К вопросу о миражах

скачать книгу бесплатно


– Да не пугай меня, Паша, – ответил Маврин, – вот посмотришь – к вечеру я отсюда выйду, а ты долго будешь извиняться передо мной.

– Вот это вряд ли, – проговорил Николаев, – ты хоть и адвокат, но сейчас – простой гражданин, который переступил черту закона.

– Да что ты заладил со своей чертой, – ответил Маврин, – мои друзья вытащат меня из твоих «объятий», а вот тебе будет плохо.

– Не угрожай мне, Алексей, лучше подумай о своем будущем, – сказал Павел Иванович и, позвонив в дежурную часть отделения милиции, попросил, чтобы Маврина отвели в камеру.

Когда его увели, Николаев сказал:

– Нужно опросить его собутыльников по поводу времени приезда Маврина на дачу.

– Калинин их должен был с утра вызвать к нам, – ответил Кудрин, – видимо, они уже здесь, у моего кабинета.

– Ну а нам теперь нужно только дождаться заключения эксперта-криминалиста по пистолету, изъятому у Маврина, – сказал Николаев.

Когда Женя вышел из кабинета начальника, в коридоре ему встретился старший из оперативного состава отделения милиции Лев Ерихин.

– Привет, Женя, – проговорил он, – дежурный сказал, что ты Мавра взял?

– Ну да, вчера вечером одного мужика грохнули, а Маврин, по всей вероятности, был последним, с кем встречался потерпевший, – ответил Кудрин, – да еще и ствол «левый» у него нашли.

– Ствол отдали экспертам? – спросил Ерихин.

– Да, рано утром отвезли в райотдел, – ответил Женя.

– Гнилой человек этот Маврин, – тихо проговорил Лев Алексеевич. – Мы ведь с ним работали вместе в нашем же отделении милиции. Он всегда мечтал иметь много денег, копил на автомашину. Я помню, как-то лет шесть назад мы с ним выезжали на одну квартирную кражу, так вот он тогда составлял протокол осмотра места происшествия, где были указаны все похищенные вещи. Меня тогда поразила стоящая на столике оригинальная зажигалка с головой льва. Так вот, – продолжал Ерихин, – через неделю в курилке я увидел ее в руках Маврина. Увидев, что я посмотрел на нее, он быстро спрятал ее в карман. Видимо, это был не первый такой случай, ребята про него разное рассказывали. Жадный он всегда был до денег, никогда не сбрасывался со всеми на подарок ко дню рождения кого-либо из сотрудников.

Поблагодарив Ерихина за информацию, Женя быстрой походкой пошел в свой кабинет.

Опрос собутыльников Маврина почти ничего не дал: Ильин приехал на дачу около девяти вечера, когда футбол уже заканчивался, а Маврин с Серегиным слушали радиоприемник и болели за Спартак. Серегин подтвердил слова Маврина о том, что тот, как и было заранее условлено, приехал за ним около семи часов вечера. Но приехал не на своей машине, а на «москвиче» старого образца.

Документально оформив показания свидетелей, Женя сел за свой стол и начал разбирать рабочие бумаги. Через час зазвонил телефон и он услышал взволнованный голос Николаева: «Женя, срочно зайди ко мне».

Через минуту Кудрин снова входил в кабинет своего начальника.

– Только что мне позвонил эксперт-криминалист и сказал, что Широков был убит из пистолета, изъятого у Маврина, – сказал Николаев, – кроме того, на стволе пистолета были обнаружены следы крови, идентичной группе крови потерпевшего. Пуля и гильза, обнаруженные на месте происшествия, были выпущены также из этого пистолета. И еще, на зажигалке, валявшейся у трупа, и на стакане, стоявшем на столе, также «засветились» пальчики Маврина.

– Вот это да! – воскликнул Женя. – Я, конечно, Маврина не знаю как человека, но убить своего в прошлом родственника – верх цинизма.

– Насколько я его помню, – проговорил Павел Иванович, – он был не очень хорошим человеком в коллективе, все его коллеги отмечали в нем наравне с завистливостью и жадностью – хитрость и трусость. Однако пойти на «мокрое дело» он мог решиться исключительно только из-за больших денег.

