Иной пол. Том 2

– Держись, – взял он её за мокрую руку и несильно сжал.

– Обещай мне! – воскликнула она, со слезами на глазах глядя на него.

– Всё, что угодно, – покорно кивнул он, понимая, что просто не в силах ей отказать.

– Обещай… что ребенок…

Демьян вздрогнул.

– Если он родится, а я умру…

Настасья всхлипнула и зажмурилась.

– Позаботься о нашей дочери…

– Настасья…

Грузная повитуха бегло взглянула на Демьяна. Иной выглядел растерянным и серьёзным. Он приоткрыл рот, чтобы ответить что-то, но громкий крик роженицы снова перебил его.

– Умоляю, Демьян! Во имя Господа, защити нашу дочь! Не дай им убить ее!

Сердце Демьяна треснуло на несколько неровных частей, в глазах застыл ужас.

– Это будет сын… – упрямо процедил он сквозь зубы, – Это будет сын, я точно знаю.

– Нет, – замотала она головой, раскидывая по мягкой подушке свои мокрые непослушные волосы, – Это дочь. Я чувствую её всем сердцем!

– Молчи, женщина! – взвыл он, как побитый щенок и обхватил голову руками, – Ты бредишь…

Софья испуганно отступила назад. Стоявшая рядом помощница, молодая женщина с равнодушным каменным лицом, положила на лоб Настасьи влажную повязку.

– Убери! – крикнула ей измученная схватками девушка и попыталась сбросить с себя мокрую ткань. Феона послушно взглянула на Демьяна и тот коротко кивнул. Помощница тут же убрала мокрую ткань.

– Раскрытие матки всего три сантиметра, – услышал он мрачный голос Софьи,– Ей маяться не меньше семи часов. Без медикаментов, она может не выдержать.

– Что мы можем сделать? – испуганно спросил Демьян.

– Не знаю. Ничего, – пожала та плечами.

– Бог поможет нам… – пробормотал Демьян и с готовностью поднялся со своего места, – Я помогу тебе, женщина. Я сам приму твоё дитя.

– Даже не лезь туда, – зашипела она, брызгая слюной.

Глаза Настасьи раскраснелись, капилляры полопались, она выглядела и чувствовала себя, как никогда плохо. Хуже будет, если отец её ребенка посмеет дотронуться до неё в такой святой момент.

– Я знаю, что делаю, – кивнул Демьян, – Я не впервые принимаю роды.

– Ты что, долбанный доктор? Может у тебя и диплом есть?! – закричала она ему в лицо, – Дай мне обезболивающего и вали отсюда!

– У нас его нет.

– Чёртовы дикари! Найди мне это грёбанное обезболивающее, придурок! Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать!

Демьян ничего не ответил, ледяными руками, он обхватил длинные ноги своей самки и не говоря ни слова, раздвинул их.

– Ублюдок!!! – закричала она, что есть мочи.

Демьян прикоснулся к её просторной рубахе пропитанной розовыми отхожими водами и оголил девушку до пояса. Глаза Феоны расширились от ужаса. Стоявшая рядом Софья испуганно приложила руку к дрожащим губам.

– Что вы собираетесь делать, Господин? – запинающимся голосом спросила она.

– Я собираюсь достать из неё своего сына, – ледяным тоном ответил Иной и вытащив из кармана острый перочинный нож, ловким движением бросил его одной из женщин.

– Прокали на огне! Кипятить нет времени!

– Что ты творишь? – пролепетала Настасья, рефлекторно закрывая огромный живот руками.

– Прости, но иногда нам приходится делать то, что вразрез идет со всем человеческим. Сейчас тебе придется потерпеть. Будет намного больнее, чем сейчас. Но я уверен, ты справишься.

– Не надо, Господин! Она скончается от потери крови! Не делайте этого! – схватила его за ворот рубашки Софья.

– Не трогай меня, – отмахнулся Иной и вытер тыльной стороной ладони, выступившую над губой испарину, – Лучше помогите мне. Я проделывал это с коровами и кобылами, значит смогу и сейчас.

– Но ведь она не животное! – взмолилась Софья.

– Теперь да, – согласно кивнул он, натягивая жесткие тросы Настасье на руки и крепко привязывая ее к кровати, – Теперь она человек.

– Сволочь! – бесновалась Настасья в мученической агонии, пытаясь пошевелиться.

