Развод. Право на жизнь

Юлия Крынская

Развод. Право на жизнь

Глава 1

Лана

Я застала их утром в рабочем кабинете мужа. Сархан и стоящая перед ним на коленях женщина. В глаза бросился мощный кулак мужа, с намотанными на него светлыми волосами.

Сархан даже глазом не моргнул. Я бросилась бежать, хотя за мной никто не гнался. Укрылась в детской.

Муж пришёл спустя час. Взял на руки дочь, погулил с ней. Вызвал няню, нажав на звонок возле детской кровати. Я, забившись в кресло, молча наблюдала за Сарханом. Не понимала, как правильно поступить. Любви к нему у меня никогда не было. Директор детдома, когда мне исполнилось восемнадцать, выпихнула меня в объятия Сархана. Она убеждала меня, что это счастливый билет, мол, я привыкла с детства к дорогой обстановке и вернусь в привычную среду. Конечно… Квартира от государства выглядела конурой на фоне особняка Сархана Айдарова. Мы поженились. Сархан очень быстро превратился из обходительного мужчины в домашнего тирана. Его страсть я выносила с трудом. Так, быть может, нужно радоваться, что в моей постели его теперь станет меньше? Нет. Этого мало. Я в первую очередь человек и имею право выбора. И я выбираю жизнь! Пусть бедную, пусть трудную, но ту, которую я проживу сама.

– Идём, – кивнул мне Сархан, когда няня Гульнара села играть с Аришей.

Мы вышли в коридор, и муж подтолкнул меня к спальне. Я не знала, как начать разговор и, теребя пояс пеньюара, ждала объяснений.

– Арина уже большая, перетяни грудь, – Сархан развернул меня лицом к напольному зеркалу в тяжёлой раме и стянул шёлк с моих плеч.

Я придержала пеньюар за ворот.

– Зачем? Пусть всё случится само собой.

– Хочу, чтобы ты родила мне сына. Беременность не наступит, пока ты кормишь, – Сархан погладил мои пальцы, сжатые в кулаки. – Опусти руки.

– Может, ты объяснишься?

– А чего тут объяснять? Лялька есть, давай наследника.

– Я про то, что случилось в кабинете.

Сархан поцеловал меня в плечо и улыбнулся:

– Ты уже большая девочка, сама не догоняешь?

– Нет.

– Это такая же услуга, как стрижка, массаж, тренировка. Ни о какой любви речи не идёт.

– То есть это… – я задохнулась от негодования. – Ты это делаешь не первый раз?

– Конечно. Я берегу тебя. Ты моя жена. Юная жена. Тем более тебе никогда не нравилось то, что ты видела сегодня.

– Ненавижу! – прикусываю язык. К щекам приливает кровь. Дёргаюсь в руках Сархана, как лисица в капкане. Хочется крикнуть, что мне вообще противны супружеские обязанности. Всякий раз мне кажется, что на меня наваливается здоровенный кабан. Как такое может быть приятным? Видимо, Сархан читает это на моём лице и, безжалостно разрывая тонкую ткань, вытряхивает меня из пеньюара. Складывает его и обхватывает им грудь. Туго затягивает, даже не вздохнуть.

Соорудив узел на спине, Сархан растягивает узкие губы в хищной улыбке:

– Это делается так, если ты не знала. Сегодня… Впрочем, сегодня мой день рождения. Завтра я отправлю Арину с няней погостить в дом моего брата. А ты снова с усердием возьмёшься меня ублажать.

– Нет, – шепчу я, дрожа всем телом.

– Да, моя сладкая. Можешь сделать это прямо сейчас. Мне всегда мало тебя.

– Скоро приедут первые гости.

– Значит, поторопись.