– Странно, – задумчиво сказал Женя, – а какой же был мотив этого преступления, чем ему так насолил Широков, чтобы его нужно было убивать? И еще, – продолжал он, – если это убийство – дело рук Маврина, то зачем он тогда сел в его машину и на глазах соседей уехал? Мне кажется, что так преступники не поступают, они пытаются скрытно покинуть место преступления и не оставлять дверь квартиры открытой, где только что был убит человек. И потом – нагло сесть в его машину при сидевших на лавочке соседях и со свистом укатить, а потом на даче еще и общаться со своими приятелями, как будто ничего не произошло…

– Это все так, – проговорил Николаев, – но прямые улики уже говорят о том, что убить Широкова мог именно Маврин.

– А вот у меня пока нет такой убежденности в вине Маврина, – сказал Женя, – ведь чертовщина какая-то получается: Широков был убит в промежутке от семи до восьми часов вечера, что подтвердил врач из скорой помощи и наш эксперт, – и это факт! Соседка Широкова Брагина видела выходящего из подъезда Маврина в шесть часов вечера, так как дочка из окна первого этажа позвала ее домой именно в это время. По телевизору начиналась передача «Клуб кинопутешествий», которую Брагина никогда не пропускала. И это тоже факт! Собутыльник Маврина Серегин утверждает, что тот заехал за ним к магазину в половине седьмого вечера и они быстро поехали, чтобы успеть на матч московского «Спартака» с минским «Динамо», репортаж которого по радио начинался в семь часов вечера. И это – третий факт! Я, кстати, сегодня позвонил на телецентр, – продолжал Кудрин, – и мне подтвердили, что вчерашняя передача клуба путешественников началась в шесть вечера, а футбол – в семь вечера. Если дальше рассуждать: от дома Широкова до села Сватеево ехать около тридцати минут, так как машин в сторону области в воскресенье идет немного. Предположим, что они приехали на дачу в семь вечера, быстро побросали дрова в топку, сели за стол и включили радиоприемник. Ну как здесь не выпить сто грамм за начало матча!

– Да еще и не по одной стопке, наверное, накатили, – проговорил Николаев.

– И, наверное, обильно закусили, – сказал Женя. – Когда мы вчера приехали на дачу, то увидели, что стол ломился от разных закусок.

– Ты так вкусно говоришь, – проговорил Николаев, – что мне самому захотелось накатить грамм сто пятьдесят.

– Так вот и получается, что футбол начался в семь вечера и продолжался как минимум полтора часа, а в это же время происходит убийство Широкова, – продолжал строить логические цепочки Кудрин, – даже физически Маврин не смог бы снова приехать в его квартиру, убить его и вернуться опять на дачу. Он бы смог обратно приехать только часов в девять вечера, так как дачники уже потоком едут в Москву и движение затруднено. Ильин утверждает, что приехал на дачу почти к завершению футбола, то есть – около девяти часов вечера. Так что Маврин физически не смог бы проделать такой трюк, – сказал Женя, – вот и получается, что пистолет Маврина, висевший в кобуре на вешалке в бане, каким-то таинственным способом переместился в квартиру Широкова, застрелил его и обратно вернулся в баню. Мистика! Получается какой-то тупик, в котором я не могу найти выход. Никакой логики в событии преступления и взаимосвязи Маврина с ним я не просматриваю, сумбур какой-то в голове.

– Ты, Женя не огорчайся, – подумав, проговорил Николаев, – в любом расследовании рано или поздно появляется тупик. Тебе надо сейчас снова попробовать расставить все на свои места, постараться еще раз все факты разложить по полочкам. Поверь мне, что это отличный способ выйти из «мертвой точки» и прибраться в своих мыслях. А что касается логики, – продолжал Павел Иванович, – то это, по сути, твои мысли, связанные с аргументацией того или иного события, в данном случае – с убийством Широкова. Вот, например, если у тебя дома погас свет, то ты делаешь вывод, что сгорели электрические пробки, и проверяешь их. Этот пример простой, однако цепь твоих рассуждений может быть и сложной. Но если ты будешь генерировать только прямые факты и явные аргументы в сочетании с косвенными уликами и вовремя откидывать ненужные, возможен выход на прямую дорогу и выявление всех обстоятельств, касающихся этого дела.

– Ну вы, Павел Иванович, настоящий философ! – восхищенно проговорил Женя. – Все верно говорите, однако в этом деле много фактов, не поддающихся логике.

– Когда логика не работает, на помощь приходит интуиция, – задумчиво проговорил Николаев.

– Которая может окончательно ввести в заблуждение, – парировал Кудрин.

