Иной пол. Том 2

– Так что? – повторила она вопрос, едва в кабинет зашла её помощница. Глаза её при этом выражали крайнюю степень озабоченности.

– Госпожа Президент, – отчеканил голос, – Пойманный респондент находится в аппарате жизнеобеспечения. Его экстренно доставили вертолетом. Но рана слишком серьезная.

– Он… он жив?

Голос Элены дрогнул. В голове всё спуталось, мысли не могли сформулировать собственные значения. Рижской казалось, что всё происходящее вокруг – просто фикция, какая-то несуразица. Это просто розыгрыш!

– Да, пока он жив, госпожа.

– Что значит, пока жив?! – закричала она не своим голосом, схватив со стола пустой стакан и швырнув его в стену. Фарфоровая ёмкость тут же разбилась в дребезги, оставляя на стене тёмные подтеки.

– Простите госпожа, – молодая девушка с опаской опустила голову, – Конечно, он жив… просто… жив…

– Где эта идиотка, которая его нашла?

Рижская устало протёрла глаза. Час назад ей сообщили, что беглецов поймали. И хотя она давала распоряжение доставить их в целости и сохранности, какая-то особо умная баба умудрилась прострелить её сыну лёгкое. В любой другой ситуации, Элене было бы всё-равно, но только не сейчас.

– Вы имеете в виду директора «Эконтера», Светлану Лунную?

– Так она еще и директор «Эконтера»? – удивленно протянула Рижская и присела на край замшевого бардового кресла, – А с каких это пор, у нас руководство «Эконтера» лично участвует в преследовательской операции городской полиции? И имеют при себе табельное лазерное оружие?

– Мы выясняем это госпожа. Кажется, у Лунной с ними какие-то давние счёты.

– Очень интересно… – протянула Элена задумчиво, – Где она находится сейчас?

– Под подпиской о невыезде, у себя в резиденции.

– Следите за ней. Я не хочу, чтобы главный свидетель этой истории куда-то пропал, – жёстко ответила Элена.

– Да, конечно, мы понимаем, – согласно кивнула помощница и откашлялась.

– Кофе… – сказала Элена и больно прижала руки к своим почерневшим от безумия глазам.

– Конечно госпожа. Что-нибудь ещё?

– Нет, ничего… Только кофе. Идите.

Она вновь вернулась к реальности и машинально поправила на себе измятый пиджак белоснежного цвета. Какая глупая и неуместная по данному случаю одежда. Рижская вздрогнула, и поднявшись со своего места, подошла к большому панорамному окну. Солнце тут же ослепило её чистым и непокорным светом. Элена зажмурилась и беззвучно затряслась. Она плакала без слёз. Тело женщины дрожало и сотрясалось под гнётом воспоминаний о безвозвратном прошлом.

Динамик на столе громко щёлкнул и равнодушный женский голос произнес:

– Госпожа Элена, в резиденцию под конвоем доставили юного Иного, мальчик с именем Рей, это несовершеннолетний сын пойманного респондента.

Пауза.

– Сын?

Усталые руки женщины опустились и легли вдоль тела. Слепящее солнце заставило её зажмуриться. Элена поняла, что находится в кромешном аду собственных переживаний и не видит из него выхода.

– Приведите его ко мне, – сказала она через минуту тяжёлых раздумий, – Приведите и оставьте нас.

Рижская засунула в рот несколько таблеток «Женофарм» и попыталась принять свой обычный непроницаемый вид равнодушного человека. Нет, она не даст себе слабины. Не в этот раз. Не здесь и не сейчас. Это просто эмоциональная катастрофа для её расшатанных нервов. Только и всего. Мальчик… Святые небеса, мальчик… Её…мальчик… Нет, нет, нет! Он просто враг! Он просто маленький, пока еще не выросший враг.

«Внук…Гены…Кровь…»

«Нет, Иной! Иной! Иной!»

«Враги… враги… враги…»

«Любовь… любовь… любовь…»

«Любви не существует! Они просто скот! Любви не существует!»

– Пусть войдет, – повторила она сдержанно.

Беснующиеся чувства готовы были выплеснуться наружу, заполняя собой окружающее пространство, как безмятежный океан покрывает непокорную землю своими волнами.

– Слушаюсь, госпожа.

Рижская вновь отвернулась окну. Глаза её слезились. Кажется, еще минута и она разрыдается, будто глупая девчонка. Как тогда… много лет назад.