Она понимала, что операции не избежать. Потоки слёз бурными реками хлынули из её раскрасневшихся усталых глаз. Дикая боль не просто парализовала тело, Настасье казалось, что ещё минута, и она умрёт, так и не произведя на свет своё бедное дитя.

– Если я выживу, я убью тебя….! – в последний раз произнесла она и потеряла сознание.

– Быстрее неси нож, у нас мало времени! – закричал Иной.

Феона вздрогнула и тут же вылетела из помещения, готовая исполнить его приказ. Минуты казалось, тянуться бесконечно. Демьян напряжённо смотрел на бесчувственное лицо своей пленницы. В нём боролись смешанные чувства, сердце стучало, как проклятое, руки дрожали. Вглядываясь в очертания сдувшегося живота Настасьи, Иной вдруг отчетливо различил под его кожей, оформившую ножку своего не рождённого ребенка. Не отдавая отчета собственным действиям, Демьян невольно прикоснулся к ней… Маленькая ножка тут же дернулась и скрылась в глубинах материнского естества. Мужчина испуганно заморгал и испустил восторженный вздох. Его трясло от страха и благоговения. Он не сдержался и закрыл рукой собственное лицо. Горячие слёзы большими каплями падали на голые ноги Настасьи и стекали по её пальцам прозрачными линиями. Демьян дрожал, как маленький несмышленый ребенок. К тому моменту, когда Феона подала ему раскаленный на огне острый нож, мужчина всё еще не мог прийти в себя.

– Соберитесь, господин! – крикнула она ему, – Мне нужно уйти к другой роженице, она находится в соседнем бараке.

– Кто? – буркнул он коротко, моментально приходя в себя.

– Элена, – ответил ему взволнованный голос, – Она тоже рожает. Её хозяин, Платон, требует, чтобы меня привели. Я не смогу остаться, вы ниже него по званию.

Демьян чертыхнулся.

– Хорошо, иди к ней. И… молись… Слышишь, женщина? Молись за моего сына.

Демьян последний раз взглянул на Феону и жестом приказал покинуть помещение. Женщина испуганно кивнула головой и исчезла за дверью. Убедившись, что никто их не потревожит, Демьян вновь отвернулся к Настасье. Потрогав пульс женщины, и удостоверившись, что тот стабилен, Иной поднес руку к основанию её живота и наметил место, где необходимо сделать надрез.

– Прости мне Господь и создатель наш, все грехи мои, – прошептал он тихо, – Ни о чем не попрошу тебя больше, только направь мои руки и позволь мне принять своё дитя. И сохрани жизнь его матери… – добавил он, поддавшись немного вперед.

Едва острый горячий нож коснулся кожи, Настасья резко распахнула свои глаза и нечеловеческим голосом закричала. Стая белоснежных голубей, одиноко сидевших на крыше старого барака, взметнулась в небо, исчезнув в бледных облаках. Кажется, всё на многие метры вокруг, замерло. Группа мужчин и женщин, находившихся поблизости, на мгновение остановилась, прислушиваясь к нечеловеческим страданиям рожавших женщин, Элены и Настасьи.

Спустя несколько часов, едва жалобные крики перестали истязать сердца и души местных жителей, тишину общины нарушил громкий звон колоколов стоявшей на отшибе церквушки.

– Это мальчик!!! – послышался восторженный крик.

Услышав это, Иные повторяли звучавшее на языке слово, как будто оно было истинным избавлением.

– Она подарила ему мальчика!!! – доносилось из каждого барака и передавалось из уст в уста.

– Святые Небеса… – крестились Иные и воздавали руки к небу.

– Мальчик всего один? – взволнованно спросила Софья у какой-то женщины, прижимая руки к груди.

– Да… – ответила та, улыбнувшись, – Но надо быть благодарными и за это.

– Конечно, конечно – кивнула Софья, напряженно всматриваясь в сторону барака, в которой рожала Настасья.

Его покосившиеся от времени деревянные стены, кажется, готовы были в любой момент разрушиться. Кто бы мог подумать, что в такой глуши их может ожидать настоящее чудо…

Демьян так и не вышел на порог. Софье уже нашептали, что женщина после кесарева и находится в критическом состоянии.

Но она всё-таки жива.

