Развод. Право на жизнь

Глава 12

Лана

Скрипят ступени. Почему они скрипят? Приоткрываю один глаз и натыкаюсь взглядом на огромного паука, засевшего в центре паутины между стеной и деревянной балкой. На чердаке пахнет травами. Они развешены здесь повсюду.

Приближаются шаги. Воскрешаю в памяти странный сон. Кровь опаляет даже кончики ушей, хочется спрятаться с головой под одеяло. Неужели снова пожаловал Шандор со своим опаляющим взглядом? Я так и не поняла, сколько мужчине лет. Он значительно младше Сархана, не такой раскачанный, и не такой… Волосатый. А это я с чего решила? Ведь я Шандора видела лишь во сне. Напрягаю память. Он был в брюках, но без рубахи, и помню я это не глазами, а руками.

Сил пока нет даже оторваться от подушки. Разум ясен, но нега и блаженство расплющили тело по постели.

– Вы тут живы? – раздаётся насмешливый голос Ляли, и я поворачиваю голову на звук. Из люка сначала показывается яркий платок, а потом и сама Ляля.

Костя подскакивает на постели, и снова падает на подушку. Ляля стоит над нами всё в той же цветастой юбке, только вместо красного свитера на цыганке белая блузка, обтягивающая пышную грудь. Ляля так и пышет здоровьем. По возрасту она примерно как моя мама.

Интересно, кто она Роману, дочь или жена? Шандор, например, вполне может сойти за сына хозяина дома. Роман убелён сединами, и по его лицу уже залегли глубокие морщины. Ляля срезает хозяйственными ножницами пару пучков травы с фиолетовыми ягодами.

– Ну вы и горазды спать. Пять часов вечера уже.

Костя потягивается и укладывается на бок, подперев голову рукой:

– Последний раз так крепко спал, наверное, год назад. Когда ещё дома жил. Птица, ты как?

– Я выспалась. Тоже, наверное, крепко спала. Но сны видела, – пристально смотрю на Лялю.

– Что за сны? – хмурится она.

Как-то стыдно признаваться, что мне снился Шандор.

– Так, пустяки.

– Вас уже ищут голубки, – Ляля поглядывает в чердачное окно. – Пойдёмте вниз.

Сердце убегает в пятки. Вчера ночью я бы, может, даже обрадовалась этому известию. А сейчас страхи улеглись, и обратно в детдом мне совсем не хочется. Чердак кажется мне вполне уютным.

– Откуда знаете? – в голосе Кости звучит недоверие.

– Роман вам сам расскажет. Поднимайтесь.

Вряд ли Ляля называла бы отца Романом.

Спускаемся по лестнице в гостиную. Оказывается, стол не такой уж и маленький после того, как его раздвинули. На нём явно только что отобедали: грязные стаканы, тарелки с куриными костями, корки хлеба и смятые салфетки.

Ляля приводит нас на кухню и достаёт со стеллажа полотенце.

– Вытирайтесь одним пока. На всех белья не напасёшься. Ты, Лана, поможешь мне прибраться, когда умоешься.

Выдыхаю с облегчением. Похоже, выдавать нас не собираются. Ляля оставляет нас одних.

– Видишь, Лана, никто нас тут не съел, – обнимает меня Костя.

Он по-джентльменски уступает мне душевую. Вода действует на меня животворно. Сил прибавляется, и я готова к трудовым подвигам. Перепутав двери, оказываюсь не на кухне, а в чулане с инструментами. Любопытство движет мною, и я, толкнув следующую дверь, оказываюсь в саду. За углом слышатся тихие голоса.

– Ты что, шастал вчера на чердак? – женский – похож на Лялин.

– А твоё какое дело? Ревнуешь, что ли?

– Кто я тебе, чтобы ревновать! – шипит Ляля. – Но учти! Положишь на неё глаз – тебе несдобровать.

– Она совсем девчонка ещё.

– Буду рада, если это тебя отрезвит.

Отступаю в дом, боясь, что скрипнет дверь. Детский смех во дворе помогает мне уйти незаметно. Да и двери в доме Романа смазаны хорошо. Всё здесь сделано добротно.

