скачать книгу бесплатно
– Что за жизнь-то такая? Как хорошо было в детстве…
– А, плевать! – так и не притронувшись к мясу, он бросает купюру на несвежую скатерть стола и удаляется.
«А что, если я могу больше, не только спасать людей? Вдруг, возможно все?» – выйдя на улицу, он поежился от холода и замер на месте, заинтригованный смелой мыслью. – «Если эта способность мне дана свыше, стоит исследовать диапазон действия».
Оглушенному алкоголем разуму эта мысль кажется толковой, да что уж – гениальной. Лот пошарил взглядом вокруг, прикидывая, что бы такое попробовать?
«Вот, подходяще», – задрав голову, он уставился на горящий уличный фонарь, – «а если погасить его?»
С усилием сохраняя равновесие, он вытянул руку в направлении светящейся белым лампы и попробовал сосредоточиться.
Секунда, две… десять…
Бесполезно.
Что не так? Ага, когда он спасал приговоренных судьбой, сила выплескивалась вместе с его криком, с эмоцией. Может в этом ключ к успеху?
Звучно икнув, мужчина гаркнул, что есть мочи:
– Гасни, стекляшка!
Испуганный топот женских каблучков… Он оглянулся на звук – девичий силуэт спешно скрылся за углом.
– Ну вот, народ распугал. Пьянь ты, Лот, натуральная пьянь, – еще раз икнув, он уныло побрел до хаты…
4
Новый знакомый оказался прав: ее совершенно не замечали, смотрели сквозь.
Умело лавируя меж суетливыми незнакомцами в белых халатах, она уверенно приблизилась к лифту. Его створки распахнулись, подобно вертикальным челюстям неведомого чудовища, и девушку в который раз передернуло: она никак не могла принять свою новую способность видеть все без прикрас (что это: дар или наказание?). Да и как можно привыкнуть к этому бесстрастному оскалу совершенно чужого мира, который глядит на тебя выгнившими глазницами мертвой материи? Каждая вещь, каждый предмет – иные, совсем не такие, какими казались прежде, вроде бы внешне не изменились, но стали какими-то пустыми, безликими, словно человек, представлявшийся живым, оказался вдруг трупом, лишенным души.
«Боже!» – она всхлипнула чуть слышно, помедлила секунду, и робко шагнула в тусклое помещение подъемника. – «Как жить с таким… подарком? Не хочу!»
Первый этаж.
Мышкой миновав приемное отделение, она вошла в вестибюль клиники. Холодная голубизна стен перемежалась широченными окнами, сквозь черные стекла которых сочились внутрь суетливые отблески полуденного города.
Выход!
Вот он, еще десяток шагов, и… тут беглянку будто кипятком изнутри ошпарило: прямо над сгорбившейся в кресле заплаканной женщиной (очевидно – родственницей местного пациента) склонился уже знакомый трехногий насекомоподобный монстр, жало которого было погружено в шею посетительницы, прямо под пульсирующей жилкой.
Удивительно, но страха не было, только нахлынувшее чувство омерзения, острое желание избавиться от чего-то неправильного, инородного.
«Ах ты чучело зернистое!» – не имея ни малейшего плана действия, не зная, что совершит в следующий миг, Кира отважно шагнула к призрачной твари…
Гость тут же отреагировал – каким-то шестым чувством она почуяла его взгляд, исполненный неизбывной горячей тоски и тупой непреходящей боли. Еще мгновение, и он преобразился: то, что раньше имело форму, структуру, части зыбкого тела, вдруг будто взорвалось, превратившись в густое овоидное облако находящихся в постоянном движении частичек, похожих на крохотные полупогасшие угольки. Это напоминало огромный рой черно-багровых пчел, рой, имеющий единую волю, цель…
«Что за…» – она резко выдохнула и чуть отступила назад. – «Стайный организм?»
Еще два заполошных удара сердца, и таинственное существо неторопливо двинулось к стене, легко просачиваясь сквозь нее, исчезая за секунды.
