Ночная охота

И вновь воспоминания о том дне наполняют мой разум.

Моя мать молила о пощаде. Память о ее криках затмила вопли этого урода.

Боги бы не нашли нас, если бы не моя ошибка.

Я слышу, как она заклинает меня бежать, бежать, БЕЖАТЬ!

Как будто я смогла бы обогнать этот кошмар.

А потом рука человека в фиолетовом одеянии обвилась вокруг меня.

Внезапно я стала не просто воплощать страхи этого убийцы, но и изливать в его сознание свои собственные. Ужас, который я ощущала в тот день, когда передо мной разрубили на части моих родителей, и тот страх, что я испытывала каждый день с тех самых пор, зная, что я жива лишь по воле Богов.

Я Нефас. Я питаюсь страхом, но этот же страх преследует и меня.

Я так боюсь, что не в силах это вынести.

– Ты заслуживаешь наказания, – злобно сказала я.

Пот струится по моему виску, пока я наблюдаю за его страданиями.

«Довольно, – думаю я про себя. – Нужно остановиться прямо сейчас».

Вот только я не останавливаюсь, даже когда незнакомец едва дышит подо мной.

– Пощади, – прошептал он. – Во имя любви Божьей, пощади.

– Богам неведома любовь, – ответила я. – И пощады они не знают.

«Атия! – слышу я голос матери. А потом и крик: – АТИЯ!»

Снова и снова.

А потом я понимаю, что кричит Тристан.

Я моргнула и отступила назад, выведенная из оцепенения.

Человек до сих пор лежит на земле.

Его волосы такие же белые, как и лицо, в котором не осталось ни кровинки. Его глаза помутнели, а широко разинутый рот застыл в крике.

Тристан кинулся в сторону незнакомца и приложил палец к его горлу, а потом и к запястью. Он приставил ухо к его рту и груди, чтобы проверить дыхание. И сердцебиение.

Когда Тристан посмотрел на меня, я вся съежилась.

Я знала, что он скажет, еще до того, как он открыл рот.

– Он мертв, – констатировал Тристан.

А значит, и я тоже.

У монстров есть одно правило, установленное Богами, и я только что нарушила его.

Я убила человека. Буквально напугала его до смерти. Я и понятия не имела, что такое возможно.

– Я не хотела, – прошептала я.

Как я могла настолько потерять контроль? Почему я не смогла остановиться?

Я никогда не была настолько оторвана от самой себя и так зла на свою жертву. Я морщилась оттого, как Сапфир калечит и убивает людей, и отворачивалась, чтобы не смотреть на это.

А сейчас я стала как она.

Мир выворачивается наизнанку, когда я об этом думаю, и движется под моими ногами. Ветер превращается в дым и твердеет на моих глазах, и вот уже из крыльев проступает знакомое лицо.

– Так-так, – улыбаясь, сказал Вестник. – Вот ты где.

7

Сайлас

Нефас – это особое зрелище.

За свою жизнь я повидал немало чудовищ, но чудеса прошли мимо меня. Но в том, как она выглядела, на удивление, было нечто чудесное.

Ее кожа цвета океана переливалась, переходя рябью в более глубокие синие тона. Волосы, серебряные, как новенькая монета, напоминали гребень волны, омывающей ее плечи. У нее были рога, но не острые и зазубренные или кроваво-красные, как у иных ночных созданий. Они словно солнечные лучи, сплетенные воедино, и так замысловато закручены, что я с трудом мог разглядеть их концы.

Она и впрямь выглядела как дитя Богов.

И это дитя мне не обрадовалось.

Очень быстро стряхнув с себя облик монстра, она приняла свой иллюзорный человеческий вид.

Я даже расстроился.

– Ты, – гневно прошипела она. – Что, в этой части Роузгарда больше нет других Вестников?

Она оглядела мой костюм и усмехнулась.

Я подумал объяснить ей нашу систему разделения территорий в пяти главных королевствах, но решил, что ее вряд ли это интересует.

Я проверил мертвеца у ее ног.

Казалось, из тела испарилась вся кровь, оставив лицо впалым и бледным. Цвет волос напоминал паутину, а ногти были содраны до мяса.

Я никогда раньше не видел тела в таком состоянии.

И у меня никогда не было столь странного ощущения в желудке.

