блинов.
У оперативников уголовного розыска издавна была традиция отмечать раскрытие знаковых преступлений всем коллективом.
– Поздравляю Женя, – сказал Ерихин, – молодец, раскрыл по «горячим следам».
– Почти «по горячим следам», ведь прошло несколько дней – поправил Женя; он сегодня уже второй раз слышал эту похвалу из уст уважаемых оперативников.
– Ну, пускай будет «почти», за твои успехи! – проговорил он, выпив целый стакан вина и, торжественно поднял пустой стакан над головой.
Они выпили, закусили, потом еще выпили и еще закусили; все коллеги старались сказать Жене что-то приятное и, ему от этого было очень хорошо на душе. Дальше разговор плавно переключился на тему, кто из известных людей отправляется на пенсию, кого повысили в должности, кто получил новое звание. Это была «обязательная» программа всех посиделок коллег по работе.
– Мужики, – вдруг громко сказал Ерихин, – хватит про эту работу, она уже у меня в печенке сидит, пусть лучше Женя новый анекдот расскажет.
– Давай, давай, – подхватили сослуживцы.
– Хорошо, – ответил он, – но только один анекдот, мне нужно идти домой, я отпросился у Николаева. Ко мне родители мои должны приехать и привезти новый холодильник, взамен старого.
– Милиция арестовала группу мошенников, – начал Женя, – продававших поддельные дипломы, но на следующий день они были выпущены на свободу. – «Недостаточность улик» —, пояснил журналистам доктор философских наук лейтенант Козлов.
Все дружно рассмеялись, а Женя, попрощавшись, вышел из кабинета и быстрым шагом направился домой.
Далекие следы случайной улики
Спускаясь по лестнице в курилку, лейтенант милиции Кудрин чуть не столкнулся с молодой девушкой в светлом легком платье, бойко бежавшей вверх по ступеням.
– Ой, извини, Женечка, – запыхавшись, произнесла она. Это была секретарша начальника отделения милиции, где вот уже почти два года правил службу инспектор уголовного розыска Евгений Кудрин.
– Ах, эти барышни, – со вздохом, как бы про себя, пролепетал он и вышел на улицу в курилку за зданием, где уже толпились жадные до курева сослуживцы.
Шум машин с улицы практически не заглушал гвалт сотрудников, вышедших глотнуть воздуха.
– Привет, Женя, – заулыбались коллеги, – есть что-нибудь новенькое?
– Да вам только дай потравить, наверное, уже не в первый раз курите, хотя еще далеко до полудня, – миролюбиво пробурчал Кудрин.
– Хватит умничать, Женя, – сказал самый старший из стоявших в курилке, мужчина с проседью во вьющихся черных волосах, – выдай новенькое.
У Кудрина была интересная особенность, помимо запоминания анекдотов, он удивительным образом подмечал смешные моменты из обыденной жизни и фиксировал их в своем небольшом блокноте, помещавшемся в кармане пиджака. Об этом знали многие сотрудники отделения милиции и, когда собирались в курилке или еще где-то, просили его что-нибудь прочитать интересного из увиденного в серых буднях жизни. Несмотря на свои двадцать пять лет, Женя внешне выглядел совсем юношей – и лицом, и походкой, и фигурой. На его счету пока не было громких дел, и все это, по его мнению, определяло не очень серьезное отношение к нему среди товарищей по работе. Впрочем, сам Женя и не пытался изменить эту ситуацию.
– Пусть будет, как будет, – думал он, – со временем, может быть, и раскроются мои способности как аналитика и сыщика.
Да и в быту было не очень все устроено; он жил один в однокомнатной кооперативной квартире, купленной родителями.
Вот и сейчас все просили свежего анекдота и что-нибудь из блокнота.
– Ну хорошо, один анекдот, пока не погаснет моя сигарета, – сказал Кудрин.
Все одобрительно закивали головами и придвинулись ближе к Кудрину.