***

– Рожалка…

– Детдомовка…

– Приживалка…

Кукла – самое приличное из того, что доносилось сегодня до моего слуха. Смех, тягуче-медовый восточный говор, переплетающийся с русской речью, тосты, улыбки – всё ложь. А я – кукла и есть. Марионетка на золотых ниточках. Показное благополучие, показная любовь. Дыхание учащается, сердце захлебывается кровью, стучит бедное под горлом. Хочется бежать, но не к мужу, а прочь из этого дома. Взять дочку и рвануть куда глаза глядят. И причина – измена мужа. На мнение его окружения мне плевать.

В день рождения драгоценного супруга шикарный особняк полон гостей. Но я не ощущаю себя ни хозяйкой, ни царицей праздника, хоть и сижу в президиуме рядом с именинником, и в паспорте есть штамп. Вот уже два года как я ношу фамилию Сархана. Айдарова вместо маминой нежной – Карелина.

Праздник набирает обороты. Если в самом начале благодетеля и мецената приезжали поздравлять из детских домов, то сейчас дело дошло до жарких танцев. Десятка полтора восточных красавиц трясут телами посреди зала. Мужские взгляды прикованы к их обнажённым животам.

Моё стройное тело скрывает длинное свободное платье из голубого шёлка. Золотистые волосы спрятаны под платком. Шею обвивает тяжёлое колье, на пальцах – перстни. Я даже не знаю цены этим украшениям. Я к ним равнодушна. Так меня наряжают, только когда в дом приходят гости.

– Сархан, можно я пойду к Арише? – Больше всего на свете мне сейчас хочется прижать к груди нашу дочь. Вот уже девять месяцев она для меня ясный солнечный лучик в беспросветном небе. А Сархан грозился забрать её у меня завтра на несколько дней.

– Ты такая бледная. Хорошо себя чувствуешь? – Сархан накрывает мою руку своей.

Вздрагиваю. За два года жизни с ним, я так и не привыкла к его жёсткой хватке. Не сделал он меня счастливой и в постели. Но я научилась делать так, чтобы это не длилось долго.

– Немного устала, – поднимаю глаза на мужа.

Он не смотрит на меня, его пылающий взгляд устремлён на девицу в красном, извивающуюся в танце перед нами. Крылья носа Сархана хищно подрагивают, грудь вздымается под белой рубашкой.

– Я не разрешаю.

Восточные напевы стихают, и Сархан подманивает к себе танцовщицу. Достав портмоне протягивает ей деньги. Замечаю под купюрами визитку. Мне всё равно.

Кто-то из гостей выходит с поздравлениями в центр зала. А у меня перед глазами вновь всплывает искажённое похотью лицо Сархана, его мощный кулак, с намотанными на него светлыми волосами и стоящая на коленях женщина. Нужно бежать. Сегодня же ночью. Пока Сархан не заделал мне сына.

Глава 2

Лана

Сижу за столом, глотая слёзы. Сбежать… Легко сказать, но сложно сделать. Сархан мне денег не даёт за ненадобностью. Я получаю всё в готовом виде. Если только взять драгоценности и податься в ломбард? Помню, ходила туда с мамой. Давным-давно. Мне тогда мрачный серый холл с решётками представился тюрьмой. Я про неё только в книжках читала, но жутко боялась её. Мама сказала, что ломбард и есть тюрьма. Только для колец и серёжек.

Твёрдый ком стоит в горле, даже не сглотнуть. Верчу перстень на пальце. Рука не поднимется взять чужое. Ну не считаю я все эти побрякушки своими.

Мужу приходит уведомление на телефон, и он, улыбнувшись, быстро смахивает его. Кладёт руку на спинку моего стула, касается меня кончиками пальцев. Вихрь мурашек уносится вниз по телу. Мне хочется сбросить его руку.

– Приглашение на массаж? – Подаюсь ближе к столу.

– Ты о чём? – хмурится он.

– Прости. Мысли вслух, – спохватываюсь и натянуто улыбаюсь Сархану.