Обычно, когда кто-то умирает в моей зоне ответственности, я чувствую трепет их душ, словно бы в моем животе порхают мотыльки. После я слышу звон, как будто они поют. И как обычно в моей жизни, это раз от разу повторяется без изменений.

Сейчас все по-другому.

Вместо мурашек по моей спине пробежал холодок, а взамен перезвона послышался гортанный крик, манящий меня за собой. Он был даже громче, чем звук магии этой девчонки.

Впервые за то, что у людей принято называть жизнью, произошло что-то новое.

И пусть в этом и было замешано мертвое тело, я по-настоящему насладился моментом.

Многие думают, что профессия Вестника сродни удивительному приключению в пространстве между мистическим и человеческим мирами, но на деле это больше похоже на заточение в клетке, нежели чем на исполнение священного долга. Я пленник мира магии, а в мире людей просто тень. Я не принадлежу ни одному из них, и сколь бы усердно я ни пытался следить за соблюдением правил, налагать проклятия Богов и выполнять их приказы, меня не покидает ощущение, что в прошлом я натворил много ужасного, чтобы в наказание застрять здесь.

– Чт… Что происходит? Кто это?

Тут я впервые обратил внимание на мальчишку рядом с Нефасом. С широко раскрытыми глазами, он тыкал в меня пальцем, как будто увидел призрак.

– Это Вестник, – сказала Нефас.

– Вестник, – повторил парень. – Они существуют?

– К сожалению.

Она закатила глаза.

Я осклабился.

Парень выглядел молодо, он был примерно того же возраста, что и я, когда умер в первый раз. Хотя я более чем уверен, что на моем лице не было столь растерянного выражения.

Не знаю, что я ожидал найти, когда спешил сюда, но уж точно не этого сорванца, стоящего рядом с моим новым монстром. Да и сама девушка выглядела очень противоречиво.

Я думал, она будет светиться от гордости за весь тот хаос, что она здесь учинила. Однако в ее взгляде было что-то странное, спрятанное за тем выражением, с которым она таращилась на меня.

Ее глаза окрасились белым от совершённого убийства – напоминание о существе, скрытом за человеческим обликом. Я мог заметить кончики клыков, заострявшихся, стоило ей лишь на миг позволить иллюзии спадать.

Она должна была выглядеть как чудовище, но это было не так.

Она была жуткой и прекрасной одновременно.

Она казалась грустной.

– Это не то, чем кажется, – сказала она.

Я не удержался и рассмеялся:

– Неделя не из легких, я гляжу.

Она раздраженно вздохнула:

– Я не убивала того первого.

– Правда? – сказал я, выгнув бровь. – Может, ты и этого тоже не убивала?

– Этот умер случайно.

– Поздновато просить у него прощения.

Не то чтобы это имело смысл.

– Я не знала, что люди могут действительно умереть от страха, – сказала Нефас.

– Я рад, что ты получила этот урок.

Она смерила меня свирепым взглядом, и я не смог не улыбнуться.

Говорят, такие, как она, были бичом Божьим, пока война не выдворила их из Оксении. Я не знаю подробностей кроме того, что один из Нефасов убил Бога Бесконечности, и тогда Верховные изгнали их род из Оксении. Они считаются кровопийцами, жадными до людских страданий.

Но эта девчонка даже не взглянула на убитого ею человека. Ее глаза метнулись к земле у его ног, а потом снова уставились на меня.

Она прикусила губу.

– Она просто пыталась меня защитить, – вмешался человеческий мальчишка.

Я обернулся, и Нефас быстро встала перед ним, словно щит.

– Заткнись, Тристан, – прошипела она.

Я посмотрел на них обоих.

Что за странная парочка.

– Послушайте, я не знаю, кто вы и что здесь происходит, – сказал мальчишка – Тристан. – Но что бы Атия ни сделала, она не хотела этого.

Атия.

Так у чудовища есть имя.

Я улыбнулся, попробовав имя про себя, и подумывал произнести его вслух.

– Она хороший человек, – продолжил Тристан.

– Да она вообще не человек.

И я как раз тот, кто обязан ей об этом напомнить.

– Ты нарушила самое священное правило, условие мирного существования монстров в мире смертных, – заявляю я, вечный посланник Богов. – За твои грехи, по воле Верховных Богов и с их неизменного благословения, я обрекаю тебя на смерть. Я налагаю на тебя их проклятие.