Едва позади неё послышался звук открывающейся двери, во рту женщины сразу пересохло.

Нет, она не готова.

Она не готова ни к чему.

Она вообще уже ничего не знает и ничего не понимает. Что она творит?! Зачем ей встречаться с ним? Пусть они просто запихнут его «Зону-Н» и вырастят из него очередного племенного жеребца.

Схватив оконную ручку, Рижская начала с остервенением её дергать, намереваясь открыть. Ей не хватало свежего воздуха. Именно сейчас Элене нужен был глоток спасительного свежего воздуха. И больше ничего. Здесь очень душно! Она не может дышать… Она просто задыхается!

Сейчас она откроет окно, потом посмотрит на него и он уйдет. Нет, не так. Она посадит его в инкубатор и там они будут его изучать, каждый его ген. Чтобы понять, чтобы найти решение. Святые Небеса, решение…! Оно должно прийти.

«Нет, ничего и никого уже не спасти. Мир обречен. Только не сейчас»

Сейчас нужен всего один вдох и всё закончится…

Еще один сильный рывок и запертое окно поддалось. Мощный вихрь тут же ворвался в просторный кабинет. Стопки аккуратно сложенных белых листов на президентском столе белыми птицами взметнулись вверх и разлетелись в разные стороны. Сквозняк быстро разрушил первозданное спокойствие роскошного государственного угла. Такой же хаос творился в душе у президента Российской Конфедерации. Она широко распахнула свои блеклые мокрые глаза и обернулась на звук легких, почти неслышных шагов…

Напротив Элены, чуть поодаль, остановился красивый юный мальчик лет двенадцати. У него была худая щуплая фигурка и опущенные плечи. Он показался Рижской таким маленьким и беззащитным, что её сердце не выдержало натиска нахлынувших чувств.

Мальчишка испуганно кивнул и отвёл чёрные глаза в сторону. Элена видела, как ему не по себе, как страшно сейчас, и как тщетно он пытается это скрыть. Рижская могла поклясться, что знает его всю свою жизнь. Понимание этой дикой откровенности, повергло её в настоящий шок. Всё, что сейчас происходило, было за гранью добра и зла. Этого просто не могло быть. Её всецелая ненависть к Иному полу в пух и прах разбивалась об истинную любовь к этому юному созданию. В нём бурлила и текла её кровь, она чувствовала в мальчишке своё продолжение, свою прижизненную реинкарнацию. Элена просто не могла подавить в себе эти чувства. Ненависть отступала, медленно отпускала её… Ненависть сжигалась бесформенным горелым листком, сродни тем, которые валялись сейчас возле её ног. Ненависть исчезала в сложной геометрической последовательности, в которой с абсолютной математической точностью произрастал в ней процент всепоглощающей и бесконтрольной любви…

– Ты… Ты можешь присесть… – услышала она свой дрожащий тихий голос, – Если хочешь…

Мальчик ничего не ответил, лишь коротко кивнул и осторожно присел на край белого дивана, гладкого, как кожа кита. Рижская видела, что он не привык к такой роскоши. Скорее всего, всё детство Рей провел лежа на жестком мхе и борясь с внешними опасностями. От одной мысли, что он подвергается таким сложностям, ей вновь захотелось рыдать. Минутное молчание разделило их на «до и после». Рижской казалось, что она погибнет и захлебнется от этой немой пытки.

– Что будет с моим отцом? – услышала она его твердый, еще не сформировавшийся мальчишеский голос.

Рижская вздрогнула. Этот звук был таким странным, инородным в её мире. Его звучный тембр оказался для Элены прекрасней, чем музыка мелодичной средневековой арфы. Это было что-то особенное, божественное…

Что-то космическое.

И она сейчас была в эпицентре этого важнейшего исторического события. Перед ней сидел её внук – хранитель уникального генома, мальчик, который возможно являлся спасительным рычагом для безумного женского мира.

– Отцом? – переспросила Рижская.

Руки её стали совсем холодными. Тело было тяжелым, как многотонная машина, у которой давно вышел амортизационный период, и отказали тормоза. Сердце Элены работало на всю катушку. Ещё немного и кажется, оно просто выйдет из строя. Президент вдруг ощутила себя бесконечно старой.