«Что это было? Призрак? Они так выглядят? Нет, это…» – тут же, будто из глубин первобытной родовой памяти выползло тяжелое слово, – «мрачник, натуральный мрачник».
Кира нервно сглотнула, оглянулась на немногочисленных людей в белом, которые по-прежнему совершенно не замечали ее, и решительно распахнула дверь.
«Прочь отсюда! На воздух…» – по инерции девушка шагнула вперед и… обмерла, тихо выдохнув:
– Ох, мамочки… Да что же это?
Ее глаза видели совсем не то что должны, мозг отказывался воспринимать жуткую картину. С тех пор, как она в последний раз была тут, мир преобразился до невозможности, да что уж – он превратился в нечто немыслимое, инфернальное в своей отвратительной угрожающей форме. Нет, город вроде бы стоял на месте, дома и проспекты те же, но абсолютно все материальные объекты были сплошь покрыты мясистой рыхлой зеленовато-бурой гадостью, утыканной колючими редкими волосками-вибриссами. Разросшийся квази-организм жирным одеялом покрывал буквально все: крыши и стены зданий, остовы уличных фонарей и светофоров, ставшие слепыми рекламные щиты, свисал вязкой бахромой с балконных выступов… только асфальтовое покрытие дорог, как ни странно, оставалось чистым, нетронутым. Полис опустел, вымер, будто пожранный взявшейся невесть откуда пакостью. И вся эта тошнотворная, сочащаяся липкой слизью мерзота, постоянно двигалась: медленные пульсирующие волны истово сотрясали это, несомненно, живое, до дрожи жуткое пугающее нечто.
«Уф-ф…» – девчонка согнулась пополам, с трудом сдерживая рвотные позывы. – «Такое и во сне-то видеть не захочешь, а тут – в натуре… Вот же, лысые ежики…»
Что теперь? Вывод был очевиден.
«Назад, в клинику!» – бывшая пациентка суматошно развернулась, рванув ко входу в приемное отделение, и… влезла по самое запястье в неожиданно горячее, утробно чвакнувшее месиво. От входной двери и следа не осталось.
– Паскуда! – странница резко вырвала руку и стала истерично трясти конечностью, стряхивая липкие органические остатки. – Нет! – она бросилась к ближайшей луже у бордюра и принялась усердно отмывать кисть в холодной грязной воде. – Вот же, гнусь!
«Что ж, значит вперед. Должен же где-нибудь быть выход из этого кошмара».
Она долго бредет по темным пустынным улицам, стараясь не смотреть на мягкие текучие стены нависающих многоэтажек, которые, казалось, дышат чужой враждебной недожизнью.
Это не город, это труп города.
Вот и канал…
Девушка подходит к гранитному бортику, покрытому слизью, и тупо смотрит вниз, на тяжелую черную воду, густую, как смола.
«Что это?» – ее глаза ширятся в ужасе, из горла рвется сиплый душащий хрип…
Это не вода, это та же омерзительная биомасса, которая медленно течет на север, образуя густые, неспешные воронки дерьмоворотов, а средь них… человеческие тела. Она четко различает каждое из них, кажется, даже узнает некоторых… это горожане… бывшие горожане, а теперь – лишь пустые останки плоти, лишенные душ. Они не тонут, погружены лишь наполовину, и почему-то каждый – лицом вверх, будто в немом укоре к бессильным хмурым небесам.
Шок. Она не может оторвать взгляда от этой рвущей сердце картины тотального торжества смерти, угасания настоящего, природного, живого, его превращения в отвратительную пародию на жизнь, хлюпающую насмешку над ней.
Минуты идут, и Кира вдруг замечает некоторую перемену: косная тупая субстанция медленно обволакивает плоть мертвых, покрывает их лица, выжирая глаза, проникая в опустевшие глазницы, в мозг… а дальше… как в дешевом ужастике о зомби – тела начинают проявлять некое подобие жизни, движения… Вот один вяло цепляется за нижнюю ступеньку лестницы, спускающейся к каналу, соскальзывает, но упрямо продолжает свое движение. За ним второй, третий… Вот уже целая дюжина пытается подняться наверх, выйти на ждущие их вторжения пустые улицы. И у них получится, это очевидно.