Каждое слово излучало магию, крупица Божественной силы сочилась из каждого слога. Когда я произнес это заклинание, сила вырвалась из меня, как поток света.

Он настиг Атию, пронзив ее в самое сердце.

Она пошатнулась, прижав руку к груди, куда пришелся удар.

Ее лицо исказилось, и она начала изгибаться и кашлять, словно бы могла выплеснуть все обратно.

Парень бросился к ней:

– Тебе больно?

Выражение муки на ее лице застало меня врасплох, как никогда раньше не бывало с другими монстрами.

А вдруг я чувствовал что-то похожее, когда меня прокляли и сделали Вестником?

Кто огласил мой приговор?

– К тому, что произойдет дальше, следует относиться серьезно, – сказал я. – Вскоре заклятие заставит тебя увянуть.

Атия сжала зубы и посмотрела на меня с ненавистью.

Интересно, как оно сработает на ней.

Если заклятие начнет с малого и будет потихоньку высасывать из нее силы, сначала она может даже ничего не заметить. До тех самых пор, пока волшебство не станет медленно сжирать все ее существо, обращая магию внутри против нее самой.

– Я ведь предупреждал тебя, что твое время скоро выйдет, Атия из Нефасов.

Она нахмурилась, услышав свое имя, и по мимолетному движению брови я понял, что удивил ее, осмелившись его произнести.

– Меня нельзя проклясть, – ответила она. Она гордо задрала подбородок.

Но, несмотря на браваду, в ее глазах была печаль. А еще новый страх, крадущийся рядом. Неужели она испытывала эти чувства впервые, после того как всю жизнь вызывала его в других?

– Меня нельзя проклясть, – повторила Атия.

Я не был уверен, кого из нас она пытается убедить.

– Это вышло случайно. Это не было… Я не…

Она оборвалась на фразе, не успев придумать оправдание.

Я почти пожалел ее, пока не напомнил себе, что она чудовище.

Убийца, как и все остальные.

Я поднес руку к кинжалу, вспоминая, что сказал Хранитель Архива. Перестать быть Вестником можно, только убив Бога. Конечно, если при этом ты ухитришься не погибнуть сам.

Вот же убийца, который сможет сделать это для меня.

Она воспользуется моим мечом так, как я никогда не смогу.

– Пойдем, Тристан, – позвала Атия. – Мы уходим. Небезопасно находиться рядом с таким, как он.

Я поднял бровь:

– Кто из нас монстр?

Атия ухмыльнулась.

Она взяла мальчишку за руку и помахала ладонью в воздухе, по швам разрывая полотно реальности. Портал, созданный ею, переливающимся водяным покрывалом заполнил улицы, сияя тем же оттенком синего, который изнутри озарял ее кожу. Мир менялся, подстраиваясь под эту магию.

Атия шагнула вперед, готовая исчезнуть. Но, убежав от тела, она не сможет обратить заклятие назад. Она должна это понимать. Оно внутри нее и рано или поздно одержит верх. И тогда я заберу ее тело и сброшу его в воды реки, где покоятся все монстры, однажды потерявшие контроль над собой.

Там и останется ее душа, поглощенная вечностью.

Если только…

– Скоро увидимся, – пообещал я.

И когда я приду, маленькое чудовище, ты поймешь, что из этого всего есть только один выход. Лишь одна сделка, на которую ты можешь пойти, чтобы исправить свою судьбу.

Атия бросила на меня последний взгляд, полный бесконечной дерзости:

– Сначала поймай меня.

Она прыгнула в портал, утянув мальчишку за собой.

8

Атия

Тристан не удержался на ногах, ступив на землю на новом месте.

Я не перенесла его далеко, всего лишь на окраину Роузгардского леса, рядом с тем озерцом, где мы с Сапфир нашли себе последнюю жертву. Не знаю, что заставило меня вернуться туда вновь.

«Потому что теперь ты тоже убийца», – напомнила я самой себе.

– Не могу в это поверить, – очнулся Тристан.

Он сидел на траве среди лесных растений. На одежду налипли листья, а рукава слегка обуглились о мой портал. Весь всклокоченный, Тристан теперь меньше всего напоминал студента.

– Прости, – сказала я. – Я никогда раньше не брала с собой человека. По крайней мере, твоя голова не взорвалась.