– Твой отец… Дело в том…

Элена больно сцепила кисти рук. Рей внимательно следил за каждым движением странной женщины. Она казалась ему опасной и непредсказуемой. В её глазах он прочитал намного больше безумия, чем в тех, кого ему довелось повстречать по дороге сюда. Президент не отвечала ему на вопросы, лишь смотрела куда-то в сторону,и приняв исполинскую позу, о чём-то усиленно думала. Рей был уверен, что их с отцом погибель – лишь вопрос времени. Они нарушили местные законы, они убивали женщин, мужчины его клана делали все, чтобы уничтожить и подавить женский род. Какое наказание их может ждать? Думая о том, что возможно Александра уже нет в живых, лицо Рея предательски скривилось. Услышав тонкий всхлип, Элена подняла на него усталый взгляд. Рей вдруг заплакал. Мальчик тяжело опустил голову и зарыдал, как ребенок, кем он по сути и являлся.

– Мальчик… ты… – пробормотала испуганно Элена, глядя на плачущего Иного. Никогда еще чужие слезы не доставляли ей столько страданий, – Мальчик… – повторила она, подходя ближе, – Рей… – произнесла она неуверенно, окончательно капитулируя перед ним.

Неведомая сила двигала её ноги прямо к нему, словно они сами летели по воздуху, наполняя Рижскую небывалой легкостью. Всё, что она делала сейчас, было таким естественным, душа ни минуты не сомневалось в правильности собственных поступков. Элена осторожно подошла к ребёнку и опустилась перед ним на колени. Большие заплаканные глаза взрослой женщины снова заблестели.

– Мальчик… – слетело с её «железного» рта, – Рей… Пожалуйста, не плачь.

Рука Элены мягко опустилась на его маленькую взъерошенную голову и погладила её. Сердце женщины в последний раз треснуло и взорвалось сотней мягких бликов. Мягкая волна любви и нежности захлестнула Рижскую. Такого мощного потока энергии, она никогда прежде не испытывала. Странные непонятные мысли, заполнили её до краёв.

Теперь она не одинока.

У неё есть Рей.

У неё есть сын.

Она больше не одинока.

В этой огромной галактике, теперь она не одна. У неё есть эти двое.

Она нашла свой путь. Она вернула себя. Она никогда больше не будет такой, как прежде.

– Мой славный мальчик, пожалуйста, не плачь, – произнесла она, понимая, что больше не силах держать себя в руках, – Я очень тебя прошу. Я сделаю все, чтобы твой отец поправился, если надо, я полечу на другую планету, я буду умолять наших создателей… Я сделаю всё, чтобы твой отец был жив. Ты веришь мне? Рей?

Мальчик дёрнулся и непонимающими глазами посмотрел на Элену.

– Я позабочусь о тебе, Рей, я обещаю тебе, больше не нужно будет прятаться. Всё будет хорошо. Я никому не дам обидеть тебя, – быстро закивала она и невольно улыбнулась, глядя, как слёзы высыхают на его маленьком красивом лице.

– Но почему? Почему вы так поступите? Вы же ненавидите нас, мы ведь враги… Враги! – крикнул он ей в лицо.

Элена вздохнула и ничего не ответила. Да и что она могла ему сказать? Она и сама не знала ответов на эти страшные вопросы. У неё до сих пор не было ни одного ответа. Всё, что она делала раньше – было лишено любого вселенского смысла и только сейчас, он действительно появился.

2200 год. Прошлое.

– Эва! Эва, глупая девчонка, подойди сюда немедленно!

Маленькая белокурая малышка, лет четырёх, быстро схватила деревянную куклу с большими нарисованными глазами и спряталась под огромный куст можжевельника. Улыбаясь и хихикая, ребёнок зажал розовые губки аккуратной ладошкой и притих.

– Эва! – раздался совсем рядом грубый мужской бас, – Немедленно вылезай! Если я тебя поймаю, то высеку!

Малышка продолжала посмеиваться, осторожно выглядывая из своего надёжного укрытия. Рядом с ней, где-то над ухом, пролетел большой красный беспилотник. Услышав характерный звук, девочка повернула голову в сторону дрона и погрозила ему пальцем. Камера на летательном аппарате сверкнула знакомым красным сигналом.

«Демьян, мы нашли её. В десяти метрах от тебя. Поверни голову и загляни под ягодный куст» – прошелестел динамик в ушной раковине мужчины.

– Глупая несносная девчонка, – покачал он головой, – Ну, ничего, я поймаю тебя и посажу на собачью цепь…

С этими словами, Иной быстро преодолел расстояние до можжевельника, и осторожно заглянул в колючие кусты.