Нельзя ссориться с Сарханом. Если хочу бежать, надо, наоборот, быть с ним помягче. А мне хочется врезать кулаком по его самодовольной роже. Я честно пыталась стать Сархану хорошей женой. Думала, муж меня любит. Но, оказывается, он всё это время предавал меня с другими женщинами. Делал с ними грязные вещи и приходил после этого в нашу постель. Прикасался ко мне, к дочери.

– Ах, ты об этом! – с усмешкой кивает Сархан на свой мобильник. – Сегодня твоя ночь. Ты будешь делать мне и массаж, и то, что обычно делаешь из-под палки.

Мои щёки вспыхивают.

Сархан наклоняется ко мне и шепчет:

– Лучший подарок мужу тот, что сделан своими губами.

Отодвигаюсь от него на самый край стула.

– Что надулась? Всё не можешь простить меня? – Сархан одним движением возвращает меня к себе.

Красивый он. Широкоплечий, накачанный… Но я его ненавижу. А ещё вчера, зажав свой маленький крестик в руках, молила Бога научить меня любить.

– Пусти, мне больно! – отрываю от себя пальцы Сархана, впившиеся мне в бок.

– Я люблю тебя, Лана, – он говорит мне прямо в рот. – С ума по тебе схожу, а ты… Ломаешься всю дорогу. Свалить от меня мечтаешь?

Сердце тревожно сжимается. Неужели Сархан читает мои мысли?

– Что ты, Сархан! Я бы никогда так не поступила с тобой, – ступаю на хрупкий лёд. – Честно попросила бы развода.

Муж смеётся, но взгляд его остаётся холодным.

– То есть ты допускаешь, что можешь себе позволить такое?

– У нас свободная страна, – дипломатично улыбаюсь. Куда-то не туда меня занесло. – Люди женятся, разводятся, снова женятся.

– Знай, что день, когда ты ляжешь в постель с другим мужчиной, станет твоим последним днём. И самым страшным.

Мне словно змею за шиворот сунули. Страх сковывает меня почище цепей.

– Да я как-то и не собиралась.

– Вот и заткнись!

«Вот и поговорили!» – мысленно добавляю я.

К нашему столу подходит брат Сархана с женой, и муж встаёт.

– Шамиль, как раз хотел с тобой пошептаться.

– Что-то важное или терпит до завтра? – Шамиль обнимает свою беременную жену. Если не знать, что они супруги, то можно принять за брата и сестру. – Мы хотели уже откланяться.

– Скорее срочное, – Сархан засовывает руки в карманы. – Возьмите Аришу дня на три к себе.

– Хотите пошалить до полного забвения? – Шамиль скользит по мне смешливым взглядом.

– Хотим завязать с грудным кормлением. Пора Лане отправляться за вторым малышом.

– Дал бы ей отдохнуть. – Малика с сомнением смотрит на меня. – Это наши женщины выносливые.

– Возьмёте или нет? – Сархан берётся за телефон.

Хватаю мужа за рукав:

– Пожалуйста, не отправляй Аришу. Я и так всё сделаю.

– Села, где сидишь, – обрывает меня Сархан.

– Как не взять племяшку! – Шамиль касается губами виска жены. – Да, родная?

– Возьмём, конечно.

– Няня тогда сейчас спустится к машине. – Сархан звонит Гульнаре, и я, воспользовавшись моментом, ускользаю из гостиной. Бегу на второй этаж к детской, перепрыгивая через ступеньки.

Сзади неумолимо приближаются грохочущие шаги. Сархан настигает меня в коридоре, хватает за плечи и прижимает к стене. Терпкий запах его парфюма забивается в нос.

– Мне пора заняться твоим воспитанием. Кто разрешил тебе уходить?

– Я хотела попрощаться с Аришей, – тоска безжалостно сжимает горло от одной мысли о разлуке с ребёнком.

– Значит, я правильно поступаю. А то такое ощущение, что врач забыл пуповину между вами перерезать.