– Моя голова? – повторил Тристан с недоверием. – А такое могло произойти?

Я пожала плечами:

– Нет, конечно же.

Тристан вздохнул.

– Если я человек, – сказал он, – тогда ты, получается?..

Его вопрос повис в воздухе. В нем не было осуждения, только интерес. Я-то думала, что он, возможно, запаникует и попытается сбежать, но Тристан только уставился на меня.

Стоило бы догадаться, что исследователь монстров не испугается нашего мира. Он был полон любопытства, даже воодушевления.

Он не боялся меня, хотя должен был.

– Так что там произошло? – спросил Тристан, когда я не ответила на первый вопрос.

Я прохаживалась по лесу, сама пытаясь в этом разобраться.

Я убила человека, оживив его страхи. Родители столько учили меня и ни разу не упомянули, что такое может произойти.

Они предупреждали меня о множестве опасностей, но никогда – о том, что таилось в простом желании быть самой собой.

Я кружила вокруг Тристана, хрустя бурой сухой листвой. Синие ночные сороки ворковали вокруг меня, и я слышала, как среди кустарников и лесной грязи сновали насекомые, силясь скрыться от моих приближавшихся шагов.

Ночь наблюдала за мной, ожидая, что я буду делать дальше.

Если бы я знала.

– Все паршиво? – спросил Тристан. – Очень паршиво?

Я остановилась и повернулась к нему, а он, в свою очередь, поднялся с земли и взглянул на меня.

– Я думала, ты будешь в восторге, – ответила я. А потом, как могла равнодушно, добавила. – Ты всегда говорил, что хочешь встретить монстра.

– Тот человек был…

Тристан умолк и покачал головой:

– А ты кто, Атия? Что ты за монстр? Я всегда думал, что вы скрываетесь среди себе подобных, вдали от нас, а к людям выбираетесь только для охоты. Разве вы не боитесь быть пойманными? Все монстры могут принимать человеческий вид?

– На какой вопрос мне ответить сначала?

Тристан прикусил губу, что, как я усвоила, было неизменным признаком его беспокойства.

– Что ты такое? – повторил он.

По его осторожности, колебаниям в голосе и коротким паузам между словами я поняла, что он изо всех сил старался не обидеть меня.

– Нас называют Нефасами, – сказала я. – Мы…

– Монстры, порождающие иллюзии, – перебил Тристан.

Конечно, он знает. Бьюсь об заклад, он нарыл о таких, как я, не один редкий том в своих любимых библиотеках.

– Страх для вас как для людей пища. И вы очень, очень редкие. Даже, можно сказать, вымирающий вид.

– Ты слишком много читаешь, – сказала я.

– Вас создали Боги, а потом сослали в мир людей в наказание за что-то.

– Не за то, что сделала я.

– А что ты сделала? – спросил Тристан. – С тем человеком? Ты питалась его страхом?

Я провела рукой по волосам, смахивая их с лица.

Я не просто полакомилась страхом того мужчины. Я нарушила правила.

Вот что бывает, когда имеешь дело с людьми. Я провела годы под надзором Богов, держась подальше от людей и их суетных жизней. Я прислушалась к предупреждению человека из пепла, который прикончил моих родителей. Все мое существование крутилось вокруг запрета нарушать правила, которым пренебрегли мои родители, и я из всех сил хотела избежать их страшной судьбы.

Целая жизнь в осторожности была перечеркнута за одну ночь.

– Ты в порядке? – напомнил о себе Тристан.

– Просто помолчи, – оборвала я. – Мне надо подумать.

Парень закусил губу, но я понимала, что он отчаянно продолжит задавать сотни вопросов про мой мир, который он всегда так жаждал познать.

Я приложила руку ко лбу, чувствуя зарождающуюся головную боль. Мне было дурно, а в сознании крутились все возможные способы, какими проклятие Вестника могло на меня подействовать.

Этот проклятый посредник со своей булавкой.

Проклятие Сапфир заключалось в старении и потере молодости и красоты, которыми такие, как она, приманивают своих жертв. Но когда мои родители нарушили правила, их просто разрубили прямо на месте.

– Атия, ты неважно выглядишь, – сказал Тристан с явной тревогой в своем нежном голосе. – Тебе бы поесть.

«Да я только что», – подумала я.