– Попалась! – воскликнул он, хватая маленькую белую ручку и не сильно подтягивая её к себе.

Малышка издала громкий крик и с заливистым смехом кинулась мужчине на шею.

– Отец! Ты нашёл меня! – смеялась она, запуская худенькие ручки в его отросшие длинные волосы и подтягивая их на себя.

Демьян сморщился от боли, но ничего не сказал дочери.

– Твоя нянька будет ругаться, разве ты не знаешь, что нельзя убегать из деревни?

– Я не хочу к няньке. Я хочу к тебе, – капризно захныкала Эва и посильнее обхватила мужчину руками.

Демьян выпрямился изаключив девочку в крепкие объятия, понёс в сторону лагеря. Он чувствовал, как её хрупкое сердечко быстро бьётся в грудной клетке. Эва уткнулась носом в его мощную шею и сопела в неё своим тёплым носом. Демьян не выдержал и легонько погладил малышку по голове. Душа его была полностью переполнена любовью и за прошедшие годы, он перестал бороться с этим чувством. Демьян не понимал, почему и в какой момент успел так привязаться с этой пока ещё маленькой женщине, но именно она заставляла его таять, как снежный ком, едва появлялась рядом.

Когда он принял роды у Настасьи, то думал, что больше никогда не увидит небесно голубых глаз собственного ребёнка. Демьян планировал отправить Эву в Конфедерацию, как и многих других своих дочерей, от которых он раньше избавлялся. Мужчина хотел только одного, чтобы у него родился сын. Дочери были никому не нужны, но Эва… Что-то в его душе надломилось, когда он впервые взял её на руки. Вид её сморщенного личика и рефлекторно сжатые маленькие кулачки пробили в его душе невидимую броню. Он заглянула в её небесно голубые глаза, и понял, это его взгляд… Он держал на руках свою маленькую копию, в неприметном обличье ребенка. И пусть она была девочкой, но Демьян решил, что когда-нибудь, сделает из неё настоящую покровительницу собственного народа. Эта мысль так быстро пришла в его голову и вытеснила всё остальное, что у него больше не осталось других стремлений. Забрав младенца у матери, которая вопреки его ожиданиям, всё же выжила, Демьян передал Эву нескольким взрослым нянькам, которым поручил ежедневный уход за девочкой. Необходимость в материнском внимании он полностью исключил, посчитав это бессмысленной потерей энергии и бесперспективным общением. Демьян знал, что от Настасьи нужно было избавиться, как можно скорее. Женщина очень тяжело пережила его первобытное кесарево сечение и с каждым днём силы покидали её.

– Вам нужно принять решение, господин… – однажды обратилась к нему местная повитуха Августа, – Мать Эвы угасает с каждым днём. У нас нет необходимого оборудования и медикаментов, чтобы помочь ей. Её нужно либо убить, избавив от страданий, либо отвезти в Конфедерацию, чтобы её поставили на ноги.

– Убейте её, – коротко кивнул Демьян, сетуя, что его отвлекли от наточки охотничьих ножей.

Повитуха замолчала на несколько минут, видимо, ожидая от него подтверждения приказа, – Убейте, – повторил он твёрдо и повернул голову в сторону пожилой женщины.

– Но, господин… – растерянно пробормотала женщина, невольно приложив руку к губам, – Она ведь мать вашей дочери… И она так молода…

– Не имеет значения, – упрямо повторил он, – Ничего не имеет значения больше. Эва никогда её не узнает. Всё остальное, ваша забота. А теперь, убирайся отсюда, – зло добавил он и хмуро взглянул на рабыню.

Женщина сгорбившись, поклонилась ему и поспешила удалиться, чтобы не навлечь на себя гнев хозяина. Едва она оказалась на улице, то пулей понеслась в сторону лазарета. Нужно было как можно скорее известить остальных женщин о решении Демьяна. Они не могли допустить, чтобы юную мать Настасью умертвили без суда и следствия.

Влетев в деревянный барак, Августа тут же окликнула своих помощниц. К ней сразу подоспели испуганные женщины, в длинных светлых одеждах.

– Нужно срочно отвезти Настасью в Конфедерацию. Демьян только что приказал избавиться от неё.

– Убить? – прошептала Мика, расширив свои и без того огромные глаза.