– А когда не работает ни логика, ни интуиция, тогда поможет лишь отчаянная уверенность в правоте своей версии, – ответил Николаев. – Ты все правильно понимаешь, попробуй обойти этот тупик другой дорогой. Может быть, необходимо выдвинуть новые, на первый взгляд фантастические, версии. Вот ты упомянул об одной детали, – продолжал Павел Иванович, – о картинке с изображением волка, которая лежала в кобуре пистолета. Маврин не смог объяснить ее появление, по его словам, он туда ее не вкладывал.

– Я тоже об этом думал, – ответил Кудрин, – собутыльники Маврина также ничего не знали об этой картинке. Но это ведь может быть каким-нибудь знаком, и кто-то заранее подложил ее в кобуру.

– Это очень сомнительно, – парировал Николаев, – у Маврина была оперативная кобура нового образца; человек надевает ее на рубашку, и она полностью соприкасается с телом.

– Ну тогда и картинку с изображением волка тоже «нелегкая» занесла, – с усмешкой проговорил Женя.

– Да, нечистая сила какая-то, – также улыбнувшись, сказал Павел Иванович.

– Мне кажется, что вы все-таки думаете, что именно Маврин мог убить Широкова еще до поездки на дачу? – неуверенно спросил Женя, посмотрев в глаза начальнику.

– Видишь ли, Женя, я уже говорил, что прямые улики против Маврина именно об этом и говорят, – ответил Николаев. – А врач, осматривавший тело Широкова, и свидетельницы, видевшие его на выходе из подъезда, и собутыльники Маврина могли ошибиться, назвав как время предполагаемой смерти потерпевшего, так и время, в котором его видели выходящим из подъезда.

– Ну, я понимаю, что тот врач был совсем молодым, видимо недавно после института, и мог ошибиться с моментом наступления смерти Широкова, да и собутыльники могли что-то напутать, – проговорил Кудрин, – но Брагина ведь абсолютно точно сказала, в котором часу Маврин вышел из подъезда.

– Давай рассуждать, – ответил Николаев. – Ее позвала дочка на телевизионную передачу ровно в шесть часов вечера. Но она ведь могла и чуть задержаться, беседуя с соседкой. Знаю по своей жене, как станет тарахтеть с соседками, забывает про все на свете, в том числе и про телепередачи. А если предположить, что это именно так и было, то она могла увидеть выходящим из подъезда Маврина чуть позже. Тем самым и сокращается временной просвет между его выходом из подъезда и временем смерти Широкова. Ты обязательно еще раз поговори с тем врачом, может быть, смерть потерпевшего наступила чуть раньше, чем семь вечера.

– Конечно, потолкую с ним, Павел Иванович, – проговорил Кудрин.

– Возможно, все так это и было на самом деле, – сказал Николаев.

– А что если пойти по другому алгоритму, – медленно проговорил Кудрин, – посмотреть в архиве последние дела, которые вел Маврин.

– Вот это правильно, молодец, Женя, – похвалил Николаев, – чем черт не шутит, может быть, здесь и откроется выход из твоего тупика. Давай займись этим вопросом, а я возьму санкцию прокурора на арест Маврина.

Женя уходил из кабинета начальника с определенной долей сомнения в правильности первоначально выдвинутых версий и полным сумбуром в голове оттого, что не получается состыковать реальные улики преступления, указывающие на причастность к ним Маврина, с его же алиби.

Когда он пришел к себе в кабинет и сел за стол, мысли продолжали хаотично блуждать в его голове, возбуждая его уязвленное самолюбие.

«Вот ведь как получается, – думал Женя, – ни одна версия не помогает раскрыть полную картину убийства Широкова, не говоря уж о мотиве преступления. Все это говорит о том, что оно не вполне укладывается в шаблон, описанный в учебниках по криминологии. Вот и не сходятся концы с концами, а единая целостная картина убийства чем-то нарушена».

Мысли продолжали бегать в голове с огромной скоростью, наваливаясь одна на другую.

– Ну, довольно, – тихо сам себе сказал Женя, – пора выключать этот мысленный бедлам, а то и свихнуться недолго.

Тут вовремя и пришла в голову недавно услышанная фраза: «Если у вас сумятица в голове и плохое настроение, нужно тяпнуть водки, хлопнуть пива и добавить коньяка. И тогда наверняка вдруг запляшут облака и кузнечик запиликает на скрипке…»

«К чему бы это, – улыбнувшись, подумал Женя, – а ведь мысль интересная, может быть, это и есть сермяжная правда сегодняшнего дня».