Молодую мать на носилках сразу перевезли в лазарет. Потеряв много крови, Настасья обессилена и теперь ей нужно отдыхать. У неё родилась здоровая розовощекая девочка, которую никто пока не видел. Собравшись с духом, Софья подошла к бараку, и осторожно приоткрыв дверь, вошла внутрь. Её сразу сшиб с ног запах пота и ядреного спирта. Наверняка Демьян обрабатывал им раны женщины. Софья свернула за угол и отодвинув в сторону белый кусок материи, который использовали вместо занавески, тихо прошла в комнату. Здесь, посреди груды кровавого тряпья и перепачканной мокрой одежды, на холодном грязном полу сидел Демьян. В руках он держал недавно рожденную дочь. Малышка получилась круглолицей, с большими тёмно-синими глазами, которые она иногда открывала и жмурилась от яркого света. Младенец не плакал, а лишь несмышлено вглядывался в потемневшие глаза своего родителя. Девочка была абсолютно голенькая, Софья испугалась, что она может простыть.

– Господин… – тихо прошептала женщина, боясь, что от любого громкого звука Демьян дёрнется и уронит дочь.

– Что? – поднял он на неё заплаканные глаза, – Смотри женщина… у меня опять родилась дочь…

Боль от разочарования пульсировала в его сердце. Женщина снова подарила ему дочь, как будто он не был способен на что-то большее. Годы несбывшихся надежд совершенно измотали Демьяна.

– Господин… – смутилась Софья, делая вперед несколько шагов, – У вас прекрасные дочери… Сильные, красивые… Вы можете ими гордиться.

– Молчи… – зажмурился он, словно пытаясь избавить себя от ее слов, – Забери её… – сказал он брезгливо, протягивая ей маленькую крошку.

Девочка надула маленьким ротиком прозрачный пузырик, который тут же лопнул, заставив ребёнка зажмуриться.

– Взгляните на неё… У крошки ваши глаза, – улыбнулась Софья, протягивая руки к Демьяну, – Она совсем ничего не боится, такая же храбрая, как и вы.

Иной ничего не ответил. Его поникшие плечи вздрагивали от нервного напряжения, которое он испытал. Он даже не обратил внимания на то, как Софья взяла дочь на руки и укрыла её длинным подолом своего платья.

– Как вы её назовете, Господин? – донеслось до него.

– Я назову её Эва. Да… – он сделал долгую паузу, – Её будут звать Эва.

– Прекрасное имя, – кивнула Софья, покачивая ребенка на своих руках, – Где вы хотите, чтобы она жила?

Демьян дернулся, словно его ударили. Кажется, ему в голову не приходила мысль, что ребенок выживет и теперь, он мучительно думал, что с ним делать. Убить собственную дочь… Нет. Этого он не мог позволить. Наблюдать за тем, как она превращается в очередную многомиллиардную единицу женского хаоса, было также невыносимо.

– Она будет жить со мной, – услышал он собственный голос и внимательно посмотрел на Эву.

Девочка насупилась и едва слышно чихнула.

– Как? – растерялась Софья, – Но ведь… это не по правилам.

– К чёрту правила, – отрезал он, – Это мой ребенок и она будет жить со мной. Пусть она и не рождена мужчиной, но сделаю все, чтобы она разделяла наши интересы.

– Вы разрешите ей общаться с матерью? – ужаснулась Софья.

Демьян повернулся и холодно уставился на повитуху. Ничего не ответив, он торопливо поднялся с пола и быстро покинул окровавленную комнату. Теперь он точно знал, что будет делать…

Наши дни.

– Отстань, – Ангелина попыталась вырываться и убежать вглубь комнаты. Алекс тут же нагоняет её быстрыми уверенными шагами.

– Отцепись! Ты неисправим! – кричала женщина, пытаясь отбиться от него.

Прошло несколько дней с тех пор, как она пришла в себя и показывала теперь Алексу свой характер во всей красе. Да, он прекрасно знал, что провинился, чувствовал тяжёлый груз ответственности за собственную слабость, за то, что предал и не защитил её. Под гнётом собственного самобичевания ему даже пришлось перенести своё задание на неопределённый срок, что было воспринято Анджеем, как абсолютное нарушение законов общины. В лагере состоялся большой совет на котором была объявлено голосование, на предмет нахождения Ангелины рядом с Иными. Голоса распределились поровну. Те, кто поддерживал вожака, не решились перечить ему, но были и те, кто принял сторону Александра, посчитав, что без Ангелины он вообще слетит с катушек. Находясь на совете, Алекс внимательно изучал своих соплеменников и прислушивался к их мнению. Он знал, если они примут решение и ему придётся отвезти Ангелину обратно в Конфедерацию, то он никогда больше не сможет спать спокойно. Конечно, никто не отпустит его уйти за ней следом, но неведение за её судьбу, превратят его жизнь в кромешный ад. К ощущению нынешней вины добавиться ещё один пункт, гораздо более серьезный. Если его женщина хоть одной ногой ступит на бабскую землю, её тут же посадят под замок и бог знает, что с ней сделают. И вот тогда ситуация точно выйдет из под контроля. Алекс не любил, чтобы что-то выходило из подего контроля. Один раз он уже совершил ошибку, пытаясь избавиться от Ангелины, но она только сильнее вросла в него корнями, избавиться от которых он был не в силах. Ненавидя и распиная себя за эту слабость, теперь он занимался тем, чего не делал никогда в своей жизни. Он пытался… найти к женщине подход.