Странница видит, понимает: это уже не люди, это слепые равнодушные солдаты того отвратительного стихийного начала, что воцарилось в ее городе.
Тихий булькающий звук за спиной…
Девчонка резко оборачивается и вдруг понимает, что вот прямо сейчас наверняка напрудила бы в штаны, если бы не сходила в туалет загодя, полчаса назад. То, что находилось в двух шагах от нее, трудно было назвать человеком, скорее, это отвратительная карикатура на него: горбатое кособокое тело, сотканное из той же вездесущей субстанции болотного цвета.
Уродец, когда-то бывший женщиной, распахнул беззубый рот, протяжно квакнул, и неторопливо шагнул к бедняге.
– Ох, боженьки! Да что же это?! – Кира громко икнула, и опрометью пустилась прочь.
Откуда-то из самых глубин ее существа ледяным студнем поднималось чувство обреченности, безысходности, напрочь пожиравшее жалкие остатки надежды. Панические приливы наводняли мозг кипятком сумбурных скачущих мыслей: «Бегство… А спасет ли оно? Эта гадость кругом, ей нет конца. Куда… куда?..»
Она металась по знакомым, но совершенно чужим улицам. Каждая арка зараженного города, каждый вход во двор походили на разверстые слюнявые пасти, готовые заглотить перепуганную беглянку.
Она свернула налево, и зашлась в визге, наткнувшись еще на двух таких же гомункулов. Один из них, совершенно лысый, громко пукнул и неожиданно проворно протянул к ней куцый трехпалый обрубок… еще пара сантиметров, и…
– Да чтоб вас! – уже не имея времени на отступление, дивясь неожиданно нахлынувшей горячей волне ярости, избранная, что есть мочи, пнула вражину в промежность (или что там у них вместо?..), тот утробно хрюкнул и согнулся пополам. Повинуясь инстинкту, она лихо, по-каратистски, нанесла размашистый удар ногой по склизкой щеке агрессора и увидела вдруг, как удивительно легко его безглазая башка отделилась от тела и, хлюпнув, приземлилась рядом. Похожий на огромный кусок дерьма кругляш разинул сопливую пасть и прохрипел:
– Верни, что подарено.
– Что?! – зыркнув на второго, странница снова рванула в противоположную сторону.
Прочь, прочь…
«Вроде оторвалась», – она бежала уже не меньше минуты, вот знакомый мост через канал… что-то яркое мелькает слева…
– Ох-х… – резко остановившись, Кира оглянулась. Нет, не показалось. В нескольких метрах от девушки, прямо в сумрачном влажном воздухе светилось желтым размытое по краям, призрачное полутораметровое веретено. – Что это?
В мозгу вдруг защекотало и вкрадчивый мыслешепот проворковал изнутри:
– Это лазейка.
– Ты кто такой? – сил на удивление уже не было. Она сделала шаг к загадочному объекту.
– Твой гид, консультант. Не надо бояться, я всего лишь функция-информатор, которая дается избранному в придачу к его дару ви?дения истины. Вернемся к делу?
– Давай. Так что это за штука?
– Мир устроен сложно, его многослойное пространство не всегда гомогенно, кое-где оно искривляется, довольно значительно, образуя своеобразные карманы, отнорки, сокрытые для живых. Но видящие, такие, как ты, способны замечать эти закутки, пользоваться ими. Понимаешь, о чем я?
– Кажется, да. Я могу спрятаться там?
– Без проблем. Внутри нет опасности.
– Вот спасибо, – не медля ни секунды, Кира отчаянно подалась вперед, раздвигая руками края светящейся щели…
Легкое головокружение, звездочки перед глазами и… самоощущения возвращаются в норму.
Сумрачно, сухо и – о, благо! – ни малейших признаков уже порядком опостылевшей вязкой субстанции.