Но он был прав. Мне было нехорошо. Взглянув на свои руки, я заметила набухшие голубые вены, которые явно проступали под тонкой кожей.

Гул магии во мне как будто стал тише. Обычно я всегда ощущала в теле волшебную силу. Подобно мощному стержню, она удерживала меня в этом мире. Теперь же она словно теплилась на самом дне, рискуя в любой момент улетучиться насовсем.

Раствориться в воздухе с очередным порывом ветра.

У меня закружилась голова.

Это только начало?

А когда проклятие начнет разрывать меня изнутри, вычленяя самые подходящие, по мнению Богов, мои части, будет ли это больно?

Мне никогда не приходило в голову спросить Сапфир: каково это – быть вынужденной есть не просто для удовольствия или выживания, а чтобы вновь обрести целостность? Редкая лазейка в божественном проклятии, которая делает вампиров столь уникальными.

– Атия, – позвал Тристан.

Он положил руку мне на плечо, и под ее весом я чуть не упала на землю.

Я посмотрела в грязную лужу под ногами и увидела размытое отражение моего истинного лица, промелькнувшее в мутной воде и так же быстро исчезнувшее. Я попробовала вернуть его на поверхность, заставив мои вьющиеся рога показаться из волос, а кожу – снова стать голубой. Но это был лишь проблеск меня настоящей, который то появлялся, то исчезал.

Крылья сжались и увяли за моей спиной, не способные больше раскрыться.

«Я должна была спросить, – думала я про себя. – Каково это, когда тебя кусок за куском уничтожает внешняя сила?»

Ночная охота

9

Атия

Я не могу есть.

Напротив меня сидит человек. Его ладонь в моей руке обращена к небу, и я делаю вид, что ищу линии судьбы, которые укажут, что за жалкое будущее его ждет.

Словно насмешка над моей печалью, на открытое окно уселась одинокая сорока.

– В последнее время я чувствую себя странно, – сказал мужчина.

Я едва слушаю его, пытаясь вместо этого сконцентрироваться на коже под моими пальцами. Я стараюсь погрузиться в него, безуспешно рыская в поисках любых страхов, которые могут проскочить на поверхность его сознания.

Мне удается уловить лишь слабый стон, слишком тихий, чтобы пробиться сквозь шум таверны.

Сожжение на костре?

Нет, не то.

Я напрягаюсь, чтобы уловить зов его страхов.

– Я не имел в виду, что чувствую себя несостоявшимся, – ни о чем не подозревая, продолжает мужчина. – Но в последнее время у меня появилось ощущение, что я способен на что-то большее, чем быть деревенским камнетесом. Как будто я на пороге чего-то великого, я это чувствую, но не знаю, что это может быть.

– Да, – отвечаю я, кладя руку ему на запястье.

Его сердце бьется под моими пальцами.

Тихий шепот, похожий на трепетание крыльев бабочек, зазвучал у меня в голове. И это вместо армии страхов, которая обычно в меня просачивалась.

Змеи?

– Вы меня слушаете? – встрял человек.

– Нет, – огорошила его я и быстро поднялась со стула в углу «Ковета».

Сегодня у меня было десять посетителей, желавших получить ответы от новой преуспевающей предсказательницы Роузгарда, но ни с одним из них я не смогла утолить свой голод.

Я едва смогла выудить капельку страха, чтобы смочить губы, и еле-еле наскребла на глоток ужаса, чтобы приглушить вой в моем желудке. Проклятие отнимало мои самые яркие способности.

Те, что более всего присущи монстру.

– Предполагалось, что вы будете читать по руке, – напомнил мужчина.

Он вскочил еще более резко, чем я, и снег, прилипший к его ботинкам, неохотно отвалился и упал на пол.

Он схватил меня за руку. Его костлявые пальцы впились в кожу чуть ниже моего плеча, и я с удивлением поняла, что это, оказывается, больно.

Боль от какого-то жалкого смертного.

Мои ноздри раздулись от отвращения.

Мне никогда не угрожали, и я всегда ощущала себя как минимум достойной легенды. Три года со смерти родителей я провела в странствиях по пяти главным королевствам, погружаясь то в одну, то в другую реальность, и ни разу ни один человек не посмел вступить со мной в перепалку.