– Пусть так. Что плохого в том, что я люблю нашу дочь?

– Во всём нужна мера. Сегодня будем выравнивать баланс. – Сархан убирает руки с моих плеч, и я чуть не падаю от неожиданности. – И учиться покорности. А то, смотрю, ты совсем распустилась.

– Ты разрешишь мне зайти к дочке?

– Ты только раздразнишь Арину своим ароматом.

– Я покормлю её перед отъездом. И она будет спокойнее, и моей груди станет легче.

Сархан ощупывает её:

– Что-то болит?

– Нет, но…

– Тогда сами с твоей грудью разберёмся. Иди прими ванну. Я скоро приду. Гостей провожу.

Слёзы непроизвольно катятся по моим щекам. Надеялась ускользнуть с Аришей, пока дом полон гостей. А теперь надо будет ловить момент.

– Не плачь, – Сархан сцеловывает мои слёзы. – Я хочу, чтобы ты плакала только от удовольствия. Сегодня его будет много. Готовься.

Глава 3

Лана

Как можно быть готовой к тому, к чему не можешь привыкнуть почти два года. Мать всегда оберегала меня от грязи. Обнимала перед сном, в те редкие дни, что бывала дома, и говорила, что я слишком ранима для некоторых вещей, и заклинала быть осторожной с парнями. Её не стало, когда мне исполнилась пятнадцать. Она просто не вернулась из очередной поездки в Италию. Тело с трудом вытащили из искорёженной в аварии машины. Мама спешила в Рим, на самолёт, и не справилась с управлением. Её тело доставили на родину и похоронили в закрытом гробу.

Похоронами занималась её сестра, тётя Галя. Не знаю, как так получилось, что одна сестра стала успешной моделью, а вторая превратилась в сварливую деревенскую клушу. Муж тёти Гали заглядывался на молодых девок, и она сразу сказала, что не сможет взять меня к себе. Мол, они с мамой пожили своё в детском доме, и я там не пропаду. Бабушка и дедушка погибли в начале девяностых. Пали жертвой рэкета. Я видела их только на фотографии. Мама победила в конкурсе красоты в восемнадцать лет, а Галя вышла замуж по большой любви и уехала в деревню осваивать сельское хозяйство. Её муж освоил только самогонный аппарат, поэтому, по словам мамы, тётя жила бедно, но весело.

Мы с мамой хотя бы раз в год приезжали к тёте Гале. Обычно летом. Мама везла ей подарки, но всякий раз сёстры быстро ссорились. Тётя Галя обзывала мать подстилкой для толстосумов и вешалкой, а мама сестру – неудачницей.

После похорон тётя Галя открестилась от всех маминых долгов и от меня, шепнув, что в детском доме мне будет лучше, чем в деревне. Мол, сама на государственных харчах росла и знает, о чём говорит. Пообещала навещать и даже приезжала раза четыре. Я посылала ей открытки – Новый год, днюха.

Айдаров появился в моей жизни на второй неделе пребывания в детском доме. Приехал со спонсорской помощью. Директриса в тот день с утра ходила на ушах, готовилась. Вызвала меня и без обиняков объяснила, что я самая красивая девочка заведения и буду толкать благодарственные речи спонсорам и вешать лапшу на уши проверяющим организациям.

Про красоту мне объяснили в первую же ночь обитатели детского дома. Только гораздо грубее. И чтобы я не зазнавалась, отвесили тумаков. За меня вписался один из парней, Костя. Я прорыдала до утра, прижимаясь к его плечу разбитой щекой. А на утро, когда меня увидела одна из воспитателей, мало не показалось никому. Директрисса взяла меня под свою защиту. До сих пор теряюсь в догадках: она действительно думала, что, отдавая меня Айдарову, сделает меня счастливой или я просто была для неё дорогой разменной монетой?