– Полагаю, да, – кивнула Августа обречённо, – Я сделаю вид, что не поняла его. Скажу, что она сама умерла, и мы просто похоронили её на нашем кладбище. Не думаю, что он станет интересоваться подробностями. Кажется, он категорически не хочет, чтобы Эва общалась с матерью. Бог знает, что у него на уме. Но это неизбежно, если Настасья поправиться. Она и так постоянно бредит своим ребёнком.

– Как мы отправим её в Конфедерацию? – нахмурилась Нана, – Следующий пост отправляется к их границе только на следующей неделе. Мы можем не успеть, чёрт возьми, она просто не доживёт до этого времени.

– Я поговорю с Феоной, – задумчиво кивнула Августа, – Кажется, её должны были отправить на переговоры с нашими информаторами из соседнего лагеря. Если это так, пусть забирает Настасью и позаботиться о её доставке к границе. По другому, она не жилец. Демьян всё равно её достанет…

Женщины понимающе переглянулись и отправились каждая по своим делам. Им предстояло совершить обман, за который в общине предполагалось серьезное наказание. Но риск стоил того, чтобы попробовать спасти всего одну жизнь. Женщины были уже не молоды, и чувства, которые они испытывали к юной девочке, ставшей матерью, были почти родственные. Демьян изуродовал Настасью во время кесарево, оставил её инвалидом. После неудачной операции девушка впала в кому, и пробыла в ней больше года. Оставшееся время, пока её дочь росла под покровительством властного отца, Настасья постоянно была прикована к постели. Единственное, что удерживало её в мире живых, была Эва. За все четыре года Демьян лишь раз надолго уезжал из лагеря, для выполнения какого-то особо важного задания. При этом к Эве приставили пост охраны Иных, а так же нескольких нянек, которые занимались воспитанием девочки в отсутствие отца. После долгих уговоров, они в тайне смогли отвести Эву к матери, лежавшей в лазарете. В тот момент Настасья была в сознании и впервые смогла увидеть собственную дочь.

– Иди детка, это твоя мама… Подойди к ней, не бойся, – подбадривала её старая нянька.

Девочка закусила нижнюю губу и не двигалась. Она с интересом смотрела на худощавую бледную женщину, чьи длинные волосы разметались по мягкой больничной подушке.

– Эва… – слабым голосом прошептала Настасья и глаза её наполнились слезами, – Эва, подойди ко мне, пожалуйста…

Ребёнок задумчиво приблизился к ней на пару шагов и остановился у подножья кровати.

– Я не хочу, чтобы ты видела меня такой, милая… – пробормотала она, – Но мама немного болеет… Ничего, это пройдет…

– Ты мама? – весело спросила малышка и не стесняясь, уселась на край кровати, сминая крошечными пальцами кусок бледной простыни.

– Да, детка, я твоя мама… – слабо кивнула Настасья и улыбнулась, – Ты такая взрослая и такая красивая… Эва, ты очень похожа на свою бабушку…

– Отец сказал, что ты умерла в схватке с диким волком, – уверенно кивнула малышка и обиженно надула губы, – Ты должна быть сейчас на небе, почему ты здесь?

Повисла недолгая пауза. Слёзы отчаянья струились по щекам Настасьи.

– А почему ты плачешь? – с интересом спросила малышка, подходя к матери ближе, – Отец говорит, что плачут только слабы…слабо… вольные люди.

– Я сильная, – кивнула Настасья, – И я правда побывала в схватке с диким волком. Он был слишком беспощаден ко мне, милая, – улыбнулась она слабо, – Успел ранить меня. И я и правда некоторое время провела на небе. Отец не соврал тебе.

– Ты видела Бога? – сразу последовал вопрос.

Настасья зажмурилась, прогоняя резкий приступ боли в районе живота. Её уродливый шрам ужасно болел днём и ночью.

– Я вижу его и сейчас, – пробормотала она слабо, протягивая руку к дочери, – Он рассказывает мне, какой славной девочкой ты растёшь… Подойди ко мне, доченька. Я хочу дотронуться до тебя…

Эва задумывается о чём-то на мгновение и затем делает в сторону матери несколько неуверенных шагов. Настасья касается её маленькой ладошки и нежно сжимает её руку в своей.

– У меня совсем нет для тебя подарка, – улыбается она грустно, – Но зато я сплела для тебя прекрасный браслет, Эва. Ты примешь его?

– Подарок?