– Лана, ты где? – окликает меня Костя.

Выныриваю в кухне, стараясь успокоить разбушевавшееся сердце.

– Здесь, – обнимаю Костю за шею. – Сделай меня своей, пожалуйста.

– Прямо здесь? – смеётся он и, подхватив за талию, усаживает на разделочный стол. Вглядывается в моё лицо. – Тебя кто-то напугал?

Перехожу на шёпот:

– Шандор. Сначала мне показалось, что он мне приснился. А сейчас я слышала его разговор с Лялей. Он глаз на меня положил.

– Ты красивая. Так что тебе придётся привыкать к мужскому вниманию, – Костя вытирает слезу, сбежавшую по моей щеке. – А я буду защищать тебя. И это никак не зависит от того, спим мы вместе или нет.

– Спасибо!

Мы трёмся носами, и я спрыгиваю со стола, заслышав приближающиеся детские голоса и шаги. В кухню вбегает черноволосая девочка лет шести, в кольце её рук болтается большеглазый годовалый мальчонка. Следом за ними входит Ляля.

– Что без дела стоите? Ты, – Ляля указывает на меня, – унеси из гостиной и помой посуду.

Девочка отдаёт ребёнка Ляле:

– Мам, я пойду на качели?

– Иди, – Ляля усаживается с ребёнком на стул и, развязав шнурок на груди, вываливает грудь прямо в рот малышу.

Костя краснеет и порывается уйти следом за мной.

– Я помогу Лане…

– Ты иди за дом дрова колоть. Вчера целую машину привезли. Умеешь?

– Разберусь.

Ляля вздыхает:

– Тогда лучше попроси Шандора показать для начала. За душевой – чёрный ход, там выйди. Перед домом не светись и за забор не ходи.

Переглянувшись, расходимся с Костей по разным дверям. За пять ходок перетаскиваю грязную посуду на кухню. Ляля не разговаривает со мной, задумчиво баюкая ребёнка на коленях. Его смуглая рука покоится на материнской груди.

Нам с Костей во чтобы то ни стало надо подружиться с Лялей. Мне кажется, что её слово имеет в доме вес. Шепчу Ляле:

– Я не разбужу мальчика, если включу воду?

– Нет, – сердито отвечает она и поднимается со стула. – Ты навела порядок в гостиной?

– Пока только посуду унесла, – киваю на заставленный грязными тарелками стол возле раковины.

– Ладно! Мой плошки пока. Только как следует. – Ляля оставляет меня одну.

Хорошо, что здесь есть водопровод, и не надо, как у тёти Люды, посуду в тазу мыть. Намыливаю тарелку за тарелкой и думаю, раскладывая в голове всё по полочкам. Нас ищут, но цыгане по какой-то причине не хотят нас выдавать. Возможно, пока. Даже если нас здесь обнаружит полиция, в похищении цыган никто не обвинит. Скажут, что мы сами прибились, а легенду придумать не сложно. Да мы и сами на них жаловаться не будем.

В каком случае цыгане могут нас выдать? Если за дело возьмётся Сархан и объявит выкуп – раз. Если из-за меня поссорятся Ляля и Шандор – два. «Кто я тебе, чтобы ревновать?» – это слова Ляли. Так может сказать и сестра, но мне в голову отчего-то лезет мысль, что они любовники. Мама дорогая! Какие тут тогда кипят страсти, если Ляля жена Романа, а Шандор его сын. Вспоминаю милое личико Лялиного ребёнка, и воображение тут же приписывает отцовство Шандору.

За такими мыслями я легко расправляюсь с посудой и выключаю воду. Голодный желудок ноет, напоминая, что я ещё не ела. Но сама в холодильник не полезу. Гипнотизирую хлебницу. Может, взять два куска и добежать до Кости? Он тоже голодный. Останавливает лишь то, что там, скорее всего, и Шандор.

В кухню заглядывает Ляля:

– Управилась?

– Да.