– Иди, Лана, Сархан Муратович сейчас в моём кабинете разбирается с бумагами, – подтолкнула меня Малена Сергеевна. – Ты молодец, такую речь сказала. Сархан Муратович умилился. Сказал, что хочет побеседовать с тобой.

– Не хочу под опеку, – отпрянула я. Моей целью было пережить эти три года и самой пробивать себе дорогу. Мама для меня оставалась примером во всём, несмотря на ранний уход из жизни. – Я же вам говорила.

– Он молодой неженатый мужчина, – Малена Сергеевна покраснела. – Тебя никто ему и не отдаст в попечение. Сархан Муратович может просто помочь тебе. Оплатить курсы какие-нибудь. В общем, иди. Не ломайся.

Я постучалась и вздрогнула, услышав короткое:

– Войдите.

Толкнула дверь, вошла и оробела. Сархан с документами в руках, отъехав от стола, развалился в кресле директрисы. Его пиджак висел на вешалке. Белоснежная рубашка облегала рельефные мышцы. Ослабленный галстук, расстёгнутая верхняя пуговица. Весь его вид говорил о том, что работать он сегодня уже закончил. Черты его лица, показавшиеся мне в актовом зале грубыми, смягчились. Сархан прошёлся рукой по волосам угольного цвета и ещё шире расставил ноги. Его взгляд, спокойный и хладнокровный, скользнул по моим коленям, облизнул бёдра и задержался на груди.

Я ссутулилась, чтобы она не выпирала так дерзко через обтягивающую водолазку.

– Присаживайся, Лана. – Сархан дотянулся до стола и положил документы.

Напротив кресла стоял стул, и я почувствовала себя цирковой обезьянкой, усевшись на его краешек. От волнения не знала куда деть руки. Сцепила пальцы, ощущая лёгкое покалывание в самых кончиках.

– Спасибо, – меня бросило в жар от взгляда Сархана. Теперь он изучал моё лицо.

– Ты очень красивая девушка, Лана, – улыбнулся он мне. – Малена Сергеевна рассказала мне о твоей матери. Ты тоже хочешь стать моделью, когда вырастешь?

– Наверное, – растерялась я. Карьера модели – это последнее, о чём я думала.

– Мне кажется, это не лучшая профессия для женщины, – нахмурился Сархан. – Но у тебя, конечно, есть все данные для неё. Встань-ка.

Я глупо улыбнулась, глядя на Сархана.

– Как?

– Так, – уголки его губ прыгнули вверх. – Представь, что на тебя устремлены софиты, а на моём месте фотограф с ассистентом.

Я поднялась, закрыв грудь руками. Насмешливый взгляд Сархана вогнал меня в краску.

– Лан, ты руки-то опусти, расправь плечи.

– Можно я пойду? – взмолилась я, не зная, куда смотреть.

– Да ты не бойся. Если у тебя есть данные, я поговорю со знакомыми из рекламного агентства. Будешь ездить на занятия.

Я послушно выпрямилась. Сархан соскочил с кресла и обошёл вокруг меня. Он ступал мягко, как хищник. Мне хотелось провалиться сквозь землю от его взгляда, но аромат терпкого мужского парфюма словно парализовал меня.

– Из тебя будет толк, – выдохнул Сархан, приподняв меня за кончик подбородка. – Определённо. Ты можешь идти.

Я выбежала из кабинета, и туда тут же вошла Малена Сергеевна. Я замерла у приоткрытой двери, затаив дыхание.

Голос Сархана резанул по нервам:

– Это бриллиант, Малена Сергеевна. Вы были правы. Пусть девочка пройдёт полное медицинское обследование и проследите, чтобы никто и пальцем её не тронул. У неё есть приятель?

– Она дружит с одним мальчиком.

– Никаких мальчиков.

– Я поняла вас.

– Мы должны сберечь её до восемнадцати лет… Закройте дверь.