Всю вторую половину дня он провел в архиве райотдела, внимательно изучая материалы уголовных дел, в которых принимал участие Маврин. И к вечеру он так устал, что ему хотелось бросить все и убежать отсюда, как вдруг наткнулся на дело об убийстве молодого человека семилетней давности. Какое-то внутреннее чувство заставило его более внимательно ознакомиться с материалами этого дела, ибо обвиняемым по нему был человек по фамилии Волк. Читая эти старые бумаги, Женя с удивлением для себя отметил, что это дело с самого начала вел Маврин, а свидетелем убийства выступал не кто иной, как Олег Широков.

Он вначале не поверил своим глазам, но, когда стал вникать в материалы дела, увидел много нестыковок в нем. В тот вечер у кафе «Шашлычная» на Старокаширском шоссе завязалась драка и, как показал свидетель, Волк, будучи в нетрезвом виде, ударил камнем по голове молодого парня. Тот и скончался в больнице, куда его отвезла скорая помощь. Маврин лично задерживал подозреваемого, но тот отрицал и свое участие в драке, и убийство того парня. Он твердил, что, будучи сильно пьяным, присел на лавочку и заснул, однако свидетель Широков настаивал, что ударил парня именно Волк. В рапорте участкового инспектора Семенова, присутствовавшего тогда на месте происшествия, было написано, что Волк находился в очень сильной степени опьянения и было понятно, что он не только ходить, но и ползать не мог.

«Если была драка, – рассуждал Женя, – то должны же быть какие-то повреждения у нападавшего, на худой конец – рубашка порвана, но в его рапорте об этих деталях ничего не было сказано. А вот в рапорте Маврина говорилось, что ударил камнем того парня, из-за пьяных галлюцинаций, именно Волк. Что за «пьяные галлюцинации»? – спросил сам у себя Кудрин. – Да и дело само – куцее, основанное на прямых показаниях лишь одного свидетеля и куче косвенных, которые с натяжкой можно было отнести как к свидетельским. Такое дело как минимум должно было быть отправлено на доследование, однако оно было передано в суд, который и присудил Волку шесть лет колонии общего режима. Нужно проверить, не освободился ли Волк из мест лишения свободы», – подумал Женя. Что-то подсказывало ему, что, возможно, он ухватился за тоненькую соломинку, которая может привести к разгадке убийства Широкова.

На следующий день он доложил Николаеву о своих находках в архиве.

– Вот видишь, Женя, – сказал Николаев, – на горизонте возникла новая версия – месть за причиненные страдания! Ведь если Волк действительно не убивал того молодого парня, значит, он зря просидел на зоне по сфабрикованному делу. Вот и мотив – отомстить и Широкову, и Маврину.

– А если бы картина преступления у того кафе, описанная в рапорте Маврина, соответствовала тому, что произошло на самом деле, и уголовное расследование проводилось по всем правилам, с привлечением всех объективных фактов, – проговорил Женя, – все, наверное, для Волка сложилось бы иначе. Кому было выгодно выставить Волка в качестве убийцы? Ответ простой, – продолжал он, – тому, кто вел это дело и имел какую-то заинтересованность в его искажении; мне представляется, что Волк не убивал того парня у кафе.

– Но это всего лишь твои предположения, – с укором ответил Николаев, – и с чего это ты решил, что Волк не убивал его; по пьяному делу совершаются многие преступления, и, находясь в сильном алкогольном опьянении, человек может и не соображать, что делает.

– Это понятно, – ответил Кудрин.

– Знаешь что, Женя, – сказал начальник, – поезжай в то кафе «Шашлычная» на Старокаширское шоссе, возле которого был убит тот молодой парень. Оно находится у магазина «Спорт», его все знают. В этом кафе директором уже много лет работает Первушин Степан Ильич, с которым я когда-то познакомился. Так вот, лет шесть назад, – продолжал Николаев, – в это кафе залезли грабители и украли всю дневную выручку. А твой наставник Лева Ерихин, спустя сутки, задержал преступников и вернул украденные деньги. Тогда Степан Ильич очень благодарил нас и сказал, что готов выполнить любую нашу просьбу. Обратись к нему, я думаю, что он поможет тебе в розыске возможных свидетелей того случая.