– Вытри, где надрызгала, и приходи в гостиную.

Неохотно покидаю кухню. Ляля кивает на стол:

– Помоги сдвинуть.

В несколько движений превращаем стол в круглый, и Ляля накрывает его бархатной скатертью. Мой живот снова напоминает о себе болью. Ляля словно читает мысли:

– В холодильнике суп в кастрюле и немного курицы в фольге. Погрей и приятеля своего покорми, – Ляля достаёт из кармана фартука колоду и перетасовывает её.

– А вы можете мне погадать?

– Тебе? А ты что, сама своей судьбы не знаешь? – Ляля, запрокинув голову, заливисто смеётся.

– Нет. А какая моя судьба?

Ляля пристально смотрит, и меня словно холодом окутывает. Чёрные глаза цыганки сверкают как угли, ладони с растопыренными пальцами направлены в мою сторону.

– Тебя давно уже продали. И никуда ты не денешься. Пойдёшь и ляжешь под своего хозяина.

– Больше похоже на проклятье, чем на предсказание.

– Такова жизнь. Ты чего из детдома-то сбежала?

Сажусь на краешек стула и сминаю край скатерти.

– Потому что меня продали.

– А проклял тебя кто-то из близких. Это ты верно говоришь.

– Да у меня кроме тётки и нет никого.

– Так больше никого и не надо.

– А как проклятье снять?

– Попробуй помириться с тёткой.

– Так мы не ссорились.

– Тогда молись за неё.

– Вы не выдадите нас?

– Я такие вопросы не решаю.

– А мне кажется…

– Тебе кажется… Многое только кажется.

Глава 13

Лана

Бегу прочь из гостиной и через чёрный ход выныриваю в сад. Хватаю ртом осенний воздух, напитанный запахом пожухлой листвой и влагой. Ляля напугала меня так, что сердце сейчас раскрошит рёбра. Её смех до сих пор гремит раскатами грома в моей голове. Нагадала ли мне цыганка правду или Сархан уже взял след? Страшно и то и другое. Сколько времени прошло? Меньше суток. Неужели за такой короткий срок возможно нас найти! Но если Ляля умеет предсказывать судьбу, то хоть сейчас беги топись.

– Костя!.. – выбегаю за угол дома и не успеваю затормозить.

Шандор подхватывает меня на лету, но я всё равно носом ударяюсь об его крепкую грудь.

– Простите, – силюсь убрать мужские руки от себя.

– Ты вкусно пахнешь, – улыбается Шандор.

– Наверное, средством для мытья посуды, – язвлю по своему обыкновению.

– Нет, от тебя пахнет персиками. Ты сама, как персик. Надави чуть сильнее и потечёшь соком, – Шандор смыкает пальцы на моей талии.

Не знаю про персики, но я сейчас, наверное, красная как помидор.

– Не надо. Отпустите! Где Костя?

На заднем дворе свалена гора дров, топор воткнут в здоровенный пень, но моего друга нигде нет.

– В сарае, – Шандор отрывает меня от земли, словно я пушинка и заносит за угол. Прижимает за плечи к шершавым брёвнам сруба. – Зачем ты сбежала? Любишь жизнь вольную?

– Невольную не люблю.

– Тогда иди за меня замуж.

От неожиданности пропускаю вдох. Шандор принимает моё молчание за согласие.

– Вот и умница. Я тебя любить буду, как волк любит свою волчицу. Никому подойти даже близко не дам. Убью за тебя…

– Шандор, простите. Но мне ещё шестнадцати нет.

– У нас свои законы, маленькая. Если это единственное, что тебя останавливает…

– Да меня много чего останавливает, – сбрасываю руки Шандора со своих плеч. – Я Костю люблю.

– Он не сможет защитить тебя, – Шандор расстёгивает кожаную куртку. Он, как и Роман носит красную рубаху. И надо признать она Шандору к лицу. – Вы с Костей встали на очень скользкий путь. Одно неверное движение, и ты уедешь за бугор в бордель, а твой приятель попадёт в рабство. И там никто не спросит ваш возраст. Молитесь, что Хомяк привёз вас к нам. Отец не торгует людьми. Но понадобятся сильные основания, чтобы он оставил вас в доме. Побежите дальше, не дам за вашу жизнь и рубля. Ты даже не представляешь, сколько людей пропадает по стране, а тут такая сладкая парочка без родителей и документов.