Глава 4

Лана

Костя, бунтарь по натуре и обладатель сильных кулаков, окружил меня заботой, похожей на оборону крепости. Костю нельзя было назвать красавцем, но ему шли все эпитеты настоящего мужчины: волевой, мужественный, надёжный. Темноволосый и скуластый. Его близко посаженные карие глаза смотрели мне в самую душу.

Меня больше не задирали, но после отбоя я частенько выслушивала гадости. Сархан очень нравился Снежане, девочке классом постарше. До моего появления именно она вместе с директрисой встречала и благодарила спонсоров. В отличие от меня, Снежана готова была из платья выпрыгнуть, лишь бы попасть в богатую семью или под покровительство одинокого олигарха.

Она не скрывала своих планов:

– Я в любви спец. Умею сделать мужчине хорошо.

Пацаны в способностях Снежаны не сомневались. На них она и оттачивала своё мастерство.

Когда я вернулась, сама не своя, после разговора с Сарханом, она налетела на меня ураганом. Прижала к стене со всего маху, я даже стукнулась затылком.

– Зачем он тебя вызывал? Что говорил?

– Да пусти ты, – упёрлась я в её плечи.

– Что? Он? Говорил? – Голубые глаза Снежаны покраснели, веки опухли.

– Спрашивал, кем хочу быть, когда вырасту.

– И всё?

– Да. Потом Малену Сергеевну позвал.

Снежана, прищурясь, посмотрела на меня и прошипела в лицо:

– Сархан мой. Не вздумай ему строить глазки. А то порежу твою смазливую рожу на куски.

– Меня он точно не интересует. Забирай.

В комнате на четыре кровати укромного уголка не было, и я забралась под одеяло. После разговора с Сарханом хотелось забыться. Он ни разу не прикоснулся ко мне, но тело горело, словно меня пощупали в самых неприличных местах.

Хлопнула дверь, и кровать за спиной продавилась под Костиным весом:

– Ты в порядке, птица?

Снежана хмыкнула:

– Птица. Что вы все с ней носитесь? – она матерно выругалась и захлопала ящиками тумбочки. – Где моя косметика?.. А вот она.

Мне не хотелось говорить при Снежане о своих страхах. А тут ещё в комнату вернулись Лена и Катя, пухлые подпевалы Снежаны. Я перевернулась на спину и взяла Костю за руку. Попросила тихо, чтобы не спалиться перед девчонками:

– Пойдём на наше место?

– Легко.

В конце сентября было ещё не холодно, и мы с Костей без курток каждый день сбегали через окно прачечной. Прятались в домике на детской площадке, рассказывали друг другу про свою жизнь, строили планы.

Под пытливыми взглядами соседок мы вышли из комнаты. Сбежали по лестнице, а дальше – дело техники. Через пять минут мы уже сидели в нашем укрытии.

– Рассказывай, – Костя коснулся моего плеча.

– Этот Сархан… Я боюсь его, – навернулись слёзы, и я зажала глаза ладонями.

– Он приставал к тебе?

– А что? И такое возможно?

– Не знаю. Ты сама не своя, вот и спросил.

– Нет. Он меня не трогал… Руками. Но так смотрел, словно собаку выбирал. Сказал встать, обошёл кругом. Мне даже показалось, что понюхал меня. Сказал, что у меня есть данные… Я брякнула сдуру, что хочу стать моделью. А потом подслушала разговор Малены с ним. Сархан сказал, чтобы я прошла медицинское обследование, и чтобы меня никто не трогал. Мол, меня нужно сохранить до восемнадцати лет. Костя, что всё это значит?

Костя тяжело вздохнул:

– А чего тут непонятного? Сархан присматривает себе девочку.

– А чем Снежана ему не зашла?

Костя рассмеялся:

– Тем, что не девочка.

– А кто? – нервный смешок сорвался с моих губ.

– Ну в смысле, что уже спит с другими, – Костя потыкал пальцем в кулак.

Я похолодела.

– Я не хочу.

– Чего не хочешь?

– Стать девочкой Сархана.