И не то чтобы мне требовалось запугивать их или зарабатывать репутацию жестокой твари в каждом новом месте. Ничего из этого не было нужно – ведь люди все знали. Не кем я была, но что-то иного порядка. Чуйка или инстинкт, как ни назови, но обычно одного взгляда в глаза было достаточно.

И вот мужчина стоит, сомкнув пальцы на моем плече, как будто я кто-то, кем можно помыкать.

– Я хочу, чтобы ты прочла мою судьбу, – сказал он, с угрозой усиливая хватку.

Моя кожа горит под его рукой.

– Вселенная хочет, чтобы вы полностью посвятили себя новым начинаниям и открылись переменам в жизни, – процедила я сквозь зубы. – Однако непредвиденное несчастье не даст вам ничего сделать.

Глаза мужчины расширились, а пальцы, удерживавшие меня, слегка разжались.

– Что еще за несчастье?

– Я убью вас, если не отпустите руку.

Мужчина похолодел, никак не ожидая встретить столько яда в моих словах. В нем он чувствует правду, уже известную мне.

Я порву его на куски еще до того, как он осмелится решить, что имеет надо мной какую-то власть.

Никто не может мной повелевать. Ни он, ни эти жалкие Боги.

Я сжала кулаки и приготовилась раскрыть свои ветвистые крылья. К черту осторожность. Когда этот глупец увидит настоящую белизну моих глаз и бросится на колени, он поймет, кто тут чудовище.

Вот только как бы сильно ни сжимались мои кулаки и как бы яростно ни рвалась наружу моя истинная сущность, я не изменилась.

Я не превращаюсь.

Я лишь излучаю сияние.

Мой настоящий облик мелькнул на миг, и человек только поморщился, приняв это за галлюцинацию.

Иллюзия моего лица осталась неизменной.

Тогда-то я и осознала ужасную правду. Боги не просто забирают у меня способности. Они забирают меня целиком.

Мои рога.

Мои крылья.

– Невероятно, – пробасил мне в лицо мужчина.

Я совсем позабыла, что он до сих пор стоял рядом.

– Ты сейчас мне угрожала?

– Уверен, это всего лишь недопонимание.

Я не осмелилась посмотреть в глаза Тристану, когда он подошел ко мне.

– Позвольте, я налью вам еще за мой счет, мастер по камню. И, пожалуй, вам не помешает еще одна жареная голубиная грудка, – проворковал Тристан, утихомиривая разбушевавшегося гостя.

Мужчина не стал спорить. Перспектива бесплатного эля показалась ему более заманчивой, чем перепалка с жалкой недалекой предсказательницей.

Я не стала дожидаться окончания их беседы. Я повернулась и спешно покинула таверну, с позором сбежав с места своего унижения во двор, на свежий снег.

Звон колокольчика оповестил о моем бегстве раньше, чем хлопнула дверь.

– Атия, постой!

Тристан вышел следом.

Он ходил за мной как тень вот уже три дня после случившегося. Не осмеливался задавать вопросы, но ждал, что я сдамся и все выложу сама.

Быть может, он боялся меня отпугнуть или просто наслаждался компанией живого монстра спустя годы их изучения. Так или иначе, он держался поблизости. Сидел за столом и дышал в затылок, пока я пыталась предсказывать судьбу, и первым попадался на глаза с утра, когда я спускалась из своей комнаты, которую снимала в «Ковете».

Смертный сделался тенью.

Я отпрянула от него в такой спешке, что поскользнулась на кусочке льда и с тяжелым стуком рухнула в снег.

Я посмотрела вниз: из моего колена текла кровь.

Прошло пару секунд.

Рана не зажила.

Я поднялась на ноги, мокрая и холодная, с немым рыком, застывшим на губах.

– Ты в порядке? – спросил Тристан.

Нарезав несколько кругов вокруг него, я в ярости ткнула пальцем в сторону окровавленного колена:

– Видишь это?

– Это просто царапина, Атия.

– Не заживает, – вскипела я. – Я была бессмертной, Тристан. Я могла исцелять себя.

Брови Тристана поползли вверх.

– Атия, я не знаю, что происходит, но очень хочу помочь. Особенно из-за того, что ты оказалась в этой переделке из-за меня.

– Уходи, – отрезала я.

– Куда? – спросил он. – Назад к обыденности и книгам, где все сплошная теория, а все чудеса мира отвергаются как творение зла?