Чёрт возьми, как он вообще до этого докатился?… Если бы он знал, чем обернуться для него эти любовные приключения, то скорее всего, даже не посмотрел в её сторону. Да, у неё есть грудь. Шикарная, редкая, красивая… Такая сладкая и упругая, что глядя на неё хотелось завыть и облизать каждую клетку на этом манящем податливом теле. Но. У Ангелины была и другая сторона, её личных демонов, которые он не в силах был изгнать.

«Её чёртов, хренов характер!»

– Пошёл вон и не приближайся ко мне больше, – шипела она, глядя в его сторону с лютой ненавистью.

Алекс битых два часа пытался вытащить её на улицу, чтобы она смогла подышать воздухом и поесть что-нибудь. Но эта упрямая и непослушная самка и слушать ничего не хотела.

– Не подходи ко мне, – зло бросила она, обхватывая своё тело руками, словно это могло её хоть как-то защитить.

Брови Алекса сошлись на переносице. Он хмурился и не знал, что сказать. За прошедшие ночи, когда Ангелина оклемалась, память словно вернулась к ней, а злоба к нему утроилась. Теперь она уже не посматривала на него украдкой влюблённым взглядом, в ней бушевала лютая ненависть и обида. Словно все эти недели, которые они провели порознь, она копила в себе колоссальную энергию, как боеголовка, чтобы в нужное время разнести всё к чертям. И судя по всему, нужное время пришло…

– Ангелина, не заставляй меня применять к тебе силу, – холодно сказал он, пытаясь держать себя в руках. Еще немного и она точно доведёт его до беды.

– Силу? – усмехнулась она, – Что, свяжешь меня по рукам и ногам?

– Если потребуется, – кивнул Алекс.

– Может, попытаешься так же изнасиловать меня, как это сделал Рон?

Александр поморщился, как будто она дала ему пощечину.

«Давай, давай, лей мне эту раскалённую медь на кожу. Я стою, полностью открытый тебе и ничем не защищён»

– Ангелина, я наказал его за это… Он не успел тронуть тебя.

– А то, что его член касался моих бёдер, тебя тоже не волнует? – вспыхнула она, тыча в него указательным пальцем.

«Еще один удар под дых»

Алекс прокашлялся, стараясь отогнать от себя страшные мысли. В них он впивался зубами в шею Рона и с треском врывал его кадык. Единственное, что успокаивало Иного, это то, что Рон до сих пор находился в лазарете. Однако картинки, в которых он пыхтит на Ангелине, пытаясь вставить свой орган в её слабое тело, до сих пор преследовали Алекса, невольно заставляя кулаки сжиматься. Он даже не мог понять, почему испытывает такие приступы бешенства? В мире, в котором женщина не могла быть постоянной партнёршей, он не допускал даже мысли, что Ангелину кроме него будет кто-то трогать. Правда, чтобы понять всё это, Алексу пришлось пройти семь кругов ада и довести ситуацию до безумного финала.

Устало, мужчина взглянул на беснующуюся женщину и сжал губы в тонкую линию. Её лицо всё ещё украшала уродливая гематома. Она сильно похудела, потому что отказывалась принимать пищу. Алекс знал, в её душе что-то надломилось, отсюда и куча психологических проблем, которые заставляли кричать её по ночам и просыпаться в поту. Он не был дураком и понимал, что рафинированный мир, в котором она жила – никогда не был похож на тот, в который он привёз её. Возможно со временем она и смирилась бы с некоторыми неудобствами, но только не с насилием… А этого в их жизни было хоть отбавляй.

– Я хочу быть честным с тобой, – попытался он ещё раз, – Я сейчас скажу то, чего еще не говорил ни одной женщине на этой планете. Ты готова меня выслушать?