Перспективы, нарисованные Шандором, ещё страшнее, чем пророчество Ляли. И смотрят эти двое так пронзительно, что веришь и тому и другому. Я раздавлена и потеряна. Стою, мямлю:

– Да мы к вам просто переночевать попросились. Заспались… А потом Ляля попросила помочь. Шандор, зачем вы приходили ко мне сегодня ночью?

– Ты показалась мне такой бледной, когда села за стол. Поднялся проверить, нет ли у тебя жара.

– Мне кажется, вы мне не температуру мерили.

– Запала ты мне в душу, красавица. Час не вижу тебя, и тоска сжирает, – меняет тему Шандор. – Будешь моей?

– Я же вам сказала. Люблю Костю.

– Хочешь узнать меня поближе?

– Мы ведь можем быть просто друзьями? – Дипломатия моя слабая сторона, но, похоже, пора начинать развивать её.

– Я не смогу с тобой просто дружить. И времени у тебя на раздумья нет.

– Скажите честно, полиция уже в курсе, где мы?

– Наши менты, по крайней мере, уже в курсе. Вас срисовали камеры на платформе в Москве. Поэтому фотографии двух сбежавших подростков переданы по всему маршруту. Когда менты доберутся до Хомяка, тайное станет явным.

– А когда они доберутся до Хомяка? – шепчу испуганно.

– Скоро, Лана. Но ты можешь всё изменить.

– Дайте мне время подумать, пожалуйста!

– До завтрашнего утра, маленькая.

Шандор успевает скрыться за углом дома раньше, чем в дверном проёме чёрного хода появляется Ляля. Она смотрит так, словно сквозь воздух читает, кто здесь был только что. Кивает мне:

– Иди пока на чердак. Нечего тут глаза мозолить.

– Я хотела Костю позвать поесть…

– На чердаке и поедите. На улицу пока не выходите.

С заднего двора доносится стук топора. Ляля быстрым шагом проходит туда мимо меня.

– Мальчик, быстро в дом. Шандор, дай мне ключ от чердака.

Зачем нас хотят закрыть? Задираю голову и прикидываю высоту крыши. После того как мы удрали с пятого этажа, это просто детский сад. Вполне возможно, что Ляля хочет спрятать нас для нашей же безопасности… А может, Ляля прячет меня подальше от Шандора? Они чувствуют друг друга на животном уровне. Недаром он свалил за секунду до появления Ляли.

– Птица, ты здесь? – Костя утирает чумазый лоб. – Есть хочу, как дельфин купаться.

Ляля подталкивает меня к двери:

– Иди умойся и лезь на чердак. Лана, что ты застыла?

Пока Костя плещется в душевой, выглядываю в чердачное окно. Шандор, скинув куртку и рубашку, колет дрова. Поленья с треском разлетаются в стороны. Этот мужчина мышцы накачал не в спортзале. На мгновение представляю себя его женой. Непонятное волнение завязывается тугим узлом внизу живота. На ум приходят сравнения: вольный как ветер, опасный, как волк.

– Птица, я еды принёс. Помоги! – В чердачном люке появляется голова Кости.

Спешу ему на помощь и втаскиваю на чердак поднос с едой и двумя огромными чашками чая. Усевшись по-турецки на ковре, уплетаем густой чечевичный суп вприкуску с холодной курицей.

– Если договориться с Романом, – дожёвывая, говорит Костя, – можем тут вполне неплохо устроиться. Будем помогать хозяевам по дому. В большом хозяйстве всегда работы много. У них лошади есть и корова…

– Нас полиция уже ищет. Местная полиция, Костя, – рушу его надежды. – А Шандор… Шандор хочет на мне жениться. Если я не соглашусь, то никто нас покрывать не будет. Срок мне дал до утра.

– Вот… – с губ Кости срывается крепкое словцо. – Значит, надо бежать дальше.

С улицы доносится вой сирены и тут же на лестнице раздаётся топот шагов. Шандор выныривает из люка:

– Менты сейчас будут здесь.

Прижимаю руки к груди:

– Шандор, я…

– После Лана! Тарелки с подносом… – Шандор выплёскивает чай за окно и оглядывается. – Вон в тот мешок от картошки суньте. Сами идите сюда.

Шандор раздвигает две доски в крыше, пока мы поспешно пакуем грязную посуду. Прихватив рюкзаки, прячемся за обшивку чердака, и Шандор ставит доски на место. Слышно, как он спускается по лестнице и с грохотом захлопывает крышку чердачного люка. Скрежет ключа в замке смешивается с трелью звонка.

– А что ты ему про замужество сказала? – шепчет Костя.

– Что я тебя люблю. – Кровь опаляет мои щёки.

Мы полулежим на досках обшивки. Не самое романтичное место для признания в любви.

– Это правда? – Костя приподнимается на локте.

– А ты разве не любишь меня?

– Люблю, Лан, с первого взгляда люблю.

– Тогда нам ничего не страшно… Хотя сейчас мне очень страшно. – У меня даже губы трясутся.

– Иди ко мне, птиц!

Костя обнимает меня, и я немного успокаиваюсь. С улицы доносятся голоса, но слов не разобрать. Потом хлопает дверь в дом. Мы лежим не шевелясь. Кажется, я даже слышу стук сердца моего друга. Засовываю руку под мокрую от пота Костину футболку, в надежде сделать его потише. Тёплая кожа Кости покрывается мурашками. Он повторяет мои движения, и я готова замурлыкать от его невинной ласки.

– Дай мне свои губки, – шепчет Костя, и наш поцелуй уносит нас прочь с Земли.

На лестнице топот. С трудом сдерживаем дыхание. Крышка люка с грохотом откидывается и незнакомый мужской голос разрывает тишину.

– У меня уже столько всего на тебя, Шандор! Будешь брехать – уедешь на нары и пискнуть не успеешь.

– Брешут собаки, капитан, – Шандор говорит развязно. – Пришёл обыскивать, обыскивай.

– Ну люди же не твой профиль. За похищение детей схлопочешь реальный срок. Веденеев сказал, что высадил ребят возле вашего дома…

– Так это уже не тянет на похищение, гражданин начальник. Ребятки попросились переночевать. У нас вчера тут не протолкнуться было. К тому же ты знаешь Романа. Он боится подставы и сказал беглецам, где заброшенный сеновал есть неподалёку. А уж там они ночевали или нет, я откуда знаю?

– Роман когда вернётся?

– Ближе к вечеру. А может, и до утра в столице задержится.

– А чего это он туда рванул? Его же калачом из дома не выманишь.

– Мотор решил проверить у знакомого лепилы. Возраст берёт своё.

– Двух детей молодой жене заделал. Тут у кого хочешь в нашем с ним возрасте мотор забарахлит, – уже более мирно отвечает капитан. – Ладно, живи пока. Если что узнаешь от своих, мой номер у тебя имеется.

– Оперативно как сработали в этот раз, – Шандор зевает. – Суток не прошло, а дело уже до наших окраин докатилось.

– У того детдома благодетель хороший. Он таких спецов подключил, что уверяю тебя, из-под земли этих детей достанут.

– Да что вы такое говорите, Сергей Петрович? – слышится снизу голос Ляли. – Чего их из-под земли-то доставать? Живые они. Сердцем чую. Спускайтесь, я для вашей супруги травяной сбор дам. Утром как раз намешала. Попьёт недели две и полегчает.

– Ты бы мне сказала ещё, где детей искать, цены бы тебе не было.

– Это уже не по моей части.

Вскоре в доме становится тихо.

– Как бы Шандор за долгом раньше не пожаловал. – У меня затекло плечо, но я всё равно боюсь пошевелиться.

– Не бойся. Я поговорю с Романом. Судя по тому, что о нём говорят, человек он порядочный.

Глава 14

Лана

Шандор вызволяет нас из-под крыши, тянет руку к моей щеке:

– Испугалась, златовласка?

Прижимаюсь к Костиному плечу, и Шандор бросает на него быстрый взгляд. Снова смотрит на меня:

– Ты подумала над тем, что я сказал?

Костя отодвигает меня за спину.

– Шандор, чтобы не было недоразумений. Спасибо, что прикрыл нас, но Лана – моя девушка.

– И на что ты рассчитываешь? – губы Шандора изгибаются в презрительной усмешке.

– На удачу. А ещё мы любим друг друга. Значит, у нас всё получится.

– Ты не понял вопроса, – Шандор смотрит исподлобья. – Куда дальше бежать собираетесь? Конкретно, какой твой план?

Костя молчит, и Шандор даёт свой расклад:

– Вас сцапают, не пройдёт и дня. Либо менты, либо бандиты. И не удивлюсь, если последние – быстрее. Тебя в расход, а её сторгуют в гарем или в бордель. И не поможет тут ни любовь, ни удача. Вы не в сказке живёте, дети.

Костя вздыхает:

– Это не даёт тебе права предъявлять права на мою девушку.

Шандор вертит в руках связку ключей:

– То есть ты признаёшь, что твой план провальный?

– Мы в очень сложной ситуации, – голос Кости серьёзен и на провокации Шандора мой друг не ведётся. – Нам нужно найти людей, готовых нам помочь. Мы в долгу не останемся. Думал, сможем быть полезными вам.

– Не я решаю такие дела. Говорите с моим отцом. А твоя девушка пусть хорошо подумает. С её смазливой мордашкой ей нужен защитник посерьёзнее.

– Шандор… – не могу подобрать правильных слов. Мне не хочется обижать этого человека просто потому, что я люблю другого.

– Спать ложитесь! Завтра решать будем, – на чердак поднимается Ляля с кувшином и ведром. Ставит их у окна. – Это если захотите пить или в туалет. Я вас на замок закрою. – Ляля выхватывает ключи у Шандора, пронзает его пылающим негодованием взглядом. – А то мало ли кто ещё ночью пожалует.

Цыгане уходят, и я вздыхаю с облегчением, когда слышу скрежет ключа в замке.

– Спасибо тебе, – сажусь на ящик с надписью «юбки». Смотрю на Костю другими глазами. Он совсем взрослый, если сравнивать его с ровесниками. Сильный, обаятельный и такой уже родной.

– Да ладно тебе. Давай, правда, ложиться. В ночи точно бежать смысла нет, а завтра силы могут понадобиться. Верёвку я на всякий случай припрятал. Налаженный путь у нас готов, – Костя раскатывает матрасы, кидает одеяла, взбивает тюфяки. Поднимается, снимает футболку.

Завороженно наблюдаю за его размеренными движениями. В неполные шестнадцать лет у Кости подтянутое тело, прорисованные мышцы, твёрдый пресс, мощная грудь и широкие плечи. А руки… Всё время хочется нежиться в их объятиях.

– Ты чего, Лан? – В усталом взгляде Кости застыла печаль, но на губах играет улыбка.

Шагаю навстречу Косте. Он встаёт на колени. Опускаюсь рядом, кладу руки ему на плечи. Трёмся носами. Обмениваемся короткими поцелуями. Я самым бессовестным образом касаюсь его тела. Мне нравится ощущать его тепло кончиками пальцев.

– Птица, я не железный, – грозится Костя и запрокидывает голову, когда я спускаюсь ниже пупка.

– Прости. Мне нравится тебя касаться. Хочешь, сделаю тебе массаж?

– А ты умеешь? – Костя откидывает одеяло и вытягивается на матрасе.

– Нет. Но я очень постараюсь. – Усаживаюсь верхом на приятеля. Никогда не делала массаж, но делали мне.

Хриплый Костин стон подтверждает, что я нажимаю на правильные места, и запускает гормональный шторм в моих венах. Мне нравится, что Костя сдерживает мои порывы стать взрослой во всех смыслах. Поэтому, помяв ему спину и подав воды, я просто вытягиваюсь рядом, прижимаясь озябшим телом к его животу. Через чердак проходит кирпичная печная труба, и здесь тепло только благодаря ей и Косте. Вторую ночь я существую в новых ощущениях и запахах. Сегодня я засыпаю в Костиных объятиях, вдыхая многообразие сушёных Лялиных трав.

– Спи, птица моя, – шепчет Костя, укрывая меня одеялом, и я млею от его заботы.

Сквозь сон слышу, как дом внизу наполняется чужими голосами. Видимо, Ляля укрыла нас не только от Шандора. Пока Романа нет, хозяйка в доме она. Вчера здесь тоже отдыхала целая компания. Даже не хочу вникать, кто все эти люди. Мне бы сбежать от Лялиного предсказания. В ушах нет-нет да и зазвенят её слова: «Тебя давно уже продали. И никуда ты не денешься. Пойдёшь и ляжешь под своего хозяина».

– Костя, спишь?

– Нет.

– Давай поклянёмся друг другу?

– Слова сотрясают воздух, птиц, – усмехается Костя. – А я сейчас думаю, как доказать тебе делами.

– Что доказать?

– Что люблю тебя, и что смогу защитить.

– Я верю тебе.

– А за это спасибо.

– Костя… Мне хорошо с тобой.

– И мне, птиц. Ты лучшее в моей бестолковой жизни.

Завтра приедет Роман. Мне так хорошо здесь с Костей. Но нас ищет полиция и, что самое страшное, Сархан. Согласятся ли цыгане и дальше нас укрывать?

Глава 15

Лана

Лай собаки во дворе вторгается в сон, и дом словно оживает. Стук дверей, скрип половиц, командный голос Ляли и более тонкий – её дочери. Придвигаюсь ближе к Косте, утыкаясь пятой точкой во что-то твёрдое.

– Ты спишь? – Пальцами глажу дорожки вен на его руке. Неужели мы так и проспали всю ночь на одном боку?

– Уже нет, – сдавлено отвечает Костя.

– У тебя что, горло болит? – поворачиваюсь и касаюсь его лба. – Ты чего красный такой?

– Всё в порядке, птица.

– Зачем тогда пугаешь меня? – валю Костю на спину и забираюсь на него верхом. – Ой, а что там у тебя мокро так?

Сваливаюсь с друга и изумлённо смотрю на его живот.

Костя краснеет ещё больше, вскакивает с матраса и поворачивается ко мне спиной.

– Я уже второе утро мокрый. Знал бы, целый рюкзак трусов взял.

До меня как до жирафа, но доходит.

– Прости.

– Да всё нормально, Лан. Ты моя мечта, я обнимаю тебя вторую ночь. Это же здорово… Прикоснуться к своей мечте. Правда?

– Наверное.

– Всё остальное физиология.

Прикладываю ладони к пылающим щекам.

– Спасибо. За то, что не спешишь, спасибо.

– Отвернись, пожалуйста. – Костя наклоняется за кувшином с водой.

– Ты же спиной стоишь. Откуда знаешь, что я смотрю? – изучаю мышечный рельеф спины своего друга.

– Спина горит, – смеётся Костя. – Но если хочешь, смотри. Просто предупредил.

Боясь показаться нескромной, отворачиваюсь.

– У тебя обалденная фигура. – Изучаю орнамент свёрнутых ковров у стены.

– Спасибо. Но вообще-то это моя задача сыпать тебе комплименты… Слышишь голос? Похоже, Роман приехал.

– Надеюсь, у него всё в порядке с сердцем. Мне он показался неплохим человеком.

Костя бряцает пряжкой ремня, и я снова поворачиваюсь. Взгляд тёмных глаз застывает на моей груди, обтянутой футболкой. Я люблю Костю, но всё равно смущаюсь и закутываюсь в одеяло. Он сглатывает и приглаживает тёмный чуб.