Тепло, мягкая трава под ногами, звук, похоже на стрекот, теплое солнышко у горизонта…
– Так это же… кузнечики! – девчонка восторженно хихикнула. – Стоп! Тут лето, определенно. Значит…
– Пространство и время неразрывны, где деформируется одно, там неизбежно искажается и другое.
– Прям по Эйнштейну. Надо же… – странница присела и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, – гм, мокро.
Только избежав опасности, немного придя в себя, девушка поняла вдруг, насколько устала.
Она уставилась на сочную молоденькую зелень, украшенную сверкающими жемчужинами капелек росы:
– Выходит, тут утро, – она прислушалась к переливистой трели рядом, в кустах, над головой. – Вроде зяблик.
Взгляд беглянки упал на сиреневое соцветие одинокого клевера, чуть возвышающееся над удивительно однородной зеленью. Это растение разительно отличалось от остального окружения, будто явилось из иного мира: неестественно яркие краски, идеальная фактура, без единого изъяна, казалось, оно даже слегка опалесцировало.
– Надо же, красавчик… да еще и четырехлистный, счастливый, – растянув губы в восторженной улыбке, Кира протянула руку и бережно тронула пальцем головку цветка, – ох-х…
Ее будто коснулось нечто… Больше всего это напоминало чистый поцелуй, в самую душу. Долгая секунда блаженства, и вдруг – волна, могучая, холодная, призрачная… Девушка почувствовала, как в нее, в ее тело, бурно вливается этот незримый поток фантастической мощи, сила, которой нет предела, стремительно заполняла все естество оцепеневшей беглянки, проникая в каждую клеточку, осваиваясь и… засыпая. Необъяснимое вторжение закончилось так же неожиданно, как и началось. Будто и не было ничего.
«А может, показалось?» – девчонка вздрогнула, словно выходя из транса, шепнула:
– Эй, консультант.
– Слушаю.
– Что это было?
– Нет ответа, – в мыслеголосе проводника слышались нотки тщетно скрываемой растерянности, – это явление не знакомо мне, информация отсутствует. Плохо.
– Вот как? Ну и какой толк от такого умника? – она кисло усмехнулась и попыталась собрать мысли в кучку. – Ладно, подумаем об этом на досуге, а пока… займемся выживанием. Так, что дальше? Пора включать логику. Думай, Каин, думай, выход должен быть.
Проблема была налицо: мир внезапно взбесился, трансформировался в чудовищный адский полигон. Вопрос: почему, откуда взялась эта полуживая дрянь? А вдруг это сейчас везде, всю планету опутало?
От внезапной догадки стало не по себе.
Время идет, четверть часа минуло, не меньше, а результатов нет, мозговой штурм не помогает.
«Что же это, спасения нет?» – чувствуя подкатывающую исподволь оторопь, Кира нервно вздрагивает и закрывает глаза. Подлая память рисует омерзительный образ оторванной башки липкого голема, его сиплый голос: «Верни, что подарено».
«Они хотят забрать мой дар, вот в чем причина погони. Но зачем?» – она звучно сглатывает. – «Нет, сейчас важнее другой вопрос: что делать? От консультанта совета не дождешься…»
– Стоп! – девушка с силой стукнула кулачком по колену, скривилась от досады, и вдруг широко улыбнулась. – Тень. Точно! Он же обещал помочь. Эй, Хомо!
– Тут я, – знакомый неторопливый голос, – мрачновато здесь, потому и не видишь меня. Зачем звала?
– Нужна помощь.
– Ясно. Только…
– Да, да, – в нетерпении странница по закоулкам пространства-времени перебила гостя, – я помню твои слова: физически ты не вмешиваешься в мои дела, но обещал помочь советом. Верно?
– Да. Постараюсь.
– Для начала объясни: что за инфернальный кошмар творится, что стряслось с миром?
– С миром? Гм, значит, не смекнула еще. Не те вопросы задаешь, избранная.
– А ты кончай говорить загадками. Можешь просто ответить, прямо, без трепотни?
Хомо задумался на пару секунд и изрек:
