Я справлюсь один

– Вот, – перебил её Илья. – О чём и хотел сказать. В лесу возле вашей деревни есть очень опасное место. В двух километрах на запад от околицы. Это не там погиб твой отец?

– Да, там. – Голос потух, как огонёк свечи на ветру.

– Ань… Не ходи в лес. Желательно вообще от дорог не отходить. А уж тем более в ту сторону. Пожалуйста…

– Да что ты меня упрашиваешь, – девушка горько усмехнулась. – Я ж не дура… Конечно, я туда не полезу. Жить ещё не надоело. А вот ты… – И она замолчала.

– Что – я?

– Что-что, – сердито буркнула Аня. – Ты-то сам обязательно туда полезешь. И уговаривать тебя бесполезно. Одинокий герой… Штаны с дырой.

Илья фыркнул.

– Не полезу я туда, – мягко сказал он. – Во-первых, мне жить тоже не надоело. Во-вторых, и незачем туда лезть. Всё равно я сделать ничего не смогу.

– Вот! То-то и оно. А если покажется, что сможешь – полезешь. Я уже поняла…

– Ну, в таком случае, если я сам там не помру, мне оторвёт голову начальство, – усмехнулся Илья. – Не полезу. Точно тебе говорю. Мне обещали консультации из-за границы. Пока не дадут чётких… Ой, прости, мне тут звонят. Пока, созвонимся ещё. – Илья переключил телефон на приём нового вызова с незнакомого номера. «Это ещё кто?»

– Привет, герой, – послышался из динамика сочувствующий и ехидный голос Юлии. – Слышу, жив ещё – уже хорошо.

– Здравствуйте. А я как раз хотел вам звонить. Но у меня другой номер записан.

– Это наш служебный, с базы в городе звоню. А ты приезжай на нашу местную базу. Ну, туда, где после похорон ночевали. Господин Фэн хочет с тобой пообщаться. А поскольку просто по телефону с Китаем разговаривать весьма накладно, приезжай на стабильный интернет. Сегодня сможешь?

– Так точно. Часов в семь – нормально?

– Вполне. Я успею приехать. Разница во времени у нас с ними солидная. Почти ночью придётся созваниваться. Жду. – и Юлия отключилась.

Илья покрутил головой. События начинали ускоряться. Не отказали бы тормоза…

10. Память и беспамятство

Юлия подъехала к коттеджу одновременно с Ильёй. Выглядела она усталой и пришибленной.

– Слушай, ну всё с твоим бывшим коллегой абсолютно нормально, – сказала она, возясь с замком входной двери. – Я не увидела никаких признаков нездоровья. Ни физического, ни психического, хотя во втором я и не эксперт, но оно вряд ли возможно без малейших физиологических отклонений.

– То есть вернуть ему память вы не поможете, – упавшим голосом констатировал Илья.

– А зачем? – удивилась Юлия, наконец справившись с замком и распахивая дверь. – Человек живёт себе, никому не мешает, на работу устроился, новый телевизор тётке купил. Может, девушку найдёт да женится. Зачем вам тянуть его обратно в ваши… болота?

– Хм-м, – растерянно протянул Илья. – С этой позиции я как-то не смотрел. Мне кажется – у человека часть жизни кто-то украл. Надо вернуть…

Юлия, не разуваясь, прошла на кухню и включила кофемашину, достала две чашки и пакет с печеньем.

– Вопрос – а насколько самому человеку нужна эта часть жизни? – усмехнулась она. – Вот ты, одинокий герой, разве не предпочёл бы забыть то, как ты стал страхоборцем?

Илья только развёл руками. Возразить было нечего – он сам нередко думал о том, что отчасти завидует Косте.

– То-то же. – Юлия угадала его мысли по лицу. – Вот и отстаньте от человека. Пусть живёт нормальной жизнью. Раз уж для вас она, стараниями вашего ордена, под запретом…

– Что значит – стараниями ордена? – вскинулся Илья. – Нас никто специально не делает страхоборцами, это само проявляется. И орден только помогает использовать дар, чтобы не во вред, а на пользу…

– Вот об этом господин Фэн и хочет с тобой поговорить, – неожиданно сурово отозвалась колдунья. – О разнице в подходах к использованию дара… Точнее, к использованию людей с даром. Как же жаль, что я раньше не вмешалась! Знала же, что у вас там творится, давно знала… – Она нервным жестом взъерошила волосы. – Ещё с тех пор подозревала… Ну да ладно, теперь к аргументам Фэна добавится ещё и… личный опыт. Ладно, пей кофе, а я пойду связь настраивать. – Она взяла свою чашку, горсть печенья и ушла в другую комнату.