В глазах малышки тут же появляется интерес. Она подходит ближе, и с нетерпением закусывая губу, оглядывает лицо матери. Настасья пользуется моментом и проводит рукой по её пухлой щечке. Эва не двигается, видимо, не совсем понимая, что от неё требуется. Она покорно ждёт, пока мать протянет руку за спину и вытащит невесть откуда, красивый плетёный браслет, ярко красного цвета.

– Эва, это тебе… – шепчет Настасья, протягивая подарок ребёнку, – Пожалуйста, не говори отцу, что мама дала тебе его. И никогда не снимай…

– Он волшебный? – с восторгом восклицает девочка и выхватывает из рук матери плетёную безделушку.

– Конечно, – с улыбкой кивает Настасья, – Пока ты носишь его, тебя не видят злые волки… С тобой ничего не случится, Эва, слышишь?

– Класс! – взвизгивает малышка и тут же поворачивается к пожилой няньке, – Надень! – повелительно требует она.

Женщина тут же исполняет её приказ. Девочка с умилением смотрит на свою руку, вращая браслет вокруг своей оси. Настасья не может сдержать слёз и отворачивается, чтобы наспех вытереть лицо. Она не хочет пугать дочь своим раскисшим видом.

– Я обязательно скажу отцу, чтобы он наградил тебя, – высоко подняв голову шепчет Эва, – Он даст тебе много шкур убитых им зверей!

– Ничего не надо, Эва… – шепчет Настасья, делая знак няньке, что ей плохо.

К горлу подступает тошнотворный комок, боль в теле становится невыносимой. Нужно, чтобы они быстро увели Эву, чтобы дочь не видела её приступа. Нянька понимает молодую маму без слов и наспех уводит девочку, увлечённую новым подарком. Настасья тут же откидывается на влажные простыни. Её лицо покрывается мелкой испариной, тело колотит.

– Пожалуйста, – шепчет она в сторону приоткрытой двери.

Оттуда сразу появляются две женщины и бегут к ней со спасительным уколом. Сейчас будет немного больно и после… звенящая пустота. Настасья ждёт этой пустоты не меньше, чем ждала всё это время свидания с дочерью. Она уже не знает, чего хочет больше, избавления от собственных мук или редкую возможность хоть краем глаза увидеть Эву. Настасья знает, Демьян хорошо заботится о девочке, об этом говорят все вокруг, что он буквально помешался на ней. Она так же слышала, что дочь растёт властным и своевольным ребёнком и что слушает она только своего отца.

Справляясь с очередным спазмом в области груди, Настасья в изнеможении переворачивается на живот и затихает. Голову дурманит наркотик, который ей вкололи, мысли и чувства притупляются, женщина постепенно впадает в тяжёлый сон. Последнее о чём она вспоминает, это белокурые вьющиеся волосы и яркие голубые глаза… Кажется, она никогда не видела ребёнка красивей, чем Эва… И Настасья знает, что это первый и последний раз, когда ей довелось дотронуться до её тёплой мягкой щеки…

2234 г. Наши дни.

Красивая статная женщина, лет тридцати, в тугом обтягивающем брючном костюме, шла по длинному коридору ведущему в главное здание корпорации «Эконтер». Подойдя к посту охраны, посетительница холодной улыбкой приветствовала сидящих на посту женщин и приложив магнитный ключ к электронной системе доступа, зашла в корпус номер пять. В её ухе что-то звякнуло, и тут же послышался едва слышный мужской голос.

«Теперь иди по коридору, затем налево и снова на право. Тебе нужна дверь с надписью 34Б. Ты поняла?»

Женщина хмыкнула в ответ и направилась по нужному пути. По дороге ей пару раз встретились накаченные Женофармом представительницы корпорации. Испытав к ним абсолютное отвращение, гостья едва заметным жестом, поправила белые локоны, выбившиеся из причёски. Этот ужасный хвост сдавил всю голову. Она ненавидела зачёсывать волосы согласно последней женской моде. Куда лучше было без этих навязчивых причёсок.

Впереди показалась нужная дверь.

– Ты уверен, что сюда никто не придет? – тихо пробормотала посетительница, доставая необходимую отмычку. Ей требовалось пара минут, чтобы справиться с защитным кодом этой преграды.

«Я знаю распорядок. Не учи учёного. Делай своё дело быстро»

– И всё же, я не понимаю, какого черта мы пытаемся обезвредить её. Зачем?

«Она слишком много знает»

– Она нихрена не знает, – возразила женщина, набирая необходимую комбинацию доступа.

Электронное табло на её приборе загорелось зелёным цветов. Отлично. Осталось совсем немного.