– Зато до восемнадцати будешь как сыр в масле кататься. Малена в лепёшку расшибётся, чтобы сделка не сорвалась.

– В смысле?

– Сархан её озолотит, если она под него целочку воспитает.

– Ты говоришь страшные вещи, Костя.

Мы замолчали. Воображение рисовало жуткие картины. Сархан врывается в комнату и, срывая одежды, наваливается на меня. Я вскочила и больно ударилась о невысокую крышу. Со стоном схватилась за голову.

– Ты чего, птица? – Костя усадил меня к себе на колени и погладил как маленькую.

Я зарылась носом в его растянутый свитер. В голове зародился безумный план, и я подняла глаза на своего друга.

– Поцелуй меня.

Костя выпрямился и его объятия тут же превратились в деревянные.

– Зачем?

– Я хочу быть твоей девочкой, – меня затрясло от собственной решимости.

– Лан, успокойся. Ты сама потом пожалеешь, – Костины глаза лихорадочно заблестели в полумраке нашего укрытия.

– Прости, – смутилась я, не зная, куда спрятать взгляд. – Думала, что нравлюсь тебе.

– Я люблю тебя, – выдохнул Костя. – Но мне будет мало только поцелуя. Я хочу тебя всю.

– И тогда я буду твоей девочкой?

– Да, – голос Кости сорвался на хрип. – Но ты хорошо подумала?

– Я вообще не думала.

– Тогда… Тогда не гони коней.

Мы снова замолчали. В объятиях Кости я быстро согрелась и успокоилась.

***

На следующий день воспитатель остановила меня на пороге столовой:

– Ты ещё не ела, не пила?

– Нет, – проглотила я зевок.

– Очень хорошо. Беги за курткой, сейчас за тобой машина придёт. Поедешь на диспансеризацию.

Глава 4

Лана

Полдня я провела в частной клинике. Мраморные полы и удобные диванчики возле кабинетов. Она резко отличалась от той, где я проходила обследование перед детским домом. Врачи обращались ко мне на «вы» и вели себя деликатно. Особенно я боялась гинеколога, но эта милая женщина осмотрела меня на кушетке, рассказала, как правильно ухаживать за собой и подарила специальный гель для интимной гигиены.

Когда я вернулась к себе, Снежана лежала, уткнувшись носом в стену. Её подпевалы резались в карты и встретили меня насмешками:

– Девочка-целочка явилась.

– Когда тебя барин распечатает?

Снежана подпрыгнула на кровати:

– Заткнулись обе! – и уставилась на меня исподлобья. – В платную клинику возили?

– Да, – я спрятала пакет с подарком в тумбочку.

– Значит, Сархан и правда на тебя глаз положил.

– Я его об этом не просила… – Я не успела договорить, как Снежана повалила меня на кровать.

– Катя, встань на шухер! Ленка, держи её! – Снежана, придавив мне грудь коленом, сдирала с меня джинсы. Лена ухватила меня за руки и больно скрутила их.

– По… Мо… Ги… Те… – пыталась крикнуть я, вертя головой в разные стороны.

Взвизгнула Катя и грохнула дверь. Снежана кубарем скатилась с меня, и я наконец-то выкрикнула:

– На помощь!

Костя отшвырнул от меня Лену и навис надо мной:

– Птица, как ты? Цела? – он глянул на мои обнажённые бёдра и густо покраснел.

– Спасибо, – Я трясущимися руками схватилась за спущенные штаны и испуганно уставилась на воспитательницу, возникшую в проёме дверей.

– Что здесь происходит?

Снежана невинно захлопала глазами.

– Мы с девчонками на крик прибежали, думали плохо кому-то. А эти тут тискаются.

– К директору! Оба!

Я натянула джинсы, и Костя помог мне встать.

– Дура ты, Снежка! – усмехнулся он.

– Смирнов, разговорчики! – одёрнула его воспитательница. – На выход.