Илья озадаченно проводил её взглядом и взялся за кофе.

Минут через десять хозяйка вернулась.

– Всё готово, господин Фэн тебя ждёт. Я буду на подхвате, потому что говорю по-китайски. А то мало ли…

За полчаса разговора Илья устал и взмок так, будто разгружал доски. Английский, который он в своё время знал неплохо, за пять лет без употребления выветрился из головы, да и специфический акцент говорящего не облегчал понимания. Несколько раз господин Фэн, извинившись, переходил на китайский, и тогда Юлия, сидевшая тут же за столом с мрачным и усталым видом, переводила какие-то замечания, которые восточный маг-страхоборец не мог сформулировать на английском.

Общий тон беседы сводился к тому, что китайские коллеги (да и не только китайские; со слов господина Фэна, с ними были солидарны почти все представительства международного ордена страхоборцев что в Европе, что в Америке) давно и искренне недоумевали по поводу политики российского отделения в отношении своих же членов. Закрытость информации и разобщённость простых «полевых агентов» вызывали у них стойкое ощущение намеренного утаивания важной информации. Кое-кто из-за океана хмыкал насчёт «наследия советского прошлого».

– Мы не понимаем, – говорил Фэн, – почему страхоборцев в России обязательно высылают в самые труднодоступные места и запрещают жить в городах. Если боитесь того, что окружающие от тесного контакта с вами получают метки – у нас есть исследование, которое мы проводили с участием одного из самых мощных страхоборцев и двухсот добровольцев без признаков любого стихийного дара. Из двухсот проживавших рядом со страхоборцем людей метку получили всего четырнадцать человек. Из них, в свою очередь, только двое столкнулись с проблемой повышенной тревожности и ночных кошмаров, и орден оплатил им лечение и восстановление… Остальные об этой метке даже не подозревали. Эксперимент проводился в течение двух лет. Я считаю его достаточным основанием полагать, что ваши опасения сильно преувеличены.

– А как же все те случаи в городах, о которых нам рассказывали на курсах? – уточнил Илья. – Например, заражённый Страхом двор, в котором люди чаще склонны к депрессиям и прочим психическим расстройствам.

– Никто ведь не говорит, что метки или сгустки не появляются сами по себе. Но есть много факторов, которые могут привести к такому результату. Например, наши японские коллеги приводили подобную статистику по новым кварталам развивающихся городов, где у жителей районов плотной застройки высотными зданиями часто встречаются случаи неврозов и депрессий. И среди тех, кто селится на самых верхних этажах, в том числе. А всем известно, что Страх не дотягивается выше сорока-пятидесяти метров. Уже на высоте в тридцать метров его воздействие существенно слабеет, даже если под домом мощный сгусток.

– А я этого не знал, – изумлённо пробормотал Илья.

– Вот об этом я и говорю, – назидательно сказал Фэн. – Вам дают неполную информацию. Хотелось бы знать – почему?

– Могу предположить, – вмешалась Юлия, – что руководство российского отделения таким образом, наоборот, старается защитить рядовых членов ордена от чрезмерных нагрузок.

– Каким это образом, интересно? – удивился Фэн.

– Высылая страхоборцев из мест большого скопления людей, – медленно и чётко произнесла Юлия, – руководство пытается снизить нагрузку на их дар и не допустить того, что рано или поздно происходит со всеми практикующими страхоборцами – образования шлейфа Страха.

– Шлейфа? Это как? – выпалил Илья.

– Это вам наверняка рассказывали. Шлейф – это способность старых страхоборцев притягивать к себе Страх со всей округи. И то, что они постоянно вынуждены отводить его на глубину, означает, что под их жилищами образуются разрывы поля Покоя. От чего это происходит, как думаешь?

– Так вот оно что… – Илья потёр лоб. – Сильный страхоборец сам рвёт поле Покоя и создаёт себе проблему.

– Верно. А для того чтобы такое не происходило, что нужно? Чтобы вокруг страхоборца изначально не было много Страха. А это возможно только в том случае, если вокруг него мало людей, которые могут испытывать страх.

– Поэтому можно жить рядом с Храбрыми, – сообразил Илья. – Они сохраняют целостность поля Покоя. Но всё равно непонятно! А зачем тогда нас вообще посылают работать?! Искать сгустки, рассеивать…

– Это как раз вполне объяснимо, – осторожно вмешался тактично замолчавший Фэн. – Ваши руководители хотят использовать ваш опасный дар хотя бы с какой-то пользой. В городах Страх не так опасен просто потому, что для современного человека не опасны сами города. Ну да, можно испытывать чувство тревоги и заболеть нервным расстройством. Кто-то может даже покончить с собой. Но это всё единичные случаи, связанные скорее с индивидуальными особенностями психики. А таких опасностей, как болота или обрывы, которые могут убить, если поддаться панике, в городах всё-таки немного. Случайно упасть с моста или с балкона, согласитесь, сложнее…

– Возможно. – Илья пытался упорядочить разбегающиеся мысли. – Тогда, получается… Нет, не получается! Простите, – он покосился на Юлию. – Мне бы более конкретного чего-то. Я уже почти перестал понимать английский язык.

– Прошу прощения, – виновато сказал Фэн. – Я понимаю, что это неудобно, но, к сожалению, так и не собрался выучить русский язык. Собственно, я хотел предложить вам ознакомиться с нашими материалами и обучающими курсами. Они переведены на английский. Наше отделение ордена занимается по большей части изучением Страха и Покоя в более фундаментальном аспекте – чтобы найти способ обезопасить всех и сразу от их возможного негативного воздействия. А ваш подход, при всём уважении к господину Петрову, всё-таки малоэффективен. Причём для всех сторон.

– А вам не кажется, что лучше это делать всё-таки на уровне руководства? – осторожно поинтересовалась Юлия. – А то получается, что вы нарушаете субординацию. Ни у нас, ни тем более у вас это не приветствуется.

– Я неоднократно беседовал с господином Петровым, – неожиданно сурово сказал Фэн. – На каждой международной конференции я и мои коллеги пытаемся донести до него свою точку зрения. Он вежливо слушает, благодарит… И ничего не меняется.

– Ничего себе!.. – вырвалось у Ильи по-русски.

– Вот так, – Юлия сочувственно покосилась на парня и тоже перешла на русский. – Ты привык считать Стэна непогрешимым, верить каждому его слову. А тут вдруг такое заявление… Но мы поговорим об этом позже. Спасибо, господин Фэн, – она снова заговорила по-английски. – Мы с благодарностью примем вашу помощь. Я сама поговорю с господином Петровым – на правах старой подруги… И человека, которому он кое-чем обязан. Думаю, вы можете просто выслать материалы мне на электронную почту. Я организую для Ильи их изучение.

– Я так и сделаю, – сказал Фэн. – Приятно было пообщаться, коллеги. Хорошего вечера.

Юлия отключила аудиосвязь.

– Ты что-нибудь понял? – она повернулась к Илье, который сидел с видом человека, у которого по спине ползёт шершень.

– Единственное, что я понял – это что Станислав Аркадьевич ничем не лучше меня, – усмехнулся Илья. – В смысле, что он у нас тоже в некотором роде «герой – штаны с дырой»…

– Но, в отличие от тебя, невинного балбеса, он ещё и за вас решает, кому и каким героем быть, – жёстко сказала Юлия. – Мало что на свете хуже вот такой вот… Отцовской заботы. Которая выражается в манипулировании зависящими от тебя людьми и навязывании им единственно, по твоему мнению, верного поведения…

– Думаете, он вот прямо такой коварный? – Илья искоса глянул на Юлию и отвернулся. – Не верится как-то…

– И правильно не верится, – вздохнула колдунья. – Конечно, он ничего такого специально не планирует. Просто… Думаю, всё дело в том, что он вынужден был взять на себя роль, которую не хотел принимать и которая ему совсем не подходит. Роль командира. Причём не просто командира оперативной группы, как ваш Роман Алексеевич. А командира-администратора, отвечающего за всё: и за подбор кадров, и за обучение, и за распределение, да ёлки-палки, даже за закупку продуктов в столовую и за поиск жилья для членов ордена! Стэн – такой же нелюдимый, как и вы все. Может, это и правда генетически рука об руку с даром страхоборцев идёт, не знаю… Ему очень тяжело на этом месте. И, естественно, он в такой ситуации что-то упускает. Он же просто человек. Никакой не железный воин.

– Вот поэтому мы ему и верим, – тихо сказал Илья. – Он не похож на железного. Но действует так, будто он всё-таки железный, и старается нас заслонить от любой опасности.

– И тем не менее он, как человек, может ошибаться. И надо признать, что тут как раз тот случай.

– Это я понял. – Илья поморщился. – Непонятно другое: чем нам поможет эта информация?

– Пока я и сама не знаю. – Юлия тряхнула головой. – Отдохнуть надо… Поспать. А то я с пяти утра, считай, за рулём. – Она поднялась с табурета и с хрустом потянулась. – Время – девятый час, а я готова просто упасть и уснуть. Тебе обязательно сегодня домой ехать?

– Да нет… – Илья пожал плечами. – Коровы не доенной нет, зачем обязательно домой-то?

– Тогда оставайся ночевать. Тут душ. Тут электричество. Тут кофемашина. Насладись в кои-то веки благами цивилизации.

– Спасибо, не откажусь, – улыбнулся Илья.

– Вот и отлично. Я посплю пару часов, может, ещё сегодня вечером поговорим. Или уже с утра. Комната – та же. Сам располагайся. А я пойду к себе… – И Юлия заразительно зевнула.

Приняв душ, Илья поднялся в мансарду, растянулся на узкой, но удобной кровати и достал телефон. Опять выбор: кому звонить первым? Чувство долга пересилило, и он набрал номер Павла. Абонент оказался недоступен, и Илья слегка встревожился: вроде бы в том районе связь везде стабильна… Ну, мало ли, всякое бывает. Позвонил Вячеславу, тот тоже был не в сети: это как раз неудивительно, у Лешего в лесу тоже ни электричества, ни связи.

Оставалась Аня. Но Илья, уже почти нажав на иконку вызова, вдруг остановился и, задумчиво посмотрев на телефон, отложил его в сторону.

Почему-то…

«Не время. Не думай, не сомневайся. Просто не время».

«Что ещё за глупости?!»

«А тебя в последнее время предчувствия часто обманывали?..»

«А вот и вопрос – кем они наведены, эти предчувствия? Когда ты думал, что на тебя влияет только Страх, всё было намного проще. А тут вот ещё и Покой. А кто сейчас запрещает звонить Ане? Которая из двух сил, сцепившихся за неё?»

«И самый интересный вопрос: какая из двух сил для неё опаснее?»

Провалявшись два часа и окончательно запутавшись в собственных рассуждениях, Илья решил спуститься вниз и выпить кофе. На кухне он обнаружил хмурую Юлию, сидящую с огромной кружкой чая за столом, заваленным старыми тетрадями и потрёпанными папками.

– Не могу спать, – проворчала колдунья. – Старость, что ли… Бессонница. Вытащила вот записи с учебки, пытаюсь что-то найти. Но на нашем курсе по вашему вопросу мало что давали… Слушай, давай я тебя начну китайскому учить. Пригодится.

– К-китайскому? – Илья вытаращил глаза.

– Маги Огня – практикующие маги с хорошей теоретической подготовкой – остались только в Китае и где-то в Австралии, что ли. Или в Новой Зеландии, сейчас не припомню. Но поехать в Китай явно проще, – усмехнулась Юлия. – А я думаю, что тебе просто необходимо разобраться с этим даром. Необученный маг Огня… Мягко говоря, опасен. Тем более что есть у меня подозрение, что твой стихийный дар в сочетании с даром страхоборца принял о-очень нехорошую форму… – Она замолчала и испытующе глянула на Илью. Тот задохнулся от догадки.

– Так вот почему жжёт! Так вот почему… – Он закрыл лицо рукой, мельком отметив, что пальцы сияют ровным голубым светом. В памяти всплыл охваченный пламенем мотоцикл, страшный крик, мелькающие перед лицом руки…

– Илюш, – на плечи опустилась мягкая тяжесть, – присядь, а то свалишься ещё. У тебя давление резко упало. – Юлия подвела почти теряющего сознание парня к табурету, аккуратно усадила. – Вот, держи кофе, только осторожно, не обожгись.

– Спасибо, – прошептал Илья. – Я просто…

– Вижу, – сочувственно улыбнулась колдунья. – Просто начинаешь понимать понемногу. И вот опять же – для меня повод злиться на себя: вмешалась бы раньше – и, может, много чего можно было бы избежать. А в чём беда-то – опять же в скрытности и нелюдимости вашего Стэна…

– Нашего Стэна, – поправил её Илья, слегка улыбнувшись.

Юлия вздохнула.

– Верно – нашего. Теперь уж я от него не отстану. Придётся ему терпеть моё общество. Не постоянно, конечно – свой дом и пациентов я не брошу, а просто планирую чаще наведываться к нему в Питер и оставаться там подольше. Надо ему помочь восстановить силы… И веру в себя.

– Веру в себя?..

– Ты же понимаешь, каково ему сейчас. Он абсолютно всё упустил из-под контроля – так он сейчас думает. Что он никудышный командир, что из-за него погиб Винский, да ещё и несколько «гражданских» пострадали. Он боится за тебя – и понимает, что ничего не может поделать, чтобы тебя защитить. Я пытаюсь донести до его сознания, что тебя и не надо защищать, что тут никто, кроме тебя самого, ничего поделать и не смог бы, что надо просто тебе не мешать … Но он пока не в состоянии понять. И принять то, что он больше не железная стена, которая отгораживает всех его подопечных от мира. Боюсь, что… – Юлия замолчала и глянула в сторону.

– Боитесь, что это его… Сломает?

– Да. Всё-таки, Илюш, возраст… Ладно, ты пей кофе, а то всё ещё зелёный как «в траве сидел кузнечик». И насчёт китайского подумай.

– Насчёт китайского – вы меня прямо озадачили. – Илья уткнулся в чашку с кофе. – Я, конечно, не против… Но это означает, что вы вроде как уже решили и за меня, и за шефа, что я должен ехать на стажировку в Китай?

– Ну а что делать, если ты такой опасный объект? – усмехнулась Юлия. – Думаю, Стэн только рад будет, если я ему скажу, что за его высокопрочной спиной уже обо всём договорилась с китайским отделением. А то он же совершенно не умеет помощи просить. – Она ехидно покосилась на Илью. – Иногда у меня возникает ощущение, что вы с ним и правда родственники.

– Да ладно вам, – буркнул Илья. – Я же… Учусь понемногу. Вот, попросил же помочь мне с поиском аномалий.

– Да, это явный прогресс, – хмыкнула колдунья. – Продолжай в том же духе. Пойми и смирись уже – далеко не со всем в жизни человек может справиться один.

***

Всё встало с ног на голову.

И привычные опасности, и обычные дела и заботы – теперь всё не то, чем было – или казалось до этого.

И как жить? За что держаться? Ну, например… Стоит ли возиться, достраивать баню, если, возможно, скоро придётся ехать в Китай? Вроде бы и смешной вопрос, но… Это жизнь, и с ней надо что-то делать.

И даже если не ехать в Китай, есть ли смысл жить в этой глуши? Почему просто не вернуться в Мохово? Этот вопрос Илья хотел задать, но так и не решил – кому его теперь задавать. Павел ещё не освоился в роли командира, беспокоить по таким пустяковым поводам Петрова уж точно не хотелось. Юлия отделалась туманным заявлением: «Решай сам, ты уже взрослый мальчик».

Илья думал и думал, прикидывал и взвешивал. И, поскольку приказа об отмене обязательного патрулирования всё-таки не поступало, решил продолжать экономить казённый бензин и оставаться в избушке. До получения новых указаний.

Прошла неделя. Илья мирно объезжал свои территории, по несколько раз в день с дороги звонил Ане. То ощущение опасности и негласного запрета на общение, которое посетило его на базе магов, больше не возвращалось, и парень позволил себе поверить, что ничего плохого от этих коротких разговоров не случится. Зато как они согревали душу! Илья с Аней всё лучше узнавали друг друга; не во всём их взгляды были схожи, но и ничего такого, что вызывало бы неприятие или желание поспорить, так и не обнаруживалось.

Разговоры эти, конечно, были лучше, чем ничего. Но как же хотелось увидеться, обнять, поцеловать! Илья ехидничал сам над собой: «Некие силы ниспослали мне испытание в виде почти непреодолимого искушения, чтобы проверить, насколько стоек мой дух, насколько я достоин именоваться избранным!» Аня, смеясь, подхватывала: «А мне те же некие силы под покровом ночи нашёптывают самые эффективные приёмы, как огреть избранного сковородкой, если он всё-таки решит поддаться искушению и предать свою миссию! Сковородка у нас старинная, чугунная. Можно бицепсы качать».

Всё вроде бы было спокойно. Даже кошмары больше не повторялись.