– Грузчик винного отдела гастронома Сидорчук, внезапно увидевший после праздников динозавра с сигаретой в зубах, бросил пить, уволился с работы и постригся в монахи, – громко произнес Женя.
Все захохотали, а Лев Алексеевич Ерихин, тот самый, с проседью на голове, со смехом произнес:
– Я вполне представляю себе эту картину. Давай еще, Женя.
– А теперь из блокнота, – сказал Кудрин и, достав из пиджака небольшой блокнотик, стал читать: – Самостоятельная сборка мебели – это процесс, когда муж узнает, что он никакой не «любимый» и не «дорогой», а «хрен безрукий».
Сослуживцы закашлялись от смеха, а Женя продолжал:
– Итак, сигарета докурена, поэтому я прочитаю последнее на сегодня. На подъезде дома висело объявление: «Трезвые грузчики с высшим образованием быстро загрузят и разгрузят любые тяжести».
Под общий хохот к ним незаметно подошел дежурный по отделению милиции и громко сказал:
– Слава Андреев, к начальству, а Женя Кудрин – на выезд. Там на твоей территории, на Варшавке, у дома 41, киоск «Мороженое» ограбили.
– Ну вот, – сказал, улыбаясь, Ерихин, – сейчас наступит тишина.
Лев Алексеевич Ерихин по возрасту был старшим из оперативного состава отделения милиции и самым опытным сыщиком. А Женя Кудрин, несколько лет назад закончивший среднюю специальную школу милиции, попал по распределению к ним в отделение, где Ерихин был назначен его наставником. За глаза Женю называли салагой, но, тем не менее, каждый сотрудник хотел подстраховать его, помочь молодому милиционеру разобраться в лабиринтах профессии. Вот и сейчас, когда Женя надевал куртку, Лев Алексеевич тихо произнес:
– Я понимаю, что это пацаны полакомились, но напоминаю тебе в который раз: обращай внимание на каждую мелочь, на каждый нюанс; в будущем такой навык пригодится. И еще, я тебе уже говорил, что не бывает больших дел и маленьких, бывают преступления, когда нарушается закон, и мы для этого и работаем, чтобы пресекать эти нарушения.
Женя поблагодарил Ерихина и вышел из кабинета. Ему не очень хотелось в конце дня заниматься таким мелким вопросом, но замечание Льва Алексеевича подбодрило его – мелких дел не бывает.
Приехав на место происшествия, Кудрин увидел небольшой киоск, который стоял рядом с другим таким же киоском «Союзпечать». Его уже ждала моложавая, шустрая продавщица, которая сразу в двух словах услужливо рассказала, что примерно минут сорок назад двое выпивших молодых парней, проходя мимо закрытого уже киоска «Мороженое», сорвали с петель замок, взяли по несколько брикетов мороженого и ушли. Приметы она назвала, ребята как ребята, ничего примечательного.
Женя осмотрел киоск изнутри; малюсенькое помещение, везде одни коробки с мороженым, стоящие в небольших холодильных камерах. Никакого беспорядка не было, однако когда он подсветил фонариком пол киоска, то увидел за одной из коробок валявшуюся на полу раскрытую жестяную банку из-под леденцов. Что-то заставило Кудрина нагнуться и осмотреть ее: или назидания Ерихина, или всплывавшие в голове практические семинары школы милиции по тактике осмотра места происшествия.
Нагнувшись, он увидел, что в банке лежали сложенные пополам бумаги. Аккуратно взяв одну из них, Женя понял, что перед ним иностранная бумажная купюра, а точнее – пять английских фунтов. Он впервые в жизни держал в руках иностранные деньги. Вторая бумажка оказалась такой же пятифунтовой купюрой. Женя аккуратно положил эти купюры обратно в банку и вышел из киоска. В это время подошел участковый инспектор Виктор Иванович Савушкин, немолодой уже мужчина за пятьдесят лет, подводя двух женщин-понятых. Он доложил, что послал дружинника за киоскером, жившим в нескольких остановках на трамвае.
