скачать книгу бесплатно
– Возьми, кэп.
Умник протягивает мне линзы и таблетку.
– Зачем? Мидас – независимая планета, отсюда выдачи нет.
– Тут полно стукачей. Сомневаюсь, что планета будет скандалить с имперской полицией из-за какого-то наёмника. И «птичку» сними.
Умник сдирает с моего плеча эмблему: золотой лебедь, раскинувший крылья из звёздной плазмы.
Да, мы – наёмники, «дикие лебеди». Мы запрещены в Империи, законы планет предусматривают за наше ремесло всякое: от подвешивания за шею до полной дезинтеграции. Звучит по-разному, финал один.
Козлы с Мегеры этим и воспользовались: когда мы свергли дикого царька джунглей и приволокли хрустальный ящик с чертежами Странников, заказчики не расплатились. Просто вызвали карабинеров, и к обширному, как Млечный Путь, списку моих преступлений добавились расстрел взвода имперцев и угон корабля.
Вздыхаю. Вставляю линзы. Проглатываю таблетку: колотить начинает сразу, руки непроизвольно дёргаются, ноги дрожат.
Верзила растопыривает пятерню и перезвёздывает меня на дорожку.
– Удачи, кэп.
Я не отвечаю, боясь разжать зубы: челюсть ходит ходуном, так недолго и язык отхватить.
* * *
Терпеть не могу андроидов. Да, я расист; кажется, я это уже говорил? Но ничего не поделаешь, терплю.
– Стандартная процедура идентификации, – говорит андроид и пихает в лицо сканнер радужки.
Тычет иглой, берёт генетический материал. Таблетка Умника делает своё дело, андроид-таможенник произносит:
– Эсмеральда Жудь, гоминид, сто двадцать пять лет. Неоплаченных штрафов и судебных запросов не имеется. Добро пожаловать на Мидас, мэм.
– М-м-м, – мычу я, не разжимая зубов.
Ну, Умник, отгребёшь у меня. Хоть бы предупредил, что я – пожилая матрона. Всё-таки у гиков чувство юмора своеобразное.
Андроид включает функцию «доброжелательная улыбка, версия три», и зовёт следующего.
Меня перестаёт колотить, клетки приходят в норму. Если кому-то вздумается повторить анализ, я окажусь Максом Шадриным, тридцати стандартных лет от роду. Землянином.
Да! Не надо пучить глаза. Мы до сих пор существуем, чтобы там не врали в имперских новостях.
Шагаю через шлюз. Вот она, Миля.
* * *
Поёжился. Без боевого скафандра и оружия – как голый под прожектором. А света хватает.
Пространство Империи уже кончилось, территория Мидаса ещё не началась. Зона «дата фри»: здесь нет вездесущих цифровых сканнеров, видеокамер, записи разговоров. Шпионы тысяч миров в чёрных очках, подняв воротники, сидят в забегаловках за кружкой пива и строят вселенские заговоры. Воротилы подпольного бизнеса здесь назначают тайные встречи, а заказчик недаром построил дворец на границе Мили и Мидаса.
Тут нет полиции – только санитары, утилизирующие трупы переборщивших с развлечениями. Благо что разнообразных наслаждений хватает.
Миля обрушилась на меня, оскорбив все пять чувств. Сияло, грохотало, вспарывало ноздри убийственными ароматами, щипало язык непонятными привкусами и теребило кожу.
Рестораны, казино, театры и бордели на любую расу и кошелёк. Самое то для астронавта, вернувшегося из долгого рейса. Но, во-первых, общак пуст, а, во-вторых, впереди – важная встреча. Вот получу деньги – можно будет оторваться. Шёл, не привлекая внимания, шарахаясь от воплей уличных рэперов, летающих музыкальных автоматов и хватающих за ноги пауков-флейтистов. На то, чтобы пройти Милю до конца и не опоздать, у меня три часа.
Пьяная вдрызг меркурианка вывалилась из двери тату-салона. Увидела меня, растопырила голубые суставчатые конечности:
– О, земляшка! Симпатичный какой. Пойдём, предадимся блуду.
Не ожидал совершенно. Отпрыгнул к стене; но стерва выбросила двухметровый язык, обхватила горячей мокрой петлёй горло, подтянула.
– Бодренький! Ты и в постели такой же, красавчик?
Я не бью женщин. Вот такой я консерватор, а ещё расист и гомофоб. Все эти три установки сражались между собой в моей несчастной голове: с одной стороны, не мужчина же – но, с другой, инопланетная тварь, вот как тут выберешь?
Меркурианка уже проникла языком в мои штаны, но я оттолкнул курву, да так, что она шмякнулась о витрину тату-салона; хрустнул дешёвый пластик, посыпалась крошка; свежая татуировка бабочки сорвалась с пышной груди и, испуганная, исчезла в дымном мареве Мили.
Я бежал, перепрыгивая через коротышек с Титана и подныривая под брюхами многоногих непойми-кого; разбрызгивая лужи, воняющие прокисшим портвейном, сквозь туман с ароматом каннабиса.
Влетел в какой-то закуток: спокойный полусвет без идиотских вспышек стробоскопа и человеческая музыка. Мамина печень, блюз! Древний мастер Бонамасса. Снял шлем, бросил на стойку.
– Пива. Традиционного, никакого жидкого азота.
