скачать книгу бесплатно
Я вздрогнул, упал на колено и начал хлопать себя по пустой кобуре. Мамина печень!
В двадцати метрах от меня чёртов рогач яростно дёргал клапан разгрузки, тоже ища оружие – и не находя.
Я отпрыгнул в сторону, чтобы уйти с линии огня, но только ударился о стакан силового поля. Спрутс застраховался от того, что участники перебьют друг друга до начала вечеринки.
– Пустите меня! – ревел трёхметровый урод, бросаясь на прозрачную стенку. – Я вырву ему кишки.
– Не лопни, пресмыкающееся. Ещё неизвестно, кто кому ливер выпустит.
Спрутс захихикал:
– О, я правильно выбрал соперников. По крайней мере, состязание будет бескомпромиссным.
– К чёрту состязание! Выключите поле, я сожру его требуху.
Как его прихватило, болезного. Ну да, я поступил непорядочно: подрезал контейнер с плутонием, который Диан отбил у имперских геологов. А нефиг зевать!
– Я половину экипажа потерял! Какие были ребята! А этот утырок увёл хабар без единого выстрела!
– Лошара ты, а не дракон, – парировал я, – кто же тащит ценный товар на буксире?
– Отдайте мне Макса! Я его два года ищу по всей Галактике.
– Я вам не передача гипервидения «Ищу тебя», – резонно заметил Спрутс, – после состязания хоть жрите друг друга, хоть в дёсны целуйтесь.
Целоваться с рогачом! Меня аж передёрнуло.
– Сообщите условия, – буркнул чужак. Торчащие во все стороны отростки топорщились на его скафандре, делая похожим на взбесившегося дикобраза.
– Я эстет и философ, – забулькал Спрутс, – ценю прекрасное, изучаю психологию низших рас. Ещё люблю игры. В моём дворце есть бесценная коллекция поющих жемчужин из метановых морей Юпитера, и библиотека, которой позавидует университет Империи.
К чему это он?
– Но жизнь моя скучна. Трудно найти новое развлечение. Поэтому вы сыграете в необычную игру.
– Лишь бы не в ящик, – не удержался я.
– Как повезёт. Итак, вы сыграете в игру, и кто победит – тот и получит награду. Если, конечно, кто-нибудь уцелеет до финального раунда.
– В каком смысле – «уцелеет»? – опередил с вопросом рогач.
– Состязание серьёзное, без дураков. Оружие боевое. Если кого-то из участников пристрелят, то это его проблемы. Но зато и приз достойный: пять миллионов монет.
Ого! Это в десять раз больше обещанного. И на Мечту хватит. Но я всё равно проворчал:
– Думал, будет привычная работа: свергнуть какого-нибудь короля или угнать танкер со столетним коньяком. А не бирюльки.
– Если окурок не хочет участвовать, то сразу отдайте деньги мне, – сипит рогач.
Вот уж хрен в грызло!
– Что за игра? – спрашиваю я.
– «Городки». Древняя игра твоих предков, Макс.
Диан проявляет неожиданную осведомлённость:
– Знаю! Надо называть планеты и поселения по очереди.
– Это «города», а тут «городки», – поясняет Спрутс, – уничтожение условных фигур методом бросания палок.
– Палки кидать – это другой вид спорта, – не удерживаюсь я.
Странно, но рогач хихикает. Спрутс, разумеется, не понимает.
– В моём варианте игры не обрезки дерева, а оружие разных типов. Я арендовал полигон местной гвардии, всё будет происходить там. В настоящей игре пятнадцать этапов, но вам хватит и трёх. Последняя точка – холм, на вершине ящик с монетами. Кто первый дойдёт, того и бабки. Стрелять друг по другу вам не возбраняется, но вряд ли у вас будет время на такие глупости, детки.
– Добро, – сипит рогач.
– Согласен, – говорю я.
И проваливаюсь в какую-то трубу.
* * *
Плюхаюсь в болото – только брызги в стороны. Испуганная цитрусовая лягушка надувается до размеров космокатера и лопается, забрызгав меня лимонными ошмётками. Пытаюсь встать – и тут же начинаю тонуть. Вонючая жижа заливает блистер шлема, сдув не справляется, ничего не вижу. Над головой бухает что-то горячее, даже сквозь грязь ослепляет вспышка, меня вдавливает в трясину. Что за ботва?!
Я ползу наощупь, выдирая ноги из проваливающегося ила. Сдираю шлем, отбрасываю – и вижу островок. Туда!
Вновь распухает оранжевый шар.
– Бамм!
Меня обстреливают, мамина печень. Шрапнель выбивает густые фонтаны из ряски.
– Первая фигура! – грохочет из выси голос Спрутса. – Для Макса – «пушка», для Диана – «стрелка». Ищите своё оружие. Удачи, ребятки.
Хохот переходит в бульканье.
Выкарабкиваюсь на островок. Лежу, пытаюсь отдышаться. Оглядываюсь и вижу зелёный ящик. Надеюсь, там самонаводящаяся ракета килотонн на двадцать.
– Бамм!
Похоже, меня взяли в вилку, и следующий разрыв снесёт мне башку. Метко бьют, зараза. А, вот в чём дело: над болотом жужжит небольшой коптер. Оттуда высматривают, гады, и корректируют огонь. Открываю ящик. Вытаскиваю содержимое, пялюсь. Трясу кулаком в небо:
– Спрутс, чтобы ты собственной икрой подавился!
Громовое бульканье мне ответом.
В ящике идиотский набор для дошкольника, забавляющегося в бассейне-лягушатнике: маска, трубка, игрушечный пружинный пистолет для подводной охоты. Из такого селёдку не оглушишь – только разозлишь.
– Бамм!
Напяливаю маску, закусываю загубник. Ничего не видно. Плыву по наитию. Изредка выныриваю, чтобы сориентироваться: чёртовы пушкари меня потеряли, снаряды рвутся позади. Где-то к востоку небо расцвечивают алые стрелки – там, видимо, бултыхается рогач. Не до него.
Пушка всё ближе. Я выглядываю на полглаза и немедленно погружаюсь в густую тьму, чтобы не засекли. Захожу с фланга.
Вот они. Расчёт возится у орудия: наводчик прилип к прицелу, командир что-то орёт в рацию. Замковый скучает, заряжающие стоят с тяжёлыми снарядами. Их пятеро, я не справлюсь.
Над позицией зависает коптер-корректировщик: это с ним ругается главный канонир. Пилот высовывается по пояс и размахивает руками: похоже, он растерян.
У меня один шанс из миллиона. Ничего, бывало хуже. Выныриваю, встаю (широко расставленные ноги сразу начинают погружаться в жижу, но я не думаю об этом).
Секунда. Успокоить дыхание, принять стойку.
Вторая. Вытянуть руки с пистолетом. Не дрожите, мамина печень!
Третья. Лётчик смотрит на меня. Близко: я вижу, как у него отваливается челюсть. Плавно нажать на спуск.
Хлопает пружина. Алюминиевый трезубец летит прямо в лицо пилота. Бедняга падает на рычаги, винтокрылая машина с рёвом врезается в пушку, калеча орудийный расчёт и расшвыривая лопастями кровавые ошмётки. Вспухает огненный шар.
Я едва успеваю нырнуть. Меня бьёт, крутит и несёт: сдетонировал боекомплект, осколки рвут болотные кочки и распарывают трясину в сантиметрах от меня.
Выползаю. Сдираю маску. Дышу, морщясь от удушливой гари. Надо мной качается ошарашенная стрекоза, вцепившаяся в обгоревшую ветку. Глаза у стрекозы огромные, глубокие, изумрудные.
Как у Неё.
* * *
– Макс, вторая фигура – «часовые». Снимешь караул – значит, повезло.
Оружие нахожу сразу.
– Чтоб ты сдох, животное! – кричу я в зенит.
Этим перочинным ножичком презерватив с первого раза не проткнёшь. Спрутс захлёбывается от хохота.
Ползу, забивая рот и ноздри жижей. Где же их искать? Осторожно осматриваюсь: над топью летают жёлтые мячики и взрываются. У рогача фигура «ракетка». Он – достойный соперник, надо признать.
Ветерок приносит запах дешёвого флотского табака. Морщусь: Полоз украдкой курит такой в корабельном гальюне, потом не продохнуть. Ползу на вонь.
Вижу три силуэта за кустами. Маску и трубку я бросил на прошлой точке, а зря. Вдыхаю поглубже, ныряю, стараясь запомнить направление. Чёртовы пиявки налетают стаей, лезут под комбез, грызут кожу – терплю.
Выныриваю, когда в лёгких не остаётся и молекулы воздуха. Сдерживаю хрип. В ушах звенит, и я не сразу слышу разговор.
– А с кэпом связи нет, Умник?
– Только аварийный канал, на крайний случай.
– Чёрт, долго тут торчать? – знакомый бас. – Тебе, Полоз, в болоте-то хорошо. Тебе и лягушка – невеста. А я бы прошвырнулся по Миле, там такие девки – о-о!
– Не вопи, Верзила. Что, уже кончил в штанишки?
Улыбка расплывается на моём грязном лице, увешанном надувшимися кровью пиявками. Пацаны, мой экипаж!
В последнюю секунду бью себя по готовому заорать рту. Откуда им тут взяться?
– Кабаны, кабаны, нападением сильны, – фальшиво напевает тот, что говорит голосом Верзилы. Вот тут у тебя прокол, Спрутс. Верзила возненавидел «Кабанов» после скандала со сдачей матча и теперь болеет за «Мразей».
Умник не скребёт щёку пятерней, а деликатно чешет согнутым указательным пальцем. А Полоз никогда не балуется с оружием, щелкая предохранителем: давным-давно он отстрелил себе половину ступни.
Я отбрасываю бесполезный ножичек и хватаю корягу. Вскакиваю и луплю лже-Верзилу по спине: он ближе всех.
Хрен бы я вырубил настоящего Верзилу с одного удара.
Гибкий дублёр Полоза уходит от прямого в челюсть, бьёт прикладом под дых. Неплохо: воздух застревает в глотке, в глазах темнеет. Падаю на колени.
В лоб упирается холодный срез ствола.
– Допрыгался, ушлёпок?
Я молчу. Мамина печень, Полоз ни за что не сделает такой ошибки: он выстрелит сразу. Только в дурацких сериалах тычут в противника стволом и ведут задушевные беседы. Почему? А вот почему.
Обхватываю ствол левой, правой – в пах. Вскакиваю, берцем – в колено, правой дёргаю приклад. Бластер у меня, а предохранитель уже снят игривыми пальцами покойника. Вспышка: парню вырывает половину живота. Жутко воняет горелым мясом.
Разношу на брызги валяющегося до сих пор дублёра Верзилы. Теперь – третий.
Он и вправду похож.
– Кэп, – губы его дрожат, – кэп, что ты наделал? Это же ребята… Это я, Умник. Не стреляй, кэп.
Останавливаюсь. Не может быть.
– Как зовут твою мать? Ну?
– Только не стреляй.
– Отвечай живо, ублюдок.
– Моя мать – Ирэн Ольга Якобс.
Вспышка. Голова исчезает, кровь из шейной артерии мгновенно запекается.
Хорошо, что Она не видит меня таким: с бешеными глазами, в брызгах дерьма и мозгов.
– Ты дебил, Спрутс! – кричу я. – У жителей внешних станций нет матерей и отцов. ИОЯ – это аббревиатура, «искусственно оплодотворённая яйцеклетка».
Спрутс недовольно сопит с небес.