Оставались только тревожные предчувствия, которым Илья и не хотел верить, а не получалось…

Он заезжал в Мохово, заходил в гости к Ольге Серафимовне. Храбрая понемногу учила внука управлению даром, и, узнав от Ильи, что этот дар связан с Покоем, только хмыкнула и высказалась в том плане, что учёные почему-то всегда считают бабкины сказки просто бабкиными сказками… Пока их жареный петух в определённое место не клюнет.

– Пусть приезжают да изучают сколько влезет. Да побыстрее. Пока я жива…

Юлия уехала в областной центр за пособиями по китайскому языку и всякими техническими средствами для его изучения. Позвонив с дороги, она коротко сообщила Илье, что поговорила с Петровым, но он пока не дал никакого внятного ответа.

– Честно говоря, старикан плох, – озабоченно сказала она. – Я даже не хочу пока к нему с какими-то рабочими вопросами лезть. Привезу тебе учебники да поеду в Питер, попробую его подлечить и как-то отвлечь, что ли… А ты пока сам позанимаешься. Да думай, что делать дальше. Свяжись с Ириной – выясни, что она смогла узнать у своих скандинавов.

Илья спохватился: и правда, как он мог забыть про валькирию и её товарищей? Позвонил Павлу, узнал номер Ирины и решительно набрал – пока не начал, по привычке, сомневаться: «А стоит ли её беспокоить? А может, лучше вечером позвонить?..»

– Добрый день, – удивлённо и вопросительно произнесла Ирина – номер-то высветился незнакомый.

– Здравствуйте, это Илья Велесов… – начал Илья, но Ирина перебила его:

– Приве-ет, а я как раз собиралась тебе звонить. Как угадал-то! Слушай, мне мои знакомые шведы много чего интересного рассказали. Я даже записала с их слов. Там целая мини-статейка получилась. Отправь адрес почты эсэмэской, я тебе скину. А вкратце так: дети Страха у них появлялись, этот феномен описан. Но последние свидетельства почти вековой давности, так что научная ценность их та ещё… Но уж что есть, то есть. В общем, смотри: если ты не видишь на человеке метки Страха, то он как раз дитя Страха, то есть как бы предназначен ему. А если видишь метку, значит, он – дитя Покоя. И за его силой охотится, соответственно, Покой, чтобы залатать некую большую прореху. Я так понимаю, у вас там второй случай?

– Д-да. Метка Страха точно есть. И прореха… Чёрт! – Илья изо всех сил стиснул телефон, в руках запульсировал жар.

– Да не переживай ты так. Я слышала, что вы со Славой нашли аномалию, и ты наверняка предупредил свою знакомую, чтобы она к ней не приближалась.

– Ну да! Но аномалия-то может двигаться! – Илья в волнении зашагал по обочине вокруг стоящего мотоцикла. – А если она до деревни доползёт?

– Ты же патрулируешь… – попыталась успокоить парня Ирина, но Илья уже не мог спокойно слушать.

– С какой скоростью двигаются сгустки? Мы же не знаем… Надо проверить! Я поехал, позже созвонимся. – Илья судорожно нажал «сброс» и запихал телефон в карман.

Скорее, скорее… Вроде бы вчера аномалия была ещё на месте. Но мало ли что…

«Может, позвонить сперва Ане? Нет, какой смысл? Надо ехать…»

«А какой смысл ехать-то, торопиться? Что ты сделаешь, если аномалия переместилась? Если она подобралась к самой деревне?»

«Предупрежу жителей. А Аню… Увезу».

Затормозив метров за пятьдесят до ограды крайнего двора, Илья, не слезая с мотоцикла, вслушался в поле Страха. Да… Здесь фон ещё нормальный, но что-то определённо не так. Надо ехать в лес. Но сначала – найти Аню.

Тут уже не до стеснения. Адрес девушки он уже, конечно, знал. Подъехал, буквально бросил мотоцикл к забору и влетел во двор, распахнув калитку. На шум обернулась немолодая женщина, несущая в дом охапку переросшего укропа.

– Здравствуйте! Меня зовут Илья Велесов, я почтальон из Перово. Я ищу Аню, – выпалил Илья. Женщина сделала такое движение, будто хотела всплеснуть руками, но только качнула «снопом» укропа.

– Так Анюта же уехала, – сказала она растерянно. – Вы тот самый её друг, да? И она вам не сказала? Она вчера вечером уехала домой. Мать у неё заболела. На «скорой» в больницу увезли прямо с работы. Вот Аня и сорвалась на последний автобус.

– На «скорой»… – Илье вдруг стало страшно холодно и… пусто. – А что именно случилось, не знаете?