Кружка классическая, без трубочек и вентиляторов. Я едва не прослезился. Даже тот факт, что существо за стойкой поблескивало полудюжиной глаз и трещало крыльями, не испортил мне настроения.
– Добро пожаловать, – сказало существо, – не желает ли звёздный путешественник насладиться утехами плотской любви?
Тьфу ты. Весь кайф обломал.
– Я не фанат перепихона с медузами и стрекозами-переростками, уж извини.
– Понимаю, – затрещало крыльями существо, – боязнь нового, древние предрассудки. У партнёрши должно быть только четыре конечности и дислокация вагины в традиционном месте. Редкость, конечно, но вам повезло: буквально пятнадцать минут назад…
– Вам завезли партию человекообразных секс-роботов, – подхватил я, – спасибо, приятель. Но с микроволновками и пылесосами я тоже не трахаюсь, да и денег только на кружку пива.
– Тут не бордель, а дом свиданий. Непрофессионалы разных рас ищут здесь секс без обязательств; четверть часа назад меня посетила самка вашего вида с такими же консервативными взглядами: только с человеком, причём земного типа. Странная самка, да. Я ей прямо сказал, что вероятность близится к нулю, и тут появляетесь вы. Удивительно, правда?
– Значит, страшная или дура. Я не только консерватор, но и немного поэт с чувством вкуса…
– Любопытно, – прозвучало за спиной, – прочтёшь что-нибудь?
Я обернулся.
Она была именно такого роста, какого надо. С чёрными волосами и зелёными глазами.
И без всякого генетического анализа ясно: женщина Земли.
Планеты, которой нет.
* * *
Но время есть.
Возьми мою ладонь,
я покажу, что звёзды – не огарки,
Тобою очарованные кварки
станцуют нам задумчивый бостон.
Пока живу – люблю, отвергнув тлен.
Пока люблю – дарю Вселенной шансы;
галактики кружат в игривом танце,
подолы задирая до колен…
– Красиво. Ты и вправду поэт.
Нежные лепестки её пальцев скользят, словно исследуют незнакомый материк.
– А ты помнишь небо?
– Да. И траву. И птиц.
– Счастливчик, – лёгкий, как весенний ветер, вздох, – а я – нет. Совсем маленькой была. Но вот воздух…
Да!
Я дышал всякими смесями и суррогатами: теми, что закачивают в баллоны скафандров, и теми, что наполняют корпуса кораблей. Я даже побывал в Музее Миров Империи; но трава там была из адаптированного пластика, пластмассовые птички пели на пластмассовых ветвях, и воздух такой же искусственный. Хотя состав газов выдержан до сотых долей промилле, не было главного – Запаха Земли.
Наверное, потому что его не существует нигде, кроме моей памяти. И, оказывается, её памяти – тоже.
– Счастливчик.
– Да. У меня есть воспоминания. И даже есть Мечта.
Тут я прикусил язык. Рано. Может, потом. Спросил:
– Как тебя зовут?
– Зачем? Мы больше никогда не встретимся.
– Ну почему же?
Я, солдафон, «равнодушный убийца» и «продажный берсерк», замер дольше, чем на секунду. И повторил:
– Почему же? Знаешь, я давно живу, многое видел. Но такое у меня – впервые. Ты – удивительная.
Смешок в темноте.
– Ты – лучшее, что было со мной, – сказал я.
Влажный поцелуй. Вздох.
– Нет. У меня слишком странная жизнь, я ничего не могу обещать тебе. Я и себе-то ничего не могу обещать.
– Подожди! Давай обсудим.
– Я в душ. Вернусь, и обсудим.
Я слушал, как она шлёпает босиком, как шуршит одеждой. Как льётся вода, омывая её кожу – нежную, гладкую. Горячую.
А потом хлопнула входная дверь.
Она ушла.
Не оставив ни надежды, ни имени.
* * *
– Вы опоздали на четыре минуты.
– Бывает.
– Господин Спрутс передаёт вам своё неудовольствие.
В другой раз я бы сказал, в какое именно отверстие он должен засунуть своё неудовольствие. Но сейчас я любил весь мир, в том числе этого нескладного секретаря, составленного из хромированных трубочек и стекла.
Я даже Спрутса сейчас любил. Триллионера, торговца рабами и наркотиками, наживающегося на всех способах убийств и саморазрушений.
И дело было совсем не в полумиллионе монет. Ещё пара таких предложений, и можно будет завязывать с наёмничеством. Тогда хватит на Мечту. Да, дело было не в нулях, а в жарком дыхании и протяжном стоне, которые до сих пор бродили в моей голове и заставляли глупо улыбаться.
– Извини, приятель. Эта ваша Миля… Задержался немного.
– Ваш конкурент тоже шёл через Милю, но не опоздал.
– Ладно.
– Сдайте оружие.
– Я пустой.
Секретарь распахнул дверь:
– Господин Спрутс ждёт вас.
Тусклый фиолетовый свет. Запах плесени и сырость. Не сразу разглядел мерцающую алмазную ванну, из который на миг выглянули выпуклые глаза. Головорукий забулькал:
– Я рассмотрел кандидатуры лучших наёмников Галактики и остановился на двух. Первый – Макс Шадрин, без гражданства, гоминид.
Вспыхнул прожектор и осветил меня: я продолжал глупо улыбаться, но этого никто не видел – шлем скрывал лицо.
– Второй – Диан, система Дракона, раса не определена.