Ангелина замерла на мгновение. Он видел, как на её лице промелькнула тень недоверия и кажется… надежды… Она молча кивнула и нахмурившись, уселась на кровать. Матрац даже не скрипнул под её весом, настолько она была хрупкой сейчас.

– Ангелина, – Алекс тяжело вздохнул, – Я прошу тебя поесть, потому что ты стремительно теряешь вес… Это опасно для твоего здоровья. Я не хочу, чтобы ты болела…

– Это всё, что ты хотел мне сказать?

– Нет.

– Тогда поторапливайся, потому что у меня нет времени тебя слушать.

Александр подавил очередной приступ гнева и заставил себя облокотиться о дверной косяк. Ему очень тяжело давалось деланное спокойствие, которое он блестяще демонстрировал этой женщине. Откровенно говоря, за последние несколько дней бывали моменты, когда ему хотелось просто придушить её за непотребное поведение.

– Ангелина, мне очень жаль, что я стал причиной твоих страданий. Веришь ты или нет, но… я испытываю серьезные угрызения совести за то, что поступил с тобой… не лучшим образом. Мне непривычно признаваться в этом, но я искренне переживаю из-за всего, что произошло.

– Переживаешь? – весело воскликнула Ангелина, хотя в глазах её застыла боль, – За что конкретно? За то, что изменял мне в этой стервой Ингой? Или за то, что вышвырнул меня, как котёнка из своей жизни? Или, может, ты переживаешь, что из-за тебя меня подвергли насилию? Избили меня?

Ангелина выпрямила спину и метала в Алекса невидимые огненные молнии, видимо надеясь, что они полностью уничтожат его.

– Я сожалею обо всем, что ты сейчас перечислила.

– Насколько сильно?

– Сильно.

– Насколько, Алекс? Что ты испытываешь? Что чувствуешь?

Алекс приложил руку ко лбу. Кажется, он вспотел.

– Чувствую злость. Негодование. Разочарование. Чувствую боль, – добавил он, и внимательно посмотрел её в глаза.

– Да, ты прав, – кивнула она горько, – Мне правда больно.

– Ангелина, – сказал он холодно, – Я имел в виду собственные… чувства.

Она тут же подняла на него взгляд и замерла на мгновение.

– Ты чувствуешь боль? – пробормотала она неуверенно, теряя нить собственной злости.

– Да. Мне очень больно смотреть на тебя. Видеть, что я натворил. Мне жгёт от того, что я сделал с тобой, и Бог видит, если бы можно было вернуть время назад, я бы никогда этого не повторил.

– Но почему, Алекс? Ты никогда бы не привёз меня сюда, да?

Её глаза снова наполнились слезами. Глядя на них, Алекс начал плавиться, как кусок ледяной глыбы на солнце.

– Я долго пытался убедить себя в этом… – растерялся он от собственных слов и сделал несколько шагов в её сторону, – Не получается. У меня не получается выкинуть тебя из головы. Я клянусь, я пытался… я всё для этого сделал… Не получается.

– Алекс…

– Молчи, Ангелина, – прервал он её, усаживаясь рядом и запуская руки в её отросшие густые волосы, – Ты моё самое дикое наваждение. Я не могу спокойно спать, есть, работать, если тебя нет рядом. У меня просто едет крыша, когда ты так смотришь на меня. В жизни не испытывал ничего подобного, ты слышишь? Я в жизни не чувствовал ничего, что чувствую рядом с тобой. И ты… ты делаешь меня глупым пацаном, который не может совладать с собственными эмоциями. Ты хоть понимаешь, что ты со мной делаешь?

– Но…

Ангелина ошарашенно моргала глазами, не веря собственным ушам. Ей что, всё это послышалось?

– Я теряю волю, контроль, я реально ничего не соображаю, когда представляю, что ты где-то одна, без моей защиты. Я был абсолютным мудаком, что так поступил с тобой, и это то, что я действительно сейчас чувствую. Этого не заслуживала бы ни одна женщина, которую взяли под опеку, ни по законам местным, ни по закону совести. Я думал, что отправив тебя подальше, смогу излечиться от этого наваждения, но сделал только хуже. Ты не представляешь, как я раскаиваюсь в том, что причинил тебе столько боли…

Алекс вытащил руки из её волос и прислонил их к своей голове. Он выглядел подавленным и слабым, чем искренне напугал Ангелину. Она никогда не видела его в таком состоянии. Александр поднял голову и взглянул на неё своими тёмными красивыми глазами. Весь обросший, похудевший, осунувшийся… Кажется, он не менял одежду несколько дней. Ангелина увидела на ней следы крови от недавней борьбы с Роном. Сердце её сжалось до размеров грецкого ореха. Злость со скоростью света покидала её затравленную душу и сердце.

– То, что я чувствую к тебе… Не поддаётся моему объяснению. Я знаю, что ты ждёшь от меня чего то, но я не знаю, что это. Единственное, что тебе нужно знать сейчас, это то, что твоя боль, это моя боль. Что твои слёзы отдаются во мне адским звоном колокола, и я понимаю, что обязан что-то сделать, чтобы ты не плакала. Я смотрю на тебя, и со мной внутри что-то творится, что-то кружит у меня в груди, сдавливает мне грудь. Ангелина, это самое большее, что я могу тебе дать. Но поверь, это тот максимум, на который я способен. Я весь принадлежу только тебе.

Пауза.

– И я ни с кем не спал, пока тебя не было рядом. Мне была противна сама мысль, что я кого-тотрахну. Ведь они не пахнут, как ты, у них нет твоего тела… твоего тепла, которое ты мне даёшь…

– Я…

Ангелина увязла в его словах, как в большом чане с мёдом. Сладкий тембр его голоса убаюкивал ярость и негодование. Ещё до того, как Александр закончил своё признание, она уже знала, что простила его. Ангелина не хотела так быстро сдаваться, но ничего не могла с собой поделать. Боль от разлуки была такой сильной, что сейчас её руки сами потянулись к нему навстречу. Александр тут же подхватил их, и мягко уложил себе на плечи. Ангелина обвила его крепкую шею и прижалась щекой к заросшему щетиной лицу. Алекс тут же выдохнул и сильнее притянул её к себе. Она вжалась в него своим мягким телом, и пазл снова оказался на своём месте. Осторожно поглаживая её острые плечи нежными прикосновениями, Александрудивительным образом понял, что сейчас его теплота никак не связана с традиционнымсексуальным подтекстом. Ему было просто необходимо ощутить её тепло и принять от неё прощение. Не больше. Осознав это, Иной испытал настоящий шок. Оказывается, в отношениях с Ангелиной существует что-то ещё, основанное далеко не на животных инстинктах.

«Есть что-то большее…намного важнее, чем всё остальное…»

Несколько минут они сидели на мятой постели и не двигались. Общее единение было таким волнующим и приятным, что никто из них даже не пытался прервать контакт.

– Ангелина… есть ещё одна вещь, которая не даёт мне покоя, – осторожно произнёс Александр, продолжая поглаживать её спину.

Девушка тут же отстранилась и нахмурившись, посмотрела ему в глаза.

– Успокойся, – улыбнулся он краешком губ, – Ничего криминального.

– Говори… – напряжённо ответила она.

– Когда у тебя в последний раз были месячные? – задал он вопрос, который приходил ему в голову слишком часто за последние дни.

– Что?

Ангелина быстро заморгала глазами, словно пыталась сбросить с себя наваждение. Алекс тяжело вздохнул, предчувствуя начало шторма.

– Детка, ты женщина, – заглянул он в её глаза, – Это часть твоего организма. Мы занимаемся сексом без какой-либо защиты, а это значит, что ты вполне могла забеременеть. Скажи, когда в последний раз у тебя были месячные?

– Алекс, чёрт, как ты мог испортить такой чудесный момент? – тут же вспыхивает она и вскакивает со своего места, как ошпаренная, – Я не хочу с тобой об этом говорить, что за бред? Что ты вообще придумал?

– Ангелина, успокойся, ты уже большая девочка, неужели ты об этом не думала?

– Думала о чём? – краснеет она с головы до ног.

– О нашем ребёнке, например, – продолжает он улыбаться, глядя на неё.

– А что ты так радостно на меня смотришь? – восклицает она недовольно, – В чём прикол вообще говорить об этом?

– Ну, мы должны это обсуждать… У нас, как бы это помягче, – Алекс сделал взмах рукой, – Бурная половая жизнь.

– Бурная, что? – прыскает она со смеху, но глаза при этом остаются серьезными, – Я не хочу больше обсуждать с тобой мои месячные и наших потенциальных детей.

С этими словами она пытается выйти из комнаты. Алекс хватает её за руку и резким движением усаживает себе на колени. Ангелина тут же пытается вырваться, но он сильнее, и крепко держит её в своих объятьях.

– Не думал, что ты так отреагируешь, – целует он её в нос, – Это ведь